* * *
Питер не подозревал о том, что Наташа и Клинт заставят Тони выполнять свои родительские обязанности, поэтому он спокойно сидел у себя в комнате и… да он чинил костюм. Ещё до того, как отец построил базу и до того, как Мстители стали для него семьёй, Питер получил от жизни бесценный дар — укус. Поход в Оскорп, после которого Тони долго разорялся: «Как можно водить детей в это жалкое подобие научной лаборатории? Школа могла бы направить письмо с просьбой лично мне. Я бы всячески посодействовал, чтобы дети увидели лучшие незасекреченные разработки Stark Industries… Хэппи! Ты что не слушаешь?!» и т.п. Так вот, экскурсия для Питера закончилась продолжительной лихорадкой, после которой он обрёл силы. К слову, в тот момент дома отца не оказалось, он уехал на конференцию, и младший Старк посчитал это за благо. Уже спустя два месяца Нью-Йорк узнал о новом супергерое Человеке-пауке. Было тяжело скрывать произошедшее от прежнего ИскИна — Джарвиса, он был тем ещё стукачом (в отличие от Пятницы), поэтому Питер не без помощи Нэда, вписал некоторые протоколы в ядро помощника отца. На самом деле Питер ходил по тонкому льду. Приди в голову Тони проверить протоколы, а иногда он так делал, не доверяя ИскИну, он бы непременно обнаружил чужой код. Ситуацию спасло появление Вижена. Тот, будучи когда-то Джарвисом, сохранил все воспоминания, а в случае с ИскИном — терабайты видео и аудиозаписей о жизни Старков. Он не понимал, почему Питер скрывал своё альтер эго, но помог ему, считаясь с правом сына — таиться от отца. Вижен перепрограммировал Пятницу, и теперь та прикрывала Питера в его вылазках. Когда Питер отсутствовал ночью, рассекая на своей паутине, Пятница показывала одну и ту же запись, где младший Старк спал. Сложнее стало, когда Питеру пришлось сбегать с базы, пустое пространство и невозможность зацепиться хоть за что-то, опять-таки камеры Пятницы, здесь из-за безопасности было важно, чтобы всё что происходило, было записано. Питер нашёл всего одно слепое пятно, где камеры никого не фиксировали. Младший Старк выбирался через слуховое окно и короткими перебежками добирался до стены, где осторожно спускался вниз. Добраться до Нью-Йорка ему помогли отцовские репульсоры. Несмотря на то, что отец почти никогда не пускал его в свою мастерскую, Питеру удалось не только понять технологию репульсорных двигателей, но и починить два, отправленных Тони на утилизацию (оставленных пылиться в углу). Человек-паук был наполовину Железным человеком. В городе Питер никогда не использовал отцовскую технологию, потому что знал, что Тони сразу заподозрит кражу. Итак, Питер сидел за своим столом и пытался починить костюм. Точнее то, что от него осталось. Сначала это было просто трико, но чуть позже, Старк снабдил его кое-какими датчиками. Конечно, он мечтал о том, чтобы у него, как и у отца, был встроен в костюм ИскИн, но Питер осознавал свои возможности. Он не был одарён как Тони, он был умным, возможно умнее остальных в школе, но не гениален. Когда Питер услышал шорох в коридоре, то насторожился, и всё-таки не спрятал костюм. Хорошо, что Пятница всегда была рядом. — Питер, мистер Старк идёт к тебе в комнату. — Что? — Питер секунды две смотрел вверх, будто не понимая, что ему сказал ИскИн. — Если ты не спрячешь костюм, — продолжила Пятница, — то мистер Старк его увидит. Питер кинул костюм под кровать, а сам нашёл какую-то микросхему в ящике и плюхнул на стол, склонившись над ней с паяльником. Как раз вовремя, дверь в его комнату открылась. — Пит, — позвал его Старк. Питер нервно дёрнулся и посмотрел на отца, стараясь выглядеть невиновным и очень удивлённым. Последнее давалось легко. Отец редко заходил в его комнату. — Что-то паяешь? — спросил он, нахмурившись. — Так, — небрежно бросил Питер, — лабораторная для школы. — Почему здесь, а не в мастерской? — Старк прошёл внутрь, сложив руки на груди в защитном жесте. В комнате Питера ему было неуютно, то ли из-за того, что он нечасто здесь бывал, то ли