То, что мы называем домом

       Питер лежал на диване, лениво играя в планшете. Тони спокойно сидел рядом с ним и иногда подсказывал, какой лучше сделать ход. Просто тихий и ленивый вечер, который выписала Хелен для Тони. Не хватало только Пеппер, которая спала. Ну, в три часа ночи, обычно, люди так и делают.        Вообще, из-за того, что Пеппер спит, Тони и Питер решили, что будут сидеть в гостиной на этаже мстителей, чтобы, во-первых, ненароком не разбудить её, а во-вторых, чтобы у Тони не было соблазна слинять в мастерскую.        В их гениальные мозги как-то не дошло, что спальня Пеппер и их гостиная слегка на разных этажах, а лаборатория и подавно, так что особой разницы нет. Просто их каким-то образом занесло сюда, а уходить они не собираются.        Когда Питер в пятый раз проиграл, Тони громко фыркнул и легонько столкнул ребёнка со своих колен, чтобы тот пошёл и принёс им чего-нибудь. Старк в душе надеялся, что он принесёт какао. А если нет, то можно будет обидеться и отобрать у него игрушку.        Когда через три минуты на кухне что-то предсказуемо загремело, а ребёнок тихо чертыхнулся, поспешив заверить, что «всё в порядке, пап, всего лишь маленькое недоразумение», Тони лишь фыркнул, продолжая играть в эту странную игру с разрезанием фруктов. Он даже не сомневался, что ребёнок, как всегда, будет очень неуклюжим.        А вот Наташа, появившаяся в гостиной из-за шума, выглядела немного напуганной. Хотя, увидев, что это всего лишь Тони с Питером, улыбнулась, усаживаясь рядом со Старком. Единственным вопросом являлось то, как она вообще услышала грохот и так быстро поднялась сюда с другого этажа? Но Тони, в общем-то, было плевать. — Слышали когда-нибудь про сон?        Тони лишь неопределённо дёрнул плечами, а Питер, высунув свою очень нечёсаную голову из кухни, приветливо помахал Наташе, полагая, что, похоже, ему придётся заварить ещё одну чашку какао. Издав ещё один грохочущий звук, на который оба взрослых громко фыркнули, Питер даже не стал извиняться, потому что, ну, а смысл?        Из лифта вышли ещё двое растрёпанных ото сна мстителей, которые, увидев Тони, тут же с пониманием закивали. Стив, видимо решив, что нельзя дать Питеру ещё больше поводов шуметь, пошёл помогать ему на кухне, а Брюс сел рядом с Наташей, начав залипать на то, как Тони отточенными движениями режет фрукты.        Через минуту в комнату вернулись Стив с Питером, неся в руках пять кружек какао. Тони довольно улыбнулся, забирая у ребёнка свою — ту, что с Железным человеком — и радуясь, что Питер догадался насчёт какао. Все последовали примеру Старка, с улыбкой принимая напиток.        Питер подумал, что закупить кружки с мстителями было отличной идеей, потому что теперь у них никогда не возникает путаницы. Он вернулся на своё «законное» место, снова устраивая голову на Тони, только теперь на плече, чтобы можно было пить.        Наташа издала «умиляющийся звук», в чём её охотно поддержали Стив с Брюсом, за что Питер с Тони одновременно показали им язык. Романофф лишь фыркнула, утыкаясь в свою чашку. Тони, наконец, закончил раунд, победив в нём, и отложил планшет на столик.        В комнате царила уютная тишина, но Питер, как постоянно фонтанирующий энергией человек, тут же поспешил её нарушить. — У вас есть какие-нибудь истории? Ну, из детства, например, — он выглядел немного смущённым и заинтересованным, а Тони потрепал его по голове, улыбаясь. — Кто первый? — Тони озорно ухмыльнулся. — Романофф, давай, ты же русская, это должно быть интересно.        