Вверить жизнь

Глава 19

      Какое же это было счастье вновь вернуться домой и оказаться в спокойной, тёплой обстановке полюбившегося жилища. Усталые, морально измотанные, потные, в крови и грязи — их тела просто молили об отдыхе, но приходилось стоически терпеть, пока они доберутся до своих кроватей. Голова отказывалась думать, мысли медленно ворочались и транслировали лишь одно единственное слово: «спать». Не сговариваясь, все волчата отправились каждый по своим кроватям, даже Питер без своих извечных реплик и отговорок удалился в комнату.       На подходе к дому Дерек заметил, что на кухне был включён свет, но когда он туда заглянул — никого не увидел. Щёлкнув выключателем, альфа последовал примеру своей стаи и отправился прямиком к себе.       Помимо того, что тело требовало отдыха, оно ещё и требовало чистоты. Два абсолютно равноценных желания по важности категорически взаимоисключающие друг друга. Поскольку альфа не хотел чувствовать на себе эти слои пыли и грязи все те часы, что он будет отсыпаться, то пободрствовать ещё каких-то десять минут вполне возможно. Возможно… но сложно. Особенно, когда глаза почти закрываются у самой двери. Он ведь только на секунду моргнул, а поднять потяжелевшие внезапно веки стало невозможно. Альфа посчитал, что будет идти к кровати с закрытыми глазами. И хорошо, если вообще сможет дойти до неё, а не уснёт где-то на полу.       В тот момент, когда мужчина открыл дверь и сделал несколько шагов в комнату, ему показалось, что он на что-то налетел.       «Кого-то… — мысленно поправил себя и снова исправился: — Стайлз».       Тёплое тело прижалось к его груди, а руки обвили талию, даря лёгкие объятия. Усталость никуда не исчезла, но стало как-то легче. Совсем чуть-чуть. И этого хватило, чтобы открыть глаза.       — Стайлз, что ты делаешь? — едва различимо произнёс альфа.       — Обнимаю тебя, — выдыхает куда-то в шею.       Может быть, проведённый ритуал что-то изменил, а может, дело в чём-то другом. Сейчас сложно сказать, и возможно ли будет потом — непонятно. Но Дерек не имел ничего против этой поддержки. Ему даже казалось, что для самого Стайлза всё это имело гораздо большее значение. Эти объятия были нужны именно ему. Не став особо противиться, альфа сомкнул свои руки за спиной парня.       — Я же грязный, — негромко замечает.       — Тогда иди в душ. Только с одеждой ничего пока не делай, пусть лежит.       — Надо сказать остальным.       — Не беспокойся, им сейчас не до этого.       — Будто мне есть, — ворчит альфа.       — Иди, — Стайлз отстраняется и легко подталкивает в нужную сторону.       Дерек не думал, что ему может стать ещё хуже… или лучше… Он не знал, как выразиться более точно. Тёплая, почти горячая вода смывала всю грязь — это было огромное блаженство, чувствовать себя чистым, но усталость накатила с двойной силой. Тело будто прибавило в весе, начав тянуть вниз. Незаметно для себя прикрыв глаза, альфа резко распахивает их, когда сталкивается лбом с голубой настенной плиткой. Тряхнув головой и с силой проведя руками по лицу, чтобы отогнать сон ещё хотя бы на несколько минут, мужчина закрывает кран и выходит из душа. Наскоро высушившись полотенцем и надев пижамные штаны, альфа почти приближается к намеченной цели.       В комнате всё так же темно, но освещение из ванной озаряет уже расправленную кровать. Мальчишка появляется рядом внезапно… Снова. Дерек совсем не слышал его шагов. Щёлкает выключатель, погружая всё помещение в полную темноту, и он чувствует, как его берут за руку и ведут. Господи, как же он устал. Последние силы стремительно покидают его. Уже в полубессознательном состоянии он чувствует мягкость подушки и прохладу простыней. Небольшая тяжесть наваливается на его правое плечо. Нос улавливает ароматы леса. Так пахнет лишь один человек… одно существо в этом доме.       — Ты останешься? — пробормотал альфа сквозь сон.       — Тебе нужно отдохнуть. Мы ещё поговорим об этом.       Уставший организм довольно быстро отключается, чтобы восполнить силы. Сам ритуал был несложный, учитывая, что всё его проведение лежало на Неметоне, но вот энергии он пожрал явно.       