***
Собираясь следующим утром на работу она вынуждена была признать, что выглядит не настолько паршиво, чтобы сказаться больной, а, значит, идти всё-таки придётся. В самом деле, следы двух практически бессонных ночей выделялись на лице, но были не столь трагичными, да и вообще, положа руку на сердце, заметными ей одной. Беспокойство вызывали разве что отметины, густо покрывавшие шею и грудь, которые Энди тщетно пыталась убрать холодными компрессами и мазью от ушибов. В итоге стало только хуже, и к густо-фиолетовому цвету прибавилась ядрёная желтизна по краям, так что Энди решила проблему радикально, натянув на себя толстый чёрный свитер с высоким воротником. По крайней мере, теперь на ближайшую неделю не стоит заморачиваться с выбором одежды. По счастью, посещавшие лагерь ученики подвоха не заметили, наперебой рассказывая мисс Уэст о том, как им понравилось участвовать в рождественском концерте и какие ещё активности у них запланированы на эти праздники. Впрочем, болтать было особо некогда – в феврале её классу предстояло сдавать полугодовой экзамен в присутствии комиссии педагогов, так что следовало готовиться, прикладывая массу усилий. Наверное, напряжённый темп урока и стал причиной того, что Энди отвлеклась и почти полностью выкинула дурные мысли из головы, так что на мельтешивших у её ног ребят она смотрела сегодня с каким-то особенным обожанием и непередаваемой словами благодарностью. Однако, стоило помахать из окна Джеймсу Кёрку, уходившему последним в сопровождении старшего брата, отголоски собственного безрассудства не заставили себя ждать и явились прямо в репетиционный зал в виде Саманты Родригес. – Мисс Уэст, - доложила она, тяжело отдуваясь и едва не приседая от усердия, - Вас хочет видеть мистер Коллинз. – Я не пойду, - выпалила Энди раньше, чем сумела сообразить, что несёт, и у несчастной секретарши в секунду сделалось такое лицо, словно она ожидала какого угодно ответа, только не такого, хотя её сложно было винить. – Как... не пойдёте? – пролепетала она и прибавила звенящим от ужаса тоном: – Но ведь директор ждёт! Этого секундного обмена репликами хватило, чтобы Энди взяла себя в руки. Будь взрослой, чёрт бы тебя побрал! Быстро выдохнув, она попыталась улыбнуться со всей доступной вежливостью и ответила: – Да, простите. Я приду через минуту. Кивнув, Родригес повернулась, чтобы вернуться к себе в приёмную, однако напоследок оглянулась и смерила Энди настороженным взглядом, будто на глаз пыталась определить, не тронулась ли новенькая умом. Надо думать, знай сама Энди ответ на этот вопрос, ей было бы гораздо легче жить. Некоторое время она так и продолжала стоять посреди зала с закрытыми глазами, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Они просто переспали, не произошло ничего выдающегося... Хотя это как посмотреть, напомнила себе Энди и медленно сладко содрогнулась. Впрочем, такие мысли сейчас были точно не к месту, так что она, бросив взгляд на собственное отражение в зеркальной стене, подправила волосы, заперла зал и отправилась к начальству на ковёр. Блейк уже ждал её, стоя между окном и столом и глядя на пустой в это время внутренний двор школы. Вместо привычного делового костюма или спортивной формы на нём были джинсы и чёрная водолазка с высоким воротником, так что Энди машинально коснулась собственной скрытой свитером шеи. В другой ситуации она бы здорово посмеялась над этим неслучайным совпадением, но теперь ей было не до смеха и она, тихо окликнув: – Привет, - вошла в кабинет, села на краешек дивана и принялась ждать. Блейк не ответил, и Энди, понимая, что вечно отмалчиваться не получится, наконец, нерешительно протянула: – Послушай, я... Я не хочу, чтобы у тебя остались скверные мысли на мой счёт. Так что давай мы просто... – Энди, то, что произошло... - начал он, перебивая, но она покачала головой, показывая, что не закончила, и, приложив максимум усилий, всё же подняла глаза, заставляя себя смотреть ему в лицо. – Я сглупила, - признала она, пожав плечами, словно речь шла о ничего не значащей мелочи. – Перебрала шампанского на голодный желудок, всякое бывает. Что тут говорить, если я даже не помню, как попала домой! Она позволила себе усмехнуться, хоть это и