Срывая маски

Все выходные Люси сходила с ума от беспокойства за отца и за их будущую жизнь. Той роковой ночью пятницы, которую она провела в больнице вместе с Джераром с ужасом ожидая, когда же ей сообщат страшную новость, она даже не смогла в полной мере осознать случившееся. И когда страшная новость все же была произнесена лечащим врачом, вышедшим к ним под утро, она тупо улыбалась и не понимала, почему этот мужчина в белом халате смотрит на нее, как на сумасшедшую. Ее отец, ее последний родной человек, в коме. Вернувшись домой, отказавшись от предложения друга переночевать у него, Люси пролезла через разбитое окно, обреченно села на усыпанный осколками пол и горько разрыдалась. Около часа она провела глядя пустым взглядом в одну точку, без единой мысли в голове. В чувство ее привел рев мотора проезжавшей мимо машины, и девушка машинально подняла с пола первое, что попалось под руку, готовясь защищаться. Но никто нападать на нее не собирался — просто город стал просыпаться и оживать. В оконном проеме она заметила проходящего мимо мужичка с маленькой собачкой. Он всегда проходил вдоль их магазина ровно в шесть и приветливо ей улыбался, если они пересекались. Сегодня он сделал вид, будто ее не заметил, поспешно перешел дорогу и скрылся за углом. Его можно было понять. Никому не нужны чужие проблемы. Понимая, что уснуть ей уже не удастся, Люси быстро приняла душ, старательно стирая с рук запекшуюся кровь, и переоделась в чистую одежду — розовую выцветшую футболку и джинсовые шорты, завязала тугой хвост. Хорошо, что эти бандиты не догадались подняться на второй этаж, поэтому их с отцом жилые комнаты остались целы. Как и новая партия товара, которую она не успела разобрать вчера. Что ж! Теперь пора заняться делом! Спустившись вниз с парой больших картонных коробок под мусор, пакетами под стекло и прочей утварью, необходимой для уборки, Люси приступила к работе. Большая часть стеллажей и витрин представляла собой разломанные доски, но несколько все же уцелело. Недолго думая, девушка стала выносить из помещения самый крупный хлам, чтобы освободить место, игнорируя удивленные взгляды прохожих. Затем она принялась метр за метром отделять книги — не поврежденные в одну коробку, поврежденные или вырванные из книг листы — в другую. Время близилось к полудню, когда она закончила сортировать вещи, и, в итоге, результат оказался довольно радужным: пять огромных коробок с целым товаром и четыре — с практически безнадежным. Но пропасть этому она не даст. Если книги удастся восстановить, то их можно будет отнести в Общественную Библиотеку или еще куда-нибудь. Когда она подмела осколки и опилки, на душе почти стало легче, а после того, как отмыла пол от пятен крови и следов чужих ботинок, к ней вновь вернулась надежда. Все наладится! К тому моменту, как ее папа очнется, она поставит их магазинчик на ноги, и он будет даже лучше, чем прежде. Вынося мусор, Люси озадачилась вопросом касаемо пустующих оконных рам, а так же сорванной с петель двери. Джерар, вне всяких сомнений, будет порываться ей помочь финансово, но она не может взять у него деньги. Ей и так было невыносимо стыдно перед ним и, как ни странно, перед Эльзой тоже. Поэтому она дала себе слово обязательно извиниться перед ними двумя, как только представится случай. Завернув за угол, она твердым шагом направилась к контейнерам для мусора. Сделать это было довольно проблематично — две коробки, сложенные одна на другую загораживали обзор, и ей пришлось ориентироваться по памяти. — Ой, прошу прощения! Конечно же, она чуть не сшибла с ног прохожего. — Люси? Верхняя коробка взлетела в воздух, и перед ней показалось знакомое лицо. — Ромео! Здравствуй! Ты все же вернулся! Ну и как тебе Норвегия? Люси была несказанно рада своему старому знакомому, и по совместительству — постояльцу ее магазина. Пять лет назад их сплотила одинаковая, безумная любовь к книгам. Тогда он еще был совсем мальчишкой и все свободное время околачивался в ее магазине, советовался с ней в выборе книг, делился впечатлениями или просто помогал по мелочам. Так как он был младше ее на несколько лет, то Люси воспылала к нему искренней сестринской любовью, да и сам Ромео называл ее никак иначе, как «сестренкой». Они не виделись около года — ему вдруг после окончания школы взбрело в голову улететь в Норвегию в поисках, как он сказал, «новых впечатлений, которые обязательно пригодятся для написания новой книги». И вот теперь он здесь, перед ней. Из угловатого тощего мальчишки он превратился в возмужавшего, окрепшего парня с широкой белозубой улыбкой. Так же Люси заметила, что он догнал ее в росте, и даже перегнал на пару сантиметров. Иссиня-черные волосы, как обычно, торчали во все стороны, вызывая у девушки прилив нежных чувств и приятных воспоминаний. — Какого черта, Люси?! — вопреки всей логике начал кричать на нее он. — Это как понимать?! Девушка никак не могла взять в толк, о чем речь, и только когда парень нежно, едва уловимо коснулся своей рукой ее щеки, Люси вспомнила. Синяк! — Ах, это! — она неопределенно махнула рукой и медленным шагом проследовала к своей изначальной цели — контейнеру. Ромео со второй коробкой двинулся следом. — Кто это сделал? Я убью его! — распылялся парень. Коробку он швырнул с такой силой, что контейнер затрясся. — Рассказывай. Ей ничего не оставалось, как признаться еще одному человеку в своем позоре. Но если перед Фулбастером ей было страшно и неловко, то рядом с Ромео стало тепло и легко, она даже порадовалась, что он оказался здесь в этот момент. Когда они завернули за угол, и их взору предстала душераздирающая картина избитого, настрадавшегося магазина, Люси как раз завершала свой рассказ. Глаза вновь больно защипало, будто ей в них насыпали песка. Плакать она больше не могла, но боль, страх и обида не желали ее отпускать. Присутствие Ромео сделало ее сильнее, но как ей быть, когда он уйдет и наступит ночь? — Да уж, — протянул Ромео, окидывая оценивающим взглядом плачевное состояние магазина. Задумавшись на мгновение, он вдруг уверенно заявил: — Нужна дверь. — Пауза. — И новые окна. — Пауза. — И новые стеллажи. — Говоришь очевидные вещи, — улыбнулась Люси. — Я очень наблюдателен, — улыбнулся Ромео в ответ. Следующие полчаса они провели в ожесточенном споре. Ромео говорил, что на правах названного брата просто обязан приложить руку к восстановлению «семейного» бизнеса, Люси же грозилась вычеркнуть его из родословной, если он не перестанет пихать ей свои деньги, еще неизвестно каким путем нажитые. В конце концов, Ромео сдался лишь тогда, когда она все же согласилась принять от него в качестве подарка на день рождения, который он пропустил, находясь в своих разъездах, «хотя бы входную дверь». Это подействовало лишь после его угрозы остаться у нее с ночевкой, чего девичья натура уж никак не могла допустить. Вечером на Центральной улице появилась самая красивая резная дверь, какую только видела Люси, а дверной колокольчик, что весело переливался трелью, возвещая о приходе гостей, подарил ей робкую надежду.