Hawaiian Rose

«Всякая перемена прокладывает путь другим переменам». — Здравствуй, Маринетт. На его тихий мягкий голос она подняла голову, и снова хищнический взгляд изумрудных глаз встретился с детским взглядом васильковых. По хрупкому кукольному телу пробежала леденящая дрожь от столь пронзительного взгляда, который раньше сводил её с ума и который сейчас вводил в ужас беззащитное создание, вынуждал дрожать, словно осиновый лист. Страх перед начальником затмевал любовь в её сердце, сковывал её тело железными цепями, сцепляясь у горла и сжимая его до потери пульса девушки. Маринетт волнительно и медленно перебирала свои тонкие творческие пальчики, ощущая, как температура тела поднимается. Прядь растрепанных и влажных после неудавшегося побега волос упала на лицо, щекоча бледную кожу, и брюнетка нерешительно заправила волосы за уши, открывая своё безжизненное и покрытое темными пятнами личико. Адриан видел эту картину и не мог поверить своим глазам, что довёл до такого удручающего его совесть состояния девушку. Парень от стыда за собственные дела прикусил губу и сделал первый неуверенный шаг в сторону девушки, на что та резко сделал шаг назад. — Маринетт… — голос блондина предательски подрагивал, выдавая его тревожность. Он видел, как васильковые глаза наполнились слезами, видел, как дрожали тонкие губы то ли от страха, то ли от холода. Мысли в его голове путались. Владелец крупнейшей компанией, главарь одной из процветающих мафий мялся перед маленькой девочкой и не понимал, что ему говорить. До этого он столько раз представлял их встречу, столько слов придумал, чтобы извиниться перед ней, но сейчас он не может выдать ни слова, кроме обжигающего адской болью его сердце её имя. Маленькая интрижка превратилась в жестокую борьбу за жизнь. — Ты боишься меня? — наконец, выдавил из себя Агрест тихий вопрос. Маринетт лишь опустила взгляд. Говорить было бессмысленно. Её поведение выдавало все чувства, что она испытывала. Сейчас ей хотелось уйти. Голова мутнела, тело горело жарким огнем, а в горле стоял ком, не пускающий кислород в её организм. Ей было и жарко, и холодно одновременно. И разговаривать с Адрианом, видеть его она уже не хотела. — Я не хотел обижать тебя, Маринетт, в тот вечер, — начал блондин, удивляясь тому порыву слов, который стремительно слетал с его уст. Он не думал о том, что говорить. Глядя на Маринетт, на хрупкое и испуганное существо, слова сами собирались в извинение и раскаяние перед ней. — Я был пьян… потрясен погоней, испуган. Испуган за твою жизнь и свою. Я лишился здравого рассудка, но… но рядом была ты, Маринетт… моему самообладанию пришёл конец, когда я только приблизился к тебе… Адриан сделал ещё небольшой шаг вперед, однако Маринетт мгновенно сделала шаг назад, словно сработал рефлекс на действия бывшего начальника. — Прости меня, — тихо уже промолвил парень, чувствуя, как вина за содеянное пожирала его изнутри. Каждое слово блондина звоном отдавалось в ушах васильковоглазой. Изображение окружающего плыло перед глазами, превращаясь в мутное пятнышко, испачканное разноцветными красками. Последние его слова она почти не разбирала, но любой звук врезалось в её сознание, парализуя головной мозг. Подняв голову, Маринетт ещё раз взглянула на расплывчатое изображение Агреста, однако в это же мгновение её сознание абсолютно отключилось. Дождливая ночь в Париже сменилась солнечным прохладным утром. Лучи солнца отражались в лужицах, образовавшихся на гладком асфальте. Запах дождя по-прежнему витал в воздухе, напоминая о своём ночном присутствии, и иногда он смешивался с запахом крепкого кофе. Парижане, одевшись в тёплые пальто и стильные береты, спешили по своим делам. С самого утра жизнь бурлила, на каждом углу были слышны возбужденные разговоры, на фоне которых играла приятная музыка. Месье Куффен проснулся давно, но из комнаты ещё не выходил. Покуда он не услышит голоса друзей за дверью, не переступит порог спальни. Лука считал это одной из своих странностей, ведь по-другому он не мог объяснить эту странную привычку. Парень стоял у небольшого окна и нервно теребил край чёрной водолазки, облегающей его тело. Он любовался красотой пейзажа, который подарил не так давно закончившийся дождь. Лука не мог выкинуть из своей головы мысли о судьбе Маринетт. С тех