Сапожник

      Последующие недели не шли, а летели со скоростью пули.       Отчаянно нуждаясь в совете, Энди совершила, пожалуй, самую большую глупость и рассказала обо всём Оливии, чем повергла невозмутимую оптимистку Ричардсон в состояние, близкое к истерике.       Объяснение случилось в таунхаусе Ричардсонов, куда Энди приехала по приглашению, поскольку Оливия, временно оставшись не у дел, с ума сходила от безделья. Впрочем, Энди уже с первых фраз долгого и обстоятельного рассказа удалось неплохо развлечь заскучавшую подругу, в этом можно было не сомневаться: некоторое время та металась по кухне из угла в угол на максимальной скорости из доступных в её положении, а после села к столу и, взяв Энди за руку, вкрадчиво пообещала:       – Милая, если тебе потребуется помощь или свидетельские показания... Что? – возмутилась она в ответ на недоумённый взгляд Энди и объявила, воздев ладонь с отставленным пальцем: – Харрасмент на рабочем месте – это очень серьёзно!       Умилённо усмехнувшись в ответ, Энди ласково похлопала её по руке и заверила:       – Поверь, каждый раз всё было абсолютно добровольно.       – «Каждый»?! Это что, регулярная акция?       Возмущению идеалистки Оливии не было предела. Несколько секунд после признания она не могла и слова вымолвить, а только шумно вдыхала и выдыхала через нос, словно это могло сдержать растущее негодование, но всё же не совладала с собой и выпалила, борясь со смехом:       – Боже... Энди Уэст, да ты просто оторва!       – Всё совсем не так, Лив, - отмахнулась Энди, понимая, впрочем, что её подруга права как никогда. – Я ничего такого не планировала... В смысле, я и подумать не могла...       Она сконфуженно замолчала, потому что здравые доводы у неё закончились ещё четверть часа назад, и Оливия, откинувшись на спинку стула и прищурившись, некоторое время сканировала её оценивающим взглядом, а затем вдруг радостно вздохнула.       – Ты же втюрилась! – воскликнула она с таким восторгом, что Энди поперхнулась глотком воздуха от неожиданности.       – Нет! Это... – начала было она, но поняла, что категоричный отрицательный ответ непременно будет ложью с её стороны и в конце концов неловко выдохнула: – Это другое.       У Оливии после этих слов стало такое лицо, словно она что-то всё же поняла, хоть Энди и не представляла, как постороннему человеку возможно разобраться в окружавшей её круговерти событий, разговоров и чувств, если даже сама она подчас теряла нить и останавливалась, оглядываясь и неловко разводя руками.       Придвинувшись к ней ближе вместе с изящным стулом, Оливия всем телом подалась вперёд, насколько позволял живот, и сочувственно спросила:       – Боишься, что на вас будут указывать пальцем из-за того, что ты раньше встречалась с его братом?       Энди, чуть погодя, кивнула, и она задала новый уточняющий вопрос:       – Но он тебе нравится?       – Да, очень, - без сомнений откликнулась Энди и сама поёжилась от того, как уверенно звучал её голос. – Знаешь, я раньше этого не понимала, но он же... такой. Рядом с ним мне так хорошо, так спокойно – как будто всё совсем просто и никаких сложностей не существует. И мне с ним очень интересно, и весело... До меня только сейчас дошло, представляешь? Я думала, всё так запутанно, а оказалось проще простого.       Она говорила, не сводя глаз с собственных коротко остриженных ногтей, но, когда всё же решилась поднять глаза, увидела, что Оливия смотрит на неё с добродушной усмешкой, очень ласковой и мягкой, как родитель смотрит на наконец добившееся успехов дитя.       – Может, стоит сказать об этом самому Блейку? – предложила она, поняв, что Энди выговорилась на ближайшее время. – Я уверена, он постарается тебя понять.       