Hawaiian Rose

— Запомни! — Нуар нацелил пистолет на свою жертву, глядя в глаза. — Нуар не прячется. Нуар выжидает. Воздух с молниеносной скоростью пронзила пуля. А слух остро пронзил звук выстрела. Бездыханное тело упало прямо под ноги Дона. Из лобовой части головы струёй потекла алая жидкость, окрашивая в свой цвет зелёную траву. Смерть наступила настолько быстро, что парень даже не осознал, что нить его жизни оборвалась. Порой люди живут, даже не подозревая о том, что буквально через час он не будет существовать в этом мире. Жизнь прерывается так стремительно, что наше сознание не успевает принять этот факт. Никто не знает, когда наступит конец, никто не знает, что человек умрёт завтра или через год. Людям дана жизнь, чтобы умереть. Смерть дана, чтобы жить. Однако люди зачастую забывают это и предпочитают просто существовать, а после проститься с жизнью. И истина приходит в самый последний момент. Поэтому тем людям, которые осознают ценности жизни, умеют жить и рисковать, смерть не является, как самый страшный кошмар в обличии холоднокровного убийцы в чёрном костюме, смерть является счастливым билетом в неопознанный мир. Издав томный вздох, блондин убрал на место огнестрельное оружие и взглянул на Клода, взор которого был наполнен изумлением от столь бессердечного поступка хозяина. — Я сейчас вернусь в казино на пару минут, а после нам нужно ехать в Париж. Сообщи Жану, чтобы приготовился к отъезду. — Минорно отдал распоряжение Адриан и, развернувшись на пятках на сто восемьдесят градусов, лёгкой походкой направился к зданию, в котором его ждала брюнетка. По пути в казино пшеничные волосы Адриана раздувал лёгкий прохладный ветерок. После убийства Тейлора он думал, что больше не сможет с таким хладнокровием лишать людей жизни. Но в глазах последней жертвы он видел страх перед смертью, и это побуждало его как можно скорее убить. Он боялся, а что, как не страх, пробуждает в хищнике желание умертвить добычу? В глазах Тейлора он видел крупицу сожаления. На его загорелом, но бледном от нахлынувшей боли лице он разглядел безразличие, смешанное нотой безнадежности. И убить такого человека Адриан не мог. Для него это было увлекательной игрой, в которой победа стоила человеческой жизни. Однако в игре с Тейлором он одержал крупное поражение. Впервые в жизни он проиграл в игре, где был самым настоящим профессионалом. Впервые он почувствовал укол совести, впервые ощутил дрожь в ледяных руках. И на этот раз боялась не жертва… боялся хищник. Сглотнув, блондин помотал головой в попытке избавиться от воспоминания о Тейлоре. Он хотел заглушить это колющее чувство. Но даже кровь новой жертвы не смогла смыть чувство вины. Яркий свет от мигающей воды фонтана, мерцание которой напоминало искры горящего пламени, на малую долю секунду ослепил Адриана. В его тусклых изумрудных глазах отразилась игра света: пламенно-оранжевые огоньки сменялись на тёмно-голубые звёздочки. И это происходило в блеклой водной глади. Это было завораживающим зрелищем! « — Вам не стоит так огорчаться, месье Агрест, — Маринетт стояла перед начальником, в волнении прижимая к своей груди документ, который подписал Агрест. Её иссиня-чёрные волосы волнами спадали на её плечи, короткая чёлка была откинута набок. Синий пиджак, прикрывающий облегающую её грудь и талию белую блузку, был расстёгнут, а синяя юбка обтягивала её стройные бёдра. Именно в этот момент, когда Адриан, прижавшись спиной к стене, смотрел на это создание, он понял, как сильно его влечение к ней. — Я не огорчаюсь, Маринетт, — его бледно-розовые губы тронула печальная улыбка, — меня ужасно задолбало всё то, что происходит. Мало того, я запутался ещё в этом мире. — Он с глухим стоном запрокинул голову назад, прикрыв глаза. Время близилось к вечеру. На кукольном лице Маринетт отражались лучи заходящего солнца, а взгляд васильковых глаз был направлен на окно, которое горело от ослепляющего светила и огненного неба. В её взоре читалась лёгкая задумчивость. — Мир на самом деле