Моё великое завоевание.

Северный расстроен, его голова опущена вниз, а сам он выглядит дурно, точно прокажённый, находясь в серьёзных раздумьях, что присуще монахам или же церковным служителям. Но ведь он просто не может, каждую ночь видя кошмары о Южном, которые, как он понял позже, кошмарами не были. Это его связь с Королём и ведения, от которых становится до такой степени, что в один из дней Чимин просто не может подняться с постели, потому что всё равно упадёт и не ясно проснётся ли после. Он приехал сюда, в Центральное, еле живым, потому что состояние настигло его во время долгой поездки, поэтому он даже пару раз слетал с коня, когда голова кружилась так сильно, а руки переставали держать поводья. Благо, как и говорил Чонгук, его встретили на границе и сразу же направили во дворец к Центральному Королю, который, узнав о ужасной новости из Южного, казалось, даже носом не повёл. Только лениво качнул головой, словно так и должно было быть, словно эта война ничего для него не значит. Хотя, может, так оно и есть, ведь состояние старшего велело желать лучшего. Он выглядел уставшим и поникшим, а тёмные круги под глазами свидетельствовали тому, что Король наверняка плохо спит. Центральный ходит неспешно, будто меряет каждый свой шаг, а взглядом проходится по каждому предмету и по каждой его детали. Это выглядело странно и пугающе, по крайней мере, так казалось самому Северному. Так, он пробыл в этом месте уже несколько дней, хотя Чимин и сам не заметил насколько быстро они пролетели, что и понятно, ведь он был в каком-то вакууме, в прострации всё это время и смог восстановится после этого только вчера на вечер, когда видений становилось меньше, а боль постепенно отпускала Короля из своих цепких когтистых лап. Поэтому уже с самого утра Чимин стоит на ногах и расхаживает по коридорам королевства, наконец чувствуя расслабление как и во всём своём теле, так и в душе. Свежий воздух из приоткрытых окон давил, но второстепенный предполагает, что это наверняка из-за того, что он только пришёл в себя и чтобы привыкнуть ему нужно ещё совсем немного времени. За Северным также неспешно, как и он сам, идут двое второстепенных, что были приставлены к нему для того, чтобы не спускали глаз и в случае чего помогли или же исполнили любой его приказ. Так распорядился сам Король, отчего младший невольно вспоминает своё пребывание в Восточном королевстве, где Чон Чонгук поступил также, как и несколько дней Хосок, распорядившись пристроить к нему помощниц, но только в этот раз вместо девушек его сопровождают совсем ещё молодые парни, отчего Чимин невольно думает, что они являются собственностью Центрального, а точнее его наложниками, ведь младший давно раскусил его пристрастие. Северный планирует немного прогуляться сегодня и в полной мере отдохнуть от тех тяжёлых дней, которые ему пришлось пережить. Он думает так расслабиться и белогривый конь прекрасно сойдёт для того, чтобы почувствовать себя расслабленным в чаще леса, куда он и собирается направиться прямо сейчас. Чимин думает, что для него не составит труда выйти за двери дворца в силу своего нового титула, несмотря на то, что он второстепенный, однако, закладываются некоторые сомнения насчёт этого. Во всяком случает, попытаться стоит. Вот он и пытается, накидывая плечи лёгкий плащ, чтобы быть полностью готовым. Казалось, его не может остановить ничего из-за грозного вида и строгого взгляда, которым он окидывает прислугу и служащих, попутно поправляя тонкую элегантную корону на макушке. Вот только вся его проблема в том, что он много думает, предполагает, но не доводит до ума, что и оборачивается ему совершенно не так, как он хотел. Северного останавливают прямо возле огромных дверей, преграждая путь скрещенным оружием, от которого младшему приходится отойти на шаг, дабы то не зацепило его. На его лице царит непонимание, он недовольно обводит каждого из служащих гневным взглядом, который сам за него всё говорил. Однако, те и носом не ведут, заставляя Чимина на секунду усомниться в себе. —В чём ваша проблема? Пропустите меня, –Северный зол, совершенно не понимая этих мужчин. Ситуация похожа на абсурд в силу того, что он