Что-то о серьёзных отношениях...

Джастин уехал три дня назад. Он уже отыграл в Бостоне, а сейчас находится в Париже. Они выиграли прошлую игру, а с французской командой им предстоит играть только завтра. Сейчас они ходят по экскурсиям, Джастин сказал, что они уже были в Лувре, и как только будет у себя в номере, отправит мне несколько фотографий. Ещё я отдала ему свой плёночный фотоаппарат, чтобы он смог сделать красивые кадры, правда Бибер не был в этом особо заинтересован. Скорее всего он взял аппарат, только чтобы я отстала. Мы не созванивались, только переписывались. Я не хотела докучать ему во время поездки, лишь спрашивала, как он долетел, всё ли у него хорошо и готов ли он к игре. А Джастин мог написать в любой момент, будь я в ванной или на работе. Он мог написать о том, что у него в холодильнике оставался йогурт, который нуждается в моём спасении или о странной парижской птице, встретившейся на его пути. Я знаю, что он делал. После моего небольшого срыва во время поездки в Нью-Джерси, Джастин всё время разговаривал со мной, стараясь не оставлять меня одну. В тот вечер он позвал Мэтта, заказал пиццу и заставил меня играть вместе с ними в видеоигры, подливая в мой бокал красного сухого вина. Это было мило, но я беспокоилась, что он всё мог рассказать Мэри. А мне бы совсем не хотелось этого, потому что это могло вызвать странное поведение с её стороны. Например, когда мне было семнадцать, и во время сеанса с психологом мы затронули тему того, что я считаю себя невидимкой в собственной семье, доктор передала это всё моей матери, а та сестре. Если мама сказала мне прямо, что это всё глупости и я никакая не невидимка, а мне нечем заняться, как просто накручивать глупые мысли, то Мэри немного обезумела. Она приехала с колледжа, заобнимала меня, таскала меня в кафе, по магазинам, на странные фильмы и даже в салоны красоты. Моя сестра не отходила от меня, говоря о том, как же они все меня любят, и какая я молодец и как дедушка Картер обожает меня. Я знала, что дедушка Картер любит меня, и он всегда был моим спасением, но я переживала из-за родителей, а не из-за него или самой Мэри, которая этого не хотела понимать. Её внимания мне было достаточно, я любила её и здесь не на что жаловаться, чего не скажешь о маме с папой. После развода мама ушла в себя, а отец даже не пытался со мной наладить отношения. Он сказал мне несколько лет назад, что не знал, как ко мне подступиться, потому что уверен, что я мамина дочка. А я таковой совсем не была. Я была сама по себе, и, может, постарайся он сходить со мной хотя бы в кинотеатр и немного поговорить, мы бы поладили. Но он выбрал Мэри, всегда её выбирал. Сейчас Джастин проделывал то же самое, что и Мэри, поэтому меня это немного беспокоило. И я рада, что он уехал, пусть в первый вечер мне было очень непривычно и одиноко без него. В тот вечер я не знала, куда себя деть. Я и почитала, и сериалы посмотрела, даже сама ужин приготовила, но Джастина не хватало. У меня была мысль поехать в бар, подцепить себе кого-то и остаться у него на одну ночь, лишь бы не находиться в такой пустой квартире, но потом поняла, что мне совсем этого не надо. Я прекрасно помастурбировала в ванной, сделала себе увлажняющую маску для лица и уснула на диване, смотря старые романтические комедии. На следующий день я пообедала с Эммой из бухгалтерии и Кевином из моего отдела, а вечером мы вместе отправились в итальянский ресторан. Эмма и Кевин давно дружили, поэтому было мило, что они не были против моей компании. Но в тот вечер я поняла точно, что заводить друзей среди коллег не хочу. Они хорошие ребята, но хочу