стоило немалых усилий, и Блейк неожиданно произнёс: – Я вызвал машину и отвёз тебя. – Энди ответила ему недоверчивым взглядом, и он прибавил с плохо скрываемым возмущением: – Думаешь я позволил бы тебе ехать на такси нетрезвой ночью через весь город? Говоря так, он отчего-то выглядел очень виноватым, и Энди это смутило, так что она не сразу поняла, как стоит отвечать. – Хорошо, что хотя бы у тебя остались мозги, - пробормотала она, наконец, а после прибавила, едва борясь с желанием обхватить голову руками: – Боже, Блейк, мы можем не говорить об этом? Пожалуйста… – Нет, Энди, - с сожалением откликнулся он. – Нам придётся поговорить. Мы не сможем справиться с тем, чего не было. – Да я не хочу ни с чем справляться! – воскликнула она, но тут же спохватилась и суетливо оглянулась на закрытую дверь. – Давай просто забудем. – Я не могу, прости. Я… – Запнувшись на мгновение, он тряхнул головой и заговорил быстрее, будто боялся, что его перебьют: – Я поступил бесчестно, и это меня очень гложет. Нам предстоит и дальше вместе работать, и эта постыдная ситуация... Словом, это была исключительно моя инициатива, и ты не должна винить себя. Несколько мгновений она молчала, опустив голову и задумчиво водя пальцами по обивке дивана – она старалась не думать: «Того самого дивана», – а после сдавленно прошептала: – Не только твоя. Его лицо удивлённо вытянулось, так что за этой репликой непременно последовал бы град новых неудобных вопросов, если бы в этот самый момент дверь кабинета не открылась, пропуская внутрь посетителя, которого Энди меньше всего ожидала увидеть. – О Господи, Барбара! – едва успела воскликнуть она, прежде чем миссис Коллинз, наклонившись, заключила её в объятия, пахнущие пачули и лавандой. – Энди, детка! Как приятно снова тебя видеть, - расцвела улыбкой женщина и отпустила её на расстояние вытянутой руки, чтобы лучше рассмотреть. – Ты чудесно выглядишь, дорогая. – Спасибо. А Вы совсем не изменились, - от чистого сердца признала Энди, поднимаясь ей навстречу, на что миссис Коллинз лишь нетерпеливо взмахнула холёной рукой в перчатке кофейной кожи: – Ох, брось! Я ведь не молодею. Блейк, милый... Она обратила всё внимание на старшего сына, который от удивления на секунду остолбенел, но всё же сумел худо-бедно взять себя в руки, покорно наклонился, подставляя щёку под поцелуй, и, наконец, пробормотал: – Мама, что ты здесь делаешь? – А что мне оставалось? – возмутилась миссис Коллинз так, что шляпка едва не слетела с головы, скользя по коротким светлым волосам. – Ты не отвечаешь на звонки! Мы с отцом волновались, между прочим. – Я был... – Он бросил долгий взгляд на Энди и, наконец, определившись, выдохнул: – Занят. Умилённо улыбнувшись, миссис Коллинз покивала, прижав ладонь к сердцу, после чего ласково похлопала сына по щеке и, обернувшись к Энди, посетовала: – Мистер Коллинз точно такой же – ничего вокруг не видит, стоит ему увлечься делом. Он так часто спрашивает о тебе, Энди! – прибавила она, всплеснув руками в порыве искреннего энтузиазма. – Мне и самой было бы интересно послушать, как у тебя идут дела, милая. Я сотню раз просила Блейка пригласить тебя к нам на ужин, но он, видимо, совсем замотался. Тут-то и звякнул в голове первый тревожный колокольчик, потому что Энди прежде частенько общалась с миссис Коллинз и вполне могла предположить, куда ведут подобные разговоры. – Не думаю, Барбара, что это хорошая идея, - заметила она, но та лишь весело отмахнулась: – Глупости! Мистер Коллинз будет счастлив тебя видеть, говорю же, да и Чейз постоянно о тебе спрашивает – верно, Блейк? – Вот как? Энди с усмешкой взглянула на Блейка. Пусть только попробует соврать – и она растерзает его тут же. Но он, почувствовав не озвученную угрозу, в ответ лишь скупо кивнул: – В самом деле. Не заметив явной напряжённости, с которой они общались, миссис Коллинз удовлетворённо кивнула и предложила тоном, не терпящим возражений: – Ну вот что, на твои праздничные выходные я не претендую, но на эту пятницу ничего не планируй – у нас будет семейный ужин, куда я и Блейка планирую затащить. Теперь-то ты не откажешься, милый? Она обернулась к сыну, смерив того испытующим взглядом, а в это время Энди за её спиной лихорадочно