пор, как он вырвал её из рук своего сводного брата, парень чувствует ответственность за её жизнь. И это заставляет его делать хоть что-то в этой жизни, а не просто жить ради мести брату за свою невесту. »…Испытываемая боль толкает к тому, чтобы самому покинуть этот ничтожный мир, лишь бы не чувствовать её. Однако со временем та боль, что рвала наше сердце, становится нашей жизнью» — Лука ухмыльнулся, невольно вспомнив слова Маринетт. Девушка была абсолютно права, когда пыталась образумить его, помочь вырваться из того состояние, в которое он сам же себя и вогнал. Месяцы страданий и вечных терзаний сделали из Луки меланхоличного социопата, несмотря на то, что рядом с ним Аликс, Ким и Макс. Они так же пытались ему помочь. И каждый понимал его боль: Аликс потеряла отца. Того единственного родного человека, который был рядом с ней, Ким потерял друга, который пострадал от действий «Гавайской розы». Однако почему они за столько лет не смогли помочь ему? Почему им не удалось вытащить Луку из вечной тоски по погибшей Джулеки? Потому что его сопротивление было сильнее их попыток и желаний. Он не хотел забывать ни дня, проведенного с девушкой. Не хотел забывать запах её волос, нежность её кожи. Не хотел забывать звучания её голоса, поэтому из раза в раз он прослушивал её последнее сообщение ему. Сообщение, в котором она в последний раз сказала, что любит его. А с момента появления Маринетт в его жизни у него появилась новая мотивация. Лука чувствовал ответственность за неё и искренне пытался помочь ей, чтобы спасти хоть одного человека от своего брата, что так безжалостно вертит судьбами людей, даже тех, кто так ему дороги. Маринетт стала его стимулом продолжать действовать во благо другому. За неделю он подарила ему семь смятённых, но полных жизни дней. Его мысли занимало другое, не только Джулека и план мести, но и Маринетт, девушка, жизнь которой он обязан сохранить. Будет ли это его искуплением, когда он свершит свой замысел? Затмит ли поступок спасения Маринетт убийство брата? Сможет ли он жить спокойно, когда баланс жизни сохранится? Или же спасение девушки не равносильно убийству брата? Что будет, когда это всё закончится? И продолжится его жизнь после этого? — Лука! — звонкий крик Кюбдэль вырвал его из раздумий. Адриан лениво разместился на бежевом кресле, скрестив ноги, и обсуждал по телефону дела компании. Он слишком вжился в роль Нуара, что забыл о своей роли Адриана Агреста. Все обязанности блондин повесил на Натали и Нино, за что ему было немного стыдно. — Натали, — улыбчиво протянул Адриан, стараясь угомонить взволнованность женщины, без которой компании бы уже давно не стало, даже несмотря на большие доходы, получившие после продаж наркотика Венсона. — Завтра же я вернусь и проведу это совещание. Не переживай так. Никуда от нас не денутся эти итальянцы. — Месье Агрест, я прошу Вас вернуться к работе уже сегодня, — монотонно, но с долей беспокойства говорила правая рука Агреста. Ещё при Габриэле она играла немаловажную роль в процветании компании и дала слово своему начальнику, что ни за что не оставит Адриана одного и будет всеми силами стараться образумить его ребяческую натуру и инфантилизм. — Мы не можем ждать. Мы и так сильно подзатянули с этим делом. Помимо прочего, необходимо подписать документы. Прошу, месье, приезжайте в офис как можно раньше. Адриан прикусил губу. Ему не хотелось возвращаться к делам компании. Не хотелось снова сталкиваться с проблемами и делами. Однако память об отце звонким колокольчиком звучала где-то внутри, не давая возможности снова довести компанию до упадка. — Хорошо, Натали. К обеду постараюсь приехать. Он отключил звонок и откинулся на кресло. Тяжело вздохнув, парень уставился на дверь, пальцами впился в кожаную обивку мебели и тут же резко вскочил с места. Снова проводить свободные часы в самобичевании и попытках сбежать от дел он не мог. Адриан должен был действовать, иначе вновь пустив все дела на самотёк, он рисковал потерять всё. Буквально вылетев из своей комнаты, блондин направился к Феликсу, который в этот момент находился в спальне, уделенной Маринетт. — Ты не можешь уехать сейчас! — громко заявил Ким, вырывая чёрную куртку из мертвой хватки друга. — Этим ты только хуже сделаешь. — Я не могу допустить, чтобы ещё одна