Дым сигарет с ментолом

Ночь и тишина и вдруг резкий как молния звонок врывается в квартиру. Играет привычный рингтон – «Одиночество Сволочь». Эту мелодия как нельзя лучше отражает все мои чувства. Просто я всегда хотела быть одна. Хотела дома сидеть и никуда не ходить. И вот моя «мечта» сбылась. Теперь я всегда одна. Мамка уже пару лет живёт у бабушки, у той начались проблемы со здоровьем и мамка к ней переехала. А я осталась в пустой холодной квартире, всеми брошена и забыта. Беру телефон и жмурюсь, пытаюсь разглядеть, кто звонит. У меня со зрением нелады, давно пора очки носить, но на это я пока решиться не могу. У меня есть даже линзы для особых случаев. А в очках пока мне даже по дому ходить не хочется. Считаю, что если надену их – то окончательно распишусь в своей старости. Я сказала о старости, но мне всего двадцать шесть в июне исполнилось. Но всё лучшее осталось далеко позади, далёким летом две тысячи не помню какого, а сейчас всё «покрашено» серой краской. И во всём я виновата сама. – Кто так поздно звонит, – недовольно ворчу себе под нос и беру трубку. – Привет Юлечка, не спишь? – Голос Катюхи, наверное, она единственная, кого я сейчас рада слышать. – Приветик, Кать, теперь уже не сплю… – она не даёт мне закончить. – Короче тут такое дело, наш генеральный на завтра все собеседования назначил. Ну я тебе про него рассказывала, высокий такой, важный… – она тарахтит без умолку и я не всё могу разобрать. – Собеседование, ты о чём? – останавливаю я её. Похоже, у меня уже проблемы с памятью начались, или это от таблеток, которые я принимаю. Хоть я и раньше соображала не то чтобы быстро, но сейчас конкретно так торможу. А в школе отличницей была, а в институте… институт… на втором курсе я ушла в академотпуск по беременности, из которого так и не вернулась. Не люблю об этом вспоминать. Но первый год я отучилась на круглые пятёрки (если не считать одну пересдачу, когда я в больнице лежала). – Как это о чём? Сам Зотов, наш генеральный, проводит собеседование, хоть обычно он этим не занимается. Ну ты что забыла? Я же тебе уже который день о нём твержу. – Зотов, Зотов, – мучительно пытаюсь вспомнить я. – Это который в костюме всегда ходит. – Ну да. – Радуется Катюха, что не придётся мне всё заново объяснять. – И ещё у него секретарша супермодель, блондинка метр восемьдесят... И ещё жена, и любовница, и у каждой от него по ребёнку, – такие факты я обычно быстро вспоминаю. – Да-а-а, – радуется Катюха. – Он тот ещё красавчик. Широкоплечий, загорелый, с чёрными как у тебя волосами. А ещё он холост. «А как же жена и ребёнок, любовница и ребёнок… Ладно слушаю дальше». – Короче нам СММ менеджер нужен, и тут я про тебя вспомнила. Ты всё там же работаешь, в салоне красоты? – Да, – иронично улыбаюсь, – больше никуда с неоконченным высшим меня не берут. – Давай завтра к нам на собеседование, я выбила для тебя время, написала за тебя резюме и ему подбросила. Написала, что ты отличницей была, самой умненькой, ну Юлька, ты же умница. – Да какой-там… – отмахиваюсь. – Я даже слова «СММ» не знаю. Кстати, а что это? – Разберёшься. Там ничего сложного, я помогу тебе, – переходит на шёпот. – Кроме того босс не шибко-то на знания смотрит. Видела бы ты, какие у него вчера девчонки были, я думала, он проституток вызвал. Так что никаких штанов. Самая коротенькая юбочка, самые высокие каблучки, укладка, агрессивный мейк. Юлька ну ты же умеешь. – Я? Кать ты меня с кем-то путаешь. Не понимаю при чём тут я. – С кем-то путаю? С тобой, какой ты раньше была, ты что уже забыла? – Всё в прошлом, вся эта жизнь в прошлом. А сейчас я одинокая старая дева, тихо живу одна в своей квартире. Осталось кошку завести, десять штук. – Юль, ну сколько можно хоронить себя. Забудь уже о нём, живи своей жизнью. Кроме того, какие там модели – ты самая красивая из всех кого я знаю. – Спасибо, – у меня даже слёзы на глазах, так приятно услышать комплимент от подруги. – И я не позволю тебе