Дипломная работа

— И что же мне делать? — Ну, как, известно что, — сказал верзила-детектив в лопающейся от натуги рубашке, с красным, круглым, как волейбольный мяч, лицом. — Знаешь газовые баллончики? – Джастин кивнул. — Ну вот, они тебе ни к чему. Лучше купи себе тюбик вазелина и носи с собой везде, — объяснил толстяк и громогласно заржал, упиваясь своим остроумием. — Главное, в следующий раз улики собрать не забудь. Прежде, чем дырку закрывать, возьми ДНК на анализ. Или просто во рту принеси, не глотай все! — добавил он, давясь от хохота. Джастин раскрыл-было рот, чтобы возразить, но так ничего и не сказал, сообразив, что ничего, кроме нового взрыва искрометного юмора, надеяться услышать в ответ не приходится. В глазах снова — в который уже раз за последние дни! — позорно защипало, и он, прикрыв ладонью лицо, вскочил со стула и бросился вон из полицейского участка, провожаемый насмешливыми взглядами копов, с любопытством прислушивавшихся до сих пор к его разговору с детективом. «В следующий раз!» – Какого дьявола? Зачем, черт подери, он сюда пришел?! Выставил себя на посмешище, ради чего? На что рассчитывал? Что его выслушают, и что? «Дяденьки полицейские, меня какой-то неизвестный сделал пидором, сделайте что-нибудь, помогите несчастному студенту.» Тьфу! «В следующий раз!» На что они намекают? «Когда тебя, маленького пидора, снова оттрахают…» Слезы обиды, унижения, бессилия застилали глаза. Не разбирая дороги, почти в слепую, Джастин добрался до своего общежития в Эпплей-Коурт, взлетел по лестнице на второй этаж, отпер, звеня ключами в непослушных руках, фанерную дверь и бросился в ванную. Там, заперевшись и открыв на полную воду в душе, он уселся на пол и разрыдался, захлебываясь горячими, злыми, не приносящими облегчения слезами, изо всех сил колотя кулаками в кафельную стену. «Сволочи, сволочи, сволочи!» «Они еще и подшучивают надо мной!» «В следующий раз!» В таком виде — рыдающим в ванной на мокром полу — его и застал Натан. *** И вот, теперь то, что тот жирный коп считал феерической шуткой, обратилось в реальность. Это на самом деле произошло снова. «Следующий раз» действительно наступил. Джастин, не по погоде одетый в глухую черную водолазку с высоким горлом и длинными, почти до середины ладоней рукавами и тяжелые мешковатые штаны, заправленные зачем-то в высокие рабочие боты, топтался у входа в полицейский участок возле стойки, за которой сидел пожилой сержант в форме и с интересом пялился на его осунувшееся, помятое лицо, заросшее недельной щетиной. — Похмелиться бы тебе, парень, — сказал сержант участливо. — Глядишь, легче станет. — Я не пьян, — упрямо повторил Джастин. — Мне надо видеть детектива Коллинза. Просто скажите ему, что Джастин Бакли здесь. Он знает меня. — Да уж, он знает, — усмехнулся сержант. – Это точно. В прошлый раз он тоже сидел за этой стойкой и отлично помнил этого молодого крепыша-качка, устроившего здесь настоящую истерику, утверждая, что неизвестные связали и похитили его, и держали взаперти целую неделю, издеваясь и насилуя его, хотя он напрочь забыл, как именно, или, хотя бы, где это произошло. Цирк был еще тот, конечно. Ему бы романы писать.   — Ладно, подожди… — он потыкал кнопки внутреннего телефона и сказал в трубку: — Тут давешний пидор Коллинза спрашивает. Джастин вспыхнул и сжал кулаки. На глаза мгновенно навернулись слезы. — Не смей так меня называть! — он бросился к стойке, будто надеялся пробить своим напором бронированное стекло, защищающее сержанта. — Э-э, полегче, парень! — спокойно сказал сержант, видавший здесь и не такое. — Здесь тебе не футбольное поле. *** Джастин был защитником в университетской команде. Сержант знал об этом. Его, Джастина, вообще все почти знали в этом маленьком университетском городке. Он был лучшим защитником лиги, из тех, о ком пишут в газетах: «восходящая звезда», «спортивный гений». Его даже освободили от платы за учебу в университете: универ еще и доплачивал ему за честь иметь в своей команде такую звезду. Он уже встречался с несколькими скаутами команд большой лиги, несмотря на то, что учился только на втором курсе. Перед ним были яркие горизонты: большой футбол, миллионные контракты, фанаты, поклонницы… По крайней мере, до прошлого месяца, когда тренер Ставицки, сытый по горло его необъясненным отсутствием и необъяснимым истерическим поведением после, выпер его из основного состава и отправил в бессрочный отпуск. Кому нужен защитник, подверженный внезапным истерическим припадкам? «Приходи, когда успокоишься, — сказал на прощанье тренер. — У меня здесь не психиатрическая лечебница». Джастин понимал, что должен взять себя в руки: если он не играет в команде, университету нет причины продолжать оплачивать его обучение, еще немного и его попросят убираться восвояси и освободить помещение… Он почти научился справляться со своими приступами: синяки на запястьях, щиколотках и на шее постепенно побледнели и стали почти незаметными, он даже рискнул пару раз появиться на людях без шарфа вокруг шеи и в эластичной "Найковской" майке с коротким рукавом, которую он так любил раньше, за то, что она выгодно очерчивала его красивую мускулатуру. Он начал подумывать о возвращении в команду, дал себе слово к понедельнику собраться с духом для того, чтобы поговорить об этом со Ставицки. Но в пятницу… В пятницу это случилось снова. *** Джастин остановился в шаге от будки сержанта, с трудом удержав себя от того, чтобы с размаху вмазать по стеклу кулаком. — Да пошли вы все! — выпалил он звенящим слезами голосом и, развернувшись, бросился к выходу. — Эй, парень! — раздался голос откуда-то из глубины участка, негромкий, но странным образом заставивший Джастина остановиться и оглянуться. В коридоре стоял… Мальчишка — так назвал его про себя Джастин, потому что парень был на вид моложе даже его самого: едва ли ему исполнилось даже восемнадцать. Он был среднего роста, по-мальчишески худощав, подстрижен аккуратным коротким ежиком и гладко выбрит (если у него там вообще что-то росло). Одет он был тоже как-то не солидно, по-пацански, хотя и аккуратно: темная майка с коротким рукавом, без картинок и надписей и темные же джинсы «Дизель», прямые и вмеру длинные, прикрывающие верх мягких туфель, тоже недешевых на вид. Мальчишка смотрел прямо на Джастина своими ясными серыми глазами и улыбался, но, как-то так, что было сразу понятно: он не смеется над Джастином, как остальные копы, а просто приветливо улыбается в знак дружелюбия и добрых намерений. — Ты хотел поговорить? — спросил он, продолжая улыбаться. — Не с тобой! — буркнул Джастин неприветливо. — Детектив сейчас занят, — объяснил пацан. — Я мог бы тебя выслушать… Принять твое заявление. Если хочешь. Я понимаю, что ты хотел поговорить с детективом, но я — лучше, чем ничего, правда? Раз уж ты все равно уже пришел… Это звучало резонно. Пацан, хотя бы, не будет ржать и отпускать скабрезные шуточки… По крайней мере если ему жизнь дорога. Он нерешительно сделал пару шагов обратно в направлении парня. Сержант в будке с интересом наблюдал за процессом приручения Джастина. — Если хочешь, мы можем поговорить в другом месте, — предложил парень, тоже шагнув навстречу Джастину. — Здесь не очень… удобно, — он выразительно окинул взглядом комнату, где несколько копов, сидевших за своими столами, бросили свою важную работу и, с любопытством навострив уши, прислушивались к происходящему. — Хочешь