ли я знать об их каких-то личных проблемах, а потом пересекаться на работе в течение восьми часов пять дней в неделю? Не думаю. Мне бы хотелось, чтобы работа, куда включались коллеги, оставалась работой. Я могу с ними пообедать во время перерыва, обсудить какой-то матч или нелепую новость, связанную с очередной звездой, но когда дело начинает касаться троюродного брата Эммы, которого выгнали из колледжа, я пас. Понимаю, это большая проблема, если тебе хочется завести друзей, но я не могу по-другому, как бы не пыталась. Если Джастин и сказал что-то моей сестре, то пока она никак не отреагировала. Продолжала мне писать о том, как рада поехать домой. Ещё она предложила встретиться с отцом, но я сразу сказала, что в этом она справится без меня. Я хочу поехать в Филадельфию, но скорее всего отобьюсь от группы, состоящей из мамы, Мэри и Карен. Всё же мне хочется оказаться скорее у дедушки Картера, поиграть в баскетбол на его заднем дворе, помочь плести сеть для рыбалки, а потом на надувной лодке оказаться посреди водоёма с удочками и его верным псом Бимом. А бабушка бы звонила нам каждый час, удостоверяясь, что мы в порядке и не утонули. И, конечно же, она бы наделала нам много вкуснейших сэндвичей, которые закончатся в первые два часа нашей рыбалки. Джастин: [фотография] Джастин: [фотография] Джаст… У вас 5 новых уведомлений Я беру телефон в руки и открываю сообщения, чтобы посмотреть на размытую Мону Лизу, половину которой закрыли головы туристов. Следующая фотография это Джастин, держащий как бы на ладони Эйфелеву башню. Лицо его такое забавное, что я не могу не улыбнуться. Сейчас в Париже уже почти ночь, а я всё ещё на работе, до конца которой остался ещё час, только вот я уверена, что придётся задержаться. Нужно было сдать до конца дня материал, а он ещё не был готов, потому что ждала фотографии от фотостудии. Джастин: «а ещё нас привели в какой-то местный ресторан, где подают лягушек» Джастин: [фотография] Джастин: «но я не стал пробовать, завтра игра, боялся отравиться» Я: «И правильно. Тебе уже не пора спать?» Джастин: «пора бы, но пока не спится. ну как тебе одной? наверное не в себя от радости, что меня нет дома» Я: «Уверена, что и ты радуешься, что не надо ни с кем делить жилплощадь и отдыхаешь в своём номере, поедая шоколадные батончики из мини-бара» Я обновляю почту, всё ещё надеясь, что мне отправят фотографии, но ничего. Джастин: «ага! разбросал свои носки, а то при тебе было бы стыдно» Джастин: «а ещё никто не попрекает меня, что я много ем хлеба» Я: «Да ты же заглатываешь половину куска, не прожёвывая!» Джастин: «когда я вернусь домой, съем целый хлеб при тебе» Я: «Посмотрим лол» Я откладываю телефон и отправляюсь к корректорам, чтобы узнать, как проходят дела с одним из моих текстов, которые я отправила им ещё вчера днём. Оставшийся час прошёл быстро, я решала какие-то мелкие вопросы и ждала свои фотографии. Джастин: «Карен сказала мне, что Мэри распланировала всю поездку в Фили» Я: «Да я знаю, сестра поделилась своими идеями и я их всех смела со своего плана» Джастин: «А у тебя какие планы?» Я: «Рыбалка с дедушкой, встреча со старыми знакомыми и разбор старых вещей, вызывающих ностальгию» Я: «Что насчёт тебя? Будешь следовать плану Мэри?» Джастин: «Не, у меня своих дел полно» — Хадсон, ты идёшь домой? — спрашивает Кевин, стоя около своего стола и собирая свой рюкзак. Я мотаю головой, не выпуская телефон из левой руки и правую держа на компьютерной мыши. Думаю, стоит ли позвонить студию в пятый раз за день. Иногда нужно быть настойчивой, но совсем настроения не было. Может я сама хотела остаться на работе, чтобы