При любом другом раскладе восстановление может занять до нескольких недель, и одна уйдёт только на сон, но у них нет столько времени. Нет, время, конечно, есть, а так же есть уже выстроенный план и договорённости определённого рода. Поэтому у Стайлза есть два дня. И к концу второго дня стая должна уверено стоять на ногах.       Слушая спокойное дыхание альфы и видя его мерно вздымающуюся грудь, парнем овладевают воспоминания. Его отец тоже вот так спокойно лежал, только не в уютно обставленной комнате, а в палате приевшегося белого цвета. Он будто вновь очутился там. Запах лекарств раздражал обоняние, а писк приборов резал слух. Каждый день он приходил к отцу и разговаривал с ним. Каждый день лелеял надежду, что скоро тот очнётся и вновь посмотрит на него. Стайлз даже мысли не допускал, что может быть как-то иначе, ведь если не думать о плохом, то оно и не случится. Очень наивно было с его стороны. И тем больнее было падать в пропасть отчаяния.       Резкий вдох альфы прервал поток грустных мыслей. Взгляд проясняется, а слёзы так и не проливаются, лишь глаза немного покраснели. Безумно грустно… Невыносимо больно… Катастрофически тяжело… Он навсегда запомнит отца, которого очень любил. Память о нём будет поддерживать его всегда.       Стайлз придвигается ещё ближе к альфе, стараясь раствориться в нём. Рука обхватывает поперёк груди, а правая нога, чуть согнутая в колене, оказывается на ногах волка.       «Дерек тёплый. Дерек меня не покинет».       Стайлз мысленно убеждал себя, стараясь успокоиться. У него слишком много дел, чтобы тратить время на переживания и самобичевание. Стая нуждается в его помощи, и он намеревается оказать её в полной мере. Он сделает всё и даже больше. Но и ему нужно отдохнуть хотя бы несколько часов. Пусть фактически и не он проводил ритуал, но именно его кровь проливал Неметон.       Ещё раз посмотрев на спокойное лицо своего альфы и убедившись, что тому ничего пока не требуется, он тоже закрыл глаза. Пару секунд хватило на то, чтобы проверить территорию вокруг дома на наличие посторонних. Безопасно. Теперь он тоже может отдохнуть.       «Не позволю им меня покинуть».       Едва первые лучи солнца осветили землю, Стайлз уже покидал дом. Прежде чем уйти, он обошёл все комнаты, в которых отдыхали ребята и, убедившись, что всё спокойно, только тогда решился уйти. Ему понадобится много сил. К концу этого дня он собирался вернуть ребят в реальность.       Стайлз около часа блуждал по лесу, выискивая место, которое бы ему подошло. Он и сам не знал, что именно ищет, просто всё было не то. Нельзя сказать, что ему что-то не нравилось, природа везде была прекрасна, и всё живое хотело его поддержать, но он продолжал искать. В тот момент, когда он вышел на заросшую поляну, на которой до этого никто не бывал; когда увидел склонившиеся к центру ветви деревьев, будто прячущие это место; когда ощутил руками шелковистость высокой травы; когда наткнулся взглядом на высокий плоский камень, почти в центре — он понял… Понял, что именно это и искал.       Осторожно пройдя вперёд, Стайлз занял этот своеобразный постамент. Он оглядывался по сторонам, счастливо улыбаясь, но заставил себя сосредоточиться. Сел ровно, скрестив ноги и закрыв глаза. Тысячи разных звуков, и не все они были доступны человеческому слуху, красивой и ненавязчивой мелодией наполняли поляну. Лес приветствовал его, желая показать всю свою радость, пока ему это позволяют. Когда первый тихий шёпот сорвался с губ молодого человека — всё стихло, прислушиваясь. Лес понял, что от него требуется помощь Стражу. Безоговорочно, невидимые нити силы потянулись к парню, наполняя его внутренний резерв. Стайлз внимательно следил за каждой ниточкой, мгновенно отсоединяя те, что могли питать его во вред себе. Живые создания, не так давно ступившие в эту жизнь ещё не чувствовали грани, которую не стоило пересекать, а он не хотел их гибели из-за неопытности.       Самый быстрый способ набраться сил — отобрать их у другого существа. Но Стайлзу больше нравится восполнять её естественным путём. Это позволит обмануть противника, который не сможет разглядеть его истинный резерв, если вообще сможет понять.       