кофе? Я угощаю. Он подошел к Джастину, тронув его за плечо, пригласил: — Идем! — и первым пошел к выходу. Джастин двинулся за ним следом почти автоматически. **** Перепуганный Натан тогда позвал на помощь коменданта общаги, а тот, не добившись ничего толкового от продолжавшего рыдать на полу здоровенного небритого парня, пригрозил позвонить его родителям, и эта угроза подействовала лучше всевозможных утешений. Родители не должны ничего узнать. Никто не должен. Пусть они думают, что он умер от неразделенной любви. Благо, Таня уже успела послать его подальше. Теперь, по крайней мере, ясен был план дальнейших действий. Самое главное — чтобы никто ничего не узнал. На копов плевать, они не станут трепаться: им совсем не надо, чтобы все знали, что несчастный самоубийца приходил к ним накануне, а они, вместо того, чтобы помочь, просто подняли его насмех. Вечером, с трудом отбившись от настойчивых приглашений Натана пойти поужинать вместе, и дождавшись, когда сосед уйдет один, махнув на него рукой, Джастин вернулся в ванную и, забравшись на табуретку, начал прилаживать скрученную жгутом простыню на крюк для лампы, вкрученный в потолок. В этой гребаной общаге даже нормальной веревки не нашлось. **** — Какое кофе ты любишь? — Мне все равно, — тускло ответил Джастин. — Нет, так не пойдет! — возмутился парень и принялся оживленно объяснять: — Кофе — это не простой напиток, это ритуал, понимаешь? Ты должен пить его, смакуя каждый глоток, как будто, это квинтэссенция жизни, а тебе «все равно»? Ты что??? Джастин молча пожал плечами. — Два «латте» с карамелью, — обратился парень к продавцу. — Только, пожалуйста, вон в тех больших чашках, а не в картоне, в красных, если можно. И сверху, чтобы обязательно красивый цветок из пенки, хорошо? — Конечно, — улыбнулся бариста. — И две мятных карамельки на блюдечке. Думаешь, я забыл? — Надеюсь, что нет… — улыбнулся в ответ парень. — Просто, на всякий случай. Они уселись в два удобных кресла у кофейного столика и молча смотрели на прохожих, торопливо идущих за окном по своим делам, до тех пор, пока бариста не поставил перед каждым по большой красной чашке, источавшей густой аромат свежего кофе, покрытой шапкой белой пены с коричневыми крапинами, с красивым цветком, аккуратно выведенным в центре. На блюдечке под каждой из чашек лежали кофейная ложечка и две маленькие конфетки. — Попробуй, это волшебно! — предложил парень Джастину, поднимая свою чашку и сделав малюсенький глоток. — Только не хлебай сразу полчашки. Сделай глоток, и дай время вкусу проявиться. Джастин послушно поднял чашку, отхлебнул немного и поставил на место. — Теперь улыбнись! — сказал мальчишка повелительно. — Мне не до улыбок, — хмуро возразил Джастин. — Все равно! — потребовал парень. — Все равно, улыбнись, просто так, через силу. — Зачем? — Ну, просто так, потому что я попросил. Улыбнись и все, это же не трудно? Джастин растянул губы. — Глазами тоже!  — настаивал парень, широко улыбаясь сам, видимо, чтобы показать, как это делается. — Улыбаться надо глазами, а не ртом, ты что, не знал? Джастин послушался просто для того, чтобы не затягивать бесполезный спор, слегка прищурил глаза и попытался изобразить улыбку. Как ни странно, это принесло облегчение. Совсем немного, самую малость, но ему показалось, что пустота, поселившаяся внутри него, стала на мгновение чуточку менее холодной. — Ты молод для полицейского, — заметил Джастин, делая еще глоток. — Я не полицейский, — признался парнишка. — Я тут просто подрабатываю, отвечаю на звонки 911, пока в универе учусь. Мне еще полгода нужно, чтобы закончить. — Полгода? …??? — Мне шестнадцать, — понял парень. И объяснил, кажется, смущаясь: — Я