девушка пострадала из-за этого монстра! — Лука смотрел на блондина горящим от страха и волнения взглядом. Он боялся за Маринетт. И боялся, что Адриан вновь лишит жизни невинную девушку. Ким не допускал возможности, чтобы Лука вновь по уши вляпался в проблемы и старался остановить его. Однако у голубоглазого были совсем другие планы. Обладатель синих волос резко отпустил часть гардероба, отчего Ким спиной слабо ударился о стену, и схватил с петли серую куртку друга. Стрелой вылетев из квартиры, он быстро направился к лифту. — Езжай с ним, Ким, — из комнаты вышла девушка, лицо которой покраснело от слёз. Она первая обнаружила, что Маринетт нет в квартире. Запасного ключа так же не было на тумбочке в прихожей, что говорило о том, что брюнетка самовольно покинула помещение. — Я не уверена, что она у Агреста, но Лука может наломать дров. А мы с Максом будем искать её в ближайших местах. Может, нам повезет её найти в каком-нибудь круглосуточном кафе. — Береги себя, Аликс, — только и проговорил Ким, перекинув чёрную куртку через плечо, и скрылся за дверью. Розоволосая провела руками по влажному лицу и взглянула на захлопнутую дверь. История вновь повторяется. Она уже видела эту картину, видела тревогу и полное недоумение на лицах друзей. Только в глазах Луки не было боли от утраты любимого человека. В них был страх. Он был разгневан, напряжен и напуган. Напуган так, словно маленький котёнок, забившийся в угол во время страшной грозы. Она надеялась, что в этот раз Киму удастся уберечь Луку от непоправимых последствий. Тогда из-за его вспыльчивости была написана кричащая о скандале двух неродных братьев статья. В издательстве посчитали Куффена обделенного наследством парня, который пытается отсудить часть бизнеса себе. И никто не знал настоящую правду. Поэтому Лука полностью ушёл в дела студии. Но и это не спасло его от нечастых встреч с братом. — И ты береги себя, — шёпотом проговорила девушка, обнимая себя за плечи. Крепкая мужская рука опустилась на маленькую иссиня-чёрную макушку. Феликс, сидя на кровати рядом с потерявшей сознание девушкой, с тоской смотрел на свою младшую сестру, на своё маленькое сокровище. Удрученный вид Маринетт тупым ножом резал парня изнутри. На бледном лице он смог разглядеть лишь синяки под глазами, губы потеряли свой привычный ярко-розовый цвет, а сама брюнетка заметно исхудала. Она была растрепана и измучена, словно её продержали в заключении неделю без света, еды и воды. — Моя маленькая сестрёнка, прости меня, — рука Феликса опустилась на покрытую мелкими царапинами руку Маринетт. Поднёс к своим холодным губам и ощутил, как глаза наполняются слезами. Нет ничего хуже для человека, чем наблюдать, как страдает близкий ему человек из-за него самого. — Я спасу тебя. Обещаю. Услышав шаги за дверью, Феликс моментально отпустил руку сестры и, смахнув слезу, начал поправлять толстый белый платок, вымоченный в холодной воде, на лбу девушки. — Как её состояние? — в комнату зашёл Адриан и подошёл к кровати. — Если сравнить с обычными случаями, то состоянию девушки можно позавидовать. Я проверил пульс, реакцию зрачков на свет, и могу сказать, что на данный момент вмешательство врача не требуется. Видимо, стресс вызвал синкопальное состояние. Она скоро придёт в сознание уже скоро, но если Вы планируете держать её у себя, то необходим надсмотр врача, месье. — Брюнет по-прежнему сидел около младшей сестры и слышал, как громко бьётся его сердце. — Хорошо, Феликс, — блондин смотрел Маринетт, и его тело внезапно напряглось от этой картины. — Ты можешь вернуться к своим, а я посижу с ней. Уже через час мне нужно уехать по делам. Нехотя поднявшись с места, брюнет сохранял своё негодование. — Её голова должна оставаться в этом положение, как только платок подсохнет, его нужно смочить холодной водой и снова приложить к её лбу, даже если она придёт в сознание. Девушке нужно принять душ и привести в порядок режим питания. Позаботьтесь об этом, пожалуйста. — Монотонно дал рекомендации Феликс и постарался как можно быстрее скрыться из виду Агреста, чтобы он не был замечен девушкой. — Позвони моему лечащему врачу, пусть приедет сюда, — крикнул Адриан вслед подчиненному, на что тот утвердительно кивнул и захлопнул за собой дверь. Присев рядом с пострадавшей, блондин окинул её