Он знал многое. Он знал, что и как следует делать. Но всё это… каждое действие было впервые. Он ничего не боялся и не сомневался, но непонятное чувство мучило его. Чувство, что осталось от него прежнего. Хотя он врёт. Прямо сейчас врёт самому себе. Он всё же боится. Этот страх таится где-то глубоко внутри. Скованный толстыми цепями в самом дальнем уголке его души.       — Пора возвращаться.       Последняя ниточка обрывается, переставая питать его. Стайлз открывает глаза и видит сидящую на его колене белочку бледно-оранжевого цвета. Малютка внимательно смотрит на него глазками-пуговками. Когда тонкие пальцы касаются её миниатюрной головки, черноокая красавица безбоязненно жмурится от ласки, позволяя себя гладить.       — Беги домой, — он отдаёт ей появившуюся из ниоткуда шишку.       Обратная дорога прошла легко и быстро. Это и неудивительно, ведь перед ним стояла чёткая цель, и пути её достижения ясны. В отличие от поиска места, подпадающего непонятно под какие критерии.       Став оборотнем и освоившись со всем, Скотт говорил, что чувствует небывалую лёгкость, и что-то сродни эйфории. Говорил, что может свернуть горы. Будто он всесилен. Стайлз же чувствовал тяжесть ответственности. Он прекрасно осознавал, что способна сотворить сила, истинную мощь которой ты не понимаешь. Теперь, вспоминая слова бывшего лучшего друга, он видел их заносчивость.       Дома всё было по-прежнему — тишина и покой.       — Дома, — повторил вслух.       Это слово теплом отразилось в груди.       Стайлз поднялся по лестнице и зашёл в первую комнату. Выглядела она опрятной и ещё недостаточно обжитой, но так бывает всегда, когда переезжаешь на новое место. Но не обстановка интересовала парня, а мужчина, что лежал на неразобранной постели. Стайлз был уверен, что за всё время тот так и не поменял своей позы, в которой его настиг сон. Но было приятно видеть его не обезображенное беспокойством лицо.       — Мой отважный. Мой смелый. Мой замечательный волк.       Он гладил бету по голове, нашёптывая слова в нескольких миллиметрах от его лица. Если бы Питер сейчас открыл глаза, то встретился бы с преобразившимся парнем. Стайлз мгновенно изменил свой облик.       — Совсем скоро ты очнёшься.       На лбу мужчины он вырезал всего одно слово: «сон». Это то, с чего он начнёт. Нынешнее состояние можно сравнить с тем, что называют комой, а ему следует перевести это в целительный сон. Именно на это уйдёт больше всего сил.       — Пей, мой золотой.       Рассечённое запястье касается губ мужчины, окрашивая их кровью. Некоторое время ничего не происходит. Стайлз наблюдает, как тяжёлые капли срываются с его руки и скрываются во рту беты. Он терпеливо ждет, то сжимая кисть и ускоряя поток, то, наоборот, расслабляя и замедляя ток крови.       Десять минут. Прошло уже десять минут, но парень не собирается останавливаться или паниковать. Из всей стаи именно Питеру досталось больше всех. Пусть сильного сломать тяжелее слабого, но переживания его будут более глубокими и долгими. Этот мужчина не признает своих слабостей, он скроет их и будет молча себя грызть.       Это было ожидаемо, но всё же произошло внезапно. Ресницы дрогнули, а губы чуть шире разомкнулись. Он сделал более глубокий вдох и практически осознанный глоток. Стайлз сжимает пальцы в кулак и опускает руку ниже. Чужие губы накрывают порез и жадно втягивают дарующую им жидкость. Поблекшие краски вновь засияли на лице, затмевая собой бледность. Сердце в груди застучало сильно и уверенно.       — Не торопись… тише, — другой рукой он продолжает ласково касаться головы волка, даря ему свою нерастраченную заботу.       Когда глотки стали более редкими и ленивыми, Стайлз отнял руку. Порезы на лбу затянулись, а остатки крови он стёр ладонью, с которой мгновенно испарились красные следы, будто тело было раскалено.       Стайлз нанёс новую надпись: «жизнь». Это обозначение итога, к которому он стремится. Это маяк для того, кто может заблудиться в своих снах, потеряться между событиями прошлого и фантазиями будущего. А он никого из них не отдаст. Будет эгоистом и оставит этих волков себе.       