подыскивала благовидный предлог, чтобы отказаться, и старалась не замечать пристального взгляда Блейка, сверлившего ей лоб точно над левым глазом. Она без слов понимала всё, что он хотел ей сказать, и вся суть претензий сводилась к одному: на ужине у Коллинзов точно будет Чейз. И его новая жена, которая теперь тоже Коллинз, там тоже будет, а Энди Уэст там делать нечего. – Ну так, мы договорились? Улыбнувшись миссис Коллинз, Энди, которая так и не сумела придумать ничего дельного, кивнула и пообещала: – Да, я с удовольствием приду. В котором часу это будет? – В шесть, милая, - просияла Барбара и, чуть подавшись вперёд, по секрету сообщила: – Я планирую лично приготовить праздничного гуся! Так, за милой бессмысленной болтовнёй, следующие полчаса пролетели незаметно. В этом и состояло самое счастливое свойство миссис Коллинз – она умела делать сложное простым, а серое – цветным, но после её ухода былая неловкость вернулась, и Энди, глядя ей вслед, с сожалением вздохнула: – Я и забыла, какая она славная. – Почему ты не отказалась? В голосе Блейка не было упрёка, но звучала странная растерянность, так что она, встав с ним лицом к лицу, ответила чистую правду: – Потому что не хотела обижать твою мать. Что бы с нами ни происходило, она здесь не при чём. Он окинул её удивлённым взглядом, склонив голову чуть набок, но в конце концов кивнул, признавая: – Ты права, извини... Значит, в пятницу? – Да, в пятницу, - подтвердила она и, понимая, что прибавить о сложившейся ситуации ей нечего, повернулась и направилась к двери. Но, стоило ей взяться за литую ручку, Блейк окликнул: – Я заеду за тобой в четверть шестого, если ты не против. Мне так будет спокойнее. Он говорил сейчас с таким искренним беспокойством, непривычно мягко, что Энди на мгновение втянула голову в плечи, будто он погрозил ей кулаком, а после, не оборачиваясь, глухо пробормотала: – Мне тоже, - и на предельной скорости покинула кабинет, едва борясь с желанием бежать без оглядки прочь из школы.***
Остаток недели прошёл для Энди как в тумане – во многом из-за того, что она беспрерывно размышляла о том, как ей стоит себя вести на ужине у Коллинзов, который имел все шансы превратиться в настоящий парад абсурда. Суетливые мысли неотлучно были с ней утром, днём и вечером, не давали уснуть ночью, и к пятнице она себя до того накрутила, что мозг, моргнув напоследок сгоревшими контактами, вырубился, и у Энди в душе воцарилось блаженное безразличие. В конце концов, утешила она себя, причёсываясь перед зеркалом накануне выхода из дома, если она как-то дожила до этого дня, значит, у неё и теперь есть весьма неплохие шансы пережить ещё один вечер и не опозориться. Стоило сесть в машину, Блейк вручил ей вытянутый картонный пакет, перевязанный лентой, в котором что-то негромко и тяжело звякало. – Вино к столу, - объяснил он в ответ на её заинтересованный взгляд и прибавил: – Ты чудесно выглядишь. В прошлый раз, когда он обращался к ней подобный образом, дело закончилось постелью, и теперь Энди испытала острое чувство дежавю, но всё же взяла себя в руки и благодарно кивнула в ответ. В дороге разговор особо не клеился, и, чтобы хоть на мгновение прервать повисшую в салоне гнетущую тишину, Энди будничным тоном сообщила: – Сегодня звонила Лив. Она пригласила меня на бейби шауэр в следующие выходные. – Очень мило с её стороны, - оценил Блейк, притормаживая на светофоре, и Энди, радуясь хотя бы такому отклику, без особой надобности уточнила: – Она ведь уже не будет работать в новом триместре? – Да, хотя мне жаль. Без неё будет сложновато на первых порах, - признал он, снова мягко давя на газ, – но я надеюсь, что ты справишься не хуже. Сперва и не поняв, что он имеет в виду, Энди всё же вспомнила их разговор на вечеринке и, не веря своим ушам, воскликнула чуть громче, чем планировала изначально: – Бога ради, опять ты за своё, Блейк! Теперь мне уж точно не стоит становиться твоим заместителем, - прибавила она, глухо бормоча, но он всё равно услышал и живо возразил: – Не говори ерунды, это здесь не при чём. Я всегда строго разделяю рабочее и личное. – Ну да, конечно, - фыркнула Энди, сквозь окно глядя на светящиеся окна домов справа по улице. Блейк ответил ей возмущённым