из-за присутствия самого сына. Подсознательно Тони чувствовал себя виноватым, но не мог распознать этого чувства. — Разве та лаборатория, которую я оборудовал для тебя, не подходит? — Мне нравится здесь, — пожал плечами Питер. Он не мог рисковать настолько, чтобы открыто заниматься костюмом в мастерской, пусть она и была сделана специально для него. Питер хорошо знал отца, тот наверняка будет проглядывать записи с камер, из любопытства конечно. — Зато в мою ты рвёшься, — сказал Тони насмешливо. — Мне интересна твоя работа, — тихо ответил Питер. Старк кивнул. Он осмотрел комнату, припоминая, когда последний раз был здесь. На стене висел постер с Мстителями. В центре он сам в костюме четвёртого МАРКа. — А это зачем? — спросил Тони, смотря на постер. — Ну… — Питер неловко почесал локоть, — Он клёвый, — сказал он неопределённо. — Их многие вешают. — Ты знаешь их настоящих, — фыркнул Старк. — Мне он нравится, — Питер дёрнул плечом. Он не хотел объяснять отцу, что давно разграничивал Мстителей и Мстителей. Они стали ему близкими людьми, но это не умаляло того, факта, что они были и его героями. И конечно, Железный человек — его любимый супергерой. Питер отлично помнил, как совсем маленький замирал каждый раз перед отцом, когда тот надевал свой МАРК. Сейчас всё было ещё круче. Раньше Тони приходилось прибегать к помощи Джарвиса. Сейчас же костюм состоял из множества отдельных элементов и управлялся датчиками. А в будущем, Питер знал, что отец работал над этим, он должен будет собираться из наночастиц путём нажатия кнопки на груди. Как инженер Старк восхищал сына ничуть не меньше, чем Железный человек. Тони подошёл к замершему Питеру и облокотился на его стол, всё ещё не размыкая рук. Младший Старк напрягся, не понимая, чем был вызван визит отца. — Клинт рассказал мне о собрании, — начал Тони издалека. — И он сказал, что ты подрался. — Ну, эта трактовка не совсем верная, — сказал Питер. — Когда я спрашивал тебя, всё ли у тебя в порядке в школе, наверно стоило упомянуть этот инцидент. — Но это не инцидент. Это же Флэш, — сказал Питер таким тоном, будто имя давнего недруга всё объясняло, — у нас с ним бывают разногласия. Старк внимательно смотрел на сына, на его пылающую шею, гадая, знал ли Питер, что краснеет и там тоже. — Ничего серьёзного не произошло, — добавил младший Старк. — Очевидно, его родители так не считают. — Так и знал, что он нажалуется, — уныло сказал Питер. — Это что ещё за разговоры, Питер?! — жёстко спросил Тони. — Ты ударил парня, Клинт сказал у него огромный синяк. Ты хочешь, чтобы завтра в заголовках газет появилась статья о том, что ты распускаешь руки? Ты ведь знаешь, что что бы ты не сделал, это почти наверняка попадёт в прессу. А что дальше? Иск о насилии? — Ты преувеличиваешь! — Нет, Питер! Это какой-то другой школьник может подраться, но к тебе требования всегда будут предъявлять больше, чем к остальным. И ты должен быть очень осторожен. — Но Флэш ведь тоже… — начал было Питер и замолчал. Да, Томпсон ему врезал, после того, как напоролся на тот многострадальный фикус. Только вот синяки Питера прошли спустя час. У него не было никаких доказательств о том, что он пострадал. — Почему ты не рассказал мне? — спросил Старк. — Ну, — Питер потёр шею, — как-то не зашёл разговор, — наугад сказал он. — Не зашёл разговор? Пит, ты вообще как? С головой дружишь? Что значит не зашёл разговор об избиении другого ученика? — Да не избивал я его! Просто толкнул слишком сильно. И не я ему синяк этот поставил, он напоролся на фикус и чуть глаз себе палкой не выколол! Я что ли виноват, что он такой растяпа? — Что? Какой палкой? — Ну, в цветы палки такие втыкают, знаешь? Чтобы их подвязывать, когда они высокие вырастают. — Ты меня за идиота держишь? — спросил Тони серьёзно, и от этого тона у Питера по спине пробежал неприятный холодок. — Нет, — сказал он. — Это правда. Он как всегда говорил гадости, а я толкнул его. Ну, может чуть сильнее, чем рассчитывал, он в этот фикус