Без лишних слов Стайлз склоняется к спящему и, прикрыв глаза, медленно выдыхает белый туман ему в губы. Совсем тонкая струйка робко прокладывает себе путь вперёд, но минутами спустя уверенно расширяется. Стайлз не следит за временем. Он не чувствует дискомфорта от невозможности сменить позу. Единственное, что для него сейчас имеет значение — это прекрасный и сильный волк перед ним, нуждающийся в его помощи.       Солнце медленно тянулось к закату, когда Стилински наконец-то разогнул спину. Несмотря на позаимствованную силу, он чувствовал себя безмерно уставшим. Но отчётливо понимал, что если бы не помощь со стороны, то его резерв не позволил бы сделать и половины. Поставив локти на колени, Стайлз спрятал посеревшее от усталости лицо в ладонях. Плечи поникли, а спина сгорбилась. Он просто сидел, ни о чём не думая. Прикрыл покрасневшие глаза на минуту, а распахнув их, понял, что прошло чуть более получаса.       — Надо нормально лечь, — обругал он сам себя.       Во всём доме продолжала стоять полнейшая тишина, но Стайлз был уверен, что ещё пару часов и стая начнёт медленно приходить в себя. Вокруг дома тоже было всё спокойно. Те неудачливые охотники оказались слишком жадны и самонадеянны, раз никому не сообщили о своей находке и будущих планах. Оно и к лучшему. Не стоило забывать и о ребятах, которые вняли словам альфы и были осторожны всё это время.       Стайлз восхищался их отношениями между собой. У каждого из них была своя жизнь, но они оставались единым целым. За своими заботами не забывали друг о друге. Они могли ругаться, обижаться, но всегда готовы прийти на помощь. Они были равны во всём, но признавали авторитет альфы. Его слово всегда было важным для них. И это несмотря на то, что Дерек никак не обозначал своего превосходства. Он ни взглядом, ни словом не возвышал себя над ними. Не держал в страхе, не рукоприкладствовал. Ругал за дело, хвалил за дело, и всё это в той мере, которую требует ситуация.       — Прекрасный альфа, — негромко проговорил, укладываясь рядом.       Пижамные штаны Дерека были великоваты, но другой одежды пока не было. Стоило поставить воображаемую пометку о том, что нужно обзавестись вещами.       Стайлз повернул голову, неудобно изогнув шею, чтобы видеть лицо Дерека, такое безмятежное во сне. Он невесомо провёл пальцем по носу, пару раз стукнув по нему кончиком указательного пальца с лёгкой улыбкой на губах. Коснулся подушечкой пальца губ и завершил «шествие» на подбородке.       Необъяснимая нежность затопила всё существо Стайлза, и он, крепко обняв Дерека, уютно устроился у него под боком.       — Прекрасный мужчина, — шепнул себе под нос, засыпая.       Постепенно выглядывая из собственного сознания в реальность, старший Хейл медленно открывает глаза. Перед взором всё как-то мутно, и не получается сосредоточиться. Он моргает, пытаясь вернуть чёткость, зажмуривается и трёт пальцами глаза. Пять минут спустя резкость восстановлена.       Питер оглядывается по сторонам, будто ожидая увидеть себя где-то в другом месте, а не в своей комнате. Он точно понимает, что на улице поздний вечер, учитывая темноту за окном. Но какого дня? Как долго он спал? Проснулись ли остальные?       В памяти мелькает, что где-то на тумбочке он оставлял телефон. Стоит найти его и этим ответить хотя бы на один из вопросов. Он поднимается с постели, а взгляд выхватывает предметы в комнате, будь то лампа, книга на полке, фотография или чашка. Телефон обнаруживается там, где его и оставили. Чёрный прямоугольник на тёмной прикроватной тумбе. И тут Питер понимает, насколько хорошо он видит в темноте. Уже столько лет он не ощущал этой свободы, привыкнув к оковам, что сначала и не понял происходящего. Он видит… видит всё, что окружает его. Всё! Господи, если бы это было в его характере, он бы разрыдался. И это было бы от счастья. Даже поверить страшно.       «Неужели это был не сон?»       — Пусть это будет правдой, — он устало кладёт ладони на лицо и чувствует влагу. Будто опасаясь, что это кто-то увидит, он стирает слёзы. — Недостижимая мечта сбылась.       Он всё же берёт в руки телефон. Одно нажатие клавиши, и комнату озаряет достаточно яркий свет, заставляя зажмуриться. Пару секунд спустя мужчина узнаёт, что сейчас почти половина девятого. Половина девятого… субботы…       — Прошло около 20 часов. Даже не день.       