не возвращаться в пустую квартиру? Я: «Джастин» Джастин: «что?» Я: «Что там у тебя с контрактом с Чикаго?» Джастин печатает… Откидываюсь на спинку стула, смотря за тем, как мои коллеги спешат домой из офиса. В основном в моём отделе работают люди до тридцати пяти, поэтому мало у кого есть семьи и дети. Сейчас многие из них соберутся и пойдут в бар, а кто-то к своим вторым половинкам. Раньше я с нетерпением бежала к Филиппу, каждый раз чувствуя этот волнующий трепет перед встречей. Я чувствую, что скучаю по нему, но уже не так, как ещё месяц назад. Сейчас я скучаю больше по Джастину, и я готова вот так просто признать это. Я поняла это ещё в первый вечер. Просто он теперь большая часть моей жизни и я привыкла к нему. Джастин: «почему ты всё время спрашиваешь меня о контракте? ещё немного и я буду уверен, что ты выжидаешь первой написать сенсацию» Я: «ТАК!» Я: «Это было оскорбительно, Джастин. Если ты до сих пор считаешь меня журналистом, рыщущим всякие сплетни, то мне просто не о чем с тобой разговаривать» Я: «А спрашивала я, потому что жду не дождусь, когда ты свалишь с квартиры и я вернусь к своей прошлой жизни» Я отбросила мобильный на стол, который громко ударился об клавиатуру. Открыв свой старый материал про коррупцию среди волейбольных клубов, я решила его завершить. Это та самая статья, благодаря которой я узнала о жене и сыне Фила. Она президент одного из клубов, под которые я копала, и была крайне удивлена, когда её муж Филипп оказался моим прекрасным принцем. Тогда я отложила своё расследование, чтобы не казаться мстительной бывшей, но сейчас поняла, что мне плевать, я должна раскрыть грязные игры среди спортивных клубов. Я пробыла в офисе до девяти вечера, перепроверяла старую информацию и пыталась найти новую. Было ещё много работы, особенно надо найти возможность поймать за руку тех, кто берёт взятку. Джекинсен, оказалось, тоже оставался в офисе, но об этом я узнала только когда мы оказались у лифтов, во время ухода домой. — Хадсон, снова начала пропадать на работе допоздна? — спрашивает меня начальник, нажимая на кнопку вызова. — Ждала фотографии из студии, — я застёгиваю свой бежевый тренч. — И решила завершить статью про коррупцию. Двери лифта открываются, и мистер Джекинсен нажимает на кнопку первого этажа. — Уверена, что хочешь вернуться к этому материалу? Мой начальник знал мою ситуацию, так как именно он разрешил мне работать неделю из дома. В любом случае, для него это была очень выгодная неделя, хотя он не представлял, что так будет. За те семь дней я столько аналитических статей и просто заметок написала для сайта и печатного издания, что можно было бы уволить половину отдела за то, что я выполнила их месячную норму. — Уверена, — кивнула я. — Я доведу до конца это расследование. — Ну, Хадсон, смотри сама, потому что в этот раз недельную возможность работы из дома я тебе предоставить не смогу, — говорит он, засовывая левую руку в карман брюк. — Ты в списке на рассмотрения тех, кого будет повышать руководство. Я усмехнулась. — Разве вы можете об этом говорить? — А что я сказал? — Джекинсен хмыкнул и нахмурил брови, мол ничего не было. — Если нужна будет помощь с материалом, можешь всегда обратиться. — Спасибо, мистер Джекинсен. Мы выходим вместе из здания, а потом расходимся. Он — на парковку за своей машиной, а я в метро. Пока еду домой, открываю сообщения от Джастина, которые он отправил мне несколько часов назад. Джастин: «прости, Хадсон» Джастин: «да ладно тебе, думаешь я тебе поверю?» Джастин: «я тоже по тебе соскучился» Джастин: «спокойной ночи, я завтра напишу тебе после игры» Мэри: «Ты