взглядом: иссиня-чёрные волосы были небрежно убраны в пучок Феликсом, тело прикрывала белая майка и тёмные джинсы. А кофта лежала в стороне. Венсон позаботился даже о том, чтобы ей не было душно в комнате, ведь даже окна были слегка приоткрыты. Провел пальцами по руке девушки, начиная с обнаженного плеча и заканчивая мягкими кончиками тоненьких пальчиков. Она была такая хрупкая и маленькая, такая невинная и милая. Но то, во что он её превратил, пугало его. Ему, несомненно, нравилась Маринетт. Нравились её очарование, сладких тихий голос, даже в её неуклюжести он находил нечто привлекательное. Пусть и ошибочно, но она была первым человеком, который увидел в нём доброго и благородного Адриана Агреста. Возможно, где-то в глубине в нём и скрываются эти качества, но что он на самом деле из себя представляет? Безжалостного убийцу или же слабака, который только и может скрываться за оболочкой кровожадного Дона? Он не понимал, кто он уже. После убийства Тейлора он считал, что в нём проснулась совесть. И это побуждало думать, что он на перепутье. На перепутье абсолютно противоположных друг другу судеб. Даже если он откажется от роли Нуара, Адриан не станет прежним. Не сможет дальше спокойно заниматься делами отца, ведь ему нравится ощущать, как в жилах бурлит кровь от искушения. Блондин неоднократно видел в глазах людей страх за свою жизнь, поэтому он так наслаждался отнимать у них её. В эти моменты он наблюдал нечто особенное, нечто, что создавало атмосферу азарта. Однако в глазах Тейлора он не замечал страх за свою жизнь. Он боялся, но боялся не Нуара, а что-то другое. И это вызвало так много раздумий у него. В карих глазах он видел переживание, что вводило парня в недоумение. И, если блондин откажется от роли Адриана, прежней жизнь тоже его не будет. Он не сможет оставить всё в прошлом. Но его сильно ничего не держит в этой жизни, лишь компания, да и её можно легко передать в руки Нино и Натали, которые точно не бросят дело Габриэля Агреста. Единственной ниткой, соединяющей жизнь Нуара с жизнью Адриана Агреста — Маринетт Дюпэн-Чэн. Десяток попыток заговорить с Лукой обернулись для Кима проигрышем. Если Куффен согласился взять его с собой, то это не значило, что он захочет идти на контакт. Ему хотелось одного — встретить своего названного много лет назад брата. Встретить и увидеть в изумрудных глазах искры победы и удовольствия от ситуации. Увидеть то, что он уже видел много лет назад, но на этот раз не отступить. Лука дал себе слово: если с Маринетт случится что-то плохое, он лишит Адриана возможности дальше наслаждаться жизнью. — Как быстро ты переменился Лука, — спокойно начал Ким, когда понял, что разговаривать с другом бесполезно. И решил высказать всё в томительное молчание. — Сначала ты так горел желанием убить Маринетт, что даже устроил этот спектакль с погоней. А теперь ты буквально сходишь с ума от мысли, что с ней что-то плохое случиться. Ты явно не здоров! Эмоционально не здоров. И тебе надо на психотерапию. — Блондин показательно скрестил руки на груди и взглянул на водителя. — Лука, приди в себя. Хватит тягаться с Адрианом и мстить ему за каждую девушку. Откажись от содружества с его компанией, прекрати его преследовать и живи спокойно. Возможно, сейчас девушка в опасности именно по твоей вине. — Прекрати, Ким! — недовольно проговорил Лука, отчасти понимая, что его друг прав. И эта правда кинжалом прошлась по его сердцу. Ему не хотелось признавать, что ведёт он себя как помешанный психопат, но это истина. — Иди к чёрту со своей моралью. К счастью для Куффена, офис был перед ними и, остановив машину, моментально выскочил из неё. Тяжело вздохнув, Ким сделал вид, что не услышал ни слова, и спокойно открыл дверь. — Постой! — подбежав к обезумевшему парню, Ким резко дернул его за локоть и оставил. Ему сыграло на руку его превосходство в весе и росте над ним, и привести в обездвиживающее состояние было нетрудно. — Что? — Для начала успокойся, иначе тебя на порог помещения не пустят, — как можно тише проговорил обладатель светлых волос, но всё же держал Луку подле себя. — Ким, я… — фразу синеволосый так и не успел договорить. Парни уставились на яркое средство передвижение, которое к ним приближалось. Перед ними остановилась красная машина, из которой вышла знакомая фигура.