▚ ▛▝▞ ▉ ▗▘▙▚▛▜▝▞▟▕▖▗▙▚▛▜▝▞▟▖▗▘▛▝▞▟▞▟▕▖▗▙▚▛▜▝▞▟
Снова чёртова ловушка. Почти тот же самый сценарий, как и год назад. Паркер шипит сквозь зубы, зажимая рану на бедре, пытаясь увернуться от пуль. Сразу трое нападают на него. Лица членов Гидры неизменно закрыты — чёрная маска, специальные очки, наверное, снабжённые компьютеризированными линзами, потому что уж слишком ловко двигаются бойцы для их угла обзора. Питер отбивается из последних сил, чуть ли не воя уже от боли и усталости, бессилия. Даже для его повышенной регенерации критична такая большая потеря крови. Перед глазами всё плывёт, он уже даже не видит, по чему и кому бьёт. В шею впивается что-то острое, Питер нащупывает пальцами маленький металлический шарик. Дротик — ужасная кошмарная догадка. Вытащить иголку из тела юноша не успевает — сознание ускользает, Паркер валится с ног. — У тебя слишком нежная кожа для представителя мужского пола, — тихое язвительное хихиканье. — Ой, на что ты намекаешь? — улыбается довольно Питер, откинувшись на широкую грудь Тони. Огрубевшая ладонь гладит его по ключицам, шее, загривку, будто хочет удостовериться, что у юноши реально настолько гладкая и мягкая кожа. — Ты великолепен и весь мой, — уже более серьёзно отвечает мужчина. Паркер сразу пламенеет от этих слов, смущается. — Ты в курсе, что у тебя всё тело краснеет, когда тебе неловко? — рука продолжает гладить, уже медленнее, более ласково, прощупывая каждый сантиметр воспалённой кожи. — Да ну тебя.▚ ▛▝▞ ▉ ▗▘▙▚▛▜▝▞▟▕▖▗▙▚▛▜▝▞▟▖▗▘▛▝▞▟▞▟▕▖▗▙▚▛▜▝▞▟
Загривок ужасно болит — первое, что чувствует Паркер. Он хочет потрогать, чтобы убрать источник боли, но рука не даётся — она прикована. Питер тянется левой, сразу же нащупывая среди волос квадратный предмет, на ощупь из стекла. Он тянет его, но весь позвоночник простреливает мгновенной адской болью, от которой он несдержанно вскрикивает. — А вот этого лучше не делать. Он присоединён к нервам. Вырвешь — тебя сразу же парализует. В том числе сердце и лёгкие. Питер тут же убирает руку. Он открывает глаза — выбеленный потолок, кафельные стены, неживой электрический свет. Рука прикована к металлической койке. На стуле прямо напротив сидит мужчина в чёрной тканной форме, на груди слева красуется нашивка с красным черепом и щупальцами — такой узнаваемый и ненавистный символ Гидры. Мужчина не скрывает своего лица, оно бесстрастно, серые глаза смотрят отрешённо и холодно. Если этот человек уйдёт, то Питер и не вспомнит его внешность, настолько он безликий. — К тебе прикрепили специальное устройство. Оно блокирует твои способности. Это на время, пока ты будешь проходить обучение. — Обучение? — сразу же цепляется Паркер. — Да, — холодно цедит собеседник. — Ты станешь нашим членом. Но не просто безликим бойцом и расходным материалом. Тебе уготована особая роль. Нельзя бездарно тратить твои ресурсы. Ты можешь быть очень полезен для общего блага. Особая роль. Наш член. Не просто расходный материал. Общее благо. Питер изучал, какими понятиями кидаются члены Гидры, чтобы завербовать последователей. Вот именно сейчас этот мужик пытается доказать Паркеру, что Гидра удостоила его великой чести. Это делается для того, чтобы вызвать чувство вины. Чистая манипуляция, как в секте. — Члены Гидры не могут быть полезны для общего блага, — едко и спокойно замечает Паркер. Лицо собеседника остаётся непроницаемым. — Скоро твоя спесь сойдёт. У нас есть особый учитель специально для таких, как ты. Питер хмыкает, но молчит на эту угрозу. Запугивать члены Гидры тоже любят, если видят, что вербуемый не хочет по-хорошему. — Здесь есть уборная, приводи себя в порядок. Лучше поскорее вставай, через час вас представят надзирателю, — внезапно отстёгивает наручник собеседник. — Он же будет твоим куратором. И лучше его не злить. — Ясно, — бесстрастно отвечает Питер. Этот «гидровец» опять угрожает, теперь уже под видом доброго совета. Мужчина удаляется из комнаты. Питер успевает только разглядеть белые стены за дверью. Ничего полезного. Паркер вскакивает с кровати, тут же осматривает