* * *
После их посиделок на крыше Питера стало сильно задевать то, что говорили о Тони. В новостях, в школе, на базе. Последнее и вовсе казалось вопиющей несправедливостью. Какое право имели все эти люди, чтобы судить Тони Старка? Что они вообще о нём знали? И ладно бы это было суждением шестнадцатилеток из YouTube или его школы, оно в любом случае было бы незрелым и нелепым. Но о его отце говорили плохо даже Мстители. Люди, с которыми Тони сражался бок о бок, то и дело отвешивали язвительные комментарии, критиковали и вообще придирались. А отец, казалось, насколько привык к этому, что даже не замечал. Едко отвечая на насмешки, он казался неприкасаемым. Но теперь Питер знал, что всё это была маска. Старку не было плевать. Он испытывал острое чувство вины за каждую неудачу Мстителей, за собственные бесплотные попытки отцовства, за то, что Питер стал героем для него постфактум. Может быть даже за то, что Питер вообще им стал. И теперь, зная всё это, младший Старк едва мог сдерживать себя. Мало того, что Мстители выставляли его жертвой отца-тирана, они ни во что не ставили его самого. И принимали всё то, что он делал для них, как должное. И Тони, как ни странно, был согласен с этим. — Старк, где мои крылья? Ты обещал их закончить к среде. — Уилсон, полетай пока без них, — ответил Старк. — И кстати, на будущее, небольшая поломка — это не раздробленная конструкция, не подлежащая восстановлению. — Да всего-то одно крыло! — Всего-то переломленный экзоскелет, — парировал Тони. — Прости, Санта уже староват, чтобы чинить всё магией шести чашек кофе и нескольких бессонных ночей. — Хренов гений, — выругался Уилсон. — Староват? — фыркнула Нат, смотря на Старка. — А тебя это невероятно веселит? — Да нет, думаю, кто будет одевать нас всех и вооружать, когда твоих сил и возможностей уже не будет хватать. Тони чуть нервно растянул губы в улыбке. Он положил руку на плечо Питера и сжал его. — Вот этот парень, если захочет, сможет сделать всё и даже больше, — не без гордости сказал он. Питер весь внутренне сжался. Наташа с сомнением посмотрела на младшего Старка. — В талантах Питера я не сомневаюсь, но станет ли, — сказала Романова, заговорщически смотря на Паучка. — Вдруг он не хочет продолжать твою династию, ты ведь отвергал его. — Да, сказал бы ты это, если бы не выяснилось, что Питер — Человек-паук? — спросил Уилсон. — Это тут причём? — напрягся старший Старк. — Если бы ты был моим отцом, я бы сказал тебе, чтобы ты подавился своим наследием, — совершенно искренне высказался Сэм. — Какое счастье, что ты не мой ребёнок, — саркастично ответил Тони. — Сэм, — нахмурился Роджерс, — это грубо. Но, Тони, ты, в самом деле, не можешь решать за Питера. — Я и не решаю. Но раз Питер любит сидеть в мастерской и, кстати, он уже помогал мне кое с чем. Логично, что ему это нравится. Не слушай их, карапуз, — сказал Тони, ласково смотря на Питера, — я сделаю из тебя лучшего инженера этого столетия. Сын вымученно посмотрел на него, и Тони на мгновение показалось, что он вновь перегнул палку. Он с напряжением следил за Питером, пытаясь понять, что не так. — Сколько патетики, — иронично сказал Уилсон. — Ты не понимаешь, просто это часть воспитательного процесса каждого Старка, — насмешливо сказал Бартон. — Игнорировать любую проблему, не замечать очевидного и постоянно говорить о своей исключительности, — кивнула Наташа. — Что ж, типичный Старк. — Это уже чересчур, — тихо заметил Брюс, покачав головой. — Тони, я думаю, ты несерьёзно относишься к воспитанию Питера, — сказал Стив. — А не охренел ли ты?! — поражённо спросил Старк. — Я не знал всего, но теперь, видя, к чему это привело… Ты так просто выдал ему этот костюм, а Питеру только шестнадцать. — Да, Старк, неужели пожар не убедил тебя в том, что парень явно нуждается в твоём внимании, а не в том, чтобы рассекать по воздуху и возвращать украденные велосипеды. Лучше бы он, в самом деле, был с тобой в мастерской. — Нет, Сэм, я не согласна, — сказала Романова. — Питер очень помогает, на таких вот парнях и держится само понятие героизма. Но ты мог быть не таким самодовольным козлом, — добавила она, смотря на Старка. — В конце концов, не благодаря тебе он стал Пауком, а вопреки. — Да вы что?! — воскликнул Стив. — Он же ребёнок! Мы тут говорим о том, что позволили ему участвовать в кровавом побоище. Я разочарован, Тони, я