взглядом, но на этот раз от возражений воздержался, так что перепалку можно было считать официально оконченной. Они молчали до самого пригорода, но, стоило свернуть на подъездную дорожку отчего дома, он заглушил мотор и снова окликнул: – Энди... Тон его был настолько вкрадчивым, что она, опасаясь, как бы всё не запуталось ещё больше, судорожно выпалила: – Предлагаю вести себя как обычно. – Поддерживаю, - кивнул Блейк и первым выбрался из машины, чтобы открыть ей дверь. В просторном светлом холле их тут же атаковала миссис Коллинз, всё ещё в переднике и несколько всклокоченная, но лучащаяся радушием, как и подобает образцовой хозяйке. – Найджел, они приехали! – крикнула она в глубину дома, и Энди, заметив на клетчатой ткани следы сажи, вкрадчиво поинтересовалась: – Как поживает гусь, Барбара? По лицу миссис Коллинз, мигом принявшему огорчённое выражение, было понятно, что гуся ждать к столу не придётся, но Энди даже не успела посочувствовать, поскольку из гостиной вышел не только мистер Коллинз, но и Чейз в сопровождении девушки, которую Энди пару мгновений спустя опознала как Элизабет. – Привет! – расцвела она улыбкой и, расцеловавшись с пригнувшимся Блейком, тут же сосредоточила всё внимание на гостье дома: – Ты, должно быть, Энди? Я Лиз. Я столько всего о тебе слышала... Чейз показывал записи ваших выступлений – ты такая невозможно крутая! Я так рада с тобой познакомиться! Энди, которая в глубине души ожидала какого угодно приёма, только не такого, оторопело сморгнула, не понимая, как стоит реагировать. Странно, но она даже не пыталась представить, как может выглядеть нынешняя жена её бывшего, а потому со спокойным сердцем отметила, что она хорошенькая, рыжеволосая и кареглазая, с неплохой фигурой... Но какого чёрта она так радуется? Пауза затягивалась, и Блейк украдкой опустил ладонь ей на поясницу, осторожно подталкивая вперёд. Энди обернулась, пытаясь перехватить его взгляд, и, когда ей это удалось, было что-то такое у него в лице, отчего её словно окатило ледяной водой. Бога ради, она не знала ничего – только то, что они с Чейзом когда-то танцевали вместе... Переведя взгляд на бывшего, Энди попыталась при помощи силы мысли сообщить, какой же он говнюк, но Чейз, судя по всему, и сам всё понимал, потому что смущённо потупился и пробормотал: – Ну хватит, Лиз, дай же им войти. Чем больше Элизабет кружила вокруг новой знакомой, не уступая это почётное право старшей миссис Коллинз, тем сильнее Энди убеждалась в том, что её догадка верна. Всё время, пока они устраивались за длинным столом, покрытым белоснежной скатертью, Чейз продолжал на неё коситься, явно опасаясь, но она и бровью не повела, между делом размышляя, как умудрилась оказаться в подобной ситуации. Её душила крайняя бредовость происходящего, тем более что присутствие старших Коллинзов не помогало, ведь они оба вели себя так, словно, расставаясь, они с Чейзом обоюдно решили остаться добрыми друзьями. Чушь какая... Несмотря на неудачу с гусем, стол ломился от разнообразных вкусностей; Барбара и Найджел всегда были гурманами да и в целом гедонистами, так что такие вечера не были редкостью в их роскошном доме, что было заметно даже по тому, с какой деловитой неспешностью хозяева отправляли собственные обязанности. Так, мистер Коллинз до того ловко и быстро откупорил вручённую ему винную бутылку, что Энди едва успела прикрыть собственный бокал ладонью. – Я решила отказаться от алкоголя, - сообщила она удивлённо глядящему мистеру Коллинзу и услышала, как сидевший рядом Блейк подавился глухим смешком. Осторожно ткнув его кулаком в бедро, она через стол сконфуженно улыбнулась миссис Коллинз, которая поспешила гостье на выручку и поддержала: – Очень правильное решение, милая! Здоровый образ жизни так важен при нашей экологии. Я давно говорила мистеру Коллинзу, что пора бы что-то менять в ежедневной рутине... Может, попробовать сыроедение? Энди, как ты считаешь? Судя по лицу мистера Коллинза, он был категорически против подобной затеи, но Энди радостно включилась в диалог, поведав о неудачном опыте Мисси, которая в своё время героически продержалась на скудной диете из сырых овощей целых три дня. Элизабет, слушавшая подробный рассказ с