Дым сигарет с ментолом

Просыпаюсь уже на рассвете. В салоне тихо-тихо, тёмно-зелёным светится магнитола и небо уже начало сереть. Широко открываю глаза и пытаюсь осмотреться. – Мы уже приехали, – шепотом спрашиваю Дениса. – Ты чего не спишь? – улыбается он. – Чучундра, спи давай. «Вот специально залезу в Википедию и гляну кто такая эта Чучундра. Чем я на неё так похожа?» – Подъезжаем, – слышу голос водителя, и чувствую, как Денис выпутывается из моих жарких объятий. А я зажмуриваюсь и так не хочу открывать глаза, ровно до того момента, как открывается дверь и в салон заходит прохладный подмосковный воздух. – Приехали, – говорит Денис, и я моментально начинаю дрожать. Я продрогла за каких-то пару секунд, и у меня зуб на зуб не попадает. Денис забирает из багажника наши вещи, жмёт руку водителю, и меня, как маленькую, ведёт к калитке в каменном заборе, поросшем виноградником. Он нажимает на кнопку возле ручки, и я слышу едва различимый звонок где-то там вдали. Больше он не звонит, а просто стоит и ждёт. Я краешком вижу в щель калитки, как там загорелся свет, и кто-то в шлёпанцах выходит нас встречать. Открывается дверь и на нас смотрит симпатичная женщина лет тридцати в тёплом домашнем халате. Она заспанная и постоянно трёт глаза. – Ты чего трезвонишь, не мог на телефон позвонить, – но тут замечает меня и улыбается. – Приветик. – Здоровается она со мной. – Привет, – улыбаюсь и я ей. Денис на секунду замирает, а после представляет нас друг другу: – Моя сестра, Вера, – показывает он на неё, а после указывает в мою сторону. – А это Юленька. – Очень приятно, Юленька, – улыбается его сестра и на меня смотрит. – Надолго к нам. Денис зачем-то смотрит на свои «Ролексы» и отвечает: – Сегодня вечером у нас самолёт. – Так скоро! – удивлённо вскидывает она брови, – жа-а-алко, а то мы и познакомиться не успеем. – Успеете, – коротко отвечает Денис и проходит во двор. Там за забором яркий зелёный газон и тоненькая тропинка, выложенная огромной морской галькой. А по углам стоят гипсовые изваяния каких-то чёртиков или гномиков. Дом вокруг подсвечивается подземными фонариками и смотрится волшебно. Это трёхэтажный особняк, рядом навес для машин, там их четыре штуки, с другой стороны песочница и целый детский уголок, лабиринт, горки, батут, а за домом сияет бассейн. Наверное, такой же огромный как у Дениса. Забор поросший виноградом, и спелые ягоды падают прямо на траву. – И как вы познакомились? – спрашивает меня Вера, сестра Дениса, но Зотов не даёт мне ответить: – Юля пришла к нам на работу устраиваться. – И ты её, конечно же, не взял, – хмыкает Вера. – Почему? Я взял её, – возмущается Денис. – Да, да, он меня взял, – поддакиваю я ему, – а через день уволил. – Узнаю своего братца, – недовольно фыркает Вера. Но поворачивается к нам и добавляет: – Всё равно приятно увидеть тебя с красивой девушкой. – Спасибо, – шепчу я в ответ, когда она уже исчезает за дверью. Мы проходим в дом и первым делом я разуваюсь. – Т-ч-ч-ч, тихо, все спят, – шёпотом говори мне Денис. Вера что-то делает на втором этаже, а после спускается к нам по лестнице. – Я вам наверху постелила. – Спасибо, – снова благодарю её. И снова она пристально на меня так смотрит, оценивает. А после берёт за руку и вытягивает под свет торшера. – Дай ка я тебя рассмотрю получше, буду хоть знать какие девушки нравятся моему братцу. А мне прим некомфортно из-за того как она меня рассматривает. – Носатые, – подтрунивает надо мной Денис. – Да, да, вижу что не русская, – прищуривается Вера. – Армяночка? – Еврейка, – опять не успеваю ей ответить, как она исчезает в детской, а мы остаёмся одни в просторном холле. – Тч-ч-ч, – прикладывает указательный палец к губам Денис и тянет меня за руку. Меня постоянно просят быть