Но она в ответ лишь покачала головой, кусая и без того налитую кровью губу.       – Такими разговорами я только всё испорчу, - подытожила она, не сумев сдержать вздоха. - Ты же знаешь, точные формулировки – не моя сильная сторона.       Это было совершенной правдой, поэтому Лив великодушно промолчала, делая вид, что занята некрасиво завернувшимся рукавом просторной туники персикового атласа. А Энди, глядя на неё, такую воздушную и томно-нежную, вдруг поняла, где ещё была не права.       – Может, я зря накинулась на Чейза, - признала она, качая головой и глядя на Оливию, однако почти её не видя, - но он... Кажется, он даже не понял, из-за чего мы расстались.       – Но ты сама поняла? – осторожно задала вопрос Оливия, и Энди, чуть подумав, кивнула:       – Да, теперь я знаю. Ему нравилось, что я бунтарка, он сам говорил. Вот только потом оказалось, что бунтовать я должна исключительно на его условиях. Так нечестно.       – А что в тебе нравится Блейку?       Последний вопрос Оливия задала с лукавой усмешкой, так что Энди неожиданно даже для себя самой смутилась и опустила глаза, но не сумела сдержать ответной улыбки. Более чем довольная произведённым эффектом, Ричардсон подперла висок запястьем и провозгласила:       – Все эти препятствия и условности – только в твоей голове, Энди. Ты сама для себя решаешь, что приемлемо, а что нет. Если хочешь, ты можешь закончить всё одним днём.       Прикусив губы, Энди взглянула на неё и медленно покачала головой, чем вызвала очередную улыбку Оливии.       – Вы будете классной парой, вот увидишь, - заверила она так, будто Энди в этом когда-то сомневалась. - Он сумеет о тебе позаботиться.       К её полному удивлению, подруга неожиданно замотала головой и отрезала, с усилием поморщившись:       – Мне это не нужно. Я имею в виду... – замялась она в попытке исправиться и, наконец, сумела сформулировать собственную мысль: – Я сама могу со всем разобраться.       – Да, но какой в этом смысл?       Понять причину недоумения Оливии было проще простого: находясь практически неотлучно в обществе сильных мужчин, готовых исполнить любой её каприз и решить любое затруднение, она с удовольствием позабыла о том, что многие женщины вынуждены как-то выкручиваться сами. Но вместе с тем, подумала Энди и лёгкой грустью, она забыла и про то, какое удовольствие испытываешь, будучи хозяйкой собственной жизни. Как жаль, что лишь единицы могут соблюсти баланс...       – Я не про то, Лив, - объяснила Энди куда мягче. – Я не хочу вступать в отношения с кем бы то ни было только затем, чтобы меня избавили от проблем. Я... Мне просто хотелось бы быть рядом с человеком, который меня понимает.       – С этим сложнее, поверь мне, - грустно усмехнулась она и, поддавшись философскому тону беседы, протянула: – Хотя иногда мне кажется, что женщину, как и музыку, можно любить, даже не понимая.       Над этим высказыванием, определённо, стоило поразмыслить на досуге, и Энди не придумала ничего лучше, как спросить:       – А как у вас с Ричардом?       Плавно вернув себе вертикальное положение, Оливия сцепила руки на животе, слегка поглаживая, но в конце концов подняла глаза и спокойно улыбнулась:       – Всё в порядке. Он просто перебрал на той вечеринке и потерял контроль. Все ошибаются иногда, и ничего страшного в этом нет. Больше такого не повторится, я тебя уверяю.       Но Энди не могла так просто угомониться и спросила снова, вполне сознавая, что своим любопытством может причинить боль:       – А если он снова выпьет лишнего?       Оливия в ответ покачала головой, так что завитые волосы особенно ярко блеснули в свете, льющем с улицы сквозь кухонное окно.       – Ричи не плохой человек, - поведала она. – Просто ему тоже тяжело. Мы не разговаривали об этом, но я же вижу... Знаешь, это так странно и несправедливо, - вздохнула она с искренней досадой. – Почему, говоря о беременности и родах, фокус всегда смещают исключительно на женщин? Ведь мужчинам это даётся легче только с физической точки зрения, но морально им может быть во сто крат хуже – и ведь никто даже не предложит помощь, о которой стыдно попросить самому! Я пытаюсь помочь ему, но я ведь не всесильна.       Её короткая пламенная речь была пронизана таким искренним беспокойством о муже, что Энди, не сдержав порыва, встала и крепко обняла Оливию, стараясь не прижать сильнее необходимого.       – Шутишь? Да ты же невозможно крутая! – воскликнула она, когда Лив обняла её в ответ. – Ты столько всего знаешь и умеешь, так круто со всем справляешься... Если бы ты была на «Титанике», спаслись бы все до единого.       От такой похвалы Оливия ожидаемо зарделась и пробормотала в ответ:       – Ты просто прелесть, Энди.       Отстранившись на расстояние вытянутой руки, она окинула подругу требовательным взглядом и потребовал своим всегдашним тоном заместителя директора:       – Дай мне честное слово, что ты поговоришь обо всём с Коллинзом, не откладывая на потом.       – Хорошо, - пообещала Энди, пока что не представляя, при каких условиях сможет выполнить данное обещание.

***

      Вопреки данному слову и опасаясь, как бы всё не запуталось ещё сильнее, Энди честно старалась не попадаться Блейку на глаза, и некоторое время ей это даже удавалось, пока, наконец, он сам не появился на пороге её квартиры.       Была среда, у неё это был день методической работы, и Энди как раз выбралась из постели, раздумывая, не стоит ли заглянуть к Саре и Чарли или, может, навестить Мисси с семьёй, но визит Блейка снова спутал ей все карты. Он странно смотрелся в её гостиной, но в конце концов Энди напомнила себе, что в её теперешнем положении стоит быть готовой ко всему, хоть и сама не могла объяснить, как докатилась до такой жизни.       – Хочешь чего-нибудь? – предложила она, вспомнив, что именно так полагается встречать гостей, но Блейк в ответ коротко покачал головой и без обиняков заметил:       – Мне показалось, ты меня избегаешь.       Отпираться было глупо и вообще как-то по-детски, так что Энди, подойдя ближе, так что теперь их разделял только длинный диван, присела на подлокотник и со вздохом согласилась:       – Тебе не показалось. Со стороны это выглядит глупо, да? – уточнила она, но, к её изумлению, Блейк снова покачал головой.       – Разве что самую малость, - успокоил он, снимая пальто и перебрасывая его через руку. Даже этот простой жест вышел у него настолько изящным, что Энди устыдилась собственного полусонного вида и осторожно поправила сползшую с плеча широкую футболку, в которой обычно спала с наступлением холодов.       Понаблюдав немного за тем, как она мелко и беспокойно ёрзает, Блейк всё же решил продолжить разговор и, присев на диван с противоположного края, спросил:       – Я могу узнать причины? Они ведь есть? – уточнил он, чуть приметно усмехнувшись, и Энди, по обивке сползая с подлокотника на сидение, задумчиво протянула:       – Да, что-то есть, но...       – «Но»?       Он так искренне пытался её понять, что Энди устыдилась собственных метаний и опустила глаза, рассеянно ковыряя ногтем пятно подживающего синяка на собственном колене.       – Я веду себя сейчас ровно так, как просила тебя не делать, и у меня от этого просто крыша едет, - призналась она, огорчённо уронив руки. – Ничего не понимаю...       Наверное, в этот момент она выглядела совсем паршиво, потому что Блейк, выждав паузу и убедившись, что продолжения не последует, уточнил:       – Хочешь поговорить об этом?       – Не то, чтобы очень сильно, - честно призналась Энди, и он с пониманием кивнул и тут же поднялся на ноги, предложив:       – Тогда пойдём.       – Куда это?       Склонив голову чуть на сторону, Блейк скрестил руки на груди и объявил тоном, который обычно приберегал для бесед со студентами и их родителями:       – Есть одно предложение касательно твоих затруднений с поддержками, но нужно всё проверить. Сегодня – никаких неловких разговоров по моей инициативе, даю слово, - пообещал он куда менее официально, и Энди, посомневавшись, кивнула и поднялась:       – Ладно. Подожди, я только переоденусь.       – Надень что-нибудь удобное, - посоветовал он ей вслед.       Как оказалось, ехать предстояло совсем недалеко и, выйдя из машины полчаса спустя, Энди снизу вверх с подозрением взглянула на здание старого спортивного комплекса, обшаривая глазами разбежавшиеся по фасаду разномастные вывески, пока до неё, наконец, не дошло.       – Батуты? – переспросила она, обернувшись к остановившемуся рядом Блейку, и он с гордостью заявил:       – Если ты дашь себе немного труда подумать, то поймёшь, что это просто идеальный вариант для выхода из положения. Отталкиваться будет легко, падать – мягко и совершенно безопасно!       Он говорил с таким энтузиазмом, что Энди не нашлась, чем можно возразить, и покорно проследовала за ним внутрь центра.       Оставив в гардеробе верхнюю одежду и ботинки, они прослушали краткий и сугубо формальный инструктаж, после чего поднялись по короткой лесенке и оказались на самом краю громадного зала, представлявшего собой зелёно-оранжевую плоскость. Натянутое полотно батутов перемежалось мягкими матами, а чуть дальше располагалась кажущаяся бездонной с такого расстояния яма, наполненная цветными кусками поролона совершенно разных форм. Из-за того, что день был будний, посетителей было совсем не много, так что никто не мог им помешать, и Энди почти поверила в то, что это может оказаться неплохой затеей.       Легко отталкиваясь ногами и от этого подпрыгивая при каждом шаге, Блейк выбрался на середину ближайшего батута диаметром около пятнадцати футов.       – Иди сюда! – поманил он, взмахнув рукой, и подпрыгнул чуть выше. – Давай попробуем.       Кристально ясно понимая, что отсидеться на полипропиленовом бортике не удастся, Энди осторожно спустилась на дрожащее как желе полотно и, медленно ковыляя, приблизилась к Блейку и предупредила:       – Если я себе что-то сломаю, виноват будешь ты!       – Уж точно не ты, - спокойно откликнулся он и протянул ей руку – то ли следуя танцевальному рисунку, то ли просто для того, чтобы поддержать.       В этот момент батут под ней качнуло сильнее прежнего, и Энди вцепилась в предложенную ладонь обеими руками, на что Блейк лишь рассмеялся и притянул её к себе ближе. Она не противилась, поскольку, ощутив его ладони на собственной талии, почувствовала себя куда спокойнее.       – Ну что, готова?       – Можно подумать, я могу ответить тебе «нет», - огрызнулась Энди без особой злобы, и Блейк хмыкнул:       – Будем считать, что это «да». Итак, три, два... И-и-и вверх!       Содрогнувшись всем телом, Энди всё же сумела вовремя сгруппироваться и, едва-едва оттолкнувшись, взмыла в воздух. Желание зажмуриться было попросту непреодолимым, но в результате она лишь с усилием сморгнула, чувствуя, как диафрагма конвульсивно подёргивается, со всех сторон сдавленная сильными пальцами.       – Всё нормально, я держу тебя, - уговаривал Блейк, двумя руками удерживая её практически над головой. – Дыши и держи ноги, вот так.       Мысленно отвесив себя оплеуху и вспомнив, зачем они здесь, Энди вытянула левую ногу, а правую отвела и чуть согнула, создавая правильный рисунок, за что тут же удостоилась похвалы:       – Умница. Всё хорошо.       