камеру. Три метра на три, койка, сплошной кафель и ничего больше, всё стерильно чистое, пахнет хлоркой. Питер идёт в уборную. Туалет — дырка в полу, для умывания железная раковина, есть небольшой душ, где слив — это опять-таки дырка в полу, всё также отделано белым кафелем, и ни одного окна, хотя в комнатах прохладно и свежо. Паркер умывается ледяной водой, горячей здесь нет подавно. Правильно, это не отель, а камера заключения. От нечего делать юноша снова садится на койку. Простыни белоснежные, пахнут тоже хлоркой, сам он одет в белую рубаху и штаны. Паркер прислоняется спиной к стене, подтягивает под себя ноги и принимается неотрывно смотреть на дверь, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Позвоночник продолжает болеть, его тело кажется теперь таким слабым, уязвимым, человеческим. Не стоит даже пытаться сбежать без своих способностей, сразу же поймают. Больше всего Питера страшит неизвестность, а, с другой стороны, ему даже интересно, как будут его обучать. Скорее всего с помощью классических пыток. Он пока что не в панике, но уже близко к ней. За тяжёлыми думами и нелепыми попытками изобрести план побега проходит долгий час. Дверь снова отворяется, показывается его знакомый, несущий в руках какую-то одежду и берцы. — Раздевайся, — бросает он, мельком глянув своими выцветшими глазами. Только сейчас Питер замечает на шее у него красное клеймо Гидры. — Чего ты сидишь, раздевайся. Ты должен надеть форму. Быстро! Паркер сползает с кровати и начинает расстёгивать рубашку. А вот и первые унижения — быть обнажённым перед незнакомым враждебным человеком, но Питера таким не взять. Он скидывает с себя «пижаму», прожигая взглядом мужчину, стараясь даже не моргать, открыто провоцируя. Тот остаётся спокоен. Скорее всего, их всех здесь пичкают транквилизаторами, подавляющими волю и почти все эмоции. Формой оказались чёрная свободная хлопковая рубашка с нашивкой Гидры и свободные брюки, зауженные к низу, расчерченные выглаженной стрелкой. — Рубашку поверх брюк, — снова суровый приказ. — Это принципиально? — хмыкает Паркер. — Для твоего надзирателя — да, он любит порядок. Брюки заправить в берцы. Питер ухмыляется про себя, но слушается, зашнуровывая ботинки. Мужчина вытаскивает из кармана своей формы, подумать только, расчёску. — Он любит порядок во всём, — повторяет. Порядок — это точно не про волосы Паркера. Чем больше «гидровец» расчёсывает, тем больше он выглядит недовольным, насколько позволяет его непроницаемое лицо. — Он будет зол, — кажется, мужчина смирился с тем, что из кудрявого безобразия на голове Питера сделать что-то приличное очень трудно. — Руки, — снова бесстрастный приказ. На запястьях защёлкиваются наручники. Крепкие, тяжёлые, теперь руки Питера слишком слабы — он не сможет снять кандалы. Из другого кармана «гидровец» выуживает полоску кожи, толщиной в два пальца, с серебряным кольцом. Похоже на браслет. — Стой ровно. Голову подними. Мужчина застёгивает полоску кожи на шее юноши, а у того округляются глаза, потому что на него только что нацепили настоящий ошейник. — А это что ещё за БДСМ-игры! — вырывается дерзкое. — Специфика твоего учителя, — откликается мужчина. Правый уголок его губ чуть приподнимается, как-то злорадно, — а вот и первая эмоция. Питер качает головой, потому что откровенно попался на провокацию. На него давят. Его запугивают ошейниками, странными намёками на страшного надзирателя. Они хотят, чтобы он чувствовал трепет. Не дождутся. — Идём. Уже опаздываем. Тебе надо быть порасторопнее. И да, лучше не убегай. Отрежу палец, — открывает дверь мужчина, снова запугивая. А Питер и не собирался, куда ему теперь тягаться без способностей. Они идут по длинному коридору, где множество таких же дверей без опознавательных признаков. Наверное, здесь содержатся такие же несчастные. Когда они выходят наружу, то Питера обдаёт прохладным вечерним воздухом. Теперь Паркер находится на большом квадратном дворе, окруженным высокими зданиями вплотную, стены соединяются между собой без малейшего