Забытый

Сэм гнал Импалу прямо на юг, по направлению к Канзасу, по шоссе 83. Это было одно из старых шоссе, построенных раньше национальной системы магистралей, — на старых картах такие обозначали тонкими синими линиями. Дин всегда думал о нем как о «старой доброй дороге»: прямое как линейка, с чистым ровным покрытием, оно прорезало насквозь плоские поля и местами проходило через классические сельские американские городки. Шоссе 83 было пережитком старых времен и как нельзя лучше подходило для Импалы. Пролегало шоссе 83 как раз через Небраску в Канзас. Импала на удивление быстро добралась до границы штата, и Сэм доложил: — Очень хорошо идем! Старое-доброе 83-е. До бункера всего полтора часа, Дин! — Отлично, — ответил Дин, пытаясь собрать в себе хоть немного энтузиазма. Чего он еще не упоминал Сэму, так это того, что Кас вообще не пошевелился и казался все таким же холодным. Дин все больше боялся того, что Кас может оказаться… Он не мог даже закончить эту мысль в своей голове. Он знал, что нужно просто проверить пульс, но все откладывал это, оправдываясь перед собой: «Я все равно не умею его находить». Вместо этого он продолжал шептать: — Кас, пожалуйста, будь жив. Сэм периодически поглядывал на них в зеркало и вдруг сказал: — Ой, прости. Нам пора уже поменяться. Моя очередь. Он свернул к обочине, потом выскочил на улицу и открыл дверь со стороны Дина. Дин опирался на нее всем весом и чуть не вывалился из машины — Сэму пришлось поймать его и помочь выбраться из-под Каса. Оказавшись на улице, Дин с удивлением обнаружил, насколько он сам замерз и как сильно дрожал. С полей налетел порыв безжалостного ветра прерий, вцепившись прямо в его оголенную кожу. Дин содрогнулся так сильно, что у него чуть не подогнулись колени. Ему даже пришлось схватиться за Импалу, чтобы устоять на ногах. — Эй-эй, Дин. Только не говори мне, что и тебя придется согревать, — заволновался Сэм. Он временно захлопнул дверь, чтобы защитить Каса от ветра, и поставил Дина поустойчивее у Импалы. — На вас обоих у меня тепла не хватит. — Прости, — выговорил Дин сквозь клацающие зубы. — Этот кусочек льда просто высасывает тепло до капли. — Ледяной ангел, — сказал Сэм со слабой улыбкой, стряхивая с себя куртку. Он торопливо расстегнул рубаху и снял ее тоже, сунув ее вместе с курткой Дину в руки. — Вот, надень. — Он помог Дину одеться и застегнуть молнию на куртке, после чего снова распахнул заднюю дверь и протиснулся на заднее сиденье к Касу. Дин заглянул внутрь, чтобы помочь уложить все еще безжизненного и холодного Кастиэля поверх Сэма. Сэм вел себя предельно профессионально и невозмутимо по поводу физического контакта с обнаженным Касом, но, обняв его, воскликнул: — БОЖЕ! — И затем, широко распахнув глаза: — ЙОУ! Святые ангелы! — Он тебе кажется хоть немного теплее, чем когда мы выехали? — спросил Дин с надеждой. Сэм только посмотрел на него. У Дина упало сердце. Он помог подоткнуть одеяло вокруг Каса, обернув его вокруг них обоих так, чтобы Сэм и Кас были укутаны вместе, но ноги и руки Каса оставались снаружи. Потом Дин поспешно сел за руль. Он взглянул в зеркало и увидел, что Сэм поправляет одеяло вокруг плеч Каса. — Вы устроились? — спросил Дин. — Езжай, — ответил Сэм, и Дин погнал Импалу дальше по шоссе 83. — Ох, блин… Дин, — произнес Сэм. Тон у него был мрачный. — Да? — Он по-прежнему такой холодный… Ты не чувствовал, чтобы он шевелился? Хоть немного? Несколько мгновений Дин не отвечал. — Нет, — сказал он наконец. Он услышал, как Сэм проворчал «черт…» очень тихо. Дин взглянул в зеркало и увидел, что Сэм уткнулся лицом Касу в плечо, точно как Дин раньше. Это был почти инстинктивный жест — попытка отдать Касу еще хоть немного тепла. — Черт, — прошептал Сэм снова приглушенно. — Не сдавайся, — сказал Дин. — Я не сдаюсь. Дин добавил: — О, и убедись, что ему есть, чем дышать. То есть что ничто не преграждает ему рот — в остальном надо просто верить, что он дышит. И еще: попробуй приподнять его бедра к себе на колени, чтобы он как бы сидел у тебя на коленях. — Дин вспомнил еще кое-что: — Попытайся покрыть как можно большую часть его спины руками и пальцами. И следи, чтобы шапка не сползла — она плохо держится. — Потом он подумал еще об одном: — И можешь как бы прислонить свою голову к его и таким образом дать ему еще немного тепла. — Понял, — ответил Сэм тихо. Дин увидел, как он немного поменял позу, подтащив Каса повыше и заново укутав его одеялом, и проверил шапку. — Я похож на мамашу, да? — спросил Дин, сделав безуспешную попытку засмеяться. — Если я начну учить тебя кормить его с ложки, просто врежь мне. Сэм сумел выдавить слабый смешок. Секунду спустя он сказал: — Честно сказать, я буду счастлив, если до этого дойдет. — Да, я тоже, — ответил Дин тихо. Сэм повозился еще немного, пересаживаясь, и затих. Дин слегка повернулся к зеркалу, чтобы лучше видеть их. Он снова поймал себя на том, что автоматически начал заготавливать потенциальные шутки, и снова порыв шутить прошел без следа, как только он осознал реальность происходившего. Подействовало выражение лица Сэма — слишком мрачное и серьезное, с потемневшими глазами, глядевшими через плечо Каса. Кас казался просто свертком одеяла: его голова — лишь бугор у Сэма на плече с пучком темных волос, едва видневшихся из-под шапки. Одну руку Сэм держал у Каса на шее, расправив пальцы и пытаясь одновременно удерживать ими край шапки и подтягивать складку одеяла вокруг шеи Каса. Сэм кусал губу. Он поднял глаза к зеркалу и встретился взглядом с Дином. На этот раз Дину захотелось пошутить, только чтобы подбодрить Сэма, но в кои-то веки инстинкт шутника отказал ему, и он не смог придумать ничего смешного. Дин прочистил горло. — Наверняка все и должно происходить не сразу, — сказал он. — Наверняка он еще какое-то время не будет шевелиться. Я дрожу, потому что остыл где-то с 37 до 36 градусов. Так что он, наверное, нагрелся, типа, с 32 до 33. Логично? Он уже, наверное, теплее. Просто нам даже 33 кажется холодно. Это постепенный процесс. Но он очнется. — Да, — согласился Сэм, сглотнув. — Это логично. Может занять пару часов. — Да, как минимум пару часов. Наверняка это нормально. Сэм кивнул, но беспокойство не исчезло из его взгляда. — Может быть, стоит проверить пульс? — предложил Сэм. Они оба знали, что Сэм (в отличие от Дина) прекрасно умел находить пульс на шее. Дин посмотрел на него. Сэм выглядел еще тревожнее, чем раньше. — Давай подождем еще пятнадцать минут, и потом ты проверишь, — предложил Дин. — Ладно, — согласился Сэм приглушенно. Дин заметил время на телефоне. Конечно, не было ни малейшего повода ждать пятнадцать минут. Они просто откладывали неминуемое. Но Дин чувствовал, что ему нужно еще немного времени. Еще хотя бы пятнадцать минут. Пятнадцать минут, прежде чем им придется принять, что… Еще только пятнадцать минут. И теперь Дин начал ловить себя на том, что одержимо смотрит на телефон почти каждые две секунды, чтобы проверить, сколько минут осталось. Пятнадцатиминутный срок, который он только что сам