это… вундеркинд. Три года назад школу… — он замялся на секунду, — бросил. Потом экстерном сдал. Теперь вот, здесь. — На кого учишься? — На шринка пока. Ну, психиатра, в смысле. А дальше видно будет, я же молодой. Вот как значит. Спихнули сумасшедшего жалобщика на пацана, шринка-недоучку, чтобы не мешал работать своими фантазиями. Джастин замолчал, хмуро разглядывая медленно расплывающийся и теряющий свои аккуратные очертания цветок на кофейной пене. — Ну что, опять загрустил? — спросил парень. — Улыбнись снова. Ты же понял уже, что это помогает? Джастин сделал глоток и снова изобразил улыбку. — Вроде да. — согласился он. — Помогает. Но не надолго. — Не важно, что не надолго! Главное — часто это делать! Когда тебе хреново, просто ходи и улыбайся всем подряд, только по-честному, не для галочки, и сразу все станет лучше, вот увидишь. Я это тебе как шринк говорю… Будущий. Он снова сделал малюсенький глоток и положил в рот конфетку. — Рекомендую! Мята исключительно хорошо сочетается с кофе. — Тебе не обязательно со мной возиться, — сказал Джастин. — Я вижу, ты хороший парень, и все такое… Но ты не можешь мне помочь. Я думаю, что я зря сюда пришел. — А ты попробуй меня! — предложил парень. — Что тебе терять? Расскажи, что с тобой произошло, может быть, я что-то посоветую. Я умный. — «Умный»… — повторил Джастин, усмехнувшись. — Тебя звать-то как, умник? — он чувствовал какую-то симпатию к этому пацану. — Энтони, — представился парень. — Тони. Очень приятно. Вообще-то, я Антуан, спасибо маме с папой, соригинальничали, но сокращенно – просто Тони. А ты Джастин, я знаю! — он снова улыбнулся. У него была удивительно искренняя, приветливая, располагающая улыбка.  В чем-в чем, а в улыбках этот парень явно знал толк. — Джус, — представился Джастин. — Друзья зовут меня Джус. Это короче. *** «Друзья» — это, в основном, футболисты из команды. Надо заметить, что в последнее время они Джастина, можно сказать, вообще никак не зовут. Уже больше месяца  прошло с тех пор, как они своей обычной компанией — Рекс, Бобби, Питер Миллард, Том Гастингс и сам Джастин — в последний раз зашли повеселиться в бар «Две Монеты» на соседней улице с общежитием. Вышибала – Грозный Ник хорошо знал всю компанию, и пропускал без глупых ритуалов, вроде предъявления фальшивого удостоверения для подтверждения возраста, которым подвергал других студентов. Джастина тогда еще не выперли из команды (хотя, уже ясно было, что к этому все идет), и они, как обычно, завалились в пивнуху после тренировки, чтобы расслабиться. Перед стойкой как назло ошивался Маркус – местный «лошок». Тщедушный, мелкий паренек был предметом постоянных насмешек и подколок всего курса, но в особенности футболистов — крепких, громких здоровяков, презиравших слабость и безответность хилого Маркуса. Маркус, как раз, отходил от стойки с шестью литровыми кружками пива, в дрожащих от напряжения руках. — О-оо-оо, — пропел Бобби радостно, загораживая ему дорогу своим мощным корпусом. — Маркус, похоже, собрался ужраться! — Пропустите меня, — тихо попросил Маркус, затравленно глядя на окруживших его парней. — Я Филу с Яном несу. Фил с Яном сидели в дальнем углу за столиком в компании еще четырех парней. Похоже было на то, что они «припахали» Маркуса обслуживать их, таская к столику пиво и закуски. — А нам принесешь, а, красавчик? — кривляясь спросил Рекс и провел ладонью по щеке Маркуса, мгновенно вспыхнувшей розовым цветом. — А я тебя за это поцелуууую! — Пустите, — повторил Маркус, чуть не плача, и попытался обойти Бобби, стоявшего у него на пути. Бобби посторонился, и, когда Маркус сделал шаг, чтобы обогнуть его массивный корпус, выставил вперед ногу. Парень споткнулся, полетел