восторженно распахнутыми глазами, расхохоталась и всплеснула руками: – Уж тебе диеты точно ни к чему! Блейк, почему ты прятал её от нас так долго? – попеняла она, обернувшись к деверю с укоризненно приподнятыми бровями. – Она же просто прелесть! Энди прислушалась к себе и едва сумела подавить удивлённый вздох. Она ничего не могла с собой поделать – ей нравилась Элизабет, и даже её бесконечный щебет не вызвал должного раздражения, так что Энди места себе не находила от пронизывавшего сложившуюся ситуацию лицемерия. Сама новоиспечённая миссис Коллинз, конечно же, ничего не замечала, продолжая по тому или иному поводу мягко тормошить гостью дома всё время ужина и после, когда вся компания переместилась в прилегавшую к столовой гостиную. Очевидно, она почуяла в Энди родственную душу, но в чём тут было дело, кроме сходного возраста, сама она не понимала. – Ты уже видела новый сезон «Помню тебя»? – спрашивала Элизабет, едва не приплясывая на месте. – Такая прелесть, я плакала над каждой серией! Сообразив, что речь идёт о каком-то сериале или ТВ-шоу, сидевшая на диване Энди пожала плечами и с почти искренним сожалением откликнулась: – Я не смотрела ни одной, извини. Карие глаза Элизабет после такого заявления стали ещё более круглыми. – Как? – выдохнула она, слегка подпрыгнув на мягком кресле. – Его ведь все смотрят! – Как видишь, нет. – Энди снова чуть приподняла правое плечо и прибавила в собственное оправдание: – У меня не так много свободного времени. – У тебя и телевизора-то нет, - напомнил устроившийся по правую руку Блейк, и она беспомощно усмехнулась, припомнив, при каких обстоятельствах он побывал у неё дома: – Да, в самом деле, - после чего дружелюбно обратилась к Элизабет: – Расскажешь, в чём там суть? Как и следовало ожидать, сериал оказался полнейшей романтической ерундой, так что Энди едва следила за ходом весьма запутанного сюжета, вместо этого исподволь приглядываясь к самой Элизабет, будучи не в силах отделаться от установившейся в голове прочной ассоциации. Лив и Лиз – они были до того похожи в собственной розовой беззаботности, что у Энди противно запекло в затылке. Теперь, когда она яснее понимала, чем живёт её подруга, она уже не могла смотреть на Элизабет без содрогания, больше всего на свете опасаясь, что когда-нибудь перламутровая пелена спадёт у той с глаз. Должно быть, со стороны она казалась совсем рассеянной, потому что Блейк слегка наклонился к ней и шепнул: – Ты в порядке? Она хотела кивнуть, в который раз отмахнуться или отделаться ничего не значащим заверением в том, что всё хорошо, но в результате не смогла даже этого, и Блейк слегка склонил голову, пытаясь без слов сообщить, что понял эту безмолвную и тотально невнятную просьбу о помощи. Сдавив её мелко дрожащие пальцы, он перетянул руку Энди себе на колено и крепко прижал ладонью сверху, так что никто бы ничего не заподозрил. – Разве тот доктор был мексиканцем, Лиззи? – уточнила миссис Коллинз, следившая за монологом невестки с неослабевающим вниманием. – Мне казалось, он из Европы. Он так похож на того юношу, которого мы встретили на отдыхе – помнишь, Найджел? Кивая в такт рассказу миссис Коллинз о летнем отдыхе в Турине и столкновении с легендарным итальянским темпераментом, Энди украдкой покосилась на Блейка и, когда их взгляды пересеклись, внезапно ощутила, как до сих пор тревожно леденеющие руки понемногу оттаивают, теплея под его пальцами. Она успокаивалась так стремительно, что в это едва ли можно было поверить, но факт оставался фактом – сердце уже не заходилось истерическим припадком, рискуя очередным толчком пробить грудную клетку, а дышать стало гораздо легче, так что она, наконец, почувствовала, как в гостиной в преддверии подачи десерта тонко пахнет яблоками и корицей. – Давайте поиграем! – предложила Элизабет, вклинившись в первую же паузу, и в поисках поддержки обернулась к гостье: – Энди, ты умеешь играть в «Скажи иначе»? – Умею, но я просто ужасна в объяснениях, - призналась она, но Блейк её неожиданно подбодрил: – Не скромничай. В последний раз, которому я был свидетелем, ты разделала Спенсера под орех. Повернувшись, Энди взглянула на него с плохо скрываемым интересом. До сих пор она не думала, что