Цветные картинки

Пару раз глухо булькнула грязь — и звуки исчезли. Осталась только мокрая безвоздушная тишина. Что-то вцепилось Сюэ Яну в ногу и тянуло вниз, сладострастно елозя скользкими отростками по бедру. Что-то мертвое. Сюэ Ян щелкнул пальцами — и хватка разжалась. Он рванулся вверх. И внезапно что-то дернуло его за плечо и поволокло. Свет и воздух одновременно ворвались в его глаза и легкие, ослепляя и оглушая, и он не сразу разглядел за расплывающимися белыми бликами тревожное лицо даочжана. — Живой? — быстро спросил тот, слепо его ощупывая. В ответ Сюэ Ян, глянув за даочжаново плечо, прохрипел: — Сзади. Лицо даочжана исчезло, сверкнула в сумрачном воздухе ледяная молния Шуанхуа. Сюэ Ян тяжело поднялся, опираясь на Цзянцзай. Быть мокрым с ног до головы на пронизывающем ветру ему не понравилось. Зато понравилось смотреть на даочжана, иномирно белого в этом темном аду — рубя гулей одного за другим, он весь был рок и неумолимость. Наконец-то какое-то подобие вменяемого Сяо Синчэня, настолько в своем уме, насколько позволяла природа. Сюэ Ян улыбнулся. Когда-то, он помнил, эта картина одновременно бесила его до жути и возбуждала какой-то зудящий азарт: уж он справится с этим самопровозглашенным лунным божком, уж он его проучит. Кто мог знать, что эта история приведет его в ту лужу, в которой он сейчас находился? Взглянул под ноги Сюэ Ян не зря. Из ямы, в которой он только что искупался, вынырнула гнилостная черная голова, потом другая. Обе уставились на Сюэ Яна пустыми глазницами с нескрываемым вожделением. Сюэ Ян с досады пнул одну из голов сапогом, и та треснула, как перезрелый арбуз. Потом он срубил обе, достал талисман и запечатал гнездо. Никакого покоя. Гулей оказалось много. Они ползли из ям, язвами покрывавших землю, дружескими компаниями, как посетители из таверн перед наступлением комендантского часа. Шуанхуа метался по пронизанному болотными миазмами воздуху, как хищная птица. Даочжан, ослабевший без практики, отступал. Какая-то наглая гнилушка посмела схватить его сзади за талию, и Сюэ Ян мстительно щелкнул пальцами. Гуль послушно отошел и в несколько мощных хрустящих ударов оземь самоликвидировался. Даочжан на мгновение удивленно обернулся на звук. Надо было ему помочь. При этом стоило поменьше использовать темную ци. Сюэ Ян вздохнул — ну почему все так сложно? — и, повертев в руке Цзянцзай, врезался в драку. Когда последнее гнездо было запечатано, даочжан — в заляпанной белой одежде, порозовевший, со сбившимися волосами и дыханием — сказал: — Спасибо. Ты цел? — Я грязный, — со смешком протянул Сюэ Ян, пряча меч. — Ты почище. Ничего не меняется, даочжан. — Это не гнездо, а целый город, — не отреагировал Сяо Синчэнь на подначку. — И я бы не поручился, что здесь только он. — Вот тебе ничейные земли под монастырской опекой, — развел рукой Сюэ Ян. — Разве твоим разлюбезным монашкам есть дело до каких-то жалких крестьян? Это ж отвлечет их от самосовершенствования. Придется пожертвовать вечерней медитацией.