…но когда твой номер молчит я беседую мысленно только с тобой и никто нас не разъединит…
Как ни странно, но именно после того, как прошла премьера, Вера стала замечать, что Гордеев стал вести себя заметно лучше по отношению к ней. По-крайней мере, грубые подколы и замечания прекратились. — Интересно, в чём причина? — недоумевала Вера, — Может, он всегда такой на новых репетициях? Риторический вопрос самой себе повис без ответа. Было и так ясно, что всё началось еще со встречи на кастинге. Он явно злился на неё за отказ и пытался отыграться за это, пытаясь сделать ей больно. В любом случае, хорошо, что всё пока закончилось. Жить и работать стало гораздо проще и приятнее.***
Уже на подходе к театру Вера замечает у дверей высокую фигуру Гордеева, который сжимал в руках два стаканчика с кофе и явно ждал кого-то. Сомневаться, кого именно, не пришлось — увидев её, он оживился и подошел ближе, протягивая один из стаканчиков. Брови Веры взлетели вверх в сильном удивлении. — Что там? Яд? Слабительное? — спрашивает она с сомнением. — Вот зря ты считаешь меня врагом! Там всего лишь кофе, я заметил, что ранние репетиции тебе не по душе, с ним будет лучше, — пожал плечами Кирилл. — С чего такая забота? Как-то не похоже на тебя. — Я и правда был грубоват в последнее время, прости и не принимай на свой счёт, просто дурной выдался период. — Ну-ну, конечно. — Не веришь? Но я правда не хочу, чтобы мы были врагами. — А кем ты хочешь, чтобы мы были? Друзьями? Тень улыбки скользнула по его лицу. — Для начала можно и друзьями. — Для начала? Кирилл хитро улыбается и ничего не отвечая, открывает дверь, жестом приглашая Веру зайти в театр. Конечно, «дружелюбная версия» Гордеева Вере нравилась гораздо больше, да и забота в виде ежедневного с тех пор утреннего кофе весьма приятна. Но всё же Вера решила не расслабляться — неизвестно, чего следовало ожидать от этого человека дальше. Ей вообще казалось, что он может существовать только в двух режимах — невыносимый грубиян и самовлюблённый мерзавец или же напротив, милый и обаятельный «хороший парень». Хотя, стоит заметить, что второй тоже был заметно высокого о себе мнения.***
После очередной репетиции Вера спешно со всеми прощается и собирается убегать со словами, что торопится на кастинг в новую постановку. Совершенно случайно краем уха Кирилл слышит это и подходит ближе. На его лице — ни намёка на тревожность. Но что-то в глубине глаз актёра выдавало его. Свешникова остро реагирует на его реплику о том, что Вере не стоит туда идти, ей это не подойдёт. — И с чего такие выводы? — возмущенно спрашивает она, гневно на него глядя, — что — снова скажешь, что у меня нет образования, способностей? Что я — бездарность? Давай, какими словами ты еще не задевал меня? Больше я на это не поддамся. Гордеев вздыхает и отчаянно обращается к остальным. — Ну скажите, хоть вы ей? Вы же понимаете, о чём я. — А откуда мы знаем, подходит или нет, пусть сама сходит и решит, — получает он ответ от одной из девушек. Так и не поняв, что это было, Вера просто уходит, не удостоив Кирилла даже взглядом. Гордеев же недовольно оглядывает присутствующих и возмущенно спрашивает, почему никто не мог рассказать, что не так с этим кастингом. — Ну и сказал бы сам, раз тебя это так волнует. — Мне бы она вряд ли поверила, — Кирилл недовольно морщится.***
Через несколько дней, Вера сама подходит к Кириллу и говорит, что он был прав насчёт кастинга и театра — зря она не поверила ему. Кирилл спрашивает, как прошло. Вера рассказывает, что она прошла пару отборочных туров и при предложении о работе ей прозрачно намекнули, что актёры театра периодически должны выступать на частных мероприятиях, а также развлекать акционеров и их друзей не только выступлениями, но и иными видами «досуга». — А ты? В глазах Кирилла читался живой интерес. — А что я? Сказала, что, мне это не подходит, развернулась и ушла. Только время зря на них потратила. И неужели все, кто там работает…? Она не договорила. Но Гордеев тут же понял её мысли. — Не знаю, не думаю, что прям все. Но как видишь, практика такая есть, потому я и предупреждал. — Спасибо, ты единственный, кто хоть как-то пытался дать понять, что там что-то не так. Я хоть в меньшем шоке была, когда это услышала. Но откуда ты знаешь? — Откуда же, откуда и ты теперь. Все же ходят по разным кастингам. — И тебе тоже самое что ли предлагали? А почему ты отказался? — Эй, в каком смысле «почему»??? — совсем по-настоящему возмущается Кирилл. Вера покраснела, но всё же нашла в себе силы договорить до конца. — Мне показалось, что для тебя это не проблема… — Ну здрасьте - приехали. Если я легче тебя отношусь к сексу, это не значит, что я готов вступать в товарно-денежные отношения на его основе. Даже с женщинами. Даже с красивыми. — А с кем ещё? Неужели с мужчинами тебе предлагали? — выгнула бровь Вера. — Ну я детали, знаешь ли, тоже не выяснял, но могу разное предположить. А что ты так удивляешься? Это театр, тут такое не редкость, — пожал плечами Кирилл. — Мда… Постой, а почему ты уверен, что я «сложнее» отношусь к… хм… сексу, чем ты? — Ну это ты первая фактически сказала, что я отношусь к нему проще, — актёр усмехнулся, — да и без этого, ты сама прекрасно знаешь, почему. — Это из-за того, что было в Москве? Я могла тебе отказать по десятку причин, может, вообще, дело лично в тебе, может, ты мне неприятен. — А вот это вряд ли. Я же не слепой, я видел, что понравился тебе. Ты понравилась мне, и я предложил продолжить вечер вместе. Я понравился тебе, но ты отказалась. Вывод очевиден. — Ой, не выдумывай, если бы действительно понравилась, хотя бы телефон взял. — Я собирался, но не сложилось, — Кирилл замялся, вспоминая истинную причину, которую не хотел сообщать Вере. — Да, правильно, зачем? В группе же две солистки, какая разница? Я верно угадала, что тебе помешало? — Нет, не верно. Вообще, зря я об этом заговорил, — отмахнулся Кирилл, жалея, что вообще завёл разговор об этом. Затем отворачивается от неё и быстрым шагом уходит в противоположном направлении. Свешникова, фыркнув, отводит взгляд. Ему неприятно, что Вера всё именно так видит, но объяснять ей, что он решил, что она «занята» и что он приревновал её к брату, ему тоже не хотелось.