Наташа немного поморщилась, а затем лениво потянулась, собираясь с мыслями. — Моё детство, ну, не очень радужное, знаете, — она быстро ухмыльнулась. — Я родилась в Волгограде, очень красивом городе на реке. Маму свою не помню, она погибла при пожаре, когда я была маленькой, но вот папа у меня был чудесный. Он был военным, поэтому много работал, но каждое воскресенье водил меня в парк. И каждый раз покупал мне мороженое. А раз в месяц приносил новую игрушку. Я очень любила зайцев, поэтому ими была покрыта вся квартира. Ну, для вас, ребят, это странно, но в нашей стране был кризис, поэтому обычно люди не могли себе такое позволить. Тони, ты, наверное, придёшь в ужас, но у нас тогда не у каждого дома был телевизор, а про компьютеры и телефоны мы почти ничего не знали.        Тони ужаснулся, притворно хватаясь за сердце, заставляя всех в комнате начать смеяться.        Наташа на секунду замолчала, покусывая губы. Она никогда никому не рассказывала про своё прошлое, поэтому быстренько вспомнить какую-нибудь весёлую историю не получалось. — Моё любимое воспоминание, наверное, когда мне было пять. В моём дворе не было ребят одного со мной возраста, а старшие девочки были жуткими врединами и не играли ни во что интересное, в основном, обсуждая мальчиков, поэтому с ними было скучно. А мальчики всё время играли в «Разбойников», но не брали меня с собой, — Наташа тепло улыбнулась. — И, похоже, я так сильно им надоела, что они как-то раз пустили меня играть с ними. Разумеется, я выиграла. И тогда они стали брать меня с собой всюду. Со мной больше всего возился Саша, их главный, по которому больше всего сходили с ума девочки. И когда они поняли, что я постоянно болтаюсь рядом с ним, то попытались со мной подружиться. Но мне это уже было не интересно. Поэтому я целый год дразнила их и была кем-то вроде принцессы двора. — А потом? — Спросил Питер.        Он был в восторге, потому что всегда обожал слушать о том, как жили другие люди. А Наташа, наверное, была самой интересной, потому что родилась в другой стране. Питер, например, вообще не разу не слышал о той игре, которую она упоминала. — Ну, потом, — Наташа немного замялась. — Папа погиб, а меня заметили и отправили на обучение. Ну, особо весёлого там ничего не было. Я ходила в балетную школу, тренировалась. Меня и других девочек учили сражаться, показывали странные мультфильмы. Первое время там было страшно, особенно, когда мы, не привыкшие к таким условиям, вели себя как дети, за что получали наказания, а потом мы все просто привыкли. На самом деле, стоило нам подрасти, нас начали даже выпускать. И, хотя мы и старались вести себя спокойно, чтобы не нарваться на наказание, но я никогда не была очень усидчивой, поэтому творила много разных глупостей, скрывала их от учителей. Наверное, если бы они знали, то точно не называли бы меня лучшей ученицей.        Питер не стал ничего спрашивать. Все в комнате думали о том, какое тяжёлое детство было у Наташи, но пожалеть её не осмеливались — девушка ненавидела это чувство, а умирать никому не хотелось.        Брюс решил нарушить затянувшееся молчание. — Ладно, по сравнению со всеми вами, моё детство было, на удивление спокойным, — Брюс тяжело вздохнул. — В общем, я был немного замкнутым ребёнком, больше увлечённый наукой, чем другими детьми. Моей единственной подругой была Дженнифер, моя двоюродная сестричка. Вот у неё был взрывной характер, по-другому и не скажешь. Она была старше меня на год и ненавидела, когда надо мной кто-то смеялся, поэтому всегда придумывала жестокую месть. И я, вообще-то, не хотел в этом участвовать, но она действовала запрещёнными методами! — Что, предлагала использовать какое-нибудь твоё изобретение? — Наташа фыркнула, а Брюс расплылся в улыбке. — У меня тогда не было своих изобретений, но вот поставить какие-нибудь опыты, это всегда пожалуйста, — Питер тихонько захихикал, а Тони толкнул его в плечо. — Мы что только не делали. Добавляли краску в шампуни, заставляли разные предметы загораться прямо на глазах у их хозяев, взрывали всё, что могли. Наш самый масштабный розыгрыш — штука с озером. Мы на лето ездили за город и там был