кто-то, кроме Оливии и парочки студентов, присутствовавших тогда во внутреннем дворе, мог быть свидетелем её безоговорочной победы, а между тем единственная возможность для Блейка всё увидеть была выглянуть из окна собственного кабинета. Опять подглядывал? Стоило бы привыкнуть. – Это было не так сложно – это же Джеффри, - откликнулась она в качестве компромисса, многозначительно приподняв брови, и они с Блейком обменялись красноречивыми усмешками. В этот самый миг у Энди возникло очень странное чувство, словно она вдруг получила возможность взглянуть на собственную жизнь со стороны. Скажи ей кто-то ещё пару лет назад, что она будет вот так перемигиваться с Блейком, что они будут сидеть бок о бок, держась за руки, она бы ни за что не поверила, а между тем всё так и было. У них было что-то общее, какие-то свои шутки, и, наверное, Чейза это бесило до глубины души, хотя Энди и не преследовала цели вызвать у него хоть какую-то реакцию. Тем не менее, спровоцировать его ей удалось, если судить по тому, что он подкараулил её на выходе из гостевой ванной и весьма красноречиво кивнул на дверь, ведущую в зимний сад. Опасаясь нарваться на по-настоящему крупный скандал, Энди проследовала в указанном направлении и остановилась у огромного вазона с белыми розами, которые продолжали цвести даже несмотря на минусовую температуру снаружи. Чейз, однако же, не спешил заговорить, а прежде оглядел её с головы до ног, подметив: – А ты неплохо держишься. – Думал, я до конца своих дней буду по тебе страдать? – отозвалась Энди, решив говорить честно от начала и до конца, и прибавила с неописуемым мстительным удовольствием: – Вот уж нет. – Тебе вообще не стоило приходить, - заметил он, на что она лишь равнодушно пожала плечами: – Это решать не тебе. Меня пригласил не ты, - напомнила она, - а твоя мать, да и Блейк был рад, что я составлю ему компанию. Последнюю фразу она прибавила совершенно бездумно, но именно она произвела наибольший эффект, если судить по тому, что глаза Чейза в секунду превратились в презрительные щёлочки. – О, ну конечно, - протянул он. – Вы-то со стороны смотритесь как нежные влюблённые, не иначе! Она не собиралась продолжать разговор в подобном тоне и обернулась, планируя раз и навсегда поставить его на место, но внезапно заговорила совершенно о другом. – Какая же ты сволочь, Чейз... – выдохнула она, медленно качая головой. – Она верит тебе, а ты ничего ей не рассказал. – Что я должен был сказать? – огрызнулся он, суетливо оглянувшись на дверь в дом, словно боялся, что их подслушают. – Что мы были вместе, а после разошлись из-за того, что тебе в голову пришла очередная блажь? – Ну нет, я не была виновата, - отрезала Энди и напомнила: – Это же ты меня бросил. Их разговор стремительно уходил куда-то не туда, а потому она даже не удивилась, когда Чейз удушливо побагровел и отмахнулся: – Какая разница, кто и кого бросил! – Энди не сводила с него глаз, и он, помявшись в неловкости, наконец, выпалил: – Ты всё такая же. – Уверен? – хмыкнула она и, скрестив руки под грудью, подалась вперёд и уточнила: – А может, это ты – всё такое же неуверенное в себе трусливое дерьмо? С усилием сморгнув, Чейз мотнул головой так, словно она только что отвесила ему душевную оплеуху, и было, от чего. До сих пор она ни разу не позволяла себе заговорить с ним в подобном тоне, даже в пылу ссоры, с ходу признавая себя виноватой, даже если на самом деле это было не так, в нелепой попытке сохранить то, что ещё можно было спасти. Теперь спасать было нечего, и Чейз, находясь в заведомо проигрышном положении, воскликнул: – Ты мне о трусости говоришь? Напомнить тебе, как всё вышло с твоим отцом? – Тебя это не касается, - отрезала Энди, - так что говорить сейчас буду я. Я оправдывала тебя всё время, думала, это со мной что-то не так, но нет. Дело именно в тебе. – Причём тут я? – Притом, что я была для тебя крутой, пока уверенно шла вперёд, - отчеканила она, не жалея уже ни его, ни себя, - но, стоило единственный раз оступиться, и я стала как все. Обыкновенной! И ты, вместо того чтобы подбодрить меня, хоть как-то поддержать, не уставал напоминать мне, какой я была раньше и какой уже никогда не буду... Буду. Есть и буду. Сама того не