вперед, натыкаясь на столики и расплескивая пиво, и врезался в широкую грудь Питера, оказавшегося на его пути. — Смотри куда прешь, пидор! — возмутился тот, отпихивая парня. В это время Том, подошедший сзади, одним сильным рывком сдернул с Маркуса штаны, обнажив узкие красные трусики, из которых торчали длинные, тонкие, как спички, голые ноги. Паренек растерянно остановился, не зная, что ему делать, и оглянулся вокруг, подыскивая место, куда бы ему поставить кружки, чтобы освободить руки. Все столики были заняты. «Даже не думай!» — донеслось от ближайшего. Питер протянул руку и сжал бугорок на трусиках Маркуса. Тот покраснел и сжался, втянув голову в плечи. Глаза его наполнились слезами, и губы задрожали. Внезапно, на Джастина будто помутнение нашло. Отпихнув в сторону Тома, стоявшего на дороге, он сильно толкнул Питера, так, что тот, выпустив несчастного мальчишку, отступил назад на пару шагов, чтобы не упасть. — Оставьте его в покое! — рявкнул Джастин. — Ты чего Джус, а? — обалдело спросил Бобби, тронув приятеля за плечо. — Влюбился? — Пошел ты… — огрызнулся Джастин, отпихнув и его прочь. Он взял все шесть кружек из рук ошарашенного Маркуса в свои большие ладони и поставил их на первый попавшийся столик. — Заправься, — буркнул он мальчишке. — И вали отсюда, понял? Тот благодарно закивал, поспешно натягивая штаны. — А вы, — Джастин повысил голос в сторону Фила и компании, — забирайте свое пиво, если не хотите его с пола слизывать. — Эй, Джус, че за дела, а? Ты чего, с цепи сорвался? — попытался урезонить его Питер, но Джастин оттолкнул его в сторону и широкими шагами пошел к выходу из бара следом за поспешно исчезающим в дверях Маркусом. — Да пошли вы все! — бросил он парням на прощанье через плечо. — Мудаки! **** — Друзья зовут меня Джус. Это короче. — Прикольно, — обрадовался Тони. — А меня — Тоник. Какие мы с тобой безалкогольные. А у меня партнер есть, так его Джин зовут. Джин и Тоник, прикинь?  — Партнер?  — Ну да, по бриджу… Не в том смысле, что ты подумал, — парень весело улыбнулся и подмигнул Джастину. — Ну что? — он посерьезнел и внимательно посмотрел на собеседника, нагнувшись над столом в его сторону. — Расскажешь? — Да рассказывать-то особенно нечего, — признался Джастин. — Я не помню ничего. Проснулся утром в своей комнате, грязный, небритый и… вот — он приспустил высокое горло своей водолазки, обнажив широкую красную полосу на шее с мелкими ссадинами по краям. — Руки тоже, — он вздернул рукава и показал покрытые синяками запястья. — И ноги. И еще … ну … там … — тут он замолчал и, покраснев, опустил глаза и уставился в стол. — Я понял, — тихо сказал Тони. — Это не первый раз уже? — Второй, — ответил Джастин, не поднимая глаз. — Два месяца назад то же самое. Я не понимаю… — он замолчал, потому что голос предательски задрожал. — Все в порядке, — быстро проговорил Тони. Он дотянулся до руки Джастина, лежащей на столе и крепко сжал ладонь в своей. — Посмотри на меня. Джастин нехотя поднял глаза. В них стояли слезы. — Все будет хорошо, Джастин, — настойчиво сказал мальчишка, не выпуская его руки и пристально глядя ему в лицо своими светлыми глазами. — Тебя никто больше не тронет, я тебе обещаю. Синяки и… все такое… это все пройдет, и все будет хорошо. Со стороны все это выглядело чертовски странно: шестнадцатилетний мелкий шкет, обещающий здоровенному качку-спортсмену, что не даст его в обиду. Но для Джастина, неизвестно почему, это прозвучало убедительно. Может быть, просто потому, что за последние недели он успел потерять всякую надежду когда-либо услышать что-нибудь подобное. — Меня девчонка бросила, — прошептал он, неизвестно почему, и тихо заплакал. Тони поднялся со своего