расстояния. На небе алеют полоски закатных облаков, под ногами литой бетон, а всё пространство освещается яркими прожекторами. Мужчина ведёт его к шеренге таких же страждущих в одинаковой форме. Их около двадцати человек. Питера ставят с краю строя. — Не вертись, не смотри в глаза и ни слова без приказа, — шипит «гидровец» ему в ухо. Слышатся удаляющиеся шаги. Несмотря на предупреждение, Питер тут же осматривается. Во дворе только они — несчастные «ученики», даже нет охраны. Но и без этого никто не думает дёргаться, как и Паркер. Он только пытается рассмотреть других. Вот рядом высокий парень, усыпанный веснушками, чуть поодаль низенькая блондинка. Они, как им и приказывают, смотрят в пол и даже не реагируют на Питера. Уже запугали. Одна из дверей в противоположном здании распахивается. Паркер, от греха подальше, тоже опускает глаза. Лучше попридержать воинственность, пока он не видел «учителя». — Глаза поднять, — тихий приказ низким голосом, который Питер всегда узнает. Почему-то в этот момент он испытывает странное чувство дежавю. Юноша быстро смотрит на своего надзирателя. Земля уходит из-под ног, потому что этого просто не может быть. Перед ним стоит Тони, он аккуратно причёсан, борода выбрита будто под линеечку, только зрачки его глаз красного нечеловеческого цвета. А ещё понятно, почему на Питера нацепили ошейник. Сам Старк одет весьма специфично: полностью в кожу, даже руки закрыты перчатками, приталенный жакет, чуть свободные кожаные брюки, высокие берцы. Паркеру начинает казаться это всё сюром, потому что… Ну потому что быть этого точно не может! Этот новый странный Старк скользит взглядом по лицам своих учеников. Он смотрит на Питера последним — но ни тени узнавания в его взгляде. Зато Паркеру становится в этот момент по-настоящему жутко, он отворачивается. В глазах Тони нет ничего живого, как бы это странно ни звучало, они страшные, злые, надменные. Юноша лихорадочно обдумывает, как ему вообще быть. Старк его не узнаёт, весь его вид так и кричит о том, что он отъявленный негодяй, а ещё этот цвет глаз. Над ним точно проводили нечеловеческие опыты. Интересно, остался ли у него Экстремис? Без своего супер-обоняния Питер не может этого понять. Слышатся шаги — вот уже в поле зрения попадают тяжёлые берцы. — Фу, какой растрёпа, — слышится укором. — Я не разрешал отворачиваться. Подними голову, посмотри на меня. Питер слушается, смотрит в красные глаза. Снова дрожь пробивает его с ног до головы. Они всё знали, они знали, что он будет в шоке, увидев Старка в таком амплуа. Они знали, что он сломается после этого. Они всё знали и сейчас смеются над ним. Издеваются, глумятся. Хотят уничтожить не только его тело, но и душу. — Я чувствую твой страх, ты так им воняешь, что забиваешь всё обоняние, — говорит чудовище перед ним и брезгливо морщится. — А я даже ещё ничего не сделал. Тебе страшно? — чуть наклоняет голову Старк, прищуриваясь. И он издевается. — Да, — отвечает правду Питер. Ему хочется заорать на Тони, кинуться на него, потрясти, заставить вспомнить, но он остаётся стоять на месте и трясётся, как осиновый лист. — Да, сэр. Или да, господин. На первый раз прощу твою дерзость. Ну? — Да, сэр, — безжизненно отвечает Паркер. Он буквально чувствует, как гаснут его глаза. Если раньше у него была надежда, что Тони жив, то теперь Паркер жалеет, что тот не умер. — М-да, — отходит Старк от него. Он совершенно один, без оружия, значит, не боится, что кто-то решится на него наброситься. Он уверен в своих силах, твёрдая поступь и горделивая осанка только подтверждают это. — Сегодня будет ваш первый урок. Я люблю классические методы, поэтому начну с боли. Вы должны привыкнуть к боли и полюбить её, — начинает вещать мужчина, когда становится перед шеренгой. Он расставляет широко ноги, руки за спиной. — Сразу говорю, за любое непослушание я наказываю. И тоже болью. За каждое последующее непослушание боль будет становиться только сильнее. Я могу забить до смерти просто потому, что хочу. И я не угрожаю, а просто констатирую факт. Без