сам по себе Король и может смело отдавать приказы таким как эти двое, несмотря на то, что находится он в Центральном королевстве. Однако, видимо, здесь так не положено, или же сам Центральный Король отдал приказ. Но это ему кажется бессмыслицей, Чон Хосок не мог бы так сделать, прекрасно зная о его правах как Короля. —Приказ Его Величества не выпускать, –Коротко, но предельно ясно для второстепенного. Всё-таки он ошибался, Хосок действительно приказал не выпускать его за двери дворца совершенно также, как это делал и Чонгук. Чимин ощущает себя слабым, беспомощным и какой-то игрушкой в руках Правителей, однако, сделать ничего не может, в силу своей беспомощности. Поэтому и хмурится, злится сильнее, планируя прямо сейчас потешить одиночество старшего. Всё-таки когда-то нужно было начать с Королём переговоры, а не секундные переглядки, что были ранее. Он, Чимин, взмахнув лёгкой мантией, широкими шагами направляется к Центральному, заставляя и своих отдельных слуг поторопиться, ведь второстепенный ждать их не будет, да и разбираться, в общем-то, тоже. Они ему точно ненужная вещь, которую на него повесили, а Король не собирается быть чьей-то личной вешалкой. —Ваше Величество, Господин Чон не желает никого видеть сейчас, –Второстепенный пропускает слова прислуги сзади мимо ушей, будучи не тем, кто всё равно мог бы послушать, лишь наоборот – усугубить своё положение. Однако, к Центральному он идёт не для каких-либо выяснений отношений, а только за тем, чтобы разъясниться и наладить с Хосоком ту запутанную нить, которая вдруг образовалась между ними. Но ведь состояние Короля Чимину неизвестно и он понятия не имеет, что чувствует и что происходит в последнее время с Правителем. А тем более как именно отреагирует на взбалмошное появление капризного Северного, что уже решился нарушить ту атмосферу и тишину, которая старшему давным-давно приелась. Всё же решение второстепенного было абсурдным с самого начала, ведь настрой Короля ранее не должен был предвещать плохого, но, как оказалось позже, так думал только Северный. Дурной запах алкоголя накрыл Чимина сразу, а гнетущая атмосфера окутывала и пугала молодого Короля с головы до самых ног, и он каждой клеткой своего тела чувствовал то, что наверняка случиться что-то нехорошее. Во всяком случае, Северный уже представил, что может случиться и к каким последствиям всё это приведёт позже. Двери позади громко хлопают, а внимание Хосока сам второстепенный давно привлёк, только тот не спешит хоть как-то это показать младшему, решив, что если второстепенному от него что-то надо, то подойдёт и спросит сам, без его помощи. Всё-таки время драгоценно и он не хочет терять его на незваного гостя, который, к тому же, тушуется, словно не решаясь даже подойти ближе. —Господин Чон, –Старший усмехается, когда второстепенный всё же чтит его словом и подходит к нему так, чтобы тот всё же обратил на него своё внимание и, как и надлежит воспитанию, повернулся. В его руках стакан с янтарной жидкостью, что одурила всю комнату запахом, а тёмные глаза и взгляд Правителя теперь обращены только на него. И, наверное, в этот момент второстепенный задумался, точно ли с ним всё будет хорошо. Но ведь Центральный его не тронет, верно? —Что привело тебя ко мне столь рано? –Хосок говорит пьяно, но размеренно, попутно отпивая немного веселящего напитка, пока Чимин задуманно смотрит на него, словно не зная что сказать. Молча смотрит, будто проглотил язык. Это злит старшего, он раздражён этой тишиной, поэтому громко ставит стакан с жидкостью на столик, чтобы после, выдержав небольшую паузу, достать второй. Чимин кривится от мысли, что это для него, ведь он не собирается глушить свою проблему выпивкой, хоть и сам словно выпросил, вынудил старшего так поступить из-за своего страха и нерешительности. Он чувствует себя глупцом и трусом, чувствуя себя в чужой стране и дворце как не в своей тарелке, а особенно тогда, когда стоит вот так перед Правителем. Центральный как будто торопится, наспех разливает напиток по стеклянным стаканам, только после этого вновь возвращая своё внимание на бывшего Принца. Одной рукой он пододвигает ёмкость к второстепенному