Он опустил её так же плавно, как и поднял, но Энди всё равно покачнулась и поспешила прижаться к нему, обхватив за шею. Хотя обе ноги касались полотна, её до сих пор трясло, но едва ли от страха – скорее, это давал о себе знать выброс адреналина, но раздумывать об этом у неё желания не было.       Осторожно отстранив её от себя, Блейк всей ладонью пригладил ей выбившиеся из пучка волосы и негромко окликнул:       – Ты в порядке?       Мелко закивав, она внезапно засмеялась и весело выдохнула:       – Давай ещё раз.       Её смех оказался настолько заразительным, что Блейк не мог не улыбнуться в ответ и разрешил:       – Как скажешь.       Энди не могла бы с уверенностью сказать, сколько времени они провели в спортивном центре, но в результате она допрыгалась до того, что ноги подогнулись, и она без сил рухнула на батут прямо рядом с поролоновой ямой и сдавленным голосом объявила:       – Всё, перерыв!       Подложив под голову один из поролоновых «кирпичиков», она устроилась поудобнее и посмотрела в затянутый сеткой потолок, казавшийся теперь бесконечно далёким. Рукавом утерев пот со лба, Блейк сел рядом, но после махнул рукой на видимость приличий и растянулся на спине, подытожив:       – Вот, что я имел в виду, говоря об эффективных тренировках.       Энди в ответ лишь беспомощно усмехнулась. Она не могла бы с уверенностью сказать, как поведёт себя, вновь оказавшись в репетиционном зале, но пока что она ощущала лишь усталость и странное спокойствие, и мысли в голове текли плавно, но быстро, юркими цветными рыбками сменяя друг друга.       – Блейк... - окликнула она, и он издал неопределённый звук, показывая, что слушает. – Скажи честно, что ты думал обо мне тогда?       Уточнять временной промежуток не было никакой надобности, но всё же он нахмурился и переспросил, повернув голову вбок так, чтобы иметь возможность заглянуть Энди в лицо:       – В каком смысле?       Как никогда остро чувствуя на себе его взгляд, она замялась и, наконец, неуверенно протянула, словно извиняясь за собственную глупость:       – Ну-у... Я подумала...       – Бога ради, нет! – воскликнул он, догадавшись о причине её смущения, и поднялся на локтях. – Ты же была ребёнком.       – Не таким уж и ребёнком, - напомнила Энди, не вполне понимая, зачем вообще продолжает этот беспредметный разговор, но Блейк откликнулся как никогда строго:       – Всё равно. Я никогда бы не позволил себе рассматривать собственную ученицу в этом смысле.       – Тогда что?       Недоумённое восклицание сорвалось с губ прежде, чем Энди сумела задуматься о последствиях, однако Блейк, кажется, понял смысл не до конца оформленного вопроса. Повернувшись набок и подперев голову рукой, он поразмышлял в молчании, но всё же заговорил:       – Ты... Понимаешь, тогда ты мыслила другими категориями и поступала так, как я едва ли мог себе позволить, - напомнил он, чуть приметно усмехнувшись воспоминаниям. – Думаю, вернее всего было бы сказать, что я был заинтригован.       – А сейчас? – спросила она и ощутила, как под ложечкой остро закололо от необъяснимого волнения, будто ей предстояло прямо сейчас сдать самый сложный в жизни экзамен.       – До сих пор, - заверил Блейк, пальцами свободной руки отбив по матам лёгкую рассеянную дробь. – Руку бы отдал на отсечение, лишь бы хоть на мгновение взглянуть, что творится у тебя в голове.       Усмехнувшись, Энди взглянула на него сквозь стыдливо опущенные ресницы, а после осторожно опустила руку на его ладонь, накрывая, но не придавливая. Лишь пару секунд спустя она задумалась о том, как это выглядело со стороны, и постаралась убрать руку, но Блейк удержал её, и она виновато выдохнула:       – Прости. Просто мне спокойнее, когда я к тебе прикасаюсь.       – Ничего, - быстро откликнулся он. – И тебе не нужно спрашивать разрешения или что-то объяснять.       