дурацкий врезался, чуть не снёс его. И прямо… — Пит поморщился. — А потом как бешеный на меня кинулся. Я тоже, между прочим, ударился! — Дальше что было? — спросил Старк, игнорируя это «ударился». — Нас растащили и всё, больше ничего не было. — Хорошо, а из-за чего ты его толкнул? — спросил Тони. Он конечно уже знал из-за чего, но ему хотелось услышать это от самого Питера. — Это… просто неприятные вещи. — За неприятные вещи значит, можно толкать всех? — Я не хочу об этом говорить. — А придётся! — вдруг сказал Старк резко. — Он не хочет говорить. Пит, я думал ты уже взрослый, чтобы понимать, что можно делать, а что нет. Ладно, он напоролся на эту палку или что это было, а если бы он себе глаз выколол? Ты бы его матери что сказал? — Прости, — стушевался Питер. — Знаю, это было глупо. Больше не повторится. — Я не хочу слышать это, я хочу узнать причину, по которой ты так поступил. Тони сам не знал, почему настаивал на этом. Может, он хотел заставить Питера чувствовать, насколько незначительной была причина для драки? Его сыну не раз и не два придётся слышать от других людей, что Тони Старк — алкоголик, бабник, торговец смертью — от последнего он так и не смог отмыться. Питер же готов был откусить себе язык, но не сказать отцу то, что ему наговорил Флэш. Одно воспоминание о Томпсоне заставляло его злиться. — Считай, что я дурак и меня легко разозлить, — сказал Питер, с вызовом смотря на отца. — Вот только ты не дурак, Пит, и мне об этом прекрасно известно. Невольная похвала, даже такая, была неожиданно приятной. Питер как влюблённый подросток ловил каждое слово объекта обожаний. Жаль только, что Старк был его отцом, и не должен был Питер столь доверчиво смотреть ему в рот и радоваться вниманию, словно был чужим случайным ребёнком. — Тебя ведь на самом деле не это интересует, — сказал вдруг Питер с каким-то отчаянием. — А что меня интересует? — Как сделать так, чтобы я понял, что виноват, не вдаваясь в детали и эмоции. Я могу упростить тебе задачу. Я признаю, что был не прав, я извиняюсь и обещаю сделать всё, чтобы это не повторилось. Теперь ты можешь наказать меня и уйти с чистой совестью. Так ведь это у нас работает? Тони смотрел на Питера, должно быть, впервые понимая, что сын вырос. Он-то к нему относился как к карапузу, талантливому несмышлёному мальчишке, который рядом с ним едва ли два слова связать может, а оказалось, что Питер всё о них понимает. Даже знает, как это у них работает. Никак. Старк отыгрывает гнев, Питер сожаление, и оба довольствуются условным наказанием. Пародия на семью — вот кто они. На людях Старк всегда ослепительно улыбался, держа своего талантливого сына за плечо, но когда они оба садились в машину, то сидели друг от друга слишком далеко и никогда не разговаривали. Тони понимал, что если они и дальше продолжат эти отношения, то сына он потеряет. Тот просто однажды уйдёт от него и никогда о нём не вспомнит. Тони нужно измениться, просто нужно показать, что ему не всё равно, что ему не плевать на Питера… — Две недели, — сказал Старк, смотря прямо перед собой. Питер, словно ожидающий чего-то, а теперь донельзя разочарованный, кивнул. Когда за отцом закрылась дверь, Питера затрясло. Он всхлипнул, с ненавистью комкая черновик, который прятал в руке всё то время, пока Тони стоял рядом. Питер делал наброски костюма, надеясь сделать его похожим на броню Железного человека, в которой в равной степени чувствовалась и сила, и изящество. Теперь его несовершенный костюм как будто перестал нуждаться в каких-либо доработках, особенно косметических. Чинить костюм в таком состоянии было нельзя, поэтому Питер умылся прохладной водой, позвонил Нэду, вяло обсуждая с ним новый эпизод «Странных дел». Но на самом деле все мысли Питера были об отце.* * *