ближе, а второй берёт свою для нового, более грубого глотка, после которого он сразу кривится, вызывая непонимание у младшего. Хотя и самому Центральному не понять для какой цели он губит самого себя. Впрочем, несколько дней назад для него это стало чем-то абсурдным и абсолютно неважным. —Ваше Величество, вы отдали приказ не выпускать меня за двери дворца? –Чимин, наконец, подаёт голос, что непременно радует Короля, вот только сам вопрос прозвучал грубо и требовательно, что, по мнению самого Чона старшего, ни коем образом не подходило этому второстепенному. Такой наглец, потревожил его лишь из-за этого. Правитель громко вздыхает, усмехается, мгновенно поймав непонимающий и удивлённый взгляд со стороны младшего. Бесспорно, ворота и центральные двери дворца приказал закрыть он и отнюдь не из-за опасности нападения войск Ким Намджуна, а может и самого брата. Закрыл лишь поиграть с Северный, будучи прекрасно осведомлённым, что несвобода могла его разозлить и поколебить его частично чистую душу. Во всяком случае, за своего супруга Чонгук с него три шкуры спустит, если только он вернётся живым с войны. Именно поэтому он решил обезопасить и себя, и второстепенного охраной, и закрытыми воротами. Въезд в королевство закрыт, как и граница, а если кто-то только посмеет покинуть Центральное, это карается публичным повешеньем и считается за предательство. Впрочем, такое случилось лишь раз и это послужило для всех уроком. Разве что подобное не распространялось на войске, тайно отправленное лично Королём в помощь своему брату; всё же пути и хороший продукт из Южного терять не хотелось, как и младшего брата, если, конечно, Хосок не соврёт. —Присядь для начала, меня раздражает, что ты стоишь подобно прислуге, –Второстепенный не стал бы перечить Чону, однако у него разгорелось желание вовсе оставить Короля и уйти, что всё равно бы не дала сделать ни гордость, ни его покорность, образовавшаяся благодаря Южному. Он послушно располагается на кресле напротив Центрального, который немного щурится, словно пытается насквозь прожечь взглядом. И только совсем немного дёргаются уголки губ старшего, будто вот-вот готова появиться широкая улыбка, —Выпей со мной, просуши горло. Чимин не может отнять себя от мысли, что Чон Хосок просто и нагло издевается над ним, будто хочет удержать в этой комнате или же просто не торопится с ответом, в эти переломные дни, наконец, найдя себе хоть какого, но собеседника. Однако, Северный не горит желанием попусту болтать с пьяным Королём, у которого то и дело блестят глаза, да язык заплетается. Дельного или же как-то ему полезного всё равно не скажет, ведь что можно ожидать от таких людей. —Прошу меня простить, но я пришёл сюда не для того, чтобы распивать выпивку. Вы, Ваше Величество, так и не дали ответа на мой вопрос, –Чимину самому не по себе от своих же слов. Сам прекрасно знает, что так говорить с Правителем нельзя и даже опасно, пока он находится преимущественно на территории старшего. Однако не теряет возможности нагрубить и почувствовать себя чем-то значимым рядом с Хосоком, что точно будет ему не на пользу. А Чон пьяно усмехается, чуть машет головой и отводит взгляд в сторону, будучи явно чем-то недовольный. —Тебе ведь не привыкать сидеть во дворце, так зачем куда-то выходить? Отнюдь недалеко проходят жестокие бои, а чуть дальше более угрожающая опасность — война. Пока что чужая война, но ведь войско Намджуна может и на Центральное налечь. Конечно, это маловероятно, но не стоит этого отрицать. Что будет, если за нашими спинами плетут заговор и как я могу рассчитывать на то, что вас не украдут или не убьют? –Король словестно метается по сторонам, как будто пытается запутать молодого Правителя, что так старательно ищет связь между предложениями старшего. Он ведь прекрасно знает, что в королевстве введён режим самим Чон Хосоком и это стало основным законом для всех, кто ходит по земле Центрального. —Но это же бессмыслица. Королевство "заперто" со всех сторон, никто не сможет покуситься на Короля самого большого королевства, но вы будто прячетесь за своими словами и только и делаете, что заливаете в себя как можно больше оставшейся выпивки, не