предложил, приближался, как обрыв впереди, как смертный приговор Кастиэлю. Дин проверил время. Четырнадцать минут. Он услышал, как Сэм что-то тихо пробормотал, и постепенно понял, что Сэм разговаривает с Касом. Очень тихо и приватно, но Дин невольно напрягся, пытаясь различить слова. Он слегка повернул голову одним ухом назад и услышал, как Сэм говорил: — У тебя должен быть пульс, Кас, ладно?.. Сердечко должно биться. Должно, Кас. Никаких этих запоздалых падений температуры, ладно? Просто согревайся, согревайся хорошенько. — Пауза, затем Сэм продолжил: — Мы везем тебя в бункер, Кас… там тепло и хорошо… Дин тебе комнату обустроил… Она готова уже месяцы, а ты и не знал, да? А он охранял ее, как какой-то ротвейлер. Чуть голову мне не оторвал, когда я взял твою подушку… — Сэм едва слышно усмехнулся и, помолчав, добавил: — И знаешь… я и подушку оттуда взял потому, что искал что-то в этой комнате… Мне хотелось чего-то, что должно было там быть. Только я не знал, что именно ищу. Долгая пауза. — Кас… мы скучали по тебе, ты об этом знал?.. Наверное, не знал, да? После этого Сэм вернулся к «Кас… у тебя должен быть пульс… хорошо?» Голос у него был такой, как будто он вот-вот заплачет. Да… ничего смешного в этом не было.

***

Пятнадцать минут прошли. Дин прочистил горло, взглянув на телефон, и Сэм немедленно спросил: — Пора? — Да. — Хорошо. Была не была, — сказал Сэм, пересаживаясь сзади. Дин увидел, как он немного отстранился от Каса и внимательно изучил его лицо. Потом приложил пальцы к его шее. Дину пришлось напомнить себе смотреть на дорогу. — Останови машину, — попросил Сэм, и Дин немедленно дал по тормозам. Он развернулся, со сжимающимся сердцем глядя на них. Он не мог даже ничего сказать. Но Сэм только пояснил: — Слишком сильная вибрация была, чтобы что-то почувствовать. Секунду. Сэм замер на долгое время, глядя на лицо Каса и приложив руку к его шее. Дин только смотрел на них. Он затаил дыхание. — Есть, есть! — воскликнул Сэм, и на его лице немедленно появилось выражение облегчения. — Медленный, но есть, Дин, есть, его сердце бьется! — Дин резко выпустил воздух. Сэм подержал руку у Каса на шее еще немного, затем кивнул, повернувшись обратно к Дину. — Определенно. Определенно пульс, точно. Хотя и медленный, очень медленный — но есть. — Сэм умолк на мгновение и поднес руку ко рту Каса. — Он дышит, определенно дышит, теперь, когда машина стоит, я чувствую. Очень поверхностно, но я уверен. Я уверен. Он посмотрел на Дина, улыбаясь. Дин просиял в ответ. — Он жив. — Он жив, — подтвердил Сэм. Они улыбнулись друг другу. Потом Сэм уложил Каса обратно и подоткнул вокруг него одеяло. Дин наконец вспомнил, что нужно ехать, повернулся вперед, переключил передачу и вывел Импалу обратно на дорогу. — Господи, — сказал он через мгновение. — Я чувствую себя так, словно у меня только что ребенок родился. Стоит разослать извещение? — Он еще чертовски холодный, не забывай, — сказал Сэм. — И есть риск этого запоздалого переохлаждения. И потери крови. И он до сих пор не дрожит. Не стоит терять бдительность. — Но все равно, теперь, когда мы знаем, что он жив, сразу кажется, что его шансы гораздо выше, правда? — сказал Дин, оживившись от облегчения. — В среднем шансы выжить гораздо лучше, когда ты жив, чем когда ты мертв. Сэм засмеялся — на этот раз настоящим смехом. И Дин громко крикнул в сторону заднего сиденья: — Кас, молодчина, я знал, что ты справишься! Теперь только пусть сердце бьется, ты меня понял? Пусть оно бьется, и продолжай дышать. Это приказ.