поругалась с Джастином?» Я: «А ты откуда знаешь?» Я: «Хотя не отвечай» Мэри: «Что случилось?» Я: «Ты правда не знаешь или придуриваешься?» Мэри: «Джастин сказал, что ты на него обиделась и не отвечаешь на сообщения, больше ничего не знаю» Я: «Мэри, я устала и только еду домой, давай не будем это обсуждать?» Мэри: «Почему так поздно?» Я: «Много работы. Так как там твои планы на Фили?» Я перевела тему, отвлекая сестру, сама же вновь открыла сообщения Джастина и глупо улыбнулась. Он не стал отвечать на мои мерзкие слова, а лишь сказал, что скучает по мне тоже, хотя я ничего не говорила. Как же хорошо он стал понимать меня, или мы с Мэри настолько схожи? Всё же решаюсь написать ему. Я: «Удачи завтра на игре» Смотрю, как внизу появляется «доставлено» и открываю контакты, чтобы связаться с одним человеком, который бы помог мне подделать документы. Я: «Привет, надеюсь помнишь ещё меня?» Кэш Фиггинс (доки): «Йоу» Кэш Фиггинс (доки): «ты пропала месяца два назад» Кэш Фиггинс (доки): «если ты за доками, то подгоняй завтра часа в три» Кэш Фиггинс (доки): «решим всё, адрес скину» Я: «Спасибо» Мне нужны были новые документы, чтобы иметь возможность устроиться под прикрытием на работу в один из волейбольных клубов. Какой-нибудь ассистенткой или бухгалтером. До завтрашнего вечера нужно было удостовериться, что там есть вакансии и выбрать профессию, на которую нужно будет подделать все дипломы и сертификаты. Около дома я увидела уставшего или скорее измотанного Мэттью, который с бумажным пакетом, в котором были продукты, заходил домой. Я его догнала, и мы вместе направились к лифту. — Ты выглядишь уставшим, — подмечаю я, вызывая лифт. — Тяжёлый день, — мотнул он головой, не имея сил, видимо, особо разговаривать, а после в доказательство смачно зевнул. — А ты откуда? Уже одиннадцатый час. — С работы, — пожимаю я плечами. — Почему тебя Джастин не встречает в такое время? Это не совсем безопасно, — нахмурился полицейский. Я усмехнулась. Мне не привыкать бродить по Бруклину в темноте. Да, первое время было страшно, но потом уже считаешь это нормой. — Джастин улетел в Париж на игру, — я пожимаю плечами. — А, он говорил, верно, — мужчина закивал. Лифт приезжает, и мы заходим, нажимая на кнопку нашего этажа. — Завтра придут пару ребят с работы, будет небольшая вечеринка, если хочешь, то тоже можешь присоединиться, — предлагает Плэтт, слегка улыбнувшись. — Это здорово, что у тебя появились приятели, — одобрительно улыбнулась я. — Я вряд ли смогу, наверное, снова поздно вернусь. Очень важное расследование про коррупцию намечается. Мэтт удивлённо поднял брови. Слышать слово вроде «расследование» от журналиста довольно странно, особенно если ты сам полицейский. Но мне приходилось многое изучать и искать, поэтому не уменьшаю свои заслуги или работу. — Звучит серьёзно, — хмурится парень. — Я читал твои работы и мне интересно: ты не попадала в неприятности? Я пожимаю плечами. Мне много угрожали, пытались даже как-то добраться до моего руководства, чтобы меня уволили, но ничего не выходило. Многие люди думают, что спортивная журналистика проста и там ничего не напишешь, кроме как о спорте, но это не так. В спорте есть люди, а значит, есть и отношения между ними и что из этого рождается. Где-то кто-то кого-то подставил, испортив всю спортивную карьеру человеку. Кто-то предложил большую сумму денег президенту клуба, чтобы его команда проиграла определённый матч. Какой-нибудь тренер измывается над своими игроками, а про это молчат. Или спортсмен своим высказыванием помешал кому-то в правительстве и теперь ему перекрыли все дороги. — Ну, если что свой человек