очень странный. В нём нет никаких разграничений: нет определённого зла, нет определённого добра… Мы живём, не подозревая, что наша вселенная устроена по научным, материалистическим меркам. И всё идёт своим чередом. Так, как должно быть… Однако вся нравственность, та мораль, в которой Вы запутались, кроется не в мире, а в Вас самом. — В этот момент она посмотрела в глаза Адриана и столкнулась с его пронзительными изумрудами. Он с интересом смотрел на неё, увлекшись её нежным голосом. — Ты хочешь сказать, что я запутался не в мире, а в самом себе? — он изогнул правую бровь. Его и в правду заинтересовало рассуждение Маринетт, и на секунду он даже успел забыть о том, что он не просто владелец крупнейшей компании мира, но и кровожадный убийца, который готов убить любого, кто встанет на его пути. И всё ради простого развлечения. — Да, — на выдохе произнесла девушка. От одного его взгляда она теряла контроль, однако сейчас девушка пыталась сосредоточить все мысли на его проблеме. — Мир — понятие относительное. Постарайтесь установить определённые границы своего мира, тогда Вы будете меньше углубляться в себя и тем самым путать мысли. Однажды осознание к Вам придёт, просто нужно немного расслабиться, — она слегка улыбнулась ему. Раньше девушка сама винила мир в том, что он ужасно сложный, покуда не разобралась в том, что она путалась в своих же чувствах и мыслях. После пяти секунд тишины Маринетт хотела развернуться, чтобы покинуть начальника, однако его серьёзный вопрос её остановил: — Если ты говоришь, что я должен установить свои границы, то, лично на твой взгляд, территория чего будет больше? — его тон был серьёзный, но во взгляде она видела какую-то потерянность, которую трудно было разгадать. Не тратя и секунды на размышления, работница уверено дала свой ответ: — Разумеется, добра и милосердия, — она одарила его искренней улыбкой, от которой его сердце пропустило удар. — Приятного вечера. — С этими словами она развернулась и, покрывшись пунцовой краской, покинула кабинет, оставив его владельца в полной растерянности.» Маринетт безусловно видела в Адриане милосердного и великодушного человека, способного на любовь. Она видела в нём то, чего не видел никто на этом свете. Но она не смогла рассмотреть в нём того самого дьявола, в облике которого он погубил десятки жизней, причинил боль сотне людей. Он по жизни играл не по установленным законом и человечеством правилам, а по своим собственным. Соединенные Штаты Америки. Вашингтон. В это же время в Вашингтоне солнце только начала садиться за горизонт, одаривая людей последними тёплыми лучами этого дня. Стефан разместился в особняке своего племянника. Интерьер внутреннего обустройства был очень схож с домом, в котором Стефан провёл двадцать пять лет своей жизни, что очень радовало его и в то же время вводило в тоску по прошлому. После смерти Джона Стивенсона Джаспер переехал из Нью-Йорка в Вашингтон. Смена обстановки и офиса, на его взгляд, должно было пойти ему на пользу. Но тоска по приёмным родителям, по дедушке, родному дому осталась неизменной. Особняк Стивенсона-младшего находился на северо-западе Тихого Океана с круглогодичным видом на башни Бельвью и вид на залив Мейденбауэр. В этом доме шесть спальных комнат, большой главный люкс, несколько ванных, большая кухня с высококлассной техникой, винная комната, бар. Здание обладает высококачественными удобствами. Сама постройка отделана с тонким вкусом — цветовая гамма состоит из тёмно-коричневого, светло-серого цветов и местами бежевого. Благодаря огромному количеству двойных окон в доме прекрасное освещение. Достаточно просто, но изящно. В общем, вкус у Джаспера в этом деле был отменный. — Нашёл что-нибудь? — Стефан стоял у окна, глядя на колыхавшиеся от ветра пышные тёмно-зелёные ели. В одной руке он держал свой мобильный, в другой — хрустальный бокал, наполненный белым вином. — Я тебе сейчас такую информацию расскажу, Стефан, — с напористым энтузиазмом начал Алекс, не отрывая взгляд