У Мэй пахло яблоками. Небольшая горка мытых красных и зелёных всегда стояла на низком журнальном столике. Для пациентов, конечно. Питер тоже полюбил яблоки. Съедал одно каждый раз, звонко хрустя сочным фруктом. Сегодня хрустеть не хотелось. Вообще ничего не хотелось. — Питер, меня тревожит то, что ты всё чаще отмалчиваешься, — сказала миссис Паркер, обеспокоенно смотря на младшего Старка. — Просто за неделю не произошло ничего нового, — ответил Питер хмуро. — Почти ничего. — Тогда может, расскажешь мне об этом почти? — спросила Мэй осторожно. — Большинство моих одноклассников завидует мне, — сказал Питер. — Часть из них ненавидит меня, потому что считает недостойным отпрыском того самого Старка. Иногда я злюсь на Тони, потому что все уверены, что быть его сыном нереально круто. — А на самом деле? — Это… будто твой отец — икона, а то и сам Христос, но он почти никогда не бывает человеком. Даже дома. По крайней мере, при мне. — То, что он не даёт увидеть себя настоящего, не значит, что он не любит тебя. — Не значит? А что это значит? Что это вообще должно значить?! — То, что твой отец — закрытый человек. — Он да, он-то закрытый, — фыркнул Питер. — Он и минуты без чужого внимания прожить не может. Если кто-то находится рядом с ним в комнате и не смотрит ему в рот, он готов из кожи вон лезть, только бы смотрели. Мэй улыбнулась, критичное замечание Питера об отце давало кое-какую надежду. — Ты не думал о том, что это только ширма? — Я не знаю, что думать. Я… — Питер выдохнул, растирая вдруг заслезившиеся глаза. — Ему плевать на меня, понимаете? Да вы и так ведь всё знаете! Зачем каждый раз заставляете меня говорить о нём? — Если разговор о нём заставляет тебя так сильно переживать, мы не будем, — сказала миссис Паркер. — Но замалчивание всегда приводит… — Да знаю я! — перебил её Питер. — Извините, — тут же сказал он, будто испугавшись своей вспышки. — Чёрт, это всё дурацкое собрание и чёртов Томпсон. — Он всё ещё достаёт тебя? — Он и не переставал, — Питер тряс коленом, привычно растягивая манжеты кофты. — Он сказал об отце, что тот предатель, — младший Старк невесело усмехнулся. — Миллионы спасённых и на тебе, предатель. А ведь этот придурок был тогда в торговом центре, который спас кэп. И вот проходит время и что? Железный человек — предатель, потому что прикрыл капитана Америку и Ванду договором. Договором, если бы вы видели его требования. Всё снаряжение Мстителей, которое отец создал, теперь собственность государства. Каково? Он спонсирует Мстителей, а кто отдаёт приказы? И после всего этот кусок мелкого… — Питер, я прошу. — Да, извините. В общем, я немного вышел из себя и толкнул его. — Ты подрался. — Не совсем, но вроде того. Дело не в этом. Тони узнал… — И не обрадовался. — Да, — выдохнул Питер. — А я даже не смог сказать ему, в чём была причина. Но даже если бы сказал, вряд ли бы он одобрил. — И что тебя расстроило? — Я даже не знаю, — Питер покачал головой. — Несмотря на то, что он был разозлён, несмотря на то, что отчитал меня, ему как будто было всё равно, понимаете? — Ты думаешь, его реакция была фальшивой? — Я даже не уверен, что он осознаёт это. Как бы я ни провинился, что бы я ни делал, он всегда реагирует одинаково. — Не думаю, что ты хоть раз делал что-то действительно из ряда вон, — сказала миссис Паркер. — Думаете, стоит? — спросил младший Старк без особой надежды. — Ни в коем случае. Но поговорить вам всё-таки нужно. — Я пытался. Много раз пытался! — Коммуникация, Питер, очень сложная вещь. Не для всех людей подходят одни и те же слова. Я думаю, что искренность испугает Тони Старка. Если он и сможет оценить её, то не сейчас. — У меня всё время складывается ощущение, что мы лечим моего отца, а не меня. — Пожалуй, — согласилась миссис Паркер. — Но ты должен знать, что отношения с родителями всегда играют важную роль в терапии, не только твоей. Почти у всех моих пациентов сложные и запутанные отношения с родителями. — Может, лучше обсудим эпизод из Звёздных войн? — спросил Питер без особой надежды. — Если ты ассоциируешь себя с каким-то персонажем и хочешь таким образом проанализировать вместе со мной твои проблемы… — О боже, нет! — застонал Питер. — Только не это.