Энди продолжала сконфуженно молчать, но в конце концов опустила взгляд на их соприкасающиеся руки и шевельнулась, легко переплетая пальцы. Наверное, это и было самым прекрасным – то, что он ничего не требовал, предоставляя ей достаточно свободы в словах и поступках, но при этом каким-то непостижимым образом удерживая её в рамках приличий и здравого смысла. Что ж, хоть у кого-то из партнёров должен быть полный порядок с балансом, подумала она и усмехнулась, отметив, что движение лицевых мышц далось на этот раз без усилий.       Час спустя Блейк вернул её домой и, выходя из машины, она с необъяснимым сожалением подумала, что вот, сейчас они расстанутся, но он неожиданно окликнул, закрывая за ней дверцу:       – Какие у тебя планы на вечер?       – Пока никаких, а что? – отозвалась Энди, и он запросто предложил:       – Давай поужинаем вместе.       Наверное, лицо у неё в этот момент было чересчур удивлённое, потому что Блейк усмехнулся, покачав головой, и напомнил:       – Энди, это просто еда. Если тебя устроит итальянская кухня и моя компания, то соглашайся.       Она взглянула на него с сомнением, потому что не могла поверить в то, что совместным поеданием пасты на этот раз всё и ограничится. Хотя могло статься так, что Блейк ничего такого в виду не имел, а это она сама принимала желаемое за действительное.       – Да, давай, - кивнула она, едва сдержав вздох.       Заметно ободрённый её быстрым согласием, он пообещал:       – Я заеду в восемь.       – Увидимся, - кивнула она, а затем Блейк неожиданно наклонился и поцеловал её в щёку – легко, едва касаясь, но и этого оказалось достаточно, чтобы Энди вспыхнула как спичка.       Это было странно, ведь до сих пор они провели вместе не одну ночь, но именно это проявление симпатии – трогательное, почти невинное – вышибло из неё дух, и Блейк, должно быть, это заметил, потому что, отстранившись, отчего-то не спешил уходить, глядя на неё с пристальной насторожённостью.       – Я скажу тебе кое-что, ладно? – предупредил он, наконец. – Учти, это ни к чему тебя не обязывает, тебе даже не нужно отвечать, если не хочешь, но... Я должен сказать.       За таким предисловием могло последовать всё, что угодно, и Энди нахмурилась, снизу вверх обеспокоенно заглядывая ему в лицо, потому что не могла припомнить, чтобы Блейк ещё хоть когда-то так смущался и медлил.       – Для тебя не станет новостью, что ты мне нравишься, - сообщил он, усмехаясь нелепости ситуации. - И мне нравится всё, что между нами происходит, хотя обстоятельства в большинстве своём складываются... необычным образом.       – Точнее и не скажешь, - со смешком согласилась Энди, но Блейк внезапно покачал головой, без слов прося, чтобы его не перебивали.       Взяв ладони Энди в свои, он помолчал, собираясь с духом, но, наконец, заговорил вновь – куда увереннее и серьёзнее, чем за весь день до сих пор.       – Всё, чего я хочу, - произнёс он наконец, глядя на их сплетённые руки, - это окружить тебя заботой и показать, что я на самом деле чувствую к тебе, Энди, потому что мне кажется, что это – нечто большее, чем простая симпатия и привязанность. И ты не обязана, но, если ты когда-нибудь захочешь дать что-то в ответ, знай – я не буду против.       Он вздохнул, будто хотел прибавить что-то ещё, но тут что-то странно клокотнуло у него в горле и он, спешно разжав руки, тряхнул головой в тщетной попытке прийти в себя.       Видеть его настолько растерянным было для неё в новинку, так что Энди, обеспокоенно нахмурилась, но, когда он уже повернулся, чтобы сесть в машину, окликнула:       – Блейк.       Он обернулся, тут же сделав шаг назад, словно спружинила туго натянутая между ними леска, и Энди, понимая, что должна сказать хоть что-то, шепнула:       – Спасибо тебе, - в глубине души понимая, что он хотел услышать вовсе не это.       