думая ни о ком, кроме себя, –Северный сдвигает бровь к переносице, чуть-чуть наклоняясь к Правителю, в то время как на его лице красовалось всё то же спокойствие, что и было раньше. Лишь крепко сжатая челюсть и напряжённые вены говори о том, что Король явно взбешён и слова второстепенного его напрягли, что не могло укрыться и от самого второстепенного. —Ты сейчас меня в чём-то обвиняешь? Думаешь, если стал законным супругом моего брата, то можешь позволить себе так со мной разговаривать и упрекать меня? –Чон вглядывается в серые глаза напротив, чуть приподнимается со своего кресла, но лишь для того, чтобы в следующую минуту немного нависнуть над второстепенным, попутно расставляя руки от него, Чимина, по обе стороны. Тот этого действия бесспорно пугается, прижимаясь к спинке королевского кресла, и чуть отворачивается, когда до его носа доходит запах алкоголя. Хосок пару минут смотрит и, решив не пугать мальчишку, отстраняется, обходя кресло с другой стороны. Он пальцами проводит по дорогой фирменной ткани, которую ему дали в подарок, находя в этой ткани своеобразную бесценность, а Чон после отдал приказ обшить ею кресла и поставить в малом зале. Правитель прикрывает глаза, вспоминая спокойные дни, когда не было ни войн, ни нападений, голода и всего подобного в этом духе. Однако, он ведь даже и не заметил, как всё могло привести к войне между Чонгуком и Намджуном, закрытию границ и холодной враждой между другими королевствами и подцарствами. Но мир меняется и он искренне надеется, что всё в скором времени вновь придёт к равновесию, как и было раньше. —Ты говоришь мне всё это так просто, словно у тебя была точно такая же ситуация, как и у меня сейчас, но есть одно "но", –Чон выдерживает паузу, выглядывая из-за спинки кресла, чтобы привлечь внимание младшего, —Ты не можешь понять всей беды королевств лишь потому, что никогда не был на троне — не управлял страной, постоянно только наблюдая за управлением Великих. Лишь поэтому ты сейчас мне говоришь это в надежде, что я тебя послушаю, чего не случится. Поэтому тебе остаётся следовать моим указаниям до тех пор, пока мой дорогой брат не вернётся с войны, если, как я уже говорил, вообще останется живым. Король почти неслышно смеётся, наблюдая за поникшим, задуманным лицом младшего, который, кажется, прокручивает сказанные Правителем слова у себя в голове, находя их обидными и слишком грубыми. Всё же, когда-то ранее мнение о старшем у Чимина было абсолютно другим и именно сегодня оно изменилось в точности наоборот. Хотя, может такому поведению послужило что-то важное для самого Чона, ведь второстепенный осведомлён лишь о немногом. —Думаю, раньше вы бы так не поступили, –Северный не знает, зачем он сказал подобное вслух, но это хорошо уловил сам Центральный, разворачиваясь к младшему лицом. Что это за раньше? И какое младший имеет право рассуждать, как бы было раньше и почему. Настроение Короля испорчено, он бы прямо сейчас самостоятельно выгнал этого мальчишку, однако отчего-то не может, прикрываясь хорошим воспитанием и своей гостеприимностью. Хосок вздёргивает бровью, тянет губы в усмешке и ожидает продолжение, как он думал, рассуждений, которых, к сожалению, не последовало. —Наружу, говоришь, хочешь? –Чон вздёргивает бровью, моментально привлекая к себе внимание младшего и улавливая на себе подозрительный, недоверчивый взгляд. Однако, ему самому неожиданно захотелось совсем немного подышать свежим холодным воздухом и поговорить. Конечно, он не надеется, что второстепенный возжелает продолжить с ним разговор позже, но ведь не стоит отменять того факта, что здесь он Король и в своём королевстве — Бог. К тому же, Северному же должно быть интересно, что там происходит в Южном и никто, кроме Хосока, ему об этом не поведует. —Иди за мной. Экипаж готовить долго, поэтому возьмём лошадей. Северный не уверен, что идея пойти с Королём хорошая, но это, видимо, единственный путь к выходу из давящих стен дворца. Именно поэтому он послушно идёт следом за старшим, в надежде наконец вновь увидеть жизнь за дворцом. Только чувство появившейся тревоги всё никак не унималось, словно вот-вот и он снова провалится в видение. Чимин