в полиции у тебя есть, — Плэтт подмигивает мне и первым выходит из лифта, который открылся. Я лишь кивнула. Пожелав друг другу добрых снов, мы разошлись по своим квартирам. Даже не переодеваясь, я вытащила из холодильника вчерашний рис с курицей, который купила в ресторанчике за углом. Включила нетфликс для фона и уселась на диван, листая информацию о жене Фила. Елена Боттичелли — уроженка Италии, переехавшая в Соединённые Штаты двенадцать лет назад, когда поступила в Йель. После окончания университета, где-то через месяцев семь, она вышла за Филиппа. Её жгучие карие глаза игриво улыбались с фотографии на сайте её волейбольного клуба. Я изучала её лицо, вглядывалась в черты, смотрела на то, как её тёмные длинные локоны аккуратно были уложены. И я завидовала. Она шикарная итальянская женщина, имевшая огромное состояние, ребёнка и мужа, который был, как мне казалось, шикарен. Если бы он не изменял, то действительно был бы самым шикарным. В голове моей закрадывается мысль, что не хочу ли я продолжить своё расследование из мести? Но кому я хочу мстить? Эта женщина ничего плохого мне не сделала, она не виновата в изменах её мужа. Я захлопываю крышку ноутбука и злобно пережёвываю рис. Всё не могу перестать думать о том, что я отправила ей письмо с правдой о Филе, но ведь она никак не отреагировала. Она вообще получила это письмо? Может её ассистенты его удалили? Может не стоит восстанавливать расследование? У меня слишком много личных мотивов.

***

Джастин: «мы проиграли» Джастин: «нас разгромили» Игра закончилась пять минут назад, я знала о результатах, потому что следила за прямой текстовой трансляцией на нашем сайте. Но я не стала писать ему сожалеющие слова, чтобы это не было первым, что он увидит, когда включит телефон. А эти сообщения я получила в два часа дня, когда уже направлялась к Кэшу на встречу Я уже точно для себя решила, что не буду работать на Боттичелли, я не хотела, чтобы личные мотивы мешали мне. Я выбрала под свой журналистский прицел другого президента волейбольного клуба, где как раз нужна секретарша. Всю ночь с пятницы на субботу, я просидела изучая Николаса Верхаузера. Его репутация была странной, много слухов о том, как он заработал свои миллиарды. Сам он говорил, что это удачные вложения в старт-апы, но мало в это верилось. Я чувствовала неладное, поэтому твёрдо решилась охотиться на него. Джекинсен сказал, что даст мне возможность работать под прикрытием, потому что это был большой и важный материал для нашего журнала. Я: «Мне жаль» Я: «Как ты?» Джастин не отвечает на мои сообщения, под ними только появляется серое «доставлено». Вчера я вспылила на него, признаю, но мне всё равно было обидно, что он такого мнения обо мне. Я бы ни за что не стала писать какие-то скандальные новости о нём, особенно не когда о наших «отношениях» всё ещё гуляют слухи. Даже если бы их не было, я бы всё равно не написала, потому что Джастин мой друг, и просто не смогла бы с ним так поступить. Мне казалось, что Бибер знает, что я совсем не угроза. И может мы никогда не достигнем того уровня дружбы, какая у них с Мэри, хотя бы потому что а) он хотел позвать меня на свидание и б) я лезла к нему с поцелуями, но я думала, что он доверяет мне. Даже я, у которой сейчас большие проблемы с доверием, могла доверить ему свою жизнь, потому что он не раз показал, что придёт на помощь. А я? Я не показала этого? Какой я кажусь в его глазах? Младшей завистливой сестрой лучшей подруги, за которой всё время нужно приглядывать? Я обуза для него? Мне совсем не хочется в это верить. Вспоминая наши совместные времяпровождения, разговоры и