Быть может, пора было перестать вести себя как наивная дурочка, и Энди единым па отбросила все доводы рассудка и вместо того, чтобы уйти, шагнула вперёд и обхватила Блейка за шею. Она мягко поцеловала его в губы и хотела отстраниться, но он не позволил ей этого сделать и лишь плотнее притянул к себе.       Разорвав поцелуй, они какое-то время продолжали стоять, обнявшись, и Энди неожиданно для себя подумала, как здорово, что этот день они провели вдвоём. Быть может, свою роль сыграла спонтанность, или она прыжками заработала себе ударную дозу эндорфинов, но раздумывать о причинах ей не слишком-то хотелось.       Некоторое время Блейк продолжал вглядываться в её лицо в попытке понять, что происходит, но в конце концов лишь улыбнулся и отвёл упавшие ей на лоб волосы, заправляя за ухо. Энди, конечно, и раньше видела, как он улыбается, но никогда ещё улыбка, направленная непосредственно на неё, не казалась такой нежной, почти трогательной, так что на мгновение у неё под рёбрами что-то остро затрепетало.       – Беги, - напутствовал он, глазами указав на окна её квартиры. – Я вернусь в восемь.       – Хорошо, в восемь.       Как бы сильно ей ни хотелось, чтобы он остался, в квартиру ей пришлось подниматься одной, и вот тогда-то её и накрыла с головой вся невыносимая сложность сложившейся ситуации.       Стремясь хоть чем-то занять руки, хоть как-то отвлечься, Энди рассудила так, что хуже уже не будет, и сделала то, что давно уже хотела, но боялась, а именно – набрала номер и позвонила Тайлеру.       Трубку тот снял после первого же гудка и вместо приветствия обеспокоенно окликнул:       – Энди? Что-то случилось?       Она лишь закрыла глаза, привалившись спиной к стене у окна. И как только получилось так, что она превратилась в подружку, выходящую на связь лишь тогда, когда у неё проблемы?       Пауза затягивалась, и Энди, лишь бы нарушить повисшую в трубке тишину, заверила:       – Нет, у меня всё в порядке. Где ты сейчас?       – В Цинциннати, - отозвался Тайлер с ощутимой заминкой и, судя по звукам, вышел куда-то и закрыл за собой дверь. – У нас гастроли.       – Здорово, - оценила она, наматывая на пальцы свободной руки болтавшийся на сквозняке шнурок жалюзи. – Как Нора?       Должно быть, по её насквозь виноватому тону Тайлер догадался, в чём дело и, громко фыркнув, так что на мгновение сигнал перекрыли помехи на линии, с явной усмешкой уточнил:       – Так мы снова друзья, вот как?       – Не надо так, - попросила Энди, которая и без того сгорала от стыда за свои прошлые поступки. – Мне стыдно за то, что я наговорила вам тогда. Я... Знаешь, я с тех пор многое поняла, как мне кажется.       – В самом деле?       В его тоне поубавилось насмешки, и это стоило расценивать как добрый знак. Понимая, что сделать это при личной встрече будет ещё сложнее, Энди резко выдохнула и решилась.       – Тай, ты... Ты прости меня, ладно? – попросила она. – Я бы приехала и извинилась лично...       Гейдж в трубке рассмеялся, не давая ей договорить.       – Хватит и этого, кроха, - заверил он. – Мы все желаем тебе счастья, ты же знаешь.       – Знаю, - прибавила Энди, про себя думая о том, что никогда бы не поверила в то, что в невеликом числе таких людей может оказаться и Блейк.       Что, если прощальным поцелуем она дала ему ложную надежду? Ложную ли? Она ведь толком не понимала, что чувствует к нему. Конечно, это была не любовь, какой её показывали в фильмах, но час назад, когда она смотрела вслед машине, она предельно ясно понимала, что не хочет так просто его отпускать. Что это тогда? И что, если из-за страха принять неверное решение она упустит возможность, о которой будет жалеть всю оставшуюся жизнь? Ведь пока всё было хорошо – а вдруг так будет и дальше?       