от своего ноутбука. — Во-первых, у меня появилась теория, кто стоит за «Гавайской розой». — Серьёзно? Ты уже можешь выдвинуть свою теорию? — искренне удивился Стефан, поднося к своим губам сосуд с ароматным напитком. — Обижаешь, — с улыбкой протянул детектив. — Я практически двадцать лет посвятил этому делу. Что я, не смогу разыскать какого-то паренька, который наркотиками балуется? — Значит, паренёк, — догадался блондин, выудив из рассуждений друга ключевое слово. — Именно, но сейчас послушай кое-что, — Алекс поправил съехавшие очки и, прокашлявшись, продолжил, — так вот. В компании, вернее, в одной из лабораторий, твоего отца…кхм, — на последнем слове мужчина прервался, но как можно быстрее исправил себя, — Джона Стивенсона одно время работал подающий большие надежды учёный — Чарли Аддерли. Он работал в отделе по разработке фармакологических препаратов. Его даже сделали руководителем этого отдела, но быстро отстранили от обязанностей. По его вине в девяносто четвёртом загорелся весь отдел. Там пострадал и мой дядя от этого пожара. Он работал в одной группе с Аддерли. Я звонил ему, чтобы узнать подробности, и он рассказал мне, что Чарли был одержим идеей создать свой новый препарат, который бы имел свойства наркозного средства. Он показывал группе все свои исследования, было продумано всё до каждой мелочи. Но по каким-то неизвестным причинам во время процесса вспыхнул пожар. Дядя говорил, что это мог учинить недруг Аддерли, или пожар возник в результате неосторожности… — Стой, Алекс, — прервал рассказ собеседника, Стивенсон. Он пытался уследить за связью повествования, но его это только завело в тупик. — Как ты вообще додумался копаться в прошлом лаборатории Джона? — Мама позвонила и отругала, что я дядю с Днём Рождения не поздравил, — смущённо признался собеседник Стефана, на что светловолосый усмехнулся, — я ему рассказал, что я работаю над поиском человека, который бы мог разработать сильнейший наркотик. — Он пожал плечами. — А после дядя поведал эту историю, которую напомнил ему мой рассказ. — А причём здесь лаборатория Джона и этот сумасшедший?  — Слушай дальше и узнаешь, — ответил мужчина и продолжил: — После этого инцидента Аддерли уволили. Несколько лет о нём не было слышно. Ну, или было, но я особо не вдавался в это. Меня больше привлёк тот скандал, который разошёлся как нельзя кстати. Один известный французский бизнесмен, владелец модельерной компании «Agreste», подавал в суд жалобу на одну из американских больниц. Его жена погибла в результате врачебного эксперимента. У неё выявили злокачественную опухоль. И требовалась операция. Но из-за того, что ей ввели во время процедуры не тот препарат, она умерла. И угадай, кто в итоге оказался за решёткой? — Чарли Аддерли, — задумчиво ответил Стефан, пытаясь сложить в голове полный пазл, который никак не собирался. — Именно. Только эту информацию я достал кровью и потом, Стефан. Ну представь, в Америку звонит какой-то детектив из Китая и пытается выпытать информацию почти двадцатилетней давности. Меня сначала послали куда подальше, но в итоге всё получилось. Я связался с одним хирургом-онкологом, который работал на тот момент, и он подтвердил, что был такой врач Чарли Аддерли, который хотел испытать свой разработанный препарат «Аргирея». Я так и не понял, каким чудом он устроился в больницу, так ещё и врачом. Возможно, здесь сыграло наличие нескольких образований, но вообще он не имел никакого права настаивать на не утвердившемся ещё лекарстве. И психом же не назовёшь, так бы его ни к какой работе не допустили. Однако сильно над этим я не стал задумываться, когда узнал, что Чарли нарочно тогда поменял препараты, уверенный, что его порождение намного эффективнее простого наркоза. Но просчитался. Женщина умерла, а Габриэль Агрест долгое время не давал этой больнице покоя, покуда Аддерли не оказался в тюремном заключении. — Алекс выдохнул в трубку и испил воду из своего стакана. — А вот дальше слушай внимательно. Стефан даже не заметил, как