моего приказа вы не имеете права говорить, смотреть, двигаться и дышать. Захочу, чтобы вы не дышали, и вы задохнётесь. Вы поняли? По шеренге прокатывается испуганный утвердительный шепоток. — Когда я так спрашиваю, вы должны говорить «да, сэр». Да, дисциплина хромает, — говорит твёрдо и громко Старк. — Ну ничего, через недельку уже освоитесь. А теперь на колени! Все мгновенно падают на колени, не пикнув против. Только Питер остаётся стоять и даже не понимает, зачем он противится. То ли от внутреннего бунта, то ли от шока. — Что такое? Ты не согласен с моим приказом? Или просто тупой? — тут же комментирует холодно Старк, вскидывая бровь. Его взгляд мгновенно звереет, глаза становятся темнее, ближе к цвету крови. — Да, ты тупой, — подходит ближе мужчина, от него исходит настоящая опасность, даже без способностей Питер это понимает, но сейчас падать на колени слишком поздно. — Я же сказал, что буду наказывать, — его лицо так близко, Паркеру хочется в него плюнуть, но этим он точно подпишет себе смертный приговор. — Я не разрешал тебе смотреть на меня, — уже рычит Старк, тихо, утробно, но очень страшно. Питер отворачивается. Рука в перчатке дотрагивается до его загривка, а затем пальцы тянут за стеклянное устройство, мгновенно посылая волны невыносимой боли вдоль позвоночника. Возможно, будет лучше, если Старк его вырвет, тем самым убив. Питер шипит, но не унизительно кричит. — На колени, — продолжает рычать мужчина. Тот самый мужчина, который год назад готов был умереть, только бы Питер никогда не испытывал боль. Как только рука отпускает устройство, Паркер сразу же ухает вниз. Он точно разбивает колени, но сейчас слишком плевать. Старк отходит от него. — Теперь вы все принадлежите Гидре. Радуйтесь, куски ничтожеств, что часть членов почтенного руководства в вас что-то нашла и проголосовала за вас, теперь вы сможете быть действительно полезными. Но лично для меня вы все просто грязь, я голосовал против, потому что я не вижу потенциала. Если я его и не увижу в дальнейшем, вы все сдохнете из-за своей никчёмности. Помните ту доброту, что вам оказывают. Чтобы вы всегда знали, кому принадлежите, сегодня вас заклеймят. Теперь Питеру хочется выругаться. Старк говорит ужасные и гадкие вещи, и Паркер уверен, что тот не просто для устрашения это всё произносит, но и правда так считает. Неподалёку открывается дверь, по звукам что-то вносят. — Никто не поднимает глаза без моего разрешения. Но я разрешаю кричать и плакать. Потянуло запахом горящих углей. Скрежет металла. Снова тяжёлые шаги. Сердце юноши бьётся быстро-быстро. — Глаза в пол. Чуть откинь голову, чтобы я смог достать до твоей шеи, — приказывает кому-то Старк. Через пару секунд слышится противное шипение и душераздирающий крик боли. А затем плач и тихий надрывный скулёж. — Следующий. Двор наполняется криками, рыданиями, рычанием и запахом палёной плоти. Питер последний в очереди, поэтому он может полностью прочувствовать боль других. В нём медленно закипает жгучая ненависть. К Гидре, к Старку, к этому миру. Поэтому, когда надзиратель подходит к нему, он безучастно смотрит в пол и уже заранее откинул голову, подставив шею. В следующее мгновение клеймо находит своего последнего мученика. Боль адская, но Питер не вскрикивает, не шипит, не дёргается, только чуть тяжелее дышит, потому что внутри у него боль гораздо сильнее. Сердце разбито вдребезги, душа вывернута. Его Тони стал жутким мутантом с непробиваемой психикой чудовища. — Забавно. Ты не боишься боли, — говорит надзиратель. Питер и не подозревал, что он остался стоять около него. — Но я всё равно сделаю так, чтобы ты кричал, — он, наконец-то, уходит. Питер смелеет и поднимает глаза, смотря на спину своего мучителя. На загривке светится красным такое же устройство, что и у него. Старк замирает, будто чувствует. Паркер снова торопливо утыкается взглядом в пол. — В следующий раз поймаю — выпорю так больно, что сидеть не сможешь, — злобно угрожает надзиратель. У Старка точно есть Экстремис, потому что только со способностями