мысли, разделяющиеся под бутылку пива, я бы могла сказать, что мы стали близки. Он ведь даже позволил мне быть рядом, когда его мама отчитывала по фейстайму за то, что Джастин не позвонил ей два дня подряд, заставляя переживать своих родителей. Родители у Бибера были милейшими. Патриция звонила почти каждый день и спрашивала про дела своего сына, даже не смотря на то, что ему совсем скоро тридцать. Она всё намекала ему, что очень ждёт внуков, что она уже совсем не молодая, а так хочется понянчиться с маленькими детками. Джастин хныкал и просил перестать говорить об этом, а я хихикала в стороне. Отец же его любил рассказывать о каком-нибудь странном видео, которое он недавно посмотрел на просторах интернета. Долго объяснял, иногда смеялся, прежде чем рассказать шутку, любил обрывать свою историю и переводить тему, ну и конечно же выпрашивал у меня номера моделей из обложек моего журнала, специально провоцируя свою жену. Она била его кухонным полотенцем по плечу, называя его старым хрычём, а он смеялся, говоря, что лучше женщины, чем она, в жизни нет. Я знаю, что Мэри любила семью Бибера, часто у них бывала, особенно в последние учебные годы, чтобы не пересекаться особо с мамой. Она рассказывала мне, как весело они с Джастином проводили время с его родителями, что миссис Бибер играла с ними в «УНО», а мистер Бибер подговаривал молодёжь сыграть в покер на деньги. В те школьные годы, мне лишь раз посчастливилось встретиться с этими восхитительными и весёлыми родителями из рассказов сестры, когда они пригласили всю нашу семью, тогда уже без отца, на ужин к себе домой. Это был единственный раз, когда я побыла в их доме, вела себя тихо и особо ни с кем не говорила, если меня не спрашивали. Сейчас же мы с Патрицией Бибер обожали доставать её сына. Иногда я сдавала его о выпитом пиве или о том, что вместо нормального завтрака он грызёт хлопья без молока. Но это случалось только в те моменты, когда Джастин первее добегал до ванной и занимал её, или съедал все мои приготовленные тосты. Не знаю, состояние у меня было странное. Была обида, но я не хотела злиться или как-то портить наши отношения. Но его слова ранили, пусть может я и сама виновата со своими расспросами. Правда ведь в том, что спросила я его о переводе в другой клуб не потому, что хочу от него избавиться, а потому что боюсь, что Джастина больше не будет рядом. Ему же об этом теперь вряд ли скажу когда-либо. Гарлем не был безопасным районом, но именно здесь обитали люди вроде Кэша, которые занимались нелегальным бизнесом. Наверное мне стоило бояться за собственную безопасность, но я чувствовала себя спокойно и уверенно. Если не покажешь людям страха, то не дашь повода себя добить. Подхожу к пятиэтажному зданию, на автомате оглядываюсь, замечаю взгляд нескольких мужчин, сидящих около крыльца дома напротив. Выпрямив спину, я нажимаю на кнопки домофона. Кэш запускает меня сразу, даже не ожидая того, что я скажу хоть что-то. Поднимаюсь на второй этаж по раздолбанной лестнице. Бежевые стены были грязными и разрисованными не то чтобы эстетическими рисунками и расписанными различными оскорблениями того или иного человека, который, возможно, проживал в этом здании. Дверь квартиры, которая нужна была мне, была приоткрыта, поэтому я вошла, громко позвав хозяина. — Йоу, проходи! — слышится с дальней комнаты. Квартира вся пропахла гнилым запахом травки. Я сморщила от неприязни нос, но направилась на голос. Кэш сидел за компьютерным столом с тремя мониторами. Он разворачивается на своём стуле и приподнимает брови, оценивающе осматривая меня. — М-да, цыпа, ты ещё краше в жизни. Молодой парень