Маскарад

Джен
G
Завершён
795
автор
Размер:
7 страниц, 1 часть
Описание:
Работа написана по заявке:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
795 Нравится 19 Отзывы 220 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
      — Эй, но я тоже хочу поговорить с Тецу-чаном! Почему это вам можно, а мне нельзя?!       — Заткнись, Такао!       Мидорима злится, и Такао явно забавляется — это видно по медленно разъезжающимся в веселой улыбке губам. Куроко становится даже как-то спокойнее, несмотря на предстоящий матч. Тецу знает, что эта игра не закончится чьей-либо победой, да и Казунари, вопреки своей беззаботной улыбке идиота, это знает тоже. Поэтому они играют свои обычные роли, не раскрывая карт. Их удел — наблюдение и тонкая, незримая помощь в самые трудные моменты матча, чтобы не забыть самого важного. Пусть всю грязную работу делают асы, выполняя свои предназначения, а они вдвоем (или не вдвоем, кто знает) довольствуются второстепенными, но крайне важными, ролями, отыгрывая акт за актом.       — Что за дебильное склонение имени? — передернув плечами, монотонно бурчит стоящий рядом Кагами. Тецуя внимательно глянул на болтающего Казунари, хмыкнул своим мыслям и медленно повернулся в сторону скамейки запасных игроков, намериваясь смыться как можно быстрее из поля зрения.       — Ну, Шин-чан! — взгляд Такао, несмотря на веселую улыбку и придурковатое выражение лица, становится совершенно нечитаемым, холодным и отчего-то пугающим. Зрачки импульсом уменьшаются, превращаются в узкие точки, когда он наблюдает за Тецуей, — Я может тоже хочу с ним пообщаться!       — Он наш соперник! И вообще, — Мидорима презрительно посмотрел на парня, — Тебя это не касается, Такао. Иди и разминайся, идиот!       — Но…       — Э-э? Стойте, — Тайга внезапно оглянулся, нахмурился, раздраженно осматриваясь, — А где сам Куроко? ***       Соревнования между школами — это всегда невероятно интересно. Кучка детей, возомнивших себя гениями баскетбола, желающих показаться перед всеми с лучшей стороны и покрасоваться на камеры. Куроко видит это, Куроко знает это — не первый и второй год наблюдает, как сменяются раз за разом призовые места и проигрывают бывшие победители. Это было бы смешно, не знай Тецуя, сколько именно раз сменялись эти самые короли площадки.       Матч с Кирисаки Дайчи вымотал его морально — смотреть на эту елейно улыбающуюся морду с едкой ухмылочкой на тонких губах и внимательным взглядом было невозможно, а видеть обеспокоенность такой игрой и настороженность во взгляде — и подавно. Потому что несмотря на многие разногласия и ссоры последних трех-четырех лет, они остаются практически одной большой, разношерстной семьей со своими тараканами в головах и стремным чувством юмора, который понимают только они сами.       Куроко часто думал о том, что совершил огромную ошибку, распустив команду и упустив возможность и дальше продолжать их совместную баскетбольную карьеру, но тогда во все это вмешались такие нюансы, которые игнорировать — себе дороже, а потом… А потом он банально испугался, что они даже не посмотрят на него, пройдя мимо. И этим он убивал себя из раза в раз, смотря на их улыбки на общем фото с последнего общего года обучения. И оставалось только прикрывать глаза и игнорировать их режущие ревностью внимательные взгляды на площадке, мысленно обещая себе, что он выдержит это. Что сможет пережить эти эмоции.       Он обязан.       — Я думал, это было шуткой. — раздается от двери туалета, в котором Куроко старательно приводил мысли в порядок, умываясь ледяной водой.       — Тебе противопоказано думать, Макото. — меланхолично подмечает Тецу и старательно умывает лицо. Вздыхает и наконец-то поворачивается к улыбающемуся парню, контролируя свои эмоции и разглядывая чужие, — Оставь это более разумным игрокам.       — Ха-а? Как всегда остер на язык. — еще шире ухмыляется он, — Рад видеть тебя, Капитан.       Тецуя, вопреки надрывающемуся здравому смыслу, прикрывает глаза, чуть улыбается на тонкий намек.       — И я рад. — он смотрит на спортивную форму Кирисаки, — Правда, я не уверен, что мне нравится твой стиль игры и поведение.       — О, — тот отмахивается, — Пока нашей команды нет, мне хочется как-то развлечься. А как развлечься лучше, чем смотреть, как ломаются остальные игроки? Даже Сейрин за эту игру сломались — ты видел их лица, а-а? Они хоть сколько могут говорить воодушевляющие и подбадривающие речи, но для Теппея это — последний кубок.       