сознавая, она подступила к нему так близко, словно до поцелуя оставались считанные секунды, но теперь это было в прошлом раз и навсегда, и вместо этого Энди подтвердила фразу, сказанную им давным-давно: – Да, Чейз, ты был прав. Я действительно круче всех. Меня учили Тайлер Гейдж и Блейк Коллинз. Он ответил ей взглядом настолько беспомощным, что Энди неукротимо замутило как с лютого похмелья, хотя она за весь вечер так и не выпила ничего, кроме воды и чашки чая. Ринувшись в дом, она едва разминулась с вышедшим в сад Блейком и, снизу вверх взглянув ему в лицо, поняла – он слышал каждое слово. Объясняться было глупо, просить прощения – слишком поздно, так что в качестве компромисса и затем, чтобы хоть что-то сказать, она внезапно дрогнувшим голосом попросила: – Пожалуйста, вызови мне такси. Кивнув без дальнейших уточнений и даже не взглянув на брата, он пообещал: – Всё в порядке, я сам тебя отвезу. Это, наверное, было лучшим выходом для всех, но Энди, неимоверным усилием подавив вспышку обиды, напомнила: – Хорошо, только попрощаемся с мистером и миссис Коллинз. Она первой скрылась в доме и уже не увидела, как Чейз, всё ещё с пылающими щеками, взмахнул рукой и выпалил, обращаясь к брату в поисках поддержки: – Как ты её только терпишь! – Я не терплю, - отозвался Блейк тоном, не предполагавшим возражений, так что разговор на этом можно было считать оконченным. Заверив миссис Коллинз, что вечер был великолепным и они уходят так рано только потому, что завтра обоим на работу, они уехали, хотя Энди и чувствовала угрызения совести из-за того, что снова пришлось обманывать, пусть даже в такой мелочи. Из-за этого она долгое время молчала, но, стоило выехать на магистраль, Блейк первым нарушил хрупкое равновесие тишины, вкрадчиво заметив: – Я сам не сказал бы лучше. – Ох, да замолчи ты, - отмахнулась Энди, сквозь окно угрюмо глядя на дорогу. – Он просто допёк меня собственным тупым трёпом. Он не стал упорствовать, и некоторое время она продолжала бессмысленно таращиться сквозь стекло, но всё же не вынесла давящей на уши тишины и обронила: – Знаешь, мне её жаль. Элизабет, - прибавила она, краем глаза заметив, что Блейк с недоумением оглянулся. – Она кажется нормальной девчонкой. С громким отрывистым щелчком включив поворотник, он ограничился тем, что заверил: – У них всё будет в порядке. – Почему ты так уверен? Она, наконец, обернулась к нему, и Блейк вздохнул, поняв, что за собственные слова придётся отвечать по всей строгости. – Потому что у Элизабет есть одно, но явное преимущество в глазах моего брата, - объяснил он, говоря медленно, тщательно подбирая каждое слово. – Она, в отличие от тебя, совершенно лишена амбиций. В ответ на такую характеристику Энди всплеснула руками и желчно потребовала: – О, ну давай! Обвини меня во всём. – Разве я ставил тебе это в вину? Встречный вопрос прозвучал неожиданно резко, так что она осеклась, не успев взять разгон в собственной тираде, и с возмущением обернулась к Блейку, который потребовал: – Энди, прекрати делать вид, будто кругом враги, я серьёзно! – Он на мгновение прикусил губы в попытке сдержаться, но всё же не сумел и выпалил, путаясь от необъяснимого волнения: – Ты молода и талантлива, у тебя полно толковых идей и сил на их воплощение... У тебя впереди вся жизнь, а ты пытаешься спустить её на сожаления о том, чего уже никогда не будет. Если бы ты только знала, как же это бесит! С трудом проглотив неозвученные упрёки, он замолчал, а Энди, отчего-то как никогда остро чувствуя собственную вину, глухо окликнула: – Мы сейчас не только о танцах говорим, верно? Блейк не ответил и, отчаянно пытаясь сменить тему, свернул налево, к жилым домам, и отрывисто спросил: – Что он болтал про твоего отца? Как и предполагала Энди, он успел услышать довольно много, так что она поморщилась, когда встречная машина ослепила фарами, и со вздохом призналась: – Я знаю, как его зовут и где он живёт... Но у меня не хватает духу с ним встретиться. – Разве тебе так сильно нужна эта встреча? Об этом Энди не задумывалась и теперь взглянула на него с искренним недоумением, а Блейк, поглядывая в боковое зеркало, продолжил рассуждать: – У тебя есть информация, но о том, как ей распоряжаться, можешь