довольно худой, это можно сказать по ключицам, выпирающим из под футболки, которая свисала. Под глазами фиолетовые синяки, которые говорили о том, что он мало спит. И такой он бледный, что кажется, будто сейчас в обморок упадёт. — Ну, для начала я Джоди, а не цыпа, — я натянуто улыбнулась, а потом вытащила флэшку из своей сумки. — Вот, здесь все документы, которые мне нужны. Следом я вытащила пачку денег в пятьсот долларов, которые я положила ему на стол. — Это половина, следующую отдам после того, как всё будет готово, а это, надеюсь, произойдёт в ближайшие сроки, например через неделю. Фиггинс хмыкнул, проведя по своей коротко подстриженной голове. — А ты знаешь, как вести дела, — произносит он. — Если бы не знал, что ты журналистка, подумал бы, что коп. Они здесь довольно частые гости. Я не удивилась его словам. Уверена, даже полицейским нужен такой человек, как Кэш, который быстро подделает документы, чтобы было легче работать под прикрытием. Всем удобно. В Гарлеме я не стала долго задерживаться. Без проблем добравшись обратно домой, я поговорила с Мэри по телефону, готовя вишнёвый пирог. Она пыталась расспросить про причину наших с Джастином разногласий. — Знаешь, это так странно, — говорю я, открывая упаковку с размороженной вишней. — Раньше имя Джастина проскакивало мимолётно в наших разговорах, теперь же мы часто о нём говорим. — Ну а что ты хотела? — усмехнулась сестра, отхлёбывая громко чай, отчего меня передёрнуло и хотелось отодвинуть мобильный от уха. — Мэри! Ты опять, — перебила я её, заставляя захихикать. — Прости-и, — протянула сестра. — Так вот, что я говорила? Ах да! Ничего удивительно нет, что мы часто говорим о Джастине. Вы же теперь стали не разлей вода, живёте вот вместе. Кого нам ещё обсуждать? Я отложила упаковку и задумалась. Мои руки были перепачканы в соке ягод, всё становилось липким, но я не торопилась вымыть. — А ты не ревнуешь? — решаюсь я на главный вопрос. — Кого? — засмеявшись, словно издевательски спросила Мэри. — Джастина или тебя? Чего вас ревновать? Да и куда вы от меня денетесь? Даже если у вас будут общие шутки, которые я не буду понимать, или не будете мне звонить неделями, я всё равно буду знать, что я всё ещё твоя старшая сестра и его лучшая подруга, пусть уже буду и не единственная. Наверное это должно было вызвать у меня улыбку, но мне стало грустно. Она не ревновала, не завидовала, просто любила чистой сестринской любовью, пока я вела себя как гнусная крыса. Мне стало так противно от себя. — Слушай, Джодс, я не хочу делать вид, что не знаю причину вашей ссоры, поэтому скажу вот что: просто скажи Джастину прямо, что ты скучаешь по нему, и на самом деле не хочешь, чтобы он покидал город, даже если знаешь, что так лучше для его карьеры. Если ты по-настоящему узнаешь его, ты поймёшь, что ему нужен друг, а я, к сожалению, уже не всегда могу быть рядом. — Выглядит так, будто ты снимаешь с себя полномочия, — нервно усмехнувшись, я поджала губы. — Ты отшучиваешься, но, Джоди, я серьёзно. Он привык защищать меня в школьные годы, когда люди, подозревая о моей ориентации, любили поддевать. Джастин защищал меня, тебя, всех, кто ему дорог, но ему тоже нужна защита. Он должен знать, что за него заступятся. Я прикусила нижнюю губу, чувствуя себя виноватой. — Джоди, — зовёт она спустя несколько секунд тишины. — Ты здесь? — Да-да, — киваю я, пусть она и не видит этого. — Я просто думаю. Сок от вишни на руках практически высох, но они оставались липкими. Кистью смахиваю маленькие волосы со лба, а потом ещё и дую. — Я не знаю, что сказать тебе, Мэри. Но я услышала тебя. Слышу, как она устало