***

Они наконец съехали со «старой доброй» 83-й трассы и взяли левее, на шоссе 36 — местную дорогу, ведущую прямо в Лебанон. 36-е шоссе было менее широким, но они все равно ехали с хорошей скоростью. Проезжая маленький городок Нортон, они кратковременно попали в зону приема, и Дину удалось дозвониться до Сары (которая, как оказалось, сама уже приближалась к Шайенну). Когда она услышала, что Кас до сих пор не пошевелился, она велела оставить его руки и ноги неприкрытыми еще на какое-то время. Звонок продлился недолго (как только они переехали через холм за Нортоном, связь оборвалась), но после разговора и Дин, и Сэм почувствовали себя увереннее. Просто оттого, как Сара обыденно, по-деловому объяснила им, что нужно положить Каса в теплую ванну, что поначалу вода не должна быть слишком горячей, и что нужно следить, чтобы его голова была над водой, и прочие мелочи. Уже оттого, что им обрисовали план действий, они почувствовали спокойствие. Когда черед Сэма «быть грелкой» (как они стали выражаться) подошел к концу, он доложил, что начинает дрожать, как и Дин ранее. Удивительно было, как быстро Кас высасывал из них тепло. Дин к этому времени уже согрелся, так что они остановились у обочины и снова поменялись местами. Дин вновь уложил Каса поверх себя. Ему почудилось, или Кас стал немного теплее? При первом контакте с его кожей все равно случался ледяной шок, но Кас казался уже не таким холодным, как раньше. И теперь притянуть его к себе и прижать к своей груди казалось Дину уже обычным делом. Дин поймал себя на том, что даже получает удовлетворение, обнимая худую фигуру Каса и пытаясь обеспечить максимальную площадь контакта, и ощущая, как Касу отдается тепло. «Если мне он кажется холодным, значит я ему кажусь теплым», — все думал Дин. И потом он вдруг заметил, что чувствует дыхание Каса. Да, определенно: спина Каса медленно перемещалась под пальцами Дина, слегка вздымаясь и опадая. С течением времени Дин даже начал чувствовать легкие дуновения воздуха на своем плече. «Он на самом деле жив», — подумал Дин. Слышать об этом от Сэма было одно, но чувствовать это самому — совсем другое. Теперь Кас ощущался живым — полноценным живым человеком в руках Дина, и эту искорку жизни было ни с чем не спутать. Чуть позднее Дину показалось, что он ощутил напряженный трепет, прошедший по телу Каса. Сначала Дин решил, что ему почудилось, но потом это произошло снова. Он почувствовал, как завибрировало с одной стороны одеяло, посмотрел вниз и увидел, что рука Каса слабо подергивается. Дин даже не сразу понял, что происходит. — Он дрожит! Он дрожит, Сэм! — Правда? — Руки точно. И я чувствую, как сквозь него проходит дрожь. Сначала дрожь была очень слабой — только приступы легких вибраций, охватывавших одну часть тела за раз — руку, ноги, подбородок — и затем прекращавшихся. Но постепенно она закрепилась, охватив все тело Каса, пока он не начал легко, но безостановочно дрожать целиком. — Он теперь как следует дрожит, Сэм. Я убираю его руки и ноги под одеяло, — доложил Дин. Сэм ответил: — Мы уже почти приехали. Дрожь усилилась. И усилилась еще. И еще, пока Каса не начало трясти так, что его руки и ноги дергались под одеялом. Дин услышал, как стучат его зубы. К тому моменту, как они подъехали к бункеру, Кас дрожал так неистово, что Дину тяжело было удерживать его. — Я пойду включу горячую воду, сейчас вернусь, — сказал Сэм. Он завел Импалу в гараж, выскочил за дверь и исчез. Но уже минуту спустя появился снова, и вдвоем они умудрились вытащить дрожащий сверток одеяла с Касом из машины и положить на землю. К