он мог узнать, что Питер поднял голову. А ещё Тони могут управлять с помощью этого устройства. Ему могли стереть память и записать новую программу сурового надзирателя, как давали приказы на убийства Зимнему Солдату. Только одно непонятно, почему они также ему и всем остальным несчастным не сотрут память и не запишут новые программы? Зачем это всё БДСМ-обучение? — Сейчас вас проводят в одну общую комнату. С этого момента нет ничего вашего, вы будете есть, спать, справлять нужду у всех на виду. И да, грязнуль и растрёп буду бить особо остервенело. Мне неряхи не нужны. Встаём. Дверь хлопает. Питер тут же озирается. Старк ушёл. Паркер медленно выдыхает от облегчения, потому что видеть эту злую тварь он больше не в силах. Кажется, когда-нибудь он всё же плюнет в рожу Старку, и пусть его убьют за это, но это будет славная смерть.▚ ▛▝▞ ▉ ▗▘▙▚▛▜▝▞▟▕▖▗▙▚▛▜▝▞▟▖▗▘▛▝▞▟▞▟▕▖▗▙▚▛▜▝▞▟
Да уж, когда Старк говорил, что всё будет общее — он не врал. Стальные кровати с тонкими матрасами, но хоть с чистыми наволочками, маленькое пространство, туалеты и душ прямо в комнате. Девушки и парни — все в одном месте. А нижнего белья им никто не выдал, спать нужно обнажёнными, даже без одеял, благо поддерживается оптимальная температура. А ещё здесь также стерильно чисто, всё выложено кафелем, даже потолок, только на одной из стен большое зеркало. Конечно же, это окно для наблюдения за ними. Руки у них у всех скованы, приходится изворачиваться, чтобы хоть что-то сделать. Одно зеркало на всех, выданы ножницы, бритвы, пена для бритья, полотенца, расчёски, даже гель для укладки, а также зубная паста, зубные щётки, дезодоранты, прозрачные шампунь и гель для душа в одном, а ещё резинки для девушек. Старк не шутил, когда угрожал, что ему неряхи не нужны. Через часа два после заселения их покормили. На удивление, всё вкусно и даже полезно. Кусок мяса на гриле, вроде говядина, картошка с овощами, салат, сладкий чай, фрукты. Кажется, у Гидры нет цели уморить их голодом. Они будут их морить по-другому. Когда славный ужин был закончен — пришёл очередной безликий член Гидры. Он молча, с каменным лицом, с каждого снял наручники. — Через пятнадцать минут отбой, — слышится по громкой связи, но Питер даже не видит динамиков. — Кто ляжет в одежде — утром прилюдное наказание. Юноша стаскивает с себя ненавистную чёрную форму и спокойно идёт в душ. На него косятся с подозрением, но ему плевать. Никто между собой так и не разговаривает, все до ужаса напуганы. Ещё бы они не боялись, такого-то Старка, думает Паркер, когда намыливает голову. Слава Богу, здесь есть горячая вода, а ещё пол тёплый. Вообще, Тони всегда был властен, любил контроль, когда он был наставником Питера, мог так наругать, что от обиды оставалось только плакать. Но сейчас эти качества в Старке будто включили на максимум. Питер ложится на свою койку, отворачивается к стене, подтягивает ноги к груди. В комнате гаснет свет. Паркер так измучен. У него адски болит шея, причём в двух местах: сзади, где это устройство, и ноет клеймо. Вдоль позвоночника тоже до сих пор блуждает боль. К удивлению, быстро приходит сон. Кажется, мозг от шока и непринятия ситуации хочет просто вырубиться. Питер не сопротивляется этому чувству. Они жарко и голодно целуются. Днём они верные напарники, а каждую ночь — страстные любовники. Питер уже не помнит, когда последний раз засыпал не в постели Старка. У них почти нет прелюдии, Тони его даже не растягивает, только смазывает. Настолько Питер приноровился, что всегда с лёгкостью принимает. Кажется, ему никогда не надоест их секс, будто это обязательный вечерний ритуал. А если никуда не надо идти, то и утренний, и дневной. Он обожает быть под Старком, будто для этого и создан. Питер привычно насаживается на крупный член, закатывая глаза от удовольствия. Он любит Тони всем своим естеством, всей душой. Только когда он говорит Старку о своих чувствах, тот всегда молчит. Но Питер не требует от него признаний. Он рад, что Тони всегда с ним. Оберегает, наставляет и впускает в свою постель. Наверное, большего Паркеру в этой жизни и не надо. Его любви должно хватить на двоих.▚ ▛▝▞ ▉ ▗▘▙▚▛▜▝▞▟▕▖▗▙▚▛▜▝▞▟▖▗▘▛▝▞▟▞▟▕▖▗▙▚▛▜▝▞▟