думал своего собственного сына… — Если хочешь высказать своё ценное мнение, сделай это за дверью, Роджерс. Оно никого больше не интересует, — сквозь зубы сказал Тони, массируя вдруг занывшие виски. — Разве что твою Белоснежку-террористку. — Старк! — воскликнула Романова. — Сколько можно? Все уже и так поняли, что твоё хрупкое сердце разбито. И прекращай этим травить Стива. — Я его травлю? — изумился Тони. — Я? Может это я отверг все щедрые предложения перемирия и предпочёл участь преступника? — Это вообще к делу не относится, — заметил Сэм. — Пытаешься перевести стрелки на Стива. Очень по-взрослому. — Ты думаешь только о себе, а то, что команда страдает от твоего отношения… — Тебе плевать, что ему всего пятнадцать?! — После пережитого лучше бы вообще его не впутывать во всё это. — Легко гордиться сыном, который оказался гением и супергероем, да, Старк? Они говорили и говорили, даже не пытаясь выслушать Тони. А он больше ничего и не говорил. Выглядел каким-то растерянным. Питера это напугало. Отец как-то нервно улыбнулся, будто пытаясь ободрить этим сына, но получилось плохо. — Прекратите! — вдруг закричал Питер, резко поднимаясь и привлекая к себе внимание всех Мстителей. — Меня это всё достало, ясно? Меня достало, что вы считаете, будто мне три года! И пусть мне меньше лет, чем вам, но я не нуждаюсь в том, чтобы вы защищали меня от него! Вы не имеете права относиться к нему хуже только из-за меня. Тони много сделал для всех вас. И то, что он огрызается… Это потому, что он больше не знает, как защититься от ваших нападок. А вы накинулись на него все разом, это подло. В конце концов, то, что произошло — это только между нами. — Питер, — поражённо выдохнул Тони. — Нет! — Питер избегал смотреть в глаза отца. — Дай мне сказать, пожалуйста. Больше всего меня поражает, насколько вы все неблагодарные. Вы понятия не имеете, сколько отец тратит сил, времени и денег, чтобы существовала база Мстителей, чтобы у всех вас был дом, место, куда можно вернуться. За вас даже ведут грёбаную ленту новостей! Создают имидж и подчищают косяки. И это уже не говоря о том, что он должен прикрывать вас перед правительством, изворачиваться, чтобы всё происходящее было в рамках закона. А что слышу я каждый раз, когда речь заходит о капитане Америка и Тони Старке? — Питер посмотрел в глаза Роджерсу. — Капитан Америка — национальный герой, а Тони Старк — взбалмошный миллиардер, которому всё легко досталось в жизни. И вы тоже так считаете. Хотя, кому уж точно ничего просто так не сваливалось на голову — это моему отцу. Он сам себя сделал. А вы просто… — он покачал головой. — Вы сейчас не герои. Совсем. Если вы и дальше продолжите эту травлю, я вас никогда не прощу. Питер ушёл, когда уже не мог сдерживать слёзы в голосе. А он и не догадывался, как на самом деле ему было обидно за отца. Удивил сам себя, называется. — Молодцы, — сказал Старк, когда Питер ушёл. — Довели мне ребёнка. — Не понимаю, как у такого ублюдка как ты, может быть такой ребёнок, — покачала головой Наташа. — Наташа, — сказал Брюс, смотря на Романову и качая головой. — Что? Да он не заслуживает столько любви! — Наташа, — повторил Беннер. — Думаю, вы перестарались. — Мне наплевать, что вы там думаете, — сказал Старк. — Но если это его так расстраивает, вам придётся быть повежливее. Он встал и пошёл вслед за Питером. — Может, мы и правда переборщили, — сказал тихо Стив.* * *
— Пит, — Тони постучал в дверь сына, но тот не ответил. — Ты ведь знаешь, что Джарвис может меня впустить, да? — поинтересовался он. Сын опять не ответил. — Ну меня-то хоть не игнорируй. Старк сполз по стене, садясь на пол и поджимая под себя одну ногу. — Слушай, меня это не трогает, хорошо? И потом, в их словах есть правда, ты и сам знаешь. Я паршивый родитель. Не слишком внимательный, лишённый этой… как её… эмпатии. И почти всегда занят своими железками. Дверь резко распахнулась, и на пороге показался злой Питер. На лице не было ни следа слёз или истерики. Тони даже оторопел от вида взбешённого ребёнка. Старк неловко поднялся. — Как ты можешь?! — резко спросил Питер. — Как ты можешь так говорить?! Почему ты всегда и всем позволяешь говорить о себе такое, ты ведь совсем не такой! — Пит, — попытался было Старк. — Что? Я ведь правда думал, что тебе плевать на меня. Что тебе лучше одному. А знаешь почему? Ты всё время меня