Сердце леди

Скотти пробирался по трубе Джеффри, толкая перед собой ящик с инструментами. Сейчас он страстно мечтал быть змеевидной формой жизни — вроде тех, что живут на планете Ригару. Больше всего они были похожи на длинных и тонких крокодилов, которые славились своей проходимостью там, где намертво застрянет обычный человек. Он бы правда не отказался от такого умения. Или от увеличения пространства в этих трубах, в конце концов, они нужны для обслуживания прекрасной леди — Энтерпрайза. Немного утешало его то, что в другой секции корабля по такой же тесной трубе ползет Кинсер. Ему, конечно, проще, он пониже ростом. И все равно приятно знать, что в тщательно отмеренную корабельную ночь не ты один работаешь, согнувшись в три погибели, потому что капитану вздумалось прихвастнуть на предстоящем совещании на планете Федерации. Инженер добрался до узла, осторожно сгрузил инструменты на пол, а потом уже вылез сам, наконец-то с кряхтением приняв вертикальное положение. О, в таких местах прекрасная акустика — любой шорох разносится на десятки метров и гуляет среди переборок. В Академии они говорили, что это дух корабля шепчет. Скотти находился не так далеко от сердца звездолета — его варп-ядра, что бы они там ни выдумывали на мостике — и буквально подошвами ощущал, как оно урчит. Энтерпрайз — это вам не груда металла с начинкой из микросхем и плазмы. Это живое существо, которое благодарно за заботу о себе. Скотти ревностно следил за своей командой в инженерном отсеке. Он точно знал, кто из них слышит, как поет сверкающая леди, а кто нет — и такие редко задерживались у него надолго. Он снял со стены панель, открыв перемигивающийся цветными лампочками компьютер. Работа обещала быть долгой и монотонной, но Скотти не доверил бы ее кому-нибудь другому. Он безоговорочно любил корабль и любил работать на нем. Если приходится работать в ночную смену… Что ж, кто-то все равно должен выходить в ночную смену. Почему бы с некоторой периодичностью и не он? Ему нравилось сидеть на полу, привалившись спиной к прохладной стене, и лениво ковыряться в переплетении проводов и небольших трубок, назначение которых было известно лишь избранным. Это успокаивало. Ухура для такого эффекта читала книги, а мистер Спок наверняка копался в рапортах, но Скотти нужна была настоящая деятельность. Оставьте импульс и варп-ядро на завтрашний день, починка или настройка мелких систем — вот что нужно для тихого позднего вечера. Как будто незаметно крутятся шестеренки или тикают часы. Из-за торопливости капитана Кирка полетел не только один из трансиверов, из-за чего связи по кораблю почти не было, а та, что была, по большей части шипела и плевалась обрывками слов. Эта небольшая поломка дополнилась несколькими реле и сгоревшей микросхемой. К счастью, со всем можно было разобраться из этой секции. Скотти давно ее подозревал. За нее отвечал один инженер, которого недавно перевели в другое место. Он явно не любил Энтерпрайз. Начальнику инженерной службы наконец-то удалось наложить руки на это место и он намеревался провести здесь остаток смены. Тихонько мурлыкая себе под нос простенький мотивчик, Монтгомери размеренно водил ключом туда-сюда, возвращая системы обратно в строй. Спать ему все равно не хотелось, а здесь можно было насладиться инженерной идиллией. Техника, чистый металл, простая логика — и никакого шума. Никакого экипажа. Он любил своих коллег, но иногда уставал от требований прыгнуть выше головы и всех законов физики. Вот, теперь все должно работать. Скотти достал из ящика коммуникатор. Он всегда знал, где лежит тот или иной его прибор. Порядок — залог точности. — Мостик, прием, — сказал он. — Меня слышно? Помех нет? — Прием, мистер Скотт, слышу вас хорошо! — бодро откликнулся мальчишеский голос с того конца воображаемого провода. — Вы все починили? — Да, мистер Чехов. Русский ему нравился. Он хорошо ориентировался в числах и технике, а еще интересовался варп-механикой. Он вполне мог бы стать эффективным членом инженерной команды… Но он был навигатором. Все на своем месте — вот что значит экипаж. Иногда Павел оставался за главного на мостике в ночную смену, следил за проплывающими мимо звездами, отмечал в журнале мелкие происшествия, без которых не обходится ни одно дежурство. На Звездном Флоте часто доверяли эту работу перспективным энсинам. — Я бы хотел полностью проверить систему связи, — продолжил Скотти. — Скажем, включить музыку. Что-нибудь классическое, чтобы играло в рабочих отсеках. Тогда будет видно, нет ли где-то еще поломок. — Можно Чайковского, — тут же предложил Павел. — У меня в личной базе данных есть записи. — Включай, парень. Космос, Энтерпрайз, классическая музыка, возможность переговариваться с другими инженерами-полуночниками… Скотти прижался затылком к стене и довольно вздохнул. Ночная смена может быть очень приятным занятием, если знать как ее обставить. Он чувствовал себя древним телеграфистом, который переговаривается с коллегой где-то далеко, пока сообщений нет, а до окончания ночи еще много-много тихих часов. — Эй, кто-нибудь, — сказал он по общей частоте. В такое время про звания и субординацию можно забыть. Они просто телеграфисты. Трудятся в своих маленьких углах и смотрят на звезды, если повезло с назначением. — Как у вас дела?