тише, типа я одна здесь такая громкая. Мы поднимаемся по винтовой лестнице на второй этаж и заходим в одну из комнат. Там темно, горит лишь настольный светильник. Наверное, Вера его зажгла, когда для нас стелила. Здесь просто громадная кровать, а потолок усеян люминесцентными звёздами. – Всё детство о таком мечтала, – нежно прижимаюсь к Денису. – Раздевайся, до утра осталось пару часиков, надо выспаться. – Да ну тебя, ты такой неромантичный, – сексуально стягиваю с себя юбочку и блузочку, тяну при этом носочки. А он за секунду разделся, отвернулся к стене и храпит. – Да ладно, Денис ну ты чего? – Толкаю его в плечо. – Что? – спросонья открывает он один глаз. – Я думала, ты на меня хоть посмотришь… – начинаю жаловаться я. Но он сходу меня перебивает. – Завтра покажешь, – опять к стене отворачивается. А мне так обидно, не передать. «А что ты хотела, конфетно-букетный период тю-тю, он же тебя с предками привёз знакомить, а значит теперь никакой романтики. Скоро он носки станет везде разбрасывать и ходить по дому в семейных трусах. И пахнуть от него будет не Пако Рабаном, а этим же носками. А вместо кубиков – пивной живот. А что ты хотела?». «Этого и хотела», прижимаюсь к нему и мурлычу от удовольствия. – Любимый мой, обожаю тебя таким, какой ты есть. – Денис не просыпается. Он даже спит так, будто на посту стоит в карауле у Кремля. Настоящий солдат. А мне всё равно хорошо с ним. Просто потому что он рядом, потому что он такой тёплый и потому что он спит. Буду наслаждаться этим днём, радоваться тому, что имеешь. Но всё-таки я бы хотела детку, сама родить, выносить в себе, а потом по ночам вставать, памперсы ей менять, смотреть, как она растёт. «Не думай, не думай об этом, дура. Ты же знаешь, что не можешь иметь детей. Зачем травит себе душу». «Господи, прошу Тебя», я смотрю в прикрытое жалюзями окошко на крохотный клочок сереющего неба и вижу там всего одну звёздочку. «Сделай так, чтобы у нас с Денисом был ребёнок. Я Тебя очень об этом прошу и мне не надо ничего больше, только это, только это одно». Чувствую, как на моих глазах появилась слезинка и пытаюсь больше не плакать, обнимаю подушку и пытаюсь уснуть. Ну привыкла я спать обнимая подушку, семь лет не было кого обнимать, вот и выработался рефлекс. А с другой стороны ведь мы же взрослые люди, нам не обязательно друг к другу прижиматься, обнимать друг дружку и гладить. А можно каждому отвернуться к стенке и захрапеть. «И плакать потом в одиночестве». Денис во сне поворачивается в мою сторону и закидывает на меня ногу, а рукой меня к себе подгребает и крепко-крепко к себе прижимает. Мне конечно приятно, правда нечем дышать, и как бы он не раздавил меня такую маленькую. Пытаюсь выпутаться из его объятий, но с каждой попыткой «запутываюсь» все сильнее. Во сне он меня так сильно держит и греет своим горячим телом, своим обнажённым торсом, и своим дыханием. Я уже вся зажарилась в его объятиях. – Денис, Де-нис, – шепчу я ему на ушко, боюсь разбудить и одновременно пытаюсь этого не делать. – Де-нис, Зотов, – обращаюсь к нему по фамилии. – Что, – шепчет он. – Я пить хочу, – складываю бровки домиков. Он открывает один глаз и на меня внимательно смотрит, а после его губы расползаются в улыбку. – Ты что маленькая, темноты боишься? Тебе пойти водички налить, – он не шутит, он реально раздражён. – Да, – качаю я головой. – Я в чужом доме, я здесь никого не знаю… боюсь кого-то встретить. Там четыре машину стояло, а значит народу полный дом. – Пока я говорю, он нехотя поднимается с кровати, надевает тапочки, накидывает штаны и рубашку и ковыляет к двери. А я потягиваюсь, высовываю одну ножку из-под одеяла, чтобы мне жарко не было, обнимаю подушку и закрываю глаза. – Юль, Юлька, – будит и он меня. – Я тебе воду принёс. Денис