решать только ты и никто больше. И это касается всего, что с тобой происходит. Ей почудился в его словах очередной едва ощутимый намёк, и она осторожно уточнила: – Зачем ты мне всё это говоришь? Миновав особо коварный перекрёсток, он, наконец, обернулся к ней и напомнил: – Я не брал бы на себя подобную смелость, если бы не случилось то, что случилось. Да, я сам во всём виноват, но это... – Ты не виноват, - дежурно напомнила Энди, но он с жаром вскинулся в ответ: – Нет, виноват! Я видел, что ты не в себе, и воспользовался этим, хотя мог всё остановить! – Ты что, - уточнила она крепнущим голосом и выглядела при этом почти оскорблённой, - в самом деле думаешь, будто что-то бы произошло между нами, если бы я не захотела? Я не из тех, кого берут силой, Блейк. И тогда я хотела, чтобы ты был со мной. Я не знаю, почему, - прибавила она в ответ на его удивлённый взгляд, - но меня тянет к тебе так сильно, что я едва могу контролировать это. Когда-нибудь я всё равно бы сорвалась... Она осеклась, будто только теперь поняла, что именно сказала, и выражение растерянности сменилось на её лице ужасом настолько кристальным, что Блейк и сам поневоле вздрогнул, когда она тихо судорожно потребовала: – Останови машину. – Энди, прекрати немедленно, - окликнул он, опасаясь настоящей истерики, но она лишь в приступе паники воскликнула: – Блейк, останови машину! Сейчас же! Они как раз подъехали к её дому, и он ударил по тормозам, так что машина дёрнулась, останавливаясь у истёртого тротуара. Сбросив ремень безопасности, Энди с силой толкнула заблокированную дверь, ещё и ещё, не понимая, почему та не поддаётся, и Блейк, не тратя времени на объяснения или предложения помощи, схватил её в охапку и прижал к груди, не давая пошевелиться. Энди испуганно дёрнулась, но он держал крепко, лишь чудом не причиняя боли, так что в конце концов она оставила бесплодные попытки освободиться. – Тише, милая, - прошептал он ей в висок, прижимая изо всех сил. – Ты сегодня уже всем всё доказала, слышишь? Хватит сражаться. Они долго сидели так, не шевелясь, не произнося ни слова и почти не дыша, но понемногу Энди расслабленно обмякла и отстранилась, ускользая из рук. Сидя на расстоянии меньше фута, она смотрела на Блейка и не понимала, что с ними происходит и почему ему, вечно такому строгому и по-деловому отстранённому, теперь удаётся единой фразой достучаться туда, куда прежде никто не мог добраться. Быть может, всё дело было в том, что он действительно понимал, что с ней творится, хоть и пытался всем своим видом продемонстрировать обратное. Едва осознав это, Энди слегка нахмурилась, а после попросила – так тихо, что он едва мог услышать: – Поцелуй меня. – Что?.. – Брось, Блейк, - коротко вздохнула она, снова обвивая его шею руками, и с усмешкой напомнила: – Ты отлично знаешь, как это делается. Вот я, трезва как стекло и полностью отвечаю за собственные действия, так что винить себя тебе будет не в чем. И, знаешь, - прибавила она ещё тише с чуть приметной усмешкой, - я была бы благодарна, если бы мы оба перестали вести себя, как краснеющие подростки. Несколько невыносимых для Энди секунд он продолжал смотреть на неё так, словно всерьёз сомневался в обоснованности требований, но в конце концов отбросил все сомнения и единым властным жестом вновь притянул её к груди, тут же прижимаясь губами к губам. Она лишь улыбнулась сквозь поцелуй, не в силах сдержать облегчённого сладкого вздоха. Она слишком измучила себя в последние дни, а теперь всё в один миг стало так просто, что голова закружилась от обилия внезапно затопившего лёгкие кислорода. До сих пор она никак не могла перестать сомневаться в том, честно ли поступает, но теперь ответ пришёл сам собой. Ей не нужен был кто-то абстрактный, таблетка от грусти о прошлом – сейчас ей нужен был именно Блейк Коллинз, потому что никто не целует так, как он, и она просто проваливалась в его нежность и страсть, совершенно не желая этому противостоять. С трудом отстранившись, она скользнула взглядом по его разочарованному лицу и с удовольствием поняла, что помешать им может что угодно, но только не отсутствие взаимности. – Пойдём, - коротко позвала она и первой выбралась из машины, захлопнув за собой дверцу.