за разговором у него перехватило дыхание. Сделав небольшой вдох-выдох, он испил божественный напиток и насладился тем, как холодная жидкость охладила его плоть, растекаясь по его организму медленно, но верно. — Когда я понял, что вот эта история меня ни к чему не приведёт, я уже хотел продолжить поиски в другом русле. Но моя напарница, Джия, которая мне и помогала в расследовании, оказалась не только прекрасным детективом, но и замечательной садовницей. А ещё она с мужем ездила на Гавайи в прошлом году, и они случайно столкнулись с таким цветком, как аргирея, который изредка добавляют там в алкоголь. По-другому аргирея — это Гавайская роза, Стефан! Ты понимаешь? — с энтузиазмом промолвил Алекс, поправив галстук. — То есть ты хочешь сказать, что это Чарли стоит за изобретением «Гавайской розы»? — скептически ответил вопросом на вопрос собеседник Смита. — Нет, не хочу, — с нескрываемой насмешкой отозвался Смит. — У этой истории совершенно другой исход событий, слушай. Франция. Париж. Французский городок накрылся мраком ночи. Небо затянулось покровом серых туч, заслоняя собой миллиарды мерцающих звездочек и блеклый месяц. Лишь свет фонарей и освещение витрин озаряли мирные улицы Парижа. Энген-Ле-Бен был уже давно позади. Автомобиль, принадлежавший Адриану Агресту, уже мчался по улицам Парижа, пересекая их с мимолётной скоростью. — Абонент временно не доступен, — уже в десятый раз владельцу компании отвечает монотонный женский голос. С недовольным видом сжав свой мобильный в руке, Адриан откинул его на соседнее сиденье. Переведя взгляд на пролетающий мимо Париж, мужчина прислонился виском к холодному стеклу и на некоторое мгновение прикрыл глаза. В его мыслях всплыл образ молодой девушки с бездонными васильковыми глазами, в которых он был готов пропасть и не вернуться. Прекрасное красное платье облегает её осиную талию, подчёркивая каждый изгиб тела. Короткие иссиня-чёрные волосы идеально убраны назад, открывая кукольное лицо миру. Лучезарная улыбка озаряет её лик, когда она в сопровождении Агреста заходит в огромный зал, полный знаменитых и особо-важных людей Парижа. А когда рука молодого человека касается её талии, пухлые щеки покрываются румянцем, а по телу пробегает табун мурашек. Дыхание напрочь сбивается не столько от ритма танца, сколько от близости мужчины, от которого она без ума. И он это чувствует. Чувствует, как в его сильных руках дрожит это маленькое создание, слышит стук её сердечка. Эта близость дает ему прочувствовать, что он не только убийца с холодным сердцем, не только владелец всем известной компании, от одного слова которого зависят судьбы участников рынка, но и человек, которого по-настоящему любят. Рядом с ней он забыл о запахе крови, об амбициях, о желании возвыситься над всеми и убивать ради собственной выгоды. Рядом с ней он потерялся во временном пространстве. Ради того, чтобы прикоснуться к этим манящим губам, чтобы услышать из этих пухлых губ слова о любви, он готов был забыть всё и отказаться от всего, что имеет. Пару сантиметров его отделяют от её лица. Осталось преодолеть совсем немного, и Адриан готов погрузиться в ещё неизвестный ему мир. — Месье Агрест, — сонное сознание мужчины прояснилось от грубого баса водителя. — Мы приехали. Приоткрыв глаза, Адриан отпрянул от стекла. Руками он провёл по бледному лицу, словно на молитве, и отстегнул ремень безопасности. — Можешь ехать, а завтра с утра ты приедешь за мной, — проговорил Агрест, выходя из автомобиля. — Но, Месье… — Завтра, Жан, завтра, — отрезал блондин и захлопнул дверь. В эту же секунду его волосы взъерошил порыв ветра, а тело покрылось гусиной кожей. В Париже оказалось намного холодней, чем в Энген-Ле-Бене, и это вызвало некое недовольство у Адриана. Вокруг проезжало незначительное количество машин, что говорило о позднем времени суток. Застегнув свою синюю кофту, он поднялся по ступенькам вверх. Блондин ввёл необходимый ему код и благополучно вошёл в здание. С каждым разом всё сильнее нажимая