мотает головой, поправляя длинную серёжку, что зацепилась за волосы, а после совершенно случайно ловит на себе обеспокоенный взгляд старшего, который всё это время шёл спереди. —Ты побледнел. Если тебя что-то тревожит, то лучше говори сразу, в моём нынешнем состоянии мне будет трудно тащить тебя до дворца, когда ты упадёшь с лошади, –Хосок чуть хмурится, останавливается посреди коридора и, чтобы ещё раз взглянуть на состояние младшего, крепко удерживает за плечо. Но Северный только отмахивается, делая вид якобы всё в порядке, что правдой не являлось, —Я тебя предупредил, Чимин, –Младший на слова только кивает, думая, что ведь от одного головокружения явно ничего не случится, после чего вновь продолжает следовать за приободрившимся Правителем. А вообще второстепенный просто надеялся глубоко в душе, что его не настигнут видения во время прогулки, иначе он доставит проблем как и себе, так и Королю. Но всё-таки откидывает от себя мысли о плохом тогда, когда они доходят до главных дверей. Северный не понимает, чего ждёт Хосок, но ведь ему должно было быть понятно сразу, ведь морозы, стоявшие в последние дни, давали о себе знать. И стоит только Чону щёлкнуть пальцем, так сразу их окружает несколько служанок с меховыми плотными накидками в руках. —Накидка, в которой ты приехал, была чуть порвана на плече, поэтому я отдал приказ сшить точно такую же. Может, она и не из такой ткани, которую использовали для шитья в Южном, но ткань Центрального ничем не уступает ей же. Я бы даже сказал, что она немного лучше, –Старший задирает подбородок вверх, восхваляя дары своего королевства как нечто особенное, но Чимин и не сомневался, ведь участь хвастаться, видимо, относится ко всем Правителям. Однако, Северный благодарит, чуть тянет вверх уголки губ и попутно принимает помощь от служанок, чтобы одеться. Всё-таки, второстепенный действительно польщён за такой приятный подарок от старшего, несмотря на то, как тот себя вёл. Младший чуть ёжится, когда зимний холод резко окутывает его с ног до головы, заставляя запахнуть накидку и накинуть капюшон. Он моментально слышит со стороны усмешку, отчего ворчит и ступает вперёд, сразу же замечая своего белогривого коня, который, при виде Северного, игриво машет головой и стучит копытом. А сам второстепенный лишь растягивает губы в широкой улыбке, попутно глубоко набирая морозный воздух в лёгкие. Яркое солнце слепит, но именно на нём снег смотрится волшебнее, словно по рассказам из сказки. —Долго любоваться будешь? Я ведь могу предположить, что мой братец тебя вообще не выпускал из дворца, раз ты сейчас так счастлив такой мелочи, –Чон без труда забирается на коня, пока Северный продолжает гладить своего по белой расчёсанной гриве и всё также улыбаться, словно этот момент самое настоящее чудо. Впрочем, Король на это только фыркает, говоря, чтобы тот поторопился, потому ждать его не будет. И вот, конная стража уже следует за двумя Королями, чья непринуждённая беседа обещала быть долгой. Вокруг царило спокойствие и только хруст снега нарушал природную тишину. Каждый думал о своём и никак не решался нарушить чужую идиллию с самим собой. В общем, выход из дворца и свежий воздух пошёл на пользу каждому, заставляя самих себя задуматься о прошлом, настоящем и будущем. Вот только будущее представлялось сомнительно-мутным. —В Южном неприятно тепло, там снега не увидишь, –Чимин сам не знает зачем произносит это вслух, а на непонимающий взгляд со стороны Хосока только пожимает плечами. Во всяком случае, это правда и, прибывая в Южном, его сердце скучало по холоду, к которому он давно привык. Но сейчас погода кажется ему резкой, слишком холодной, что пугает его перед лицом стихии, —Я отвык от того прежнего холода, что был в Северном, и теперь мне уготовано дрожать от лёгкого ветра в морозную погоду, –Усмешка и непринуждённая улыбка Чимина вновь возвращается на прежнее, своё законное место, якобы оставляя своё лирическое отступление где-то позади. Чтобы не нагружать Хосока своими мыслями и переживаниями. —Знаешь, Чимин, в дни твоего пребывания здесь я понял, что если война затянется или не будет никаких вестей из Южного, то я отправлю тебя в