этому моменту Кас дрожал так сильно, что Дину пришлось удерживать его голову обеими руками, чтобы она не билась об пол. — Дин… — сказал Сэм, с тревогой глядя вниз, — у него что, конвульсии? Или это просто дрожь такая? — Мне почем знать, — ответил Дин. Но Сэм был прав: у Каса начались прямо-таки спазмы, и он свернулся в неконтролируемо брыкающийся, вибрирующий комок. Выглядело это совсем нехорошо. — Ну же, Кас, — позвал Дин, раздосадованный и встревоженный. — Сначала ты вообще не шевелишься, а потом шевелишься слишком сильно. Найди уже золотую середину и дай нам чуть передохнуть? — Давай положим его в ванну, — предложил Сэм, и Дин кивнул. Оказалось, не так-то просто нести кого-то, кто так брыкается. Сэму наконец пришла в голову идея завернуть Каса в одеяло, чтобы обездвижить его конечности. Ему удалось закатать Каса довольно тщательно («Ангельское буррито», — прокомментировал Дин), а затем взвалить весь сверток с Касом себе на плечи. Неся его в ванную, Сэм сказал через плечо: — Знаешь, о чем еще стоит побеспокоиться? — Что, мало нам беспокойств? — Видимо, мало, потому что я заметил еще одну вещь: он слишком легкий. Его не должно быть так легко нести. Видимо, он голодал в последние пару недель. Они отнесли Каса в ванную и уложили в ванну. Следующий час Дин провел, присев у старой ванны на ножках, придерживая голову Каса с обеих сторон. Задачей Дина было удерживать лицо Каса над водой, чтобы он случайно не захлебнулся. Сэм сначала пытался держать ноги и руки Каса вне ванны (долго это не продлилось: Кас слишком сильно дрожал и то и дело попадал Сэму в лицо, так что в конце концов Сэм совсем его отпустил). После этого Сэм начал осматривать прочие ранения Каса, пытаясь понять, какие из них приоритетны. Потому что, как только они включили свет, они поняли, что весь торс, руки и бедра бедного Каса были в порезах от ангельского клинка. Ноги тоже были в плохом состоянии: они были покрыты синяками, порезами и ужасного вида волдырями, и большая часть кожи на подошвах была напрочь содрана. — Должно быть, он долгое время бежал босиком, — заметил Сэм. И, как Сэм и подозревал, Кас был пугающе худым. Но больше всего их беспокоило то, что Кас по-прежнему не просыпался. Сэм и Дин оба то и дело окликали его, били по щекам и разговаривали с ним, но Кас оставался без сознания. Сэму удалось дозвониться до Сары для еще одной консультации (она к этому времени добралась уже до Норт-Платта). Несколько минут спустя он доложил Дину: — Она думает, дело в потере крови. Говорит, надо дать ему жидкости, если он может глотать. Настаивает, что надо отвезти его в больницу — но, Дин, мне кажется, перевозить его рискованно: до больницы тут еще больше часа, и он только снова замерзнет. — Согласен, — сказал Дин, придерживая Каса за голову. — Пойди разогрей консервированный суп или что-нибудь такое. Сэм ушел нетвердой походкой, а Дин стал дожидаться его возвращения. Дин заметил, что его самого клонило в сон. Ему приходилось то и дело менять позу, чтобы не задремывать, но сфокусировать взгляд было тяжело. Он не засыпал только благодаря ощущению того, как у него в руках стучит челюсть Каса. Потом ему пришло в голову, что он может случайно задремать и выпустить Каса, и Кас утонет. Эта новая тревога на время разбудила его, и, когда наконец появился Сэм, Дин пребывал в странном состоянии нервного возбуждения пополам с сонливостью. Вся комната двоилась у него перед глазами. — Я сейчас сдохну, — признался он наконец Сэму. — Уже перед глазами все плывет. — Я только что в стену врезался в кухне, — ответил Сэм. — Уронил первую