Он предполагал, что на восстановление уйдёт много времени. При самом хорошем раскладе они должны были проснуться в воскресенье вечером, но процент этого был слишком мал, а о подобном вообще и речи не шло.       — Что-то здесь ни так.       Лёгкий ветерок колышет занавески, даря приятную прохладу. И это удивительно, ведь он никогда не спит с открытыми окнами. Даже если учесть, что он был уставший, и на всё было плевать, то окно уж точно было закрыто. Он сам его закрывал перед уходом. Значит, в комнате кто-то был.       — Твоих рук дело, малыш? — усмехнулся мужчина, легко вычисляя этого кого-то.       Остаётся убедиться, как дела у остальных, и можно пойти поесть. Учитывая, что последний раз он утолял голод вчера вечером, это желание вполне естественно.       Питер не стал включать свет, как делал обычно. Он наслаждался каждой секундой, заново изучая дом, который отлично помнил в свете солнечных лучей. Было безумно приятно вновь ощутить уверенность в каждом движении и больше не опасаться за свой секрет, который и секретом-то не был.       Тихонько пройдясь по коридору и осторожно заглянув в каждую комнату, Питер убедился, что он единственный, кто сейчас бодрствует. Остальные и не помышляли пока открывать глаз. Закончив проверять стаю, мужчина спускается на кухню. Покопавшись в холодильнике, он находит остатки шоколадного пирога, который готовил Стайлз.       — Удивительное везение.       Тарелка оказывается на столе, а чайник — на плите. Если пирог можно поесть и холодным, то чаю хотелось бы погорячее. Проверив все шкафчики, Питер так и не нашёл никакого печенья.       «Жаль».       Обернувшись к столу, он резко отпрянул, больно ударившись бедром о столешницу. Сложив руки на столе и положив на них подбородок, перед ним сидел мальчишка. Непонятно, как он умудряется проходить незамеченным, но факт его присутствия неоспорим.       — Не стоит так пугаться, — чуть улыбнулся он.       — Как ты здесь появился?       — Пришёл.       — Но я тебя не слышал.       — Просто я не шумел.       — И не почувствовал, — подозрительно сузил глаза, ведь это всё же вызывало больше опасений.       — Не волнуйся, если бы я нёс угрозу, ты бы это ощутил.       — Мне поверить на слово?       — Можем проверить, но только не сейчас.       — Почему? — и тут Питер замечает некоторую «серость» своего собеседника. — Ты хорошо себя чувствуешь?       — Вполне. Только устал немного, но это пройдёт. А по поводу твоего первого вопроса… Для чистоты эксперимента нам необходимо, чтобы ты не ожидал действий с моей стороны. Вот и всё.       — Пожалуй, соглашусь.       В этот момент, наконец, закипел чайник. Питер выключил плиту и хотел налить кипяток в кружку, но Стайлз остановил его.       — Найди что-то вроде большого кувшина. Заварим трав. Это поможет быстрее восстановиться.       — И где ты возьмешь их? — мужчина открыл один из шкафов и достал стеклянный графин.       — Выращу, — внимательно посмотрев на сосуд, Стайлз всё же решил задать вопрос: — Закалённое?       — Ты считаешь меня совсем идиотом?       — Я только уточнил.       Поднявшись со своего места, парень отправился в сторону входной двери. Заинтригованный, Питер пошёл следом. Ему было интересно узнать, что означает это «выращу». Как мальчишка собирается провернуть всё.       Выйдя на улицу, они не ушли далеко. Только завернули за угол, где когда-то давно располагались клумбы с цветами. Хейл молча наблюдал за действиями паренька, стоя чуть позади него. Он видел, как тот задумчиво хмурится, что-то перебирая в уме. Придя к какому-то выводу, Стайлз садится на корточки и прикладывает правую руку к земле. Его губы шепчут что-то неразборчивое, что даже Питеру со своим сверхъестественным слухом сложно понять хоть слово. Под ладонью зарождается свечение, уходящее в землю, и между пальцами пробиваются ростки. Они развиваются с невиданной скоростью, за доли секунд вырастая и распуская бутоны. Но цветы не интересуют Стайлза. Он превращает в пыль то, что появилось над землёй, и оставляет себе только то, что развилось в ней — корни.       Глаза Питера ещё никогда так широко не распахивались.       — Ты удивлён?       — А ты считаешь, что я каждый день вижу подобное?       