вздыхает, но сдаётся, потому что её зовёт Карен на ужин. Попрощавшись, я откладываю телефон и продолжаю готовить пирог. Засунув десерт в духовку и поставив таймер, я решила почитать рабочую беседу, куда часто скидывают какие-то эксклюзивные новости, которые ещё не везде появились. Джерри: «БИБЕР НАКОНЕЦ ПРОКОММЕНТИРОВАЛ ПРО СВОЙ УХОД ИЗ КОМАНДЫ» Джерри: «Сейчас везде будут об этом трубить, можете включить любой новостной канал» Джерри: «Точно знаю, что в шесть будет репортаж по NBC» Я посмотрела на часы, оставалось пять минут. Скорее схватив пульт, я включила нужный канал и уселась на диван, ожидая новостей. Только через пятнадцать минут мне довелось увидеть новость о Джастине. — Главный нападающий Нью-Йоркской команды «Никс», Джастин Бибер, прокомментировал слухи, которые уже несколько месяцев преследовали его, насчёт ухода, — заговорил ведущий, смотря на суфлёр над камерой. — Сегодня, после проигрыша французской команде в дружеской игре, Джастин, впервые после проигрыша год назад, вышел к репортёрам. Все подробности у нашего корреспондента Хейса Робби. Хейс? На экране появился другой мужчина, за спиной которого находился парижский баскетбольный стадион, где пару часов назад проходила игра. Корреспондент начал рассказывать про игру, попутно показывали кадры, в основном где был Бибер. Выглядел он расстроенным и агрессивным после неудачных бросков, где его беспощадно блокировали. Спустя пары минут после обсуждения игры Джастина и того, что он и Нтиликин вдвоём тянули все раунды, показали самого Бибера, окружённого репортёрами. Кто-то протягивал к его лицу микрофон, кто-то диктофон. Его лицо блестело в свете от камер, а сам он был измотан. В руках он держал мобильный, это я заметила, когда она пальцем почесал ухо. — Правда ли, что после плей-оффа вы уйдёте из команды? — на ломанном английском спросила низенькая журналистка. — Вы переходите к «Чикаго Буллз»? — Вам уже тридцать, как скоро вы окончите карьеру? Вопросы сыпались со всех сторон, я не заметила, как сжимала пульт, нервничая. — Ну, для начала нам надо выйти в плей-офф, верно? — улыбнувшись, говорит Джастин. — Я пока ничего не знаю. Бибер пожимает плечами. — Я рад играть с этой командой. Я люблю Нью-Йорк, — это довольно большое заявление, могу оценить как журналист. — А насчёт окончания карьеры? Ну, как только я перестану набирать наибольшее количество очков за игру, тогда и пойму, что пора уходить. — Что насчёт «Чикаго Буллз»? Джастин лишь пожимает плечами, уходя от разговора. — Правда ли то, что вы встречаетесь с Джоди Хадсон? Он снова пожимает плечами, при этом улыбаясь, а после мотая головой, явно забавляясь от этого глупого вопроса. — Почему у вас сегодня не получилось выиграть? Джастин начал объяснять возможные, по его мнению, причины, а я поднялась с дивана и схватила телефон, скорее начиная печатать сообщение. Я: «Твои слова для репортёров можно рассчитать так, будто ты очень хочешь остаться с «Никс», но тебе не продлевают контракт и…» Так и не дописав сообщение, я всё стёрла. Немного пролистав вверх, я посмотрела на сообщение, где он обидел меня. Я знаю, Мэри сказала, что наша ссора, которая и ссорой не считается, глупая, но что мне поделать с этой обидой, заставившей отложить мобильный? Теперь мне совсем не хочется говорить с Джастином о баскетболе, вдруг он подумает, что я что-то пытаюсь разузнать для своей сенсационной статьи? Да и какой смысл писать ему сейчас, если он не ответил на то, что я написала ему ещё днём. Мне хочется быть умнее и не такой горделивой, но… Всегда есть это «но», которое всё портит. Думаю, нам нужно ещё немного времени, чтобы остыть.