миску супа — пришлось приготовить еще одну. Они продержались еще полчаса, и Сэм умудрился скормить Касу немного супа (трудно было сказать, сколько именно: большая его часть осталась в воде ванны). Но теперь братья буквально валились с ног от усталости: они не спали всю ночь, проехали полстраны, победили ангела, паниковали из-за Каса и, конечно, только за день до этого сами вышли из комы. Наконец они решили вынуть Каса из воды — хотя он еще дрожал, — просто из-за страха, что они оба отключатся прямо у ванны, и он нечаянно утонет. — Слепой ведет слепого, — проворчал Дин, пока они сливали воду и заворачивали Каса в огромное полотенце, снова делая из него буррито. — Пациенты в коме лечат пациентов в коме. Наверное, это не рекомендовано. — Каждому по коме! — ответил Сэм. — Все в кому! — Все до последнего отморозка, — поддержал Дин. Он усмехнулся. — Усек? «Отморозка»? — У тебя определенно начинается бред, — сказал Сэм, — потому что это даже отдаленно не смешно. — Давай отнесем его в его комнату, — сказал Дин, пытаясь перестать смеяться. Они оба уже выбились из сил, но в конце концов доволокли Каса на другом одеяле по полу до его спальни, где кое-как затащили его на кровать. И это было еще не все — ему требовался дальнейший уход: намазать его раны мазью с антибиотиком (со швами приходилось подождать), обложить полотенцами, прижимающими марлю, проложить дополнительные полотенца между бедер в качестве самодельного подгузника и поверх всего это укрыть несколькими слоями одеял. Надо было сделать что-то с его ногами, высушить ему волосы и снова надеть шапку… Все это требовало времени, но братья твердо намеревались уделить внимание каждой детали. Дин вдруг проснулся. Сэм тряс его за плечи со словами: — Второй носок, Дин. Второй носок. Надень второй носок… Дин понял, что заснул, сидя на кровати Каса и прислонившись к стене, с дрожащими ногами Каса у себя на коленях. Его рука была вымазана мазью с антибиотиком, одна нога Каса наполовину замотана бинтом, на второй ноге наполовину натянут носок. — Вот, глотай, — сказал Сэм. Он протянул Дину столовую ложку и наклонил ее ему в рот, и Дин автоматически сглотнул. Это оказался суп, вкусный. Дин устал настолько, что позволил Сэму скормить себе три полных ложки, прежде чем понял, что происходит. Он резко пришел в себя и сел. — Стой… Что ты делаешь, это же для Каса. — Ему я уже дал немного. И похоже было, что тебе тоже нужно. — Меня… конкретно… вырубает, — пробормотал Дин. — Да, — ответил Сэм медленно, тоже съев ложку. — И меня. Дин заставил себя сосредоточиться и закончить заниматься окровавленными ногами Каса. Мазь, бинт, носок поверх бинта, ногу под одеяло, одна нога готова. Вторая нога: мазь, бинт, носок, под одеяло. Готово. Сэм все это время смотрел, не отрываясь, на ноги Каса, как будто действия Дина его завораживали. — Хорошая… работа, — сказал Сэм медленно. — Ты в ступоре не меньше меня, — сказал Дин, и Сэм тупо кивнул. Но оба лечь они не могли. Каса нельзя было оставлять одного: он по-прежнему слишком сильно дрожал, и оба брата чувствовали, что без присмотра он мог случайно задохнуться в подушку. Поэтому они договорились наблюдать за ним посменно, пока не приедет Сара. После краткого спора о том, кто возьмет на себя первую смену, Дин выиграл битву в камень-ножницы-бумагу и победно отослал Сэма в постель. Было уже десять утра. До приезда Сары оставалось еще несколько часов. Дин испытывал такое утомление, что казалось, его кости горели. Суп немного помог, но чувствовал он себя настолько уставшим, что не рисковал садиться, боясь, что заснет тут