***
Я не могу поверить. Этого просто не может быть. Я понимаю, что Цубаки хотел уничтожить своих братьев и сестру, но другие страдать не должны! Сегодня в новостях увидела репортаж о том, что в парке, на фестивали одной из школ был совершён теракт. Да так умело, самые многолюдные места. Очевидцы говорят, что какие-то двое парней с цепями закинули чемодан настолько высоко, что ни кто не пострадал. Это без сомнения были узы контракта. Я эти цепи запомню на всю жизнь. По мимо всего, я видела уже этот план расположения палаток — у Сакуи. Именно та школа, в которой он учился, проводила данное мероприятие. И это я молчу об ужасном, страшном тумане, который окутал город. Тут не обошлось без вампиров. Я сердцем чувствую, тут не обошлось без лиса в главе. Без моего лиса. — уничтожены? — слышу голос Цубаки из зала. Я прислоняюсь ухом к двери, слушая. — Мисс Отогири, Сакуя и ещё несколько подклассов остались снаружи, — голос плачущего Шамрока, — Но все те кто были в здании… Они… Они… — Цуба-кун! — взмыл Белькия, — «Беззаконие» супер сильный! — Я искрении сожалею, господин! — кричит Шамрок, — Я не мог не доложить вам, господин! Ведь это только моя вина! — Пади на колени, — строгий приказ Цубаки. — Рядом с вами господин? — Да, можешь рядом. Играется или правда серьёзен? У него слишком тонкий юмор. Только не говорите, что я единственная от кого он всё скрывает. Это потому-что я не вампир? Или старается меня уберечь? — Я понял… Все… Простите меня, — голос Цубаки надрывается, кажется, он плачет. — Господин, это всё из-за провала моего плана! — всё в порядке, не нужно беспокоиться. Я был слишком наивен… Моя ошибка. Нужно было дождаться возвращения Хигана… Хиган, Хиган… Не помню. Слишком много подклассов. — Простите меня, моя семья, — эти слова и всхлип. Подклассы всполошились, начав говорить «не плачь» и так далее. Я же опираюсь спиной об дверь, охватив руками голову. Значит, подклассов Цубаки убили? Неужели это как-то связано с теми билетами, которые я помогла купить? Если Цубаки готов пожертвовать своими подклассами, то что говорить о людях с которыми он не знаком? Дверь за мной открылась, из-за равновесие теряется и я падаю, в тёплые руки. Мужские руки подхватывают меня, не дав упасть и перед моим лицом, добрая улыбкая Шамрока, из которой виднеются клыки. Точно. Он же вампир. Они все тут вампиры. Я раслабилась за последнии дни, совершенно забыв, что они не люди, они вампиры, а все остальные для них корм. Одним резким движением встаю, отмахнувшись. Дожидаюсь, пока подклассы освободят комнату, закроют дверь и поворачиваюсь к Цубаки. Я хотела провести серёзный разговор, но. Не смогла даже сделать серьёзное лицо. При виде слёз, которые медленно скатывались по бледным щекам, из алых глаз, вся злость куда-то испорилась. Видимо, он правда жалел и скорбел о смертях своих подклассов. Я подхожу ближе, становясь на против. Удивлённое лицо, сменяется стыдом. Впервые вижу как Цубаки плачет, прячет глаза от стыда. Всё время он был для меня психом и защитой. Ни смотря ни на что, я забываю, что у него тоже есть чувства, потому-что кроме безумной улыбки Джокера я нечего не вижу, на этот бледном лице. — Ты не должна видеть меня таким, — он отвёл лицо в сторону окна. Если наши отношения похожи на отношения вампира и чаши — то нам надо постараться. Вдвоём. Аккуратно обвиваю его шею руками, становясь на носки, и поглаживаю по голове, ласково и нежно. — Расскажи мне, — тихо шепчу. Он утыкается мне в плечо, обнимая за талию и тихо-тихо рассказывает: — Мой брат убил больше сотни моих подклассов.***
