То, что мы называем домом

       Питер с недоверием смотрел на градусник. Такого просто быть не может. После укуса паука его температура никогда не была больше тридцати пяти и семи. С чего бы ей подниматься до тридцати восьми и двух?        Ну не мог же он, в самом-то деле, заболеть? Супергерои не болеют. Люди, укушенные мутировавшими пауками, не болеют. Ну, точнее, не болели. До этого момента.        Питер растерянно переминался с ноги на ногу, стоя перед дверью в кабинет Тони. Возможно, градусник просто сломался и поводов для беспокойства не было. Но Питеру, вообще-то, было откровенно нехорошо.        Что вообще способно заставить заболеть человека, который в принципе не может заболеть? То есть, серьёзно, на нём пулевые раны за день затягиваются, о какой простуде вообще может быть речь? Конечно, в глубине души Питер понимал, что беспокоиться не о чем, ведь даже если бы он сейчас болел чумой, то уже к завтрашнему вечеру был бы абсолютно здоров.        Он ведь действительно ставил такой эксперимент. Ну, не на себе, а на образце своего ДНК, в лаборатории, соблюдая все правила безопасности (насколько вообще безопасно находиться в одной лаборатории с бактерией чумы?), так что поводов для беспокойства о том, что он заразил сам себя чумой, не было.        Сообщить Тони всё равно нужно, даже если это банальная простуда. Питер просто понятия не имел, где в этой башне можно достать таблетку нурофена. А если спрашивать у Пятницы, то она всё равно доложит об этом Тони, вводя того в панику. Или, как выражался сам Старк, «добавляя ему ещё несколько седых волос». — Эм, Тони, ты не занят? — Питер тихо проскользнул внутрь, не утруждая себя такой формальностью, как стук.        Старк удивлённо посмотрел на него, отрываясь от бумаг, и устало потёр виски, жестом позволяя войти. Питер был бы куда более заинтересован в изучении его кабинета, в котором он по какой-то причине до сих пор не побывал, но сейчас у него слишком сильно болела голова. — Ты какой-то тихий, малыш, — заметил Тони, легонько потрепав его по голове, и тут же нахмурился. — И горячий. С тобой всё в порядке? Как себя чувствуешь? — Да, я как раз об этом и хотел, — Питер внезапно закашлялся, из-за чего Тони нахмурился ещё сильнее. — Я, эм, вроде заболел. Знаешь, чашка чая и какая-нибудь таблетка сейчас были бы как раз кстати. — Так ты же не должен болеть, — недоуменно произнёс Тони, поднимаясь со стула. Ну вот, кажется, теперь он бросает свои дела из-за него. — Ну да, — ещё один приступ кашля. — Это первый раз с тех пор, как меня укусил тот паук. А у нас есть мёд?        Тони недовольно окинул ребёнка взглядом «Я миллиардер, как думаешь, есть ли у меня дома мёд?», одновременно с этим прося Пятницу позвать Брюса. Питер лишь растерянно похлопал глазами, виня себя за то, что отвлёк уже двух человек от работы своей невозможной простудой.        Он хотел сказать Тони, что не стоит беспокоиться и нужно лишь дать ему какую-нибудь таблетку, но Старк резко перебил его, смерив «Ты вообще в своём уме?» взглядом. Питер уже различал все существующие и выражающие недовольство взгляды Тони и дал им названия. — Заткнись и пойдём, заварю тебе чашку чая с мёдом. Или банку, — ехидно добавил Тони, но в глазах плескалось волнение. Ещё бы он не переживал. У его ребёнка какая-то неведомая и потенциально смертельная болезнь!