прислоняет мокрый холодный стакан к моему плечу и будит меня. – Спасибки, – хлопаю ресничками я. Беру двумя руками кружечку и делаю несколько глотков. Вода такая холодная такая освежающая, как из колодца, мгновенно утоляет жажду. А Денис тем временем ложится рядом на кровать и перетягивает на себя одеяло. Нам однозначно нужно одеяло побольше. – Денис, Денис, – снова бужу его, мне так неудобно каждый раз будить его. – Да, что? – немного нервничает он. Но всё же контролирует свои нервишки, наверное, потому что любит меня и не хочет на мне срываться. «Ничего это скоро пройдёт, вот заживёте твоей «любимой» семейной жизнью всю романтику как ветром сдует. Вот тогда ты и узнаешь всё о всех прелестях его характера. И я не думаю, что твой покладистый всё сгладит. Не сгладит. Будете покупать по комплекту посуды каждую неделю и бить её за тёплыми семейными беседами». С Толиком же было не так. Не факт что с Денисом так будет. Но он другой, он куда боле скрытный, и мне это нравится. – Дени-и-и-ис, – шепчу я. – Что-о-о-о, – потихоньку наливаются кровью его глаза. А мне уже в кайф его позлить. Хочу, чтобы он накричал на меня, на место меня поставил. Да, я мазохистка. – Куда кружку поставить? – На пол поставь, – сквозь сон бормочет он. – Ты ради этого меня будила? – Не могу на пол, там ковролин, – говорю я. – А-а-а-агрх! – По-моему я разбудила зверя. Он встаёт с кровати в одних трусах, и я отлично вижу его накачанный торс, крепкие ноги, упругие будра, стальной пресс, рельефную грудь. Он нежно берёт у меня из рук кружку, допивает воду и ставит её на пол. – Довольна? – смотрит он мне прямо в глаза. – Да, – киваю я, и тогда он возвращается на своё место и пытается укрыться остатком одеяла. Одеяло я уже зажилила, не могу без одеяла спать. – А если я опять пить захочу, – едва различимым шёпотом произношу я. – Ты меня окончательно доконать решила? Он снова встаёт с кровати, берёт ту злосчастную кружку и опять выходит в коридор. А я влюблённо смотрю ему вслед. Всё отлично видно, ведь на улице уже почти светло. Это конечно не звёздочка с неба, но кружка воды тоже чего-то да стоит. – На, – протягивает он мне очередную кружку, налитую до самого краешка. – Спасибо, – говорю. – Но сейчас я пить не хочу, поставь куда-нибудь, – я уже воспринимаю это как игру. А он, похоже, не вдуплил пока, он реально хочет спать. – А-а-а, – тихо хрипит он, делает несколько глотков воды и ставит кружку на подоконник. Не успевает он лечь на своё место, как я опять канючу. – Мне что вставать придётся, если я пить захочу? Прохладно же, а под одеялом тёпленько. – Да ты издеваешься, – Денис поднимается с кровати, подвигает ко мне небольшой столик и ставит на него кружку. Я смотрю на этот столик и произношу: – А если я усну и случайно переверну её, вода разольётся на ковролин. Денис молчит, но в этом молчании весь Зотов. Вся его ярость и страсть. Левой рукой он хватает меня за скулы и к себе поворачивает. Смотрит в мои испуганные глаза: – Значит, слушая сюда, – шипит он. – Если ты ещё раз потревожишь меня из за этой дурацкой кружки, я своим руками залью всё эту воду тебе в горло и заставлю проглотить. И попробуй потом сказать, что ты пить хочешь. Поняла?! – Поняла, – послушно киваю я. Горжусь собой, я такая послушная. – А если мне в туалет захочется посреди ночи? Я не слышу что он там шепчет, но по-моему он сейчас заплачет. Отчётливо я слышу только одну фразу. – …завёл же себе Юлечку на свою голову… – Ты знал, на что подписывался, когда заводил, – парирую его слова. Он крепко хватает меня за горло и нависает надо мной всем своим обнажённым торсом. Я вижу, как играют желваки на его красивом лице, как напряглись все кубики его идеального пресса. Как горит огонь в его сверкающих ледяным пламенем глазах.