кресла, обошел столик и, усевшись рядом с Джастином, обнял его за громадные плечи. *** Разговор был коротким. Она позвонила рано утром, когда он только проснулся и еще только начинал осознавать, что с ним произошло, удивленно ощупывая ссадины на руках и вздутую красную полосу на шее и недоверчиво трогая пальцами засыхающую кровь на одеяле, которая натекла из разорванного, саднящего ануса. Что, черт возьми, произошло??? Где я был вчера? Какой сегодня день? В этот момент позвонила Таня и, не дав ему даже подумать о подходящем ответе, выложила ему, сквозь рыдания, что он «мудак» и «скотина», что он «такой же, как все», нет, «хуже, чем все, потому что никакой нормальный мудак не пропадает на неделю, даже письма не оставив». Оказывается, она думала, что он пропал, все морги обзвонила, оббегала все больницы (в городе одна больница, и там же морг, но… женщины...), в полицию зявление писала, где над ней поиздевались и подняли на смех (ее тоже!)… а он, оказывается, просто запил, валялся где-то под забором, с какой-то шлюхой (почему со шлюхой? почему под забором?) Итогом разговора было танино заключение, что он, Джастин, может проваливать ко всем чертям, она слишком себя уважает, чтобы продолжать отношения с таким подонком. Она бросила трубку, прежде, чем он смог вставить хотя бы одно слово… Может быть, это было и к лучшему: Джастин не представлял, что именно он мог бы сказать, если бы ему дали такую возможность. **** — Совсем ничего не помнишь? — спросил Тони настойчиво. — Совсем-совсем? — Вообще ничего. — Ну, самое последнее воспоминание какое? Что ты делал в пятницу? — Утро помню. До обеда где-то, дальше — ничего. — Нет, так не пойдет. Давай подробно. Утром проснулся, дальше что? — В универ пошел. — Зубы не чистил? — Чистил, конечно. — Ну вот, а говоришь «пошел в универ». Я же говорю: «подробно» **** Все было, как обычно. Проснувшись в семь, Джастин умылся и отправился на пробежку. Обычно он обегал два круга вокруг университета, выходило километров шесть — достаточно, чтобы разогнать кровь. По дороге встретил Пита и Бобби, втроем они еще забежали на спортивную площадку, повисели на турнике, и потаскали веса, немного, просто для разминки. Договорились встретиться в спортзале после занятий. Вернувшись к себе, Джастин принял душ, переоделся и, перед уходом, разбудил Натана — у него занятия начинались позже. В универе встретился с Таней, которая боялась идти на семинар по физике, потому что забыла прочитать заданную главу, и теперь не знала, как делать лабу. Джастин увел ее в парк, и там они просидели два часа, целовались и болтали о том-о-сем. Таня была тонкая, коротко стриженая девчонка, похожая фигурой на мальчишку-подростка. У нее были немного раскосые, азиатские пронзительно темные глаза, тонкие нежные губы и прямые черные волосы. Она восхищалась спортивными успехами и известностью Джастина, и была чертовски горда, тем, что он выбрал именно ее среди своих многочисленных поклонниц. Джастин надеялся, может быть, еще неделя-другая, и ему удастся затащить ее в постель. Она, конечно, и раньше не отказалась бы. Да и он с любой другой бы так не церемонился, но эта девчонка ему определенно нравилась, и он хотел, чтобы с ней у него все было красиво и романтично. Ждал подходящего момента. После парка они вместе пообедали в университетской столовке. У Джастина был бесплатный «план» — можно есть сколько угодно, но выносить нельзя. Делиться, в принципе, тоже нельзя, но никто особо не смотрит, так что Таня тоже пообедала за компанию. Потом она ушла на лекцию, а Джастин забежал домой переодеться и побежал на тренировку. До спортзала он, судя по всему, не дошел. По крайней мере, никто из парней там его не видел.