же. Поэтому он стоял, сложив руки, и смотрел на Каса. За последние шесть месяцев Дин бывал в этой спальне бессчетное количество раз. Сколько раз он сидел здесь, глядя на пустую кровать… На неиспользованные подушки. На нетронутые одеяла. Теперь спальня больше не была пустой. Теперь, наконец-то, здесь был Кастиэль. Какое-то время Дин стоял и просто разглядывал его: вот он Кас. Свернулся в кровати, на боку, все еще дрожа. Его голова покоилась на одной из тех самых подушек, которые так давно ждали его (на той самой подушке, которую чуть не унес Сэм, вспомнил теперь Дин). Одеяла, ждавшие его все это время, были тщательно подоткнуты вокруг него, укрывая его до самого подбородка. Дин изучил его лицо. Кас… Приятель. Раны, которые он получил в Титонах несколько недель назад, еще слабо виднелись: следы от хлыста до конца не зажили, и синяки тенями проступали на коже под неровной щетиной на щеках. Кас выглядел очень бледным и страшно худым. Но он дышал. Он был жив. «Мы нашли его, — подумал Дин, сам едва в это веря. — Мы и правда нашли его». Влажные волосы Каса прилипали к его лицу на лбу и висках, и Дин наклонился и попытался спрятать их под шапку. Все тело Дина гудело от усталости, руки дрожали. Но он тем не менее осторожно убрал волосы Каса — и не позволил себе сесть, и не отвел глаз от его лица. Его давно потерянный ангел. Наконец найденный. Дома.

***

Через очень долгое время позвонили в дверь. Дин резко проснулся и обнаружил, что успел отключиться лицом вниз на кровати, прямо поперек ног Каса. Каким-то чудом Кас пока не задохнулся, и Дин умудрился не задохнуться. Он встал и поплелся к двери. Его самого слегка удивило то, что по пути ему приходилось опираться на стены. И еще больше он удивился, осознав, что чувствовал себя просто отвратительно. Голова пульсировала, и усталость была такая, что даже идти как следует было тяжело: он то и дело промахивался и натыкался на стены. Обычно Дин принял бы меры к тому, чтобы спрятать определенные аспекты их жилища от посетителей или попытаться объяснить какие-то вызывающие вопросы особенности, но он был слишком уставшим, чтобы помнить обо всем этом, и просто распахнул дверь. За дверью оказалась Сара с большим старомодным чемоданчиком в одной руке и коробкой странной формы в другой. Она шагнула внутрь и осмотрела Дина долгим взглядом. Потом сказала: — Покажи мне, где Приятель, и после этого немедленно в постель. Дин побрел обратно в комнату Каса, Сара — за ним. Дин туманным жестом указал на Каса. Сара сразу переключилась в режим оказания первой помощи множественным пострадавшим: она подлетела к Касу и начала быстро осматривать его, потом потребовала знать, где Сэм, и исчезла, чтобы осмотреть его, затем усадила Дина и осмотрела его тоже. Наконец она вернулась к Касу для собственно лечения. Дин упал на стул, глядя на деятельность Сары; в голове у него был туман. Он чуть не задремал прямо там, но проснулся, когда Сара запустила руку в свой просторный свитер и волшебным образом извлекла оттуда целый пакет для капельницы. Дин моргнул. — Он был у меня в бюстгальтере, — пояснила она, заметив выражение лица Дина. — Я знала, что физраствор понадобится ему теплым. — Как в твой бюстгальтер поместился целый пакет? — Профессиональный секрет, — ответила она кратко, затем повернулась обратно к Касу и занялась установкой капельницы. Больше на вопросы Дина она не отвечала, пока не убедилась, что лекарство поступает как надо, Кас хорошо дышит и лежит в подходящей позе. Наконец она повернулась к Дину, взяла его за руку и подняла на ноги. — В постель, — скомандовала