на дверной звонок, Адриан чувствовал, как теряет крупицы своего железного терпения. Дверь по-прежнему никто не открывал. На одну руку он опирался, чтобы не упасть, а другой — не прекращал мучить несчастную чёрную кнопку. Наконец, железная дверь открылась. — Адриан? — тёмно-зелёные глаза округлились в изумлении. — Ты на часы смотрел? — Почему ты была не доступна? — с укором произнёс Адриан, разглядывая девушку, что стояла напротив. Высокая стройная брюнетка с длинными волосами, волнами спадающими вдоль спины, и притягательными зелёными глазами. Даже несмотря на позднее время, вид у неё был очарователен. Одета она была лишь чёрную атласную сорочку, длина которой достигала середины бедра. Эта вещь идеально сидела на её упругом теле. Девушка недовольно уперла руки в бока, глядя в глаза мужчины, настроение которого с недовольного сменилось на игривое. — Что тебе нужно? — мелодичный голос принял нотки возмущения. — Столько дней не появлялся, а сегодня решил вернуться? — она обрушила на него шквал вопросов, однако большую часть слов он просто пропустил мимо ушей. — Чего ты добиваешься такими действиями, Адриан? — Тебя, дорогая, — с нескрываемой ухмылкой произнёс он и притянул девушку к себе за руку. Запустив одну руку в её густые волосы, блондин грубо впился в её губы, прижимая тело брюнетки к себе. Адриан прислонил брюнетку к холодной стене, придавливая своим весом. Он терзал её губы, ожидая от неё взаимности. Лила упёрлась руками в его широкую грудь в попытке оттолкнуть, но Адриан только перехватил её руки и поднял над ней, прижимая их стене. Ему нравилось её сопротивление, попытки оттолкнуть и выгнать его; такое поведение его ещё больше возбуждало его. — Ты не сможешь долго сопротивляться мне, — ей в губы проговорил блондин. Он хотел забыться. Адриан не отрицал того факта, что пользуется своей секретаршей в качестве подстилки, средства, чтобы снять напряжение и усталость. С ней ему было хорошо, но только физически. И Лила это понимала, но ей было куда сложнее оттолкнуть того, к которому испытывала влюбленность. Гордость ей каждый раз напоминала о том, что он просто пользуется её телом; разум заставлял игнорировать каждый его непристойный жест, но как бы девушка не сопротивлялась, она испытывала ту же необходимость в нём, как и он в ней. Агрест прикусил нижнюю губу девушки, и она невольно разомкнула уста. Нагло проникнув языком, он исследовал им её влажный ротик, проводил своим по её языку. Одной рукой он образовал оковы для нежных рук Лилы, а второй принялся блуждать по её телу. Она испускала тихие стоны от его головокружительных ласк; её тело извивалось, словно змея, под его руками. Страсть обуяла ими; воздух накалился так, что каждый вздох сжигал горло. Адриан освободил руки девушки и подхватил её на руки, вынуждая её стройные ножки обвить его торс. Мысли путались с каждой секундой, оставляя место животному инстинкту. Однако в уже помутневшем разуме мужчины проскальзывал образ девушки с глубокими васильковыми глазами, от взгляда которой он начинал терять голову. Оставив на губах секретарши чистый, целомудренный поцелуй, блондин с прикрытыми глазами представлял себе ту, от которой был без ума. — Я люблю тебя, — шёпотом, практически безмолвно произнёс он. Соединённые Штаты Америки. Вашингтон. — Чарли переехал во Францию спустя год после выхода из тюрьмы. — Продолжал Александр. — Там устроился в Париже в качестве помощника лаборанта и женился на Мире Венсон, преподавательнице литературы в одном известном коллеже. После этого он прекратил своё существование, как Чарли Аддерли, и начал новую жизнь, как Лоран Венсон. В браке у них родился сын по имени Феликс. И спустя несколько лет женщина с ребёнком погибли во время пожара. Квартира загорелась в то время, когда Лоран был на работе. С каждым произнесённым брюнетом предложением удивление Стефана росло всё больше и больше. Насколько бы его не увлекала интрига, связанная с таинственным наркотиком, он никогда бы не подумал, что его происхождение