У каждого в их команде были свои тараканы в голове. Но их принимали, как своих собственных.       — Впрочем, — вдохновенно продолжил Ханамия, мечтательно глядя куда-то сквозь Тецую, — Ты не лучше. Столько пафоса было в словах, я аж взбодрился, а на деле оказалось…       — Каждый гений носит маску, — через несколько мучительно долгих секунд задумчиво проговорил Куроко, — Тебе ли это не знать.       — Это точно. — с удовольствием тянет Макото, но уже не улыбается. Взгляд леденеет, а стоящего перед ним парня примораживает к полу, — Ты мог придти в любую другую известную школу. Ко мне, например. Да хоть к Такао, черт с ним. Но какого спрашивается ты выбрал бесполезную Сейрин с бесполезным довеском к себе вместо команды и идиотом-центровым? Однако мало этого, ты даже играть нормально не собираешься, хотя мог бы и привести своих недо-сокомандников к победе, раз уж тебе так нужен этот сраный кубок…       — Я виновен в том, кем стали Поколение Чудес? — Куроко задумчиво посмотрел на руку, сжал и разжал пальцы в кулак, разминая, и Макото нахмурился. Жест, который Ханамия предпочел бы забыть, значащий, что у его капитана все еще травма, — Первый мой промах — наша команда, второй — Поколение Чудес. Если я раскроюсь и буду играть так, как ты и остальные хотят — промах будет третьим и контрольным, можешь не сомневаться.       Ханамия замолчал.       — Страх — твой самый главный противник, капитан. — с какой-то надломлено-кривой усмешкой наконец ответил парень.       — Тебе ли этого не знать. ***       Самой главной своей проблемой Тецуя действительно мог бы назвать чрезмерный страх потерять тех, кто стал для него дорог. Поэтому, внимательно смотря на то, как играют баскетболисты Кайджо и Фокуда Сого, он с отчаянной силой сжимал зубы, чтобы скрыть страх за парня, которого он давным давно признал семьей. Оставалось лишь смотреть за его кривляньями на площадке и шептать:       «Какой же ты все-таки придурок, Шого.»       Однако, вопреки всему, Хайзаки словно слышит его мысли, выпрямляется, крупно вздрагивая, и смотрит прямо в ледяные глаза, смотрящие на него в ответ с осуждение и страхом.       Со страхом, что он перейдет невольно воздвигнутую ими неприкосновенную, вечно существующую черту.       Шого протяжно выдыхает, но после крика Куроко, адресованного Рёте, становится отчего-то намного легче. Потому что на самом деле это не для блондина. Потому что Куроко плевать на Кисе. Потому что посыл был понят так, как надо.       «Покажи свою игру, Шого.»       Он помнит каждый день младшей школы, и попытки остановить его в средней. Но тогда, два года назад, он просто боялся, что его капитан продолжит быть всего лишь распассовщиком. И тем было ужаснее видеть, как с болью, с полыхающей где-то в грудной клетке яростью, он отпускает Хайзаки. Тем страшнее было смотреть, как капитан силой заставляет себя играть в некогда любимый баскетбол, когда Поколение Чудес стали раскрывать талант… Шого не был чересчур эмоциональным и его не трогали подобные финты идиотов-баскетболистов, но Тецуя… Он слишком сильно привязывался к тем, кто не мог его понять в полной мере.       Хайзаки не любил притворяться, но ради команды, ради людей, которые принимали его таким, каким он на самом деле был, Шого был готов выгрызать победу. Ради тех, кто всегда был рядом с ним, он ни за что не предаст самого себя.       Когда его сокомандник впервые за все время их знакомства получает пас от Хайзаки Шого, а у Кисе Рёты не получается его перехватить, голубые глаза его капитана теплеют. ***       Быть капитаном — значит быть для своих игроков всем.       Следить за их питанием, режимом дня, оценками, пожеланиями, соблюдать их зону комфорта и не позволять нарушать ее остальным. Уметь осаждать их, когда это нужно и когда это необходимо, позволяя чувствовать себя особенным в моменты, когда они нуждаются в этом. Капитан команды — это мама, папа, брат и сестра, девушка или парень, бабушка и дедушка в одном флаконе, и это даже не смешно. Когда тебе доверяют, ты больше всего боишься это доверия предать.       Куроко Тецуя с самого детства любил быть первым. Однако больше чувства победы его привлекали способы ее достижения, и когда он встретил тех, кто не гнушался эту победу буквально выгрызать всеми силами, вырывая из рук соперников, то он понял: они одно целое.       