Вопрос остался без ответа, но он его и не требовал. Они вернулись обратно на кухню, где Стайлз промыл корешки от грязи и закинул часть из них в графин. Старший Хейл молча наблюдал, приняв участие в завершающей стадии — наполнение ёмкости кипятком.       Он хотел задать вопрос, но остановил себя, когда понял, что парень ещё не закончил. Тот всматривался в воду, видя что-то только ему понятное, а потом наклонился достаточно близко и выдохнул тонкую струйку тумана, плавно спустившуюся на гладь воды. Зрелище было завораживающим, особенно когда белая полоса равномерно покрыла всю поверхность, а потом стала оседать на дно мерцающими кристалликами. Достигая дна и касаясь корней, они медленно растворяли их. Спустя минуты две в графине была лишь одна вода. Только слабый зеленоватый оттенок говорил о том, что в неё что-то добавлено.       Взяв кружку Питера, Стайлз наполнил её наполовину и поставил на стол перед мужчиной, сам усаживаясь напротив с такой же порцией напитка.       — И что это?       — Уж точно не яд, — усмехается парень.       Питер подносит кружку к лицу и осторожно принюхивается, пытаясь разобраться, но, к удивлению, и запаха никакого нет. Если не знать, что туда всё же что-то добавлено, то выглядит глупо, будто он нюхает воду.       — Не старайся.       На лице Стайлза слабая улыбка, будь у него больше сил, он бы от души посмеялся.       — Мои отвары не имеют запаха.       — Что ты добавил?       Печально вздохнув, парень посмотрел прямо в глаза мужчине.       — Ты ведь не выпьешь, пока не узнаешь?       — Нет.       «Что и требовалось доказать».       — С тобой нелегко, — признался Стайлз. — Но мне это нравится.       — С моим племянником тебе будет не легче. Вот увидишь, — Питер развеселился.       — Посмотрим-посмотрим.       — Так что здесь?       — Маралий корень. Поможет восстановить силы.       — Маралий ко… Но он же не растёт здесь?!       — Не растёт, но это не значит, что я не могу его вырастить.       — Сколько же в тебе загадок? — Питер всё же решается выпить приготовленный отвар.       — На твой век хватит.       — Уверен? Я хочу прожить долгую и прекрасную жизнь.       — Для этого я здесь.       Они утоляли жажду в тишине. Питер заметил, что ему стало значительно лучше. Он ощутил прилив сил, пока едва заметный, грудь больше ничего не сдавливало, да и в голове прояснилось. Но вот эйфорию от возвращённого зрения даже это не перебивало. Однако уловить некоторую задумчивость парня произошедшие перемены не помешали.       — Тебя что-то беспокоит?       Ответа долго ждать не пришлось. Питеру показалось, что парень будто бы ожидал подобного вопроса.       — Если я тебе скажу, что у меня есть дом, который я хочу продать. Как быстро ты сможешь это сделать?       — Если взять в расчёт оформление бумаг, то… дней за пять управлюсь. Но… для начала я хотел бы увидеть сам дом, в каком он состоянии, какие обременения у него есть. Многое будет зависеть от этого. Возможно, потребуется больше, а может и меньше времени.       — Я хочу, чтобы ты отвёз меня кое-куда.       — Правильно ли я понимаю, что до утра это ждать не может?       — Сейчас нас никто не заметит.       — А тебе нужна скрытность?       Слишком увлечённый своей проблемой Стайлз не услышал шагов альфы, а Питер не стал обращать особое внимание на племянника, раз тот предпочёл не показываться сразу.       — Не хочу наткнуться на нежелательную встречу.       Заметив прибавление на кухне, Стайлз достал ещё одну чашку и поставил перед Дереком его порцию отвара. Без лишних слов тот выпил её полностью.       — И ты даже не хочешь спросить, что это? — Питер был удивлён.       — У меня нет причин не доверять Стайлзу.       После этих слов на душе парня стало так тепло, как не было уже долгие годы. Ему безоговорочно доверили жизнь. В нём не сомневались и ничего не требовали.       — Спасибо, — смущённо ответил он на слова альфы.       — Если никому из нас не нужно ничего брать, то предлагаю отправляться. Ты же с нами? — Питер бросает взгляд на Дерека.       — И вопроса быть не может. Вот только…       — Они проспят ещё пару часов, — Стайлз понимает, что альфа беспокоится за стаю. — На территории нет охотников или иных врагов.       — Значит, в путь! Прелесть, ты показываешь дорогу.