— Давным-давно, по миру шёл странник, великий гений. Идя по миру он сотворил восемь чудес, спас восемь жизней, создал восемь сильных существ, что на веки связывались узами контракта с человеком. Эти крепче стали и их нельзя разорвать. Люди начали называть этих существ «Сервампы» — слуги вампиры. А всё потому, что эти существа пили кровь своих хозяев Ивов, или Ев, если это чудесная хозяйка. Но однажды люди испугались сервампов, организация охотников на вампиров, С3, приказало его убить. Старший брат убил этого мудреца, нашего отца. Казалось бы, мы одна семья, но все растерялись по свету. Сервампы верой и правдой служат своему хозяину, подовляя свои желаниям. По крайней мере, так должно было быть. Мы должны были забыть о своей гордыне, искупится в заботе о Ивах, но с веками они забыли и о своём предназаначении, и о своём отце, и о своей семье. Всего восемь сервампов. И каждый из них свой грех: Лень, «пепельный сон»; Гордыня, «старое дитя»; Зависть, «сомнение-сомнений», Гнев, «гневная мать»; Жадность, «попирающей закон»; Чревоугодие, «конец света»; Похоть, «всеобщая любовь» и Уныние, «не приглашённый гость». Ни кто из них не знал обо мне, все забыли об Уныние. Поэтому, мы объявляем им войну. За то что они забыли о семье, отце, о предназночении и искуплении. Пусть покаяться в грехах своих и о смерти отца. — Неужели всё так плохо? И ни кто ни кто не знал? Неужели нас никто не поддерживает? — Поддерживают. Зависть и Гордыня, единственные кто помнят о искуплении. Но на долго ли? — Цубаки, обещай, что будешь заранее рассказывать о планах, тогда весь мир покраситься в багровый цвет. — обещаю
***
И как я могла такое сказать? Как могла такое пообещать? Но он все ровно не оставил мне выбора. Может, хоть родителей уберегу. Я провожу по чёрным волосам Цубаки. Вампир мирно посапывает, положив голову на мои колени. Он занял почти весь диван, с своим двух метровым ростом и огромным кимано. А ведь сам такой худой и тощий. Вон ноги виднеются, настолько тонкие, что кажется, они не выдержать собственного веса, поломаются. То как он спокойно спит, даже мило. Может он действительно мне доверят? Хотя, очень приятно поспать когда поплакал. Особенно, если ты вечно сдерживаешь свои эмоции. Я аккуратно снимаю с него очки и кладу на столик, возле дивана. Так непривычно, видеть его без очков. Он сразу кажется гораздо младше, почти моим ровесником. И не скажешь, что это вампир, мечтающий начать третью мировую, образно говоря. Дверь тихо-тихо скрипнула, впуская сквозняк. Я аккуратно перекладываю голову Цубаки на подушку и иду к открывшему. Стоило мне выйти и, убедившись, что сервамп ещё спит, закрыть дверь, как Шамрок тут же извиняется, что потревожил. Спрашивает, может ли он отчитаться о проделанной работе мне, раз Цубаки спит. Взглянув на закрытую дверь вздыхаю и утвердительно киваю, не будить же Уныние, ему бы отдохнуть. Только сейчас понимаю всю эронию: Уныние расплакался. Ну да. — Мы поймали сервампа Жадности. — Кого вы поймали? — с ужасом спрашиваю я, — Вы что его похитители? Сказанное не сразу доходит и не вериться. Они пару часов назад рассказывали мне о том какой этот парень сильный, что он в одиночку перебил больше сотни вампиров. Видя, что я не верю, Шамрок берёт меня за руку и куда-то ведёт. Сонливость тут же пропадает. Пришли мы на пару этажей ниже. В одной из комнат, без окон, лишь с одной дверью, сидел симпатичный парень лет девятнадцати-двадцати. блондинистые волосы с тёмно-коричневыми прядями, носит красные квадратные очки. На шее — чёрный шарф и цепочка с выгравированной на ней надписью «Хайд». Носит белую рубашку, скреплённую булавками, жёлтую жилетку, чёрные брюки и полосатые гольфы. На руках много золотых и серебряных браслетов, также как и колец. Вот только одно напригает. Он совершенно не похож на Цубаки. Мой Цубаки очень красивый Японец, а этот куда-то туда, в европу лицом пошёл. Сервамп, хоть и связанный, дёрнулся, явно пробуждаясь. Меня поспешили увести, а дверь закрыть. Я конечно всё понимаю, но из меня явно плохой злодей, потому-что первое, что спрашиваю. — Его покормили? — Чего? Осознание какую ерунду ляпнула, доходит не скоро. Лучше мне уйти, пока не освободила. Всё же у Цубаки есть план, надеюсь удачный. А я могу всё испортить. Вернувшись к вампиру, сажусь рядом, чем заставляю сервампа резко подняться на локтях. Но увидев меня, он вновь закрывает глаза и ложиться на колени. — Который час? — Девять вечера. Спи.