Северное, –Правитель говорит спокойно, без задней мысли и, кажется, совершенно серьёзно, сразу дав понять младшему, что он сделает всё так, как сказал когда это потребуется. А Северный удивлён слишком сильно, чтобы задавать ему хоть какие-нибудь вопросы. Править в своём родном королевстве его ранее несбыточная мечта, которую он часто представлял перед тем, как лечь спать. А сейчас он слышит абсолютно правдивые слова от Чона, который навряд ли будет бросать их на ветер. Бесспорно, второстепенный должен радоваться, но его также напрягают и то, что Король сказал ранее. —То есть, вы хотите сказать, что вы послали вестника и даже не обмолвились со мной словом насчёт этого? –Младший поверить не может. Всё это время Чон не разу не упомянул, что получает вести из Южного королевства, где как раз сейчас проходит разгорячённая безостановочная война. Чимин распахивает глаза, пропускает удивлённо-недовольный смешок и чуть тянет коня за поводья, чтобы остановиться. Он не понимает как старший мог смолчать и так нелепо проболтаться, поэтому и смотрит на Центрального осуждающим, строгим взглядом. —Тебе всё равно незачем этого знать. Здоровье не вечное, а ты с видениями пролежал три дня. Мне было без надобности рассказывать тебе об этом, если ты и сам всё видел, –Король хмуро оглядывает младшего, мысленно жалея о том, что заикнулся о почте. Хотя во всяком случае, он не будет оправдываться перед мальчишкой, что возомнил о себе слишком много за такой короткий промежуток времени. Именно поэтому, чтобы избежать ненужной ругани, скачет вперёд, заставляя и Чимина подтянуться следом. А Северный только ворчит, всё-таки решая понять старшего и больше не удручать своими истериками, словами. Может, Хосок и правда не хотел его напрягать и оставить это в тайне. Но, если переходить с темы на тему, то второстепенного ещё волнует и слова о Северном и его отправке туда. Он словно теперь метается между королевствами, думая, что сейчас на родине будет спокойнее и самое время вновь поднимать его на ноги, но в тоже время беспокоится о Южном, где сейчас жизни его любимого-ненавистного супруга может грозить реальная опасность. Всё это страшно, а на ум приходит лишь то, чтобы попросить старшего остаться в Центральном хотя бы ещё на месяц. А пока рассуждения приносят ему только головную боль и странные ощущения во всём теле. Чимин глубоко вздыхает, прекрасно понимая, что режущие ощущения совершенно не из-за мыслей и переживаний, а из-за того, что подобное с ним случалось большое количество раз и он прекрасно знает, что за этим следует дальше. Непонимающий взгляд со стороны Короля второстепенный замечает не сразу, но Правитель явно обеспокоен, а всё потому, что никогда не попадал в подобною ситуацию. Видно, что паникует и отчаянно пытается что-то сделать, пока Северный медленно, но верно, проваливается в сон, который уже стал для него ненавистным. Ведь возможности покинуть дворец ещё раз больше не будет, если, конечно, Чон над ним не смилуется и сейчас, пока его самого на лошади ведут обратно, он сам фантомно оказывается в Южном. Но в дворце, по крайней мере, в комнате, тишина, отчего Чимину не остаётся ничего, кроме как двигаться дальше. Дворец пуст, в длинных коридорах нет ни одной живой души, лишь пустые холодные тела, вырезанные разными способами, а кровь, противно липнущая к ботинкам, заставляла голову кружиться. Северный даже узнаёт в некоторых почти неузнаваемых лицах знакомых служанок, ранее служивших ему лично. Но сразу поднимает голову и глаза, как только слышит громкий звук лязганья металла. Совсем рядом вдруг начинается разговор, заставляя младшего быстро последовать точно на голоса. Чимин их узнаёт, понимая, что в одной из главных комнат разговаривают два Короля. —Ну, давай же! Убей меня и дела с концами или что, поджал хвост, когда по плечи в крови стоишь передо мной? –В порванной из-за меча одежде, Правители стоят точно напротив друг друга, направив на друг друга холодное острое оружие. Глаза обоих наполнены ярость и весельем одновременно, вот только сам второстепенный никак не мог понять и разделить их радость так, как они сейчас. Короли не бояться, крепко держат в руке меч и ждут