***

       Питер сидел на диване, завернувшись в плед, смотрел какой-то фильм и пил чай. Брюс, немного поворчав из-за того, что он, вообще-то, не педиатр, посмотрел на Питера и заключил, что у него обычная простуда. Тони немного повозмущался, драматично вздыхая, со словами: «Я что, один помню про то, что он не может болеть? Может, ты посмотришь его ещё раз? Да понял я, что ты уверен, а вдруг это оспа?» При этом в его глазах читалось облегчение.        Когда Брюсу надоело слушать переволновавшегося Тони, он ушёл, назначив Питеру день покоя, горячий чай и сон, оставляя его регенерации основную задачу по борьбе с вирусами. Паркеру даже показалось, что тот пытается поскорее сбежать, чтобы Тони не начал возмущаться по пятому кругу.        Питер надеялся, что раз доктор Беннер сказал, что всё в порядке, то Тони просто оставит его и вернётся к работе. Ему категорически не хотелось отвлекать его от важных дел, особенно по таким пустячкам. Хотя что-то внутри просило, чтобы Тони остался, Питер решил, что это уже перебор.        Когда Старк ушёл, ворча что-то про «целую гору документов», Питер не был уверен, что чувствует. С одной стороны — это было облегчение, ведь отвлекать такого занятого человека от дел было слишком по-детски. А с другой — ну, было немного обидно, что ему придётся сидеть тут в одиночку.        Питер уже был готов смириться со своей судьбой и вернуться к просмотру, откровенно говоря, не самого интересного фильма, как в комнате снова появился Тони с кучей бумаг в руках. Почувствовав удивление Питера, он наградил его ещё одним недовольным «Ты что, думал, я оставлю тебя тут одного?» взглядом, вызывая смешок у ребёнка. — Двигайся, — коротко приказал Тони, сваливая бумаги на стол и падая рядом с Питером. — И перестань быть таким удивлённым, мне ещё нужно заполнять всё это, а твоё лицо отвлекает.        Питер тихо захихикал, укладывая голову на Тони, надеясь, что это не очень помешает ему писать, и утыкаясь в экран. Старк что-то пробурчал про глупых детей, обнимая ребёнка и запуская свободную руку в волосы Паучка, а затем начав аккуратно перебирать кудряшки.        Питер не был уверен, в какой именно момент уснул, вряд ли даже до середины фильма, но Тони всё ещё сидел рядом, подписывая один документ за другим и не прекращая играться с его волосами. Эта его странная привычка была уж чересчур милой и, наверное, неосознанной, поэтому даже команда, замечая это, не начинала посмеиваться.

***

       Проснувшись, Питер чувствовал себя гораздо лучше. Стало даже немного стыдно, что он побеспокоил из-за этого Тони. А потом он осознал, что всё ещё лежит на чем-то теплом и дышащем. Ой. Тони, уже заметив, что ребёнок проснулся, улыбнулся, откладывая документ, который он читал, куда-то подальше.        Питер заметил, что, похоже, он всё время спал на Тони. Это не то чтобы было впервые, но Паркер всё равно смутился. — Знаешь, ты мне нравился больше, пока спал, — Тони слегка отодвинулся, заметив, как по лицу ребёнка пробежало смущение, и потянулся. — Если ты сейчас начнёшь мельтешить или извиняться за то, что спал, мне придётся пожаловаться Пеппер.        Тони ухмыльнулся, по растерянному лицу Питера понимая, что именно этим он и планировал заняться. Паучок робко улыбнулся, поднимаясь и разминая конечности. — Пошлю Брюсу открытку. Он оказался прав, ничто так не исцеляет, как здоровый шестичасовой сон, — заметил Тони, поднимаясь с дивана и игнорируя абсолютно оторопелое лицо Питера. — Я спал шесть часов? — На лице ребёнка отразился ужас, на что Тони лишь рассмеялся. — Ты сидел со мной шесть часов? — Ага, — беспечно отозвался Старк, формируя из документов аккуратную стопку, наверное, собираясь отдать их Пеппер. — Надо сказать, это были лучшие шесть часов возни с документами. Как-нибудь повторим. Или я одолжу спящего тебя Пеппер, думаю, ей понравится.        Тони, ехидно посмеиваясь, взял документы, потрепал по голове Питера, сильно напоминающего выброшенную на сушу рыбу, и вышел из комнаты, оставляя ребёнка, застывшего в немом шоке.        Нет, серьёзно, он только что шесть часов проспал на Тони Старке! Питер шокировано отхлебнул чай, расплываясь в улыбке, а потом вновь недоверчиво застыл. До него это только дошло, но Тони что, сказал «Как-нибудь повторим»?