Питер просыпается от холода. Он чувствует, как его рука касается воды. Слишком темно, ничего не видно. Паркер для достоверности шевелит пальцами, так и есть, его свисающая с кровати ладонь медленно погружается в холодную воду. — Просыпайтесь! — кричит юноша. — Нас топят. Скрипят пружины, затем раздаются вскрики, плеск воды. На полу зажигаются светодиодные ленты. Свет пробивается сквозь толщу воды. На стенах тоже тускло включаются небольшие лампы. — Вот и ваше первое задание, — слышится из динамиков хорошо знакомый голос, который Питер теперь ненавидит. — Вы должны выбраться из комнаты. Иначе вы утонете. Удачи, — неприкрытое издевательство. — Давайте разделимся! Надо обыскать все стены. Возможно, где-то есть рычаг! — кричит сразу же Питер. — Они хотят нас заставить работать сообща! — Да, он прав, я обыскиваю вот здесь, на правой стене! — соглашается рыжая высокая девушка. Все делятся, внимательно осматривая каждый метр стен, а вода всё прибывает и прибывает. — Ничего нет! — кричит самый сильный и мускулистый. — Я тоже не вижу, — ещё крик. — И я! И Питер тоже ничего не находит. Потолок высоко, возможно, выход можно будет найти только, когда уровень воды поднимется. Она уже залила комнату почти по пояс. — Ищем дальше! Я попробую открыть дверь! — кричит Паркер. Вода ледяная, уже приходится не идти, а плыть. До потолка они не дотянут, потому что слишком холодно. Дверь большая, стальная, ни ручки, ни скважины, ничего. Скорее всего, магнитная. Питер пинает её от бессилия. А воды уже по горло. — Ничего! — Пусто! — У меня тоже! — Они решили нас утопить! Вода заливает Паркера с головой, кажется, она теперь прибывает с ещё большей скоростью. Питер всплывает, отплёвывается, люди вокруг тоже всплывают. Так и есть, уровень поднимается просто мгновенно, до потолка дойдёт за пару минут. А Старк, поди, сейчас смотрит на них из-за зеркала и гадливо улыбается. Хотя стоп. Зеркало! Мгновенная догадка ударяет в голову. Паркер погружается и быстро плывёт к цели, только бы успеть. Он снова выныривает, чтобы взять побольше воздуха в последний раз. Пару раз вздыхает, пытается успокоиться. А затем погружается. Зеркало встречает его испуганным бледным отражением. Он хватается за выступ, будто специально созданный для этого, упирается ногами, освобождает одну руку и уверенно бьёт по своему отражённому лицу. Ничего. Бьёт ещё раз. Ничего. Ещё и ещё. Под кулаком расползается паутина трещин. Ещё удар. Паутина больше. Ещё. Зеркало лопается. Питер вместе с потоком воды попадает в огромную комнату, он кашляет, отплёвывается. Следом выносит других несчастных. Когда вода сходит, Паркер видит прямо перед собой Старка, который, как юноша и представлял, мерзко улыбается. Он неизменно одет в свою кожаную форму, а Питеру хочется рассмеяться, потому что тот точно купил этот костюмчик в секс-шопе. — Только один из вас имеет мозги. Вы должны ему ноги целовать, — произносит Старк. — Но поздравляю, большинство помирает уже на этом этапе. Жаль, только мне придётся работать, воспитывать вас дальше. Команда, правда, из вас так себе, три трупа. Питер вскакивает и подбегает к проему теперь без стекла. Одно тело на кровати, другое в проходе, третье чуть подальше. Ярость затапливает Паркера, как недавно вода. Из-за придури этого урода умерли невинные. — Сэр, вы форменный пидорас! — выплёвывает в гневе Питер. Тишина. Мёртвая тишина. Сейчас Старк его убьёт, и на этом всё закончится. Паркер молится на это. Лучше бы он утонул. — Нет, ты всё же тупица. Что ж, за то, что ты единственный не провалил задание — ты не умрёшь. За оскорбление и непослушание — наказание. Охрана! Сразу трое бойцов в фирменной форме гидры и в масках забегают в помещение, готовые исполнять приказы надзирателя. — Держите его хорошенько, сечь буду до мяса, — спокойно говорит Старк, зверино прищурив глаза, расстёгивая бляху на брюках. Он берёт ремень в руки и опасно им щёлкает.