Вверить жизнь

Глава 20

      — Пап, я дома!       — С возвращением, сынок, — Джон выходит с кружкой кофе встречать своего ребёнка.       — Пап, я дома!       На кухне разбивается тарелка, а секундой спустя хлопает дверь одного из шкафчиков.       — Можешь не прятать гамбургеры. Я уже знаю о них.       — С возвращением, — виноватые интонации прослеживаются в голосе. — Ты рано сегодня.       — Учитель физики заболел, и нас отпустили.       — Пап, я дома!       Ответа не последовало, но Стайлз нашёл отца в гостиной. Он работал всю прошлую ночь и весь прошедший день, не имея возможности отдохнуть. Но всё равно ждал, когда же сын вернётся из школы, чтобы встретить. И уснул на диване в ожидании.       Стайлз подошёл ближе и укрыл отца пледом, чтобы холодный воздух, принесённый с улицы, не разбудил его.       Больше не было смысла говорить такую обыденную фразу, которая всегда бездумно срывалась с его губ. И дело вовсе не в том, что больше никто не ответит на неё. И не в том, что эмоции захлестнули его с головой, мешая вымолвить хоть слово. Просто… Просто он перестал ощущать это место «своим». Это всё ещё дом, но теперь только лишь в значении «здание», а не «место, где тебя любят и ждут». Ведь именно так говорил отец, когда будучи маленьким, Стайлз спросил у него, что такое «дом».       Больше никто его здесь не любит и не ждёт. Если подумать, то всё случилось гораздо раньше. Ещё до смерти последнего родного и горячо любимого человека. Целых четыре месяца он возвращался в дом, ставший для него чужим. Жил надеждой… Цеплялся за неё изо всех сил. И в итоге получил удар, оставивший глубокую рану не на теле, а на душе.       — Мне знаком этот дом, — задумчиво бормочет Питер, рассматривая его через лобовое стекло. — Котёнок, что мы делаем у дома шерифа? Если он нас заметит, могут быть проблемы.       — Не могут, — кратко.       — И всё-таки…       — Он умер две недели назад, — слишком ровным голосом произнёс парень.       — Постой… ты хотел забрать вещи… а теперь мы стоим перед домом шерифа Стилински.       — Жизнь супруги шерифа унесла болезнь, но у него остался сын, — тихо заговорил Дерек. — Кажется, его звали…       — Ты — Стайлз Стилински?       — Приятно вновь с вами познакомиться, — он даже не обернулся. — Давайте сделаем то, зачем приехали.       И он первым пошёл к дому. Ключей у Стайлза не было, но он всегда хранил запасные под подоконником ближайшего к двери окна. Сам делал тайники возле входной двери и запасной. Пусть он и выбежал из дома практически в невменяемом состоянии, но дверь бы запер в любом случае. Всё как учил отец.       — Здесь давно никого не было.       В полной тишине голос Питера прозвучал как-то чуждо. Мужчина делал выводы не на основе слоёв пыли, а по отсутствию каких-либо запахов. Никто не появлялся в доме, что естественно, учитывая случившееся с его хозяевами. Но и рядом с домом не наблюдалось остаточных запахов живых людей. Получается, что никто даже не пытался проведать мальчишку. Хотя он мог и ошибаться, слишком много времени прошло. Есть вероятность, что кто-то всё же был здесь неделю назад или раньше. Но если ты беспокоишься за кого-то, не станешь ли приходить так часто, как только можешь?       Питер решил осмотреть первый этаж. Ему никто этого не запрещал. Учитывая будущую продажу, это было даже нужно. Сам парень ушёл наверх. Дерека видно тоже не было.       Он нашёл его в одной из комнат второго этажа, спокойно достающего вещи из шкафа. На кровати лежала пока пустая сумка. Альфа останавливается в проходе.       — Тебе больно?       Лицо Стайлза ничего не выражает. Он был слишком спокоен. Дерек полагал, что эта маска может скрывать слишком многое.       — Нет, — простой односложный ответ.       — Врёшь.       Прикрыв глаза, Стайлз тяжело вздохнул.       — Мне уже не больно… По крайней мере не так сильно. Было слишком много времени для смирения. Даже самому себе тяжело признаваться, но глубоко внутри я понимал, что всё закончится именно так. Я отпустил его… Задолго до…       Дерек проследил взглядом за футболкой, что отправилась на пол, а не в сумку. На ней был нарисован Супермен. Секунду спустя рядом валялся Бэтмен.       — Любишь супергероев?       Окинув взглядом комнату, альфа не нашёл ни одного плаката. Это было необычно. Подростки обожают завешивать стены разными постерами.       — Можешь не искать, — он заметил блуждающий по стенам взгляд. — Я их все выкинул.       — Хм?       — Когда твой единственный герой в больнице и надежды на его пробуждение почти нет — остальное теряет смысл.       — Ты жил с этим один?       — У меня было две работы, что не давали оставаться в этих стенах. Это хорошо отвлекало. И… меня поддерживала Мелисса. Она — хороший друг нашей семьи — и присматривала за отцом в больнице. Она медсестра.       — Стайлз?       Альфа оказывается рядом и останавливает сборы. Пусть мальчишка и не признаётся, но он переживает.       — Помнишь тот разговор, что мы начинали?       — Да, — он всё ещё смотрит в сторону.       — Ты покидаешь этот дом. Я понимаю, почему ты просил Питера быстро продать его… Когда мы только нашли тебя, то решили оставить у себя пока ты не поправишься. Но сейчас…       Он обнимает неподвижно слушающего его парня. Тело было напряжено, но легко поддавалось на любые манипуляции и очень быстро стало расслабляться. Левая рука Дерека забралась в волосы Стайлза, массируя.       — За достаточно короткое время ты прочно вошёл в нашу жизнь… В мою жизнь. Ты очень многое изменил. Могу уверенно сказать, что я настороженно отношусь к чужакам. Я тяжело схожусь с другими, но ты… Ты захватил слишком много места в моих мыслях. И не только. Последнее время мне кажется, что если я отпущу тебя, то потеряю значительную часть себя.       Дереку многое хотелось сказать. Сказать правильно и не настойчиво. Он никогда не придавал большого значения словам, считая поступки важнее, но ведь слова многое могут сделать более понятным.       — Я хочу, чтобы ты понял всё правильно. Это не обстоятельства вынудили меня. И не…       Чужие руки, наконец, перестали безвольно висеть вдоль тела и обняли в ответ, крепко прижимая к груди.       — Я понимаю, — прошептал Стайлз.       — Ты хочешь остаться со всеми нами?       — Я…       Пусть он и вёл себя достаточно свободно раньше, но сейчас почувствовал робость перед мужчиной, что держал его в своих руках. Было мучительно стыдно признаваться в своём истинном желании.       — Ты хочешь остаться со мной? — спокойный голос.       Стайлз был уверен, что альфа слышит его волнительно забившееся сердце, выдававшее его с головой.       — Хочу, — тихо-тихо выдыхает парень в шею волка.       Руки исчезают с тела, и альфа делает полшага назад. Стайлз не успевает испугаться потере тепла его прикосновений. Ладони волка обхватывают его лицо. Зелёные глаза пристально смотрят в его, что-то выискивая. Стайлз смотрит в ответ, затаив дыхание. Когда альфа наклоняется к нему, и их губы соприкасаются, он неверяще распахивает глаза. Несколькими секундами спустя он растворяется в приятных ощущениях, забывая обо всём. Существуют лишь эти бережные руки и нежные губы.       Дом был однозначно в прекрасном состоянии. Велика вероятность, что удастся продать его даже быстрее. Питеру нравилось всё, что он видел: приятные цвета, хорошая мебель. Последнего как раз было в меру: и не захламлено, и не пусто. В темноте внешний вид разглядеть было сложно, поэтому он позволил себе включить настольную лампу. На окнах висели плотные шторы, так что никто не должен был узнать об их нахождении здесь.       При общем приятном впечатлении было чуждо ощущать мертвенность этого дома. Да — хорошо. Да — красиво. Но нет ощущения тепла. Будто дом заброшен. В нём прибирались, за ним ухаживали, но не жили.       — Вряд ли он будет забирать мебель, так что даже при срочной продаже мы хорошо за него выручим.       Вернувшись в прихожую, Питер замечает пустую подставку для домашнего телефона. Было бы неплохо узнать, звонил ли кто. Может, есть какие-то срочные дела, которые Стайлзу необходимо решить. А может, кто-то хотел узнать, как у него дела. Но это было невозможно. Питер нашёл взглядом остатки телефона, основная часть которых валялась на полу возле стены, а остальные он видел разбросанными то тут, то там.       «Хорошо же он его приложил».       Внутреннее чутье взыграло мгновенно. На голых инстинктах он оборачивается и молниеносно вцепляется в горло противника, впечатывая его в стену, а занесённую для удара когтистую руку жёстко, но не больно перехватывают.       — Видишь, — еле слышный хрип. — Ты легко чувствуешь опасность.       — Стайлз? — Питер явно шокирован. — Ох, чёрт!       Хейл разжимает пальцы и делает несколько шагов назад. Он продолжает смотреть на парня, видя, как тот кривится, потирая шею, и замечает, как затягиваются мелкие царапины, оставленные на коже.       — Спасибо, что не снёс стену.       — Чем ты думал?! Я же мог навредить тебе!       — О, не волнуйся. Уже и следа не осталось.       На теле даже синяков не оказалось. Это было хорошо, но само отношение парня к ситуации… Вернее к собственной жизни — покоробило Питера.       «Или дело в чём-то другом?»       — Точно, я же разбил его, — Стайлз смотрел на то же место, что и Хейл несколькими минутами ранее. — Ничего, это мы поправим перед продажей.       — Ты ещё не собрался? — волк осмотрел пустые руки парня.       — Сейчас Дерек принесёт сумку, и можем выходить. Был такой прекрасный шанс развеять твои сомнения, что я просто не удержался.       — И как тебе это удалось? Помнится, в прошлый раз я тебя совсем не ощутил.       — О, мне потребовалось всего-то желание тебя убить, — Стайлз радостно улыбнулся, но Питеру стало не по себе.       Послышались шаги Дерека. Он спускался по лестнице достаточно медленно. Когда он показался перед ними, то они заметили его задумчивый вид. В левой руке у него была сумка с вещами, слишком маленькая на взгляд Питера. А в другой руке он держал фотографии, на которые как раз и смотрел.       — Для подростка у тебя маловато вещей.       — Мне уже 17.       — Об этом и говорю.       — Я выкинул большую часть, оставив только те, что посчитал приемлемыми. Так же забрал тетради. Книги всегда оставляю в школе.       — Так она ещё вмещает что-то помимо одежды? Малыш, мне тебя жаль.       — На первое время хватит, а там докуплю.       — Не хочешь и их забрать?       Альфа протягивает несколько рамок с фотографиями, которые ранее рассматривал. Одну Стайлз берёт в руки и тепло улыбается. На ней они запечатлены всей семьёй: счастливый отец, здоровая мама и маленький он. Это фото он точно возьмёт. На другом снимке только он и отец, уже без мамы. Что это был за день? Кажется, отец раскрыл сложное дело, и ему дали несколько отгулов. Они тогда общались всю ночь, не желая спать, изголодавшиеся по нормальному общению и теплу друг друга. Конечно, это фото он тоже возьмёт.       «Что там ещё?»       Увидев то, что Дерек ещё захватил, взгляд Стайлза мгновенно похолодел. Он прекрасно помнил и день, когда это произошло, и того, кто был фотографом. Особенно хорошо и долго он знал человека, что сидит рядом с ним, приобняв за плечи… Думал, что знал. Каким же дураком он был.       Забрав рамку со снимком из рук волка, он, не глядя, швыряет её в стену. Стекло со звоном разбивается, осыпая осколками пол, а рама разваливается на две части, не выдержав силы удара. Это он не возьмёт в свою новую жизнь.       — Эту можно оставить здесь.       — Хм… Детка, ты мог просто её положить.       — А я и положил. Только приложил чуть больше сил.       — Оно и видно, — шепчет себе под нос Питер.       — Ладно, выходим.       Стайлз убрал фотографии в сумку, в которой действительно оставалось много места. Оборотни вышли первыми, а практически бывший хозяин этого места замыкал их маленькую процессию. В соседних домах не горел свет, что радовало. Их присутствие всё так же оставалось не обнаруженным. Это не особо беспокоило, но и приятного было бы мало в обратном случае.       Оба Хейла дошли до автомобиля, когда поняли, что паренька рядом с ними нет. Стайлз стоял напротив своего дома и, кажется, пока не собирался следовать за ними. Мужчины переглянулись. Дерек оставил сумку на сиденье и вернулся к Стайлзу. Питер пошёл за ним из природного любопытства, но и беспокойства в нём было не меньше. Он прекрасно понимал, каково это — покидать свой родной дом.       Они подошли к парню и окунулись в иную атмосферу. Этот переход был ощутим не визуально, а на уровне ощущений. Просто что-то стало вдруг по-другому.       — Стайлз?       Альфа положил руку на худое плечо, но не добился никакой реакции. Присмотревшись, он заметил знакомый туман во взгляде. Губы парня беззвучно что-то произносили. Он будто видел то, что недоступно для них. Он говорил с кем-то, кого они не могли слышать. Не нужно долго гадать, чтобы найти ответ.       — Неметон, — срывается всего одно слово с уст Питера.       В этот момент немой диалог подходит к концу, и оба волка отчётливо слышат голос, лишённый каких-либо эмоций:       — Сожги моё прошлое.       Нет ни тепла, ни ненависти в этих словах. Они слишком сухи. В них не найти ничего.       Фиолетовое пламя вздымается вокруг дома, поднимая сильный ветер. От него не идёт жар. Это пламя другого рода. Оно холоднее арктических льдов. Они молча наблюдают за происходящим. Одному уже всё равно, а двое других пытаются понять.       — Поехали.       Стайлз разворачивается и идёт к машине. Это место лишь формально остаётся его. Но это пока. Ещё немного, и эти стены огласит счастливый смех его новых обладателей, звонкие крики их маленьких детей. Он уверен, что всё будет именно так.       — Стой! Ты что же, всё оставишь так?       — Беспокоиться не о чем. Дом ты посмотрел, моих вещей там больше нет. Ещё немного, и ничто не будет напоминать о прошлых хозяевах. Не волнуйся, — он всё-таки оборачивается к Питеру, — огонь не перекинется на другие дома. Он вскоре утихнет.       — А дом? Ты же хотел…       — С ним ничего не случится.       На этом разговор был окончен. Ещё раз обернувшись, Питер увидел, что пламя стало слабее. Он знал этого парня всего ничего, но верил ему… Безоговорочно верил.