имеет настолько глубокие истоки. — После мужчина переехал в Леон. Однако не один. С учеником или же, как по документам, сыном по имени Феликс Венсон. — Но ты же сказал… — светловолосый пришёл в ступор, услышав знакомое сочетание. — Это уже другой парень. На тот момент смены имени ему было уже двадцать лет. Над установлением его личности я пока работаю, однако велика вероятность, что это пропавший семь лет назад Люк Дюпэн-Чэн, обычный студент химико-биологического факультета. Когда случилась авария, его родители погибли на месте, а о парне было ничего неизвестно. Скорее всего, я думаю, в аварии замешан Лоран. Видимо, по чистой случайности или неосторожности. Но это не так важно. В Леоне парень получил сразу два высших образования — научный деятель и финансист. И к моменту окончания обучения парня Лоран скончался от асфиксии. — Алекс резко замолчал, а Стивенсон пытался прийти в себя. — И…всё? — Нет, конечно, я так до сути и не дошёл, — рассмеялся парень, а после снова прокашлялся от сухости в горле. Сделав пару глотков ледяной жидкости, детектив подождал, пока она разольётся по всему организму, а после продолжил: — Похоронив наставника, Феликс вернулся в Париж и устроился главой финансового отдела в компании «Agreste». — Замкнутый круг какой-то, — поставив бокал с вином на хрустальный столик, Стефан присел на кресло. — Из-за Агреста Чарли, или Лоран Венсон, угодил за решётку, а после его отпрыск устраивается в компанию Габриэля. Что за бред, Лекс? — В том-то и суть, Стефан, — прервал его брюнет, — возможно, здесь дело в мести Феликса за своего, так скажем, отца, так как спустя три месяца работы Габриэль Агрест скончался от инфаркта, а кресло директора занял его сын Адриан Агрест. Хочу дополнить, что ещё до ухода Габриэля компания претерпевала экономический кризис: ошибки в документации финансов, которыми занимался месье Венсон. А после все проблемы свалились на плечи молодого владельца, который только вступил в дело компании. Её ждал полнейший крах. Однако, что самое интересное, финансовые дела компании спустя четыре месяца начали значительно увеличиваться, в это же время на рынке продаж в свою силу вступила «Гавайская Роза». Такой быстрый подъём буквально с самого низа компании и до вершины, которую она занимала до спада, не может произойти просто так. Этот таинственный Нуар, личность которого долгое время считалась загадкой для многих стран мира, можно считать раскрытой, Стефан. Только вот мучает один лишь вопрос… — Алекс слегка задумался, ожидая, когда его собеседник переварит поступившую информацию. — …стоит ли за этим псевдонимом сам Феликс Венсон, приемник сумасшедшего учёного, или же им прикрывается молодой владелец модельерной компании «Agreste»? — кивая головой, Стефан продолжил мысль своего друга. Франция. Париж. Феликс стоял на балконе своей квартиры. Обратив голову к верху, он с интересом рассматривал затянувшееся мрачными кучево-дождевыми внутримассовыми облаками небо тёмно-васильковым взглядом, полным боли и тоски. Не было ни ярких звёздочек, что так напоминают ему ясные глаза младшей сестры, ни светящегося месяца, что так схож с улыбкой его любимой. Лишь чёрная пелена, окутавшая мир, которая так похожа на лепестки дьявольского цветка. Холодный ветер обдувал его лицо, взъерошив густые тёмные волосы. Тонкие губы уже посинели от температуры воздуха, но покидать это место он не собирался. Он ждал. Ждал, когда небо перестанет томить его ожиданиями дождя, капли которого освежают его мысли, снова возвращают в реальность. Лишь такое явление, как дождь, приносило ему радость и умиротворение. Феликс был уверен, что однажды проступит свет сквозь тьму, но это случиться лишь тогда, когда свершится месть и тем самым восторжествует справедливость. — El oscuro velo de tu justicia pronto desaparecerá de la luz brillante de mi venganza, Monsieur Agrest* — на чистом испанском проговорил Феликс и блаженно прикрыв глаза, запрокинув голову назад, как только его слуха коснулся раскат грома.