Их не понимали многие. И многие же боялись. Потому что в сердцах десятилетних детей было слишком много агрессии. В них скапливалось слишком много злобы, которую они, не слушая никого, выливали на своих соперников.       Их называли гениями, их любили поклонники, ненавидели соперники, но никто из них, чужих людей, никогда не догадывался, сколько слез на самом деле скрывается за масками идеальной команды. Сколько боли испытывают подростки, вновь и вновь вставая на свой золотой пьедестал.       Каково это — быть теми, кто не проигрывает? Это боль при каждом шаге, это крики по среди ночи от выворачивающихся наизнанку мышц, это черные круги от недосыпа и обезболивающее на завтрак, обед и ужин.       Идеальная команда, идеальный механизм — никто не знал, что скрывается за этим маскарадом. ***       — And you haven't changed at all since we last met, captain.       — Shut up, Himuro, you talk too much.       Химуро тихо посмеивается, едва кислое выражение лица Тецуи вновь превращается в беспристрастную маску фантома, и покорно отходит чуть в сторону, позволяя выйти с площадки.       — Ты так и не изменил привычкам. — Тацуя кивает на мяч, — Все также полуночничаешь на площадках.       — Не правда.       — Я тут услышал, — тоном змея-искусителя тянет парень, — Что некий парень в черной маске уделал под орех всех стритболистов в округе, но отказал им в присоединении к их команде. А в ответ на их угрозы сломал самому словоохотливому руку. — Химуро прищурился, — Не знаешь, о ком это они?       — Понятия не имею. — с постным лицом отозвался Куроко, сворачивая на частную территорию многоэтажки. Тацуя, смиренно вздохнув, поспешил следом.       — Учитывая, что такой метод воспитания характерен именно для тебя и ты всегда любил косить под k-pop, — Тацуя, ухмыляясь, ловко уходит с траектории удара. Куроко показывает тому средний палец и усаживается на спинку качели, закидывая ногу на сидение, — Да ладно тебе, капитан, все мы прекрасно знаем, что ты любишь издеваться над окружающими.       Куроко молчит какое-то время, гипнотизируя пространство перед собой, а Химуро, терпеливо дожидаясь ответ на свое несколько неосторожное высказывание, покорно ждет полностью заслуженных звездюлей.       — Вы с ребятами сговорились? — наконец-то говорит Тецуя, запрокидывая голову назад и смотря в ночное небо. Химуро пожимает плечами — школьная сумка сползает с плеча и падает на землю, и он автоматически пинает ее носком кроссовок, — Такао, Ханамия, Хайзаки, а теперь ты еще. Вам так нравится парить мне мозги?       — Мы имеем на это право, — Химуро зевает, но взгляд отчего-то ощутимо тяжелеет. Он выпрямляется и хмуро выдает, — Капитан, я тебе вот что скажу: ты заигрался.       Куроко вскидывает голову и сверлит того взглядом. Недовольно смотрит, совершенно точно желая оторвать голову старому другу, а тело выкинуть в ближайший мусоропровод.       — Обоснуй. — как можно более терпеливо говорит Куроко.       — Ты сам все знаешь. — Химуро снова жмет плечами, — Не я первый, не я последний говорю тебе заканчивать весь этот маскарад. Три года прошло с того момента, а ты все никак в толк взять не можешь, что та потасовка для нас ничего не изменила, и мы горим желанием снова пройти все пути Ада в твоем исполнении.       — Химуро…       — Из всех нас упираешься только ты, капитан. Мы с Такао готовы хоть сейчас уйти из команд, только скажи. Хайзаки и Ханамия и вовсе готовы переступить через себя: придурок-Шого пообещал публично извиниться перед Кисе, а Макото и вовсе уйти с поста капитана Кирисаки.       — К чему все это? — устало, с придыханиям тянет Тецу, морщась от накатившего удовлетворения. Его ребята верны ему.       — К тому, что события трехлетней давности, — заметь уже больше чем трехлетней, — никого давно не волнуют. — Химуро залихватски подмигнул нахмурившемуся парню, — Только ты почему-то все еще считаешь себя виноватым перед нами, хотя ввязались тогда мы все вместе.       — А я не приструнил вовремя.       — А Бастилию тоже по твоей вине взяли, а-а? — Куроко подается вперед, все же дотягиваясь смачным лещем до головы ойкнувшего Тацуи. Тот, обиженно сопя и потирая макушку, пригрозил пальцем фыркнувшему Куроко, — Ну вот видишь, замашки садюги в тебе до сих пор живы! Значит все в порядке.       — Будь добр, — усиленно перебарывая желание прибить парня, цедит Тецу, — заткнись и вали домой.       А потом добавляет, неловко потирая шею, словно признавая нечто постыдное.       — Я подумаю. ***       В Сейрин ему становится отчего-то некомфортно.       Куроко мрачнеет с каждым днем, потому что мысли лезут совершенно не те, что нужно. Он становится раздражительнее, постоянно срывается на язвительные комментарии, заставляя сокомандников удивленно вскидываться каждый раз и во все глаза смотреть на обычно тихого фантома. Кагами, попытавшийся ему влепить дружеский подзатыльник за жесткий сарказм, так и остановился с занесенной над головой рукой, тяжело сглатывая — взгляд обычно пустых голубых глаз бурлил едва сдерживаемыми эмоциями. Куроко внезапно перестал контролировать пасы — руки всех в команде были отбиты почти в кровь. Перестал концентрироваться на игре — мячи летели мимо. Он был словно не здесь — его игра была совершенно другой.       — Да что с тобой? — громко ругаясь, в сердцах кричала Рико, увидев руки так и не сумевшего поймать мяч Кагами, который с громким шипением держал лед в израненных ладонях. Растерянные взгляды команды скрестились на Куроко. На молчавшем, смотревшем куда-то в пол пустым взглядом Куроко.       Что с ним?       И правда, что же.       Из груди рвался смех — дикий, глухой и совершенно позабытый под тяжестью воспоминаний. На самом деле с ним случилось только то, что он перестал сдерживаться. Перестал сдерживать инстинкты, рефлексы, которые буквально заставляли его прямо сейчас взять в руки баскетбольный мяч и забить — из любого положения, любым броском, но забить — почувствовать мощь, силу, которую он по дурости забил глубоко в себя. Было нелегко стоять — перед глазами плясали круги от какого-то иррационального восторга, словно после удара по затылку. И Тецу понимал, что все.       Баста.       Он достаточно наказал себя. Наказал за глупость, за несдержанность, за то, что тогда повелся, пошел на поводу эмоций. Наказал тем, что столько лет, глядя на свою команду, не мог поговорить, помочь, показать. Не мог посмеяться с лиц после глупых ошибок в игре, не мог подхватить во время матча мяч и показать остальным язык, не дав сопернику перехватить инициативу. А столько времени прошло с того момента, когда он видел их улыбки!       Куроко сжал кулак, усмехнулся болезненно.       Они уже давно показали ему — они готовы. Готовы выйти из команд, перейти в другую школу, стать соперниками некогда приятелей, лишь бы быть рядом, снова стать одной командой. Снова почувствовать гудящую боль в мышцах после особых тренировок, снова ездить по ночному городу на велосипедах, обгоняя друг друга, хохоча, как безумные, и ловить осуждающие взгляды изредка проходящих. Снова просиживать в квартире Такао, пока Хайзаки и Ханамия тащат кучу вредной еды. Снова подпевать смутно цензурным песням под гитару Химуро. Снова по среди ночи собираться на баскетбольной площадке, не уходя оттуда до самого утра.       Он хотел снова стать частью своей команды.       И он это сделает. ***       Сейрин так и не узнает в тот день, что уже на следующей игре им придется справляться без Фантома, ибо тот исчезнет, как его не было. Зато они покорно проглотят наспех брошенную отговорку «Плохо себя чувствую» и Рико отправит Тецую домой — лишь бы никого не калечил и собрался с мыслями.       Фокуда Сого не узнают, что начавший ходить на тренировки Хайзаки исчезнет посреди учебной недели, бросив в тренировочном зале по среди паркета заявление об уходе из школы. Но до того момента они будут верить, что Шого поможет им победить.       Шутоку не будет известно, что Казунари тихо выйдет за дверь школы перед тренировкой и больше не вернется, в будущем проигнорировав все звонки друзей и съехав из общежития. Но пока они лишь смотрят, как неожиданно светло улыбается их сокомандник, глядя в экран телефона.       Игроки команды Кирисаки Дайчи не скоро поймут, что их капитан ни разу не пришел в школу с того момента, как ему кто-то позвонил по среди тренировки и он в срочном порядке уехал. Пока они лишь раздраженно переговаривались о том, что он их игнорирует.       Щит Эгиды внезапно потеряет в мощи, когда Химуро Тацуя исчезнет, как его не было — и даже вызванная Гарсия не сразу узнает причину ухода ученика из команды. А пока что в Ёсен никто не замечает, что обычно тихий и спокойный Химуро бурлит эмоциями, буквально не может сдержать все в себе.       Никто из префектур еще не знал, что совсем скоро среди баскетбольных команд Токио вновь мелькнет почти легендарное название. И останется там до конца.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.