похоронить себя в двадцать шесть, слышишь. Бери ноги в руки и завтра к одиннадцати как штык на собеседование. – А резюме? Ты говорила, что подготовила его… – Резюме твоё я подала и вставила туда твою самую лучшую фотку из контакта. – Ту где я с Толиком? – Не-е-е-ет, Толика я затёрла, и тебе пора перевернуть эту страничку. Толик это мой бывший, у нас всё так хорошо начиналось, и я почти сразу залетела. А дальше… дальше было то, о чём я без слёз не вспоминаю. Сколько лет с тех пор прошло? Семь! А я помню каждое слово, каждый шаг, каждый жест, как будто я каждый день проживаю этот миг. Это мой «день сурка». Всё, что было после не имеет для меня никакого значения. – Юлька, ты чего замолчала? – тормошит меня Катюха, она такая шустрая стала, хотя из нас двоих это она всегда была заторможенной. – Думаю. – Ты, думаешь? А ну хватит думать, ты не думаешь, ты сомневаешься. Ты всегда во всём сомневаешься. Поэтому и жизнь у тебя такая сомнительная. – Катька иногда такая бестактная. Но я ей всё всегда прощаю. – Ладно, завтра в одиннадцать, и лучше приезжай пораньше. Не подведи меня, девочка. – Спасибо, – шепчу я в ответ. – Ну вот, другое же дело, – радуется Катюха. – А ты чего такая, что с голосом. – Я уже засыпала, – оправдываюсь я. – Засыпала в десять вечера… совсем на тебя не похоже. Что-то случилось? – Да мне на работе плохо стало, и я пошла домой. Выпила кружечку кофе и завалилась спать. – Кофе чтобы заснуть… из всех моих знакомых только ты пьёшь кофе, чтобы спать, обычно его пьют, чтобы проснуться. – Ну, ты сама знаешь, я всегда была странной. – Ладно, спи там дальше, не буду тебя будить… кстати, как мамка, в смысле, как там тётя Ира, – Катюха всегда с моей мамкой дружила. И пока она здесь жила, даже в гости к ней часто ходила. Не ко мне, а именно к ней. – У бабушки, ты же знаешь, та болеет, почти уже не ходит… старость. – И ты плохо себя чувствуешь… что у вас за семейка такая? Кстати Юлька, у тебя по-прежнему фамилия мужа? – Нет, я вернула девичью. – О-о-о, значит Юля Саваш, я всё правильно в резюме указала, – говорит она себе под нос. – Ты хоть скажи, что там за резюме, чтобы я на собеседовании не опозорилась. – Да не парься ты так, Зотов не в резюме смотреть будет. – И опять переходит на шёпот, как будто её там кто-то прослушивает. – Ты главное юбку покороче, ножки у тебя что надо, тебя без всякого резюме возьмут… Увидишь нашу секретаршу, сама всё поймёшь. Ладно, некогда мне с тобой трындеть, пойду детей укладывать. При упоминании детей на моём лице появляется сдавленная улыбочка: – Мужу, Димке, привет передавай, и деткам, от тёти Юли. – Хорошо, передам, цёмки-цёмки. – Пока Катюшь. – Пока Юлечка, – кладёт она трубку, и остаюсь одна в холодной квартире, кутаюсь в тоненькое покрывало. «К завтрашнему собеседованию надо подготовиться». Включаю в комнате свет и жмурюсь от яркой лампочки. Меня сейчас всё раздражает: яркий свет, громкий звук, мне то жарко то холодно. Такой болезненной стала. Поднимаюсь с кровати и волочусь в ванную, только за бок не держусь, вспоминаю, как утром меня там колоть начало, я испугалась и с работы отпросилась. А как до дома доехала, то вроде как отпустило. Ничего не могу делать, только болеть, страдать и дома сидеть, такая я больная и несчастная. Захожу в ванную и смотрю на себя в зеркало: заспанная и уставшая. А откуда эти мешки под глазами. Волосы… надеюсь, укладка всё исправит. Достаю зубную щётку и машинально начинаю чистить зубки. Я же не собиралась сейчас их чистить, просто у меня рефлекс такой: проснулась, пошла в ванную, включила свет, а рука сама берёт щетку и намазывает пасту. И вот я уже стою, чищу зубы, а мозг всё ещё спит. Ну и пусть пока спит. Ещё раз почистить зубы не повредит. Ещё у меня есть такая липучка, чтобы зубки были беленькими. Улыбаюсь и смотрю на себя в зеркало. Даже с зубной щеткой во рту – выглядит неплохо. Улыбающаяся я такая миленькая, жаль только улыбаться последнее время мне совсем не хочется.