Пытаясь отвлечься от снедавшего её беспокойства, она всё же поехала к Саре, но и там мысли были с ней, неотступно следуя по пятам. Она была до того рассеянной, погружённой в себя, что не было ничего удивительного в том, что Сара что-то заподозрила и, побыстрее спровадив Чарли делать уроки, вызвала Энди на откровенный разговор.       – Как поживает директор Коллинз? – спросила она, когда они вдвоём устроились в гостиной перед телевизором с чипсами и колой. – Ты давно про него не рассказывала.       Понимая, что рассказывать особо нечего – по крайней мере, Саре, – Энди коротко вздохнула и, наконец, призналась:       – Мы сегодня виделись с ним. И... вечером тоже увидимся.       – Он пригласил тебя поужинать? – тут же заинтересовалась она, и Энди неуверенно пожала плечами:       – Что-то типа.       Широкоскулое лицо Сары тревожно посмурнело, но Энди едва ли это заметила, без аппетита сминая в пальцах тонкий пласт картофеля.       – Энди, - окликнула она и, когда та подняла голову, спросила: – Мне стоит о тебе волноваться?       – Нет, честно, - заверила она, чувствуя себя виноватой за то, что втравила в это ещё и Сару, пусть и косвенно. – Просто... Между нами всё сложно.       – С кем, милая?       – С Блейком.       То, с каким придыханием она произнесла его имя, говорило громче слов, и Сара, откинувшись на спинку дивана, скрестила руки на груди и уточнила без особой надобности:       – Так это не первый ваш ужин? Что ж, я немного удивлена, - протянула она, когда Энди кивнула, - но это вполне закономерно.       – Ты правда так думаешь?       – Конечно, Энди, - подтвердила она с чуть приметной усмешкой и объяснила: – Ни один мужчина не станет просто так вертеться вокруг девушки, не возлагая никаких надежд. Стоило сразу подумать о том, что что-то ему от тебя нужно.       Полагаясь на опыт и мудрость женщины, та лишь кивнула:       – Наверное.       – Он тебя не обижает?       Энди быстро замотала головой, едва борясь с рвущимся с губ негодующим восклицанием, потому что сама мысль о том, что Блейк может её обидеть, казалась смехотворной. Она могла поспорить на всё, что имела, что с ней одной он был ласков так, как только умел; говорил на полтона тише – боялся испугать, навредить, сделать больно.       – Не понимаю… - призналась она, качая головой, но всё же поделилась догадками, которые её терзали: – Кажется, Блейк сегодня признался мне в любви. Сара, разве такое возможно?       – А почему нет? – удивилась женщина. – Вы знакомы не первый год, а уж теперь, когда ты стала такой красавицей…       – Да, но…       Энди замолчала, не в силах найти подходящих слов. Последние месяцы их неостановимо шатало из стороны в сторону, но всё же она была почти уверена, что ничем серьёзным это не закончится, потому что... Она вздохнула. До сих пор она пыталась убедить себя, что это всё случайность – в конце концов, у них всё складывалось шиворот-навыворот, а между тем явных препятствий попросту не существовало.       Она посмотрела в окно, про себя чуть ли не по слогам повторив: никто не помешает ей быть вместе с Блейком, если они оба того захотят. Свои чувства он сегодня выразил предельно ясно, но то, что они оказались куда глубже, чем Энди могла себе представить, попросту выбило её из колеи. Неужели Лив была права? А насчёт неё – что с ней самой?       Не в силах понять её метаний, но подспудно догадываясь об их природе, Сара усмехнулась.       – Знаешь, ты всегда просила меня не лезть с советами, - напомнила она, тронув обтянутое пледом колено Энди, и поднялась на ноги, - но мне кажется, что, в отличие от его брата, Блейк Коллинз – действительно хороший мальчик.