Последний

      Несколько раз за ночь Тина заходила в спальню к другу, чтобы проверить его состояние. Мужчина спал глубоким, пьяным сном, кажется, даже не двигаясь. К счастью, его не тошнило. С другой стороны… Лучше было бы, если бы его вырвало еще до того, как он уснул, — легче было бы с утра, а так детективу явно светило очень сильное похмелье.       Ближе к рассвету ее и саму уже настолько клонило в сон, что не помогал ни кофе, ни чтение, ни периодические хождения туда — обратно по квартире. Перед глазами было мутно, веки тяжелели и девушка сдалась, тихо вошла в спальню, пошарив перед этим в шкафу и переодевшись в футболку хозяина дома, и осторожно устроилась на кровати рядом с Гевином. На завтрашний день она выпросила отгул, сославшись на семейные обстоятельства, так что собиралась провести день в роли дружеского плеча и жилетки. Не смотря на то, что тело сильно устало, да и нервная система просила пощады, уснула она далеко ни сразу. Тина ворочалась с боку на бок, стараясь делать это как можно более осторожно, чтобы не потревожить сон лежащего рядом мужчины, но даже когда она случайно задела его ногу, тот никак не отреагировал.       Первые несколько часов Риду и правда ничего не снилось, он просто отключился и лежал, словно мертвый, — только тяжелое дыхание выдавало, что в теле еще теплится жизнь. Ему бы еще спать и спать, но мочевой пузырь настойчиво требовал внимания к себе, заставив мужчину заворочаться, недовольно застонать и все-таки подняться с постели. Встал на ноги он неуверенно, покачнулся, но устоял, оперевшись рукой на зеркальную дверь шкафа. Смотреть на свое отражение не было никакого желания, Гевин отлично представлял, что именно увидит, и ему все еще было стыдно перед самим собой.       Не обратив никакого внимания на мирно сопящую на кровати Тину, детектив направился в сторону туалета, опираясь рукой на стену, чтобы подстраховать все еще явно невменяемое тело. Опьянение немного отпустило, но явно не достаточно для того, чтобы он мог адекватно действовать и соображать. Тоскливо посмотрев на унитаз, кое-как взвесив все «за» и «против», мужчина вздохнул, повернулся к нему спиной, стянул трусы и сел. Не до выебонов ему было, когда ноги подкашивались.       Кажется, на какое-то время детектив отключился в туалете, прислонившись головой к прохладной плитке на стене. Опьянение отпускать не желало, но он прекрасно чувствовал, что похмелье подкрадывается уже вполне заметно, его слегка мутило и начинало знобить. Очнулся он от сильной дрожи, прокатившейся по спине, промычал что-то недовольно, но нашел в себе силы, чтобы подняться на ноги, кое-как натянуть трусы на положенное место и завалиться обратно в кровать.       Тина, ожидаемо, проснулась первой, прислушалась к тяжелому дыханию спящего друга, вздохнула и отправилась приводить себя в порядок. Взятый из участка вырвизглазно-розовый тостер так и оставался лежать в сумочке, и теперь она не знала, стоит ли отдавать его Гевину? Стоит ли бередить и без того кровоточащие раны?..       Детектив очухался после полудня и, кажется, действительно выспался. Чувствовал он себя, само собой, на редкость паршиво, но тело отчаянно требовало воды и жратвы вот прямо сейчас, так что пришлось отодрать себя от кровати и вывалиться из спальни в кухню в поисках еды. Увидев сидящую на стуле Тину, мужчина слегка покачнулся от неожиданности и тряхнул головой, видимо, надеясь, что прекрасное видение само как-нибудь рассосется, но кроме усилившейся головной боли, никакого эффекта не получил.       — Привет… — Тина услышала шаги, повернулась в сторону спальни и отложила телефон, в котором копалась, почитывая новости, на стол. Она попыталась рефлекторно улыбнуться, но получилось совершенно неуверенно и кривовато. — Будешь завтракать?..       — Ага, привет, — будь он в другом состоянии, наверное, почувствовал бы легкое смущение, ведь вышел из спальни он в одних трусах, но самочувствие было настолько хреновым, что приличия — это последнее, о чем мог бы подумать сейчас его воспаленный мозг. — Куда делась кошка, которая нагадила мне в рот?..       — Выбросила я твою кошку, — Тина все-таки улыбнулся уже более уверенно и щелкнула кнопкой электрического чайника, здраво решив, что только кофе похмельному организму и не хватало, чтобы провести ближайшие несколько минут в обнимку с фаянсовым другом.       — Я к тебе не приставал? — проигнорировав вопрос про завтрак, Гевин подошел к кофе-машине, подставил чашку и нажал пару кнопок. По кухне начал распространяться резкий кофейный запах. В сторону подруги он старался не смотреть, несмотря на то, что ничерта не помнил из вчерашнего вечера, но подозревал, что вел себя паскудно. Впрочем, как и всегда.       — Нет, все в порядке, дорогой, — Тина вздохнула, но решила, что протестовать против кофе не станет. Ей не хотелось давить на больные места, но тему смерти андроида необходимо было закрыть как можно скорее, — пластырь с раны нужно было отрывать резко, а не тащить бесконечно долго, только растягивая и продлевая болезненные ощущения.       — Слушай, я тут подумала…       Детектив обернулся и оперся ягодицами на кухонный стол. Ему не хотелось разговаривать, желание было только одно — упасть обратно в кровать, отрубиться и проснуться без давно забытых ощущений тяжести на сердце и сжатого горла.       Девушка покашляла, прочищая горло и собираясь с силами. Больше всего на свете она сейчас хотела, чтобы можно было отмотать время назад и не пустить этих двоих идиотов в то проклятое здание, чтобы не пришлось оттирать синюю кровь со щек друга, который хоть и был в сознании, но ни на что не реагировал.       — Он все-таки был нашим коллегой, хоть и… — Тина запнулась на секунду, язык почему-то не поворачивался назвать Ричарда просто машиной. — Я думаю, стоит его похоронить.       Гевин снова отвернулся, кофе-машина как раз закончила наливать кофе, и очень удачно, потому что обсуждать Ричарда не хотелось. Хотелось забыть о его существовании раз и навсегда, чтобы не скручивало узлом внутренности, чтобы не тряслись руки и чтобы при входе в участок не искать глазами знакомую фигуру в отвратительном форменном пиджаке Киберлайф.       — И каким образом ты собираешься достать его тело? — голос детектива звучал глухо, хрипло и надломанно, словно бы тот недавно плакал. Вот только этого совершенно точно не было.       — Не тело, — Тина поднялась со стула, скрылась на пару секунд в коридоре и вернулась со своей сумочкой, из которой извлекла тостер, и поставила игрушку на стол. — Я убрала его в ящик твоего стола, подумала, что…       Гевин усмехнулся настолько горько, что у подруги спазмом дернулось горло, будто бы она сама собиралась заплакать. Он несколько бесконечно долгих секунд смотрел на игрушку на столе, поморщился и мотнул головой, утыкаясь в чашку с кофе. Надежда, что поддерживала его где-то в глубине души прошедшие две недели, похоже, разбилась окончательно только сейчас, хотя должна была бы сдохнуть в тот момент, когда напротив его стола нарисовался новый андроид.