отталкивал. Ты делаешь всё, чтобы другие считали тебя эгоистом. Но это неправда. И я не понимаю, почему ты себя так не любишь! Старк потерял дар речи. А он-то думал, что после Пеппер не останется никого, кто будет на его стороне. Он и сам давно не был, потому что стал пародией на самого себя в телевизоре. Разве в нём было хоть что-то настоящее? Тони Старк жертвовал огромные деньги, спонсировал Мстителей, выплачивал средства на восстановления городов после разрушений, открывал больницы и детские дома, но он ничего по этому поводу не чувствовал. Это был его долг, и Тони его исполнял. Но ведь это никогда не было искренне. Разве это делало его хорошим человеком? А теперь он одурачил Питера. Одурачил этими своими жалкими попытками стать хорошим родителем. Этот наивный болван всерьёз решил, что Тони Старк — это пример, на который стоило равняться? Да ведь он сам в себя не верил! Не верил, что сможет исправить то, что натворил; не верил, что для него самого это значило хоть что-то. Но неужели для Питера этого было достаточно, чтобы вот так защищать его в глазах Мстителей — людей, которые его насквозь видели. Старк чувствовал дурноту, его ощутимо потряхивало. Он смотрел на Питера и не верил, что этот вот пацан — его сын. Надо же, а он-то считал, что фамилия Старк — приговор. Что ж, может это проклятие закончится на нём, и дети Питера не будут обделены родительской любовью? Тони сжал сына в объятиях, не зная как объяснить этой бестолочи, что не стоит злиться из-за него, не стоит защищать его, потому что из них двоих Тони — отец, это он заботится о Питере, это он не знает, как себя вести, чтобы не быть навязчивым и не казаться равнодушным. Но если что-то в нём и есть хорошее, если что-то искреннее и существует, то оно несомненно принадлежало Питеру. Но как ему это сказать? Как в очередной раз не разочаровать его? — Мне плевать, Питер, — сказал Тони тихо. — Мне всё равно. Только не расстраивайся из-за этого. — А мне нет, неужели ты не можешь понять, что мне не плевать? Ты не заслуживаешь такого отношения. Только не от них. — И хотя я могу с тобой поспорить, я рад, что ты считаешь иначе. — А если бы они ко мне так относились? — спросил Питер. — Тебе бы было плевать? — Это другое. — Почему? Потому что я младше? — Да, потому что ты младше, — не стал спорить Старк. «И потому что лучше меня. Потому что это я сломал тебе обе руки…» — А когда ты мне будешь не нужен, я перееду, забуду о тебе, и буду звонить только на Рождество и дни рождения? — Надеюсь, ты так не сделаешь, Паучок, — сказал Тони мягко. — А ты делаешь всё, чтобы я так сделал, — горько сказал Питер. — Хочешь, чтобы, когда станешь старым и немощным, я забыл о тебе. — Не говори обо мне как о старом и немощном, — запротестовал Старк. — Пап, ты можешь быть слабым, и можешь позволить и мне защищать себя. Это важно для меня. Так же как и то, что ты меня защищаешь. Старк, замер, вспоминая похожий разговор, но только с Пеппер. — Позволь мне разобраться с этим, — сказала она, когда в очередной раз её неразумный муж настроил против себя всех журналистов. — Пеп, зачем тебе это? — Я могу защитить тебя, если уж не уследила за тем, что ты в очередной сказал прессе. — Кого интересует, что они думают? — устало-раздражённо спросил Тони. — Меня, — ответила Пеппер. — Я не позволю им говорить о тебе всю эту чушь. Тем более что могу заставить их молчать. А теперь Питер говорил ему то же самое. Родной отец никогда ему не говорил такого. Не говорил, что он может быть слабым, не говорил, что защитит его. Единственное, на что его хватило, это оставить сообщение на плёнке, трусливо записать его и молчать об этом всю жизнь. Молчать и заставить сомневаться в себе, заставить вести себя точно так же с Питером — самым добрым и искренним ребёнком на свете. Лучшим ребёнком, даже не потому, что он на самом деле был лучшим, а потому что он просто был сыном самого Тони. И уже за одно это его можно было бесконечно любить. — Мы должны заботиться друг о друге, — сказал Питер, и Тони не стал спорить, только крепче сжимая его. ______________ * Ложный вакуум — состояние в квантовой теории поля, которое не является состоянием с глобально минимальной энергией. В одной из гипотез «раздувающейся Вселенной» из ложного вакуума вскоре после появления Вселенной могла образоваться не одна, а множество метагалактик (в том числе и наша).