Сердце леди

— Ответьте на пару вопросов, пожалуйста, сэр! Вверх дернулись не только глаза в заведомо провальной попытке сдержать их закатывание, но и голова в целом — и инженер крепко приложился макушкой о металлическую панель. Настроение ему это не улучшило: звонкий голос какого-то юного сослуживца средневековой дрелью ввинчивался в уже и без того ноющий висок, так теперь еще и с другой стороны по той же голове прилетело. Нет, день не задался. Скотти выглянул исподлобья из своего убежища. Сослуживец оказался ожидаемо юн, полон типичного для определенного подвида энсинов трудового энтузиазма и облачен в синюю форму. Шотландец был не большим любителем классификации, оставляя этот сомнительного счастья зуд экзобиологам, но для таких случаев был готов сделать исключение. Это был классический «Энсин-трудоголик, модель 1, подтип — утренний самоубийца». Свои, краснорубашечники, тонко чувствовали настроение начальника и ни за что не сунулись бы к нему в такое утро — даже если бы инженерный затопило. Зачем, если шеф не заметит? А если заметит — так ведь они уже развили активную деятельность по устранению проблемы. Очередная модификация сенсоров шла туго и уже восьмой час подряд, вопросы этого энсина наверняка носят чисто декоративный характер, стиль начальника «На и отвяжись», они все просто потратят на это время. И главное, развлекаться с интервью не хотелось — у них и так тут уже… только танцев и техно-музыки не хватает, чтобы уже окончательно всех добить. Так что Скотти со вздохом выполз из распотрошенного нутра рабочего места, подавив машинальное поползновение вытереть руки какой-нибудь грязной тряпкой. В этот раз, для разнообразия, работа была чистой. Пока что. На вид энсин производил еще более пугающее впечатление, чем на слух. Во-первых, он лучился оптимизмом, как брусок урана — безостановочно и беспощадно. Во-вторых, инженер обнаружил, что не может воспринимать его как одно целое, и в итоге обращался почему-то только к его зубам. — Ты хоть на какую тему пообщаться хочешь? — вздохнул он. — Я провожу исследование о профессиональных суевериях в условиях работы на звездолете! — радостно чирикнул молодой ученый. — Ваш ответ очень важен для нас… меня! Скотти вздохнул и сел на ближайший стол. — Вопрос первый: вы считаете себя суеверным? Можно просто да или нет, — коллега с надеждой уставился на шотландца. — Это как вопрос про алкоголь на медосмотре, — буркнул Монтгомери. — Скажешь, что не пьешь — ага, как же, все пьют, скрываешь! Скажешь, что пьешь — ну так тем более алкоголик. Так что затрудняюсь ответить. — Ладно, вопрос второй: верите ли вы в такой фольклорный элемент как грем… — научник изумленно вякнул в ладонь, зажавшую ему рот. — Запомни раз и навсегда, гремлины — мелкие, поганые, пакостные создания, которые обижаются на всякую ерунду, а нам потом разгребай их деятельность, — прошипел инженер певучим пианиссимо на грани слышимости. — Никогда, никогда не называй их, этих славных обитателей современных технологий, — это уже громче, — фольклорным элементом. Дождавшись кивка, Монтгомери выпустил психолуха. Тот неунывающе черкнул что-то в падде и перешел к следующему вопросу: — Верите ли вы в исцеляющую силу изоленты? — Аминь, — коротко сказал Скотти, возводя очи к потолку. Неба, божественного света или облаков с пухлыми карапузами с крыльями и арфами там не было, только серебристые металлические переборки, но это его ничуть не смутило. Энсин тоже машинально посмотрел туда, и по его лицу впервые с начала разговора пробежала некая тень. Видно, вообразил, что может произойти, если эти переборки держатся на одной изоленте да силе веры намотавшего ее в три слоя техника, которую он только что подверг испытанию. Но, надо отдать ему должное, грустил он недолго. — Считаете ли вы, что у техники могут быть настроения или пристрастия? — А ты когда-нибудь пробовал воспользоваться кофеваркой в инженерном? — ответил шотландец вопросом на вопрос. — Она отказывается работать у тех, кто не назначен в мой отсек, и никто еще не понял, почему, хотя у меня лучшая команда техников во всем Флоте. Так что думай сам, нужно ли в это верить. — Нужно? — наивно предположил психолог. — Ага, — сочувствующе-снисходительным тоном согласился Скотт, так что даже его собеседнику стало очевидно, что верить в это не нужно. Впрочем, ясности это все равно мало внесло. — Может ли компьютер считаться разумным? — на этот раз в голосе вопрошающего звучала явная неуверенность. — Да уж поразумнее, чем иные люди, — беззлобно хмыкнул Монтгомери, припомнив особенно дурацкие миссии, приказы и проколы, случавшиеся на борту Энтерпрайза. — Ну и последний вопрос. Вы проходите мимо трубы Джеффри, в которой ваш сотрудник что-то чинит, громко разговаривая с системой и уговаривая ее работать правильно. Ваша реакция? — Сяду рядом и будем уговаривать в два голоса, — честно признался офицер. Как раз к приходу психолуха он дошел до стадии торга с сенсорами, причем торговаться ему приходилось с заведомо проигрышной позиции. Техника это явно чувствовала, так что и кочевряжилась только для вида — поломается-поломается, и даст себя уговорить. Вопрос только в накопленном запасе вредности. — А… спасибо, — пробормотал энсин и, не дожидаясь разрешения, поспешил бочком удалиться из этого царства высокотехнологичного безумия. А Скотти пошел дальше продолжать свои попытки подольститься к капризному кораблю. Давно диагностики полной не проводили, вот и вредничает, довольная Энтерпрайз работает точнее часов — пока капитану не вздумается втянуть их всех в очередную авантюру.