она. — Где твоя спальня? Дин послушно направился из комнаты, но вдруг понял, что не в состоянии выйти за дверь спальни Каса в коридор. Он потоптался на месте, вернулся по маленькому кругу и попытался снова сесть на стул, но Сара ему не дала. — В постель, Дин. — Я не могу его оставить, — сказал он Саре. — Я не могу его оставить. — Дин, я присмотрю за ним, обещаю. — Нет, — сказал Дин, упрямо обойдя вокруг нее и снова сев на стул. — Я не могу его оставить. Не могу снова бросить его. Не могу. Сара еще несколько раз попыталась заставить Дина уйти, но Дин не поддавался ни в какую. Он не мог стряхнуть с себя иррациональную тревогу, что, если он выйдет из комнаты, Кас каким-то образом исчезнет совсем и никогда больше не появится. В теории Дин понимал, что никуда Кас теперь не денется, но он не мог избавиться от страха, что, когда он в следующий раз войдет в эту спальню, она снова окажется пустой: кровать — опрятно заправленной, одеяла — сложенными, подушки — нетронутыми. Дин упирался, и наконец Сара со вздохом вышла за дверь. Несколько минут спустя она появилась снова, таща за собой матрас с кровати Дина, прямо с постельным бельем. Она бросила его на пол в паре футов от кровати Каса, расправила постельное белье и велела: — Ложись. — А, если так, хорошо, — согласился Дин и свалился на матрас. — Я и для Приятеля так делала, когда он не хотел оставлять вас с Сэмом одних в реанимации, — сказала Сара, встав на колени рядом с Дином и зачем-то прижав пальцы к его рукам. — Я положила матрас в углу твоей палаты и заставила его лечь. А теперь… По-моему, тебе тоже нужна капельница, Дин. У тебя сильное обезвоживание. — У тебя в лифчике еще одна есть? — спросил Дин с надеждой. — Прости, парень, только пациенты с переохлаждением получают капельницу из лифчика, — сказала она сухо, открыв чемоданчик. — Я мог бы принять холодный душ, — предложил Дин. Она фыркнула, вынула из чемоданчика еще один пакет для капельницы и распрямила его руку. — Не шевелись. Сара протерла его кожу и поставила капельницу так быстро, что он едва почувствовал укол иглы. Потом она закрепила катетер на месте и минуту повозилась с пакетом, как-то подвесив его к столу рядом. — Дин, — сказала она. — Вы что с Сэмом, оба забыли, что меньше суток назад были еще в реанимации? Я же вам велела пить много жидкости. — Некогда было, — ответил Дин. — И есть часто и понемногу я вам велела. И оставаться в тепле. И не перетруждать себя. Дин пробормотал: — У нас… дела были… Знаешь… ангелы, и всякое такое… Он увидел, как она приподняла бровь, но ничего не сказала. Сара укрыла его одеялом, и теперь держать глаза открытыми оказалось невозможно. Но Дин еще должен был кое-что сказать ей, поэтому он вырвался из лап сна, с трудом разлепив глаза. — Следи, чтобы его шапка не сползала. — Не волнуйся, Дин. Спи. — У него ноги изранены. И он слишком худой… — Я все осмотрю, не волнуйся. — Он никак не очнется, Сара. — Вероятнее всего, это из-за низкого давления. Я позабочусь о нем, обещаю. — Он… — Дин. Я о нем позабочусь. И о Сэме тоже. Закрой глаза. Сара зажгла маленькую настольную лампу и переставила ее к кровати Каса, прикрыв так, чтобы она не светила Дину в глаза. Дин уже почти задремал, когда услышал странный звук из коридора, где Сара оставила картонную коробку. Звук был слабый и писклявый. Потом он повторился снова. Похоже было на тихое испуганное… мяу? — Ты привезла… свою кошку? — спросил Дин невнятно. Сара стояла у двери, собираясь выключить верхний свет. — Это не моя кошка, — ответила она. — Спи, Дин. — Она щелкнула выключателем, и Дин заснул в ту же секунду.