Под лоскутным одеялом

Как и всегда, с приходом осени биологические часы Памелы начали откровенно барахлить. Тому виной был недостаток солнца и искусственное освещение вместо него. Из-за этого она порой ловила себя на том, что засыпает, хотя до вечера еще далеко, и хочет работать, когда на улице стоит ночь. Пытаться пересилить себя в таких случаях было бесполезно. Можно было либо поддаться порыву и заняться чем-то полезным, либо пялиться в потолок и считать цветы. Однажды она дошла до 648, и после этого окончательно забраковала метод как абсолютно недейственный. И сегодня, около полуночи ощутив резкое желание расширить часть с примерами в новой статье, Пэм попросту встала с постели и ушла на чердак прямо в коконе из одеяла. Ноутбук приветственно пискнул, и вскоре тишину спящего дома нарушил стук клавиш. За увлеченной печатью на скорости пулемета ее и застала Харли. - Я тоже уснуть не могу, - пожаловалась Квинн, проходя и садясь рядом с подругой. - Тебя усыпить пыльцой? - вполне серьезно предложила Памела, убирая одну руку с клавиатуры и запуская процесс синтеза. - Нет, - замотав головой, Харли залезла к ней под одеяло и прижалась к плечу. - Лучше расскажи мне сказку. - Статья о циркадных ритмах растений подойдет? - Это скучно. Хочу настоящую сказку. Как в детстве, только без глупостей в виде принцев и стеклянной обуви. - Ну, тогда подожди минутку, - вздохнула Пэм, нажимая на кнопку сохранения, а затем переводя ноутбук в спящий режим. - И, так уж и быть, слушай. Давным-давно, когда мир еще был молодым, в нем царили покой и гармония. Каждый день Солнце согревало землю своими лучами, даря тепло и свет всему живому. Каждый день в девственных пущах расцветали все новые и новые цветы, а воздух был сладок и густ от пыльцы. В этом мире не было ни людей, ни сопряженного с ними зла. И казалось, что все шло как нельзя лучше, но одна тревога не покидала мысли Солнца. Ему было неведомо, что происходит, когда оно засыпает, а цветы каждое утро так радовались его появлению, что Солнце начало думать, что без его света замирает и сама жизнь. Так было до тех пор, пока тюльпан не отказался закрываться вместе с остальными цветами. Вместо того он сказал, что дождется появления Луны, и сомкнет свои лепестки уже под ее лучами. И тогда Солнце лишь сделало вид, будто уснуло, а само осталось смотреть на землю сквозь узкую щелочку между веками. Ему было невдомек, что из-за этого по земле остался скользить один-единственный солнечный зайчик. Тем временем настала ночь, и землю залил таинственный, серебряный свет. Солнце было поражено красотой Луны. А лунный блик тем временем заметил зайчика, и в месте, где они встретились, расцвели первые фиалки. Заметив это, Луна и Солнце ужаснулись. Прекрасные цветы показались им противоестественными - ведь их, в отличие от всех остальных, породила ночь, а не день. Настало утро. Лес ожил, а фиалки уснули, слившись с травой. Солнце с облегчением вздохнуло - пусть уж эти цветы продолжают жить, но только так, чтобы другие их и дальше не видели. На том они с Луной и порешили - вот только забыли о тюльпане, который засыпал и просыпался позже всех. Он-то и рассказал остальным цветам о фиалках. Три дня и три ночи лес не смолкал, три дня и три ночи Солнце и Луна прятались в облаках, боясь показаться на небе. А фиалки, потеряв грань между сутками, наконец проснулись днем и предстали перед судом других цветов. "Ночью цвести нельзя". "Это идет вразрез с природой", - говорили им. "Вы, как и все остальные, вполне можете жить и при солнечном свете". Услышав это, часть фиалок сдалась и начала вставать вместе с остальными, терпя боль в обжигаемых лепестках и постепенно сменяя благородный пурпур на скромные белые рясы. Но были и те, кто не изменил себе и продолжил раскрываться только по ночам. Они-то знали, что другие цветы могут разве что лишить их своего общества, и ничего более... Пэм замолчала, заметив, что Харли уже спит, откинувшись на спинку дивана. Как раз вовремя - о чем рассказывать дальше, она просто не знала. Осторожно, чтобы не разбудить подругу, Памела продолжила печатать свою статью. В ней все было куда понятнее и прозаичнее.