момента, когда можно будет покончить со всем этим. Победит лишь один и один выйдет из дворца с долгожданной победой. Намджун поднимает подбородок вверх на слова Чона, усмехается и делает шаг вперёд, приподнимая оружие. Но Чимин закрывает глаза и пятится назад, как только Чонгук делает порыв первым, занося меч над головой. Метал бьётся друг об друга, а Северный мысленно мечтает не видеть и не слышать этого, и просто поверить самому себе, что это не ведение, а обычный сон. Однако, вера в это пропадает сразу же, когда всё выглядит настолько реально. Второстепенный даже думает о том, чтобы сделать что-то и как-то помочь, поздно понимая, что всё равно бесполезен, когда находится в видении. Предметы проходят сквозь него, что угнетает. Чимин никогда не видел подобного, с его королевством всё вышло боком расправиться с ненужными людьми очень быстро и просто. Тогда Северный не видел Чонгука в деле, как видит сейчас. Ловко отражая атаку врага, Чон медленно наступает, словно полностью убеждённый в своей победе, отчего и скалится, предвкушая смерть Правителя. А Чимину некомфортно, ему не хватало лишь того, чтобы потерять силы и себя прямо в видении, что было бы просто непозволительно. Северный опирается рукой о стенку, при виде стольких масс тел и крови становится не по себе. Его мутило, перед глазами плыло, а в нос резко дал странный запах каких-то заварных трав, которые тут учуять было точно невозможно. И так, он в следующую минуту оборачивается к Правителям, когда слышит болезненное шипение и сдавленный крик. Чон ладонью крепко зажимает место ранения, коим, по-видимому, являлся глаз, а второй рукой держит оружие, всё ещё пытаясь держать оборону. Как такое произошло, второстепенный не знает, Чонгук явно побеждал, поэтому может только подумать, что меч соскользнул, дав противнику отличный момент для нападения. —Думаешь, загнал в угол и я не смогу ничего тебе сделать? –Смех Намджуна мелодично расплывается по всей комнате, а затем, как только Южный вновь отвлекается на кровоточащую рану, заносит оружие точно над Королём, вот-вот намереваясь сделать свой последний шаг к победе. А Чимин, не закрывая глаз, замирает на месте, вновь чувствует резкий запах, после чего картинка перед ним стала мутной, отчего может понять, что видение кончено. Однако, теперь его пробивают слёзы и, как только он открывает глаза, грубо хватает сидящего рядом Короля за грудки одежд, почти что не видя его из-за пелены солёной воды. Ему страшно, и Центральный это прекрасно видит, но он ведь не может ничего сделать, абсолютно не зная, что там происходило. —Отправьте ещё одного вестника в Южное, сейчас же! –Чимин, сквозь боль после сна, с Королём говорит приказным тоном, но Хосок расценивает это как мольбу о помощи, которую осуществить не получится. Чону давно пришло письмо с самим израненным вестником, которого он недавно отправил и ему явно дали понять, чтобы Центральный больше так не делал – не посылал своих людей туда. В письме посыпались угрозы, а Хосок слишком рассудителен и осторожен, чтобы наступать на те же грабли. Он не выполнит просьбу и об этом говорит сразу, заставляя Северного впасть в некую панику. По крайней мере, по-другому происходящее с этим второстепенным описать он не может. Только обнять, что и делает, мгновенно чувствуя, как крепко цепляется за него младший. —Мой брат убит? –Чон спрашивает осторожно, но явно ещё слишком рано. Северный определённо не готов к таким вопросам именно сейчас. Но ответ всё равно следует и он, Чимин, только машет головой в разные стороны, шепча куда-то в плечо старшему о том, что не знает этого. Молодой Король бы рассказал, но боится вспоминать то, что приключилось в Южном, поэтому невнятно говорит, что всё потом, хотя такой ответ мало устраивает Правителя, —Что же ты там видел? –Вопрос звучит тихо, скорее вообще не для того, чтобы его мог кто-то услышать, но Центральному больше чем интересно, отчего отдых, который сейчас необходим младшему, вдруг становится чем-то неважным. Однако, Хосок не считает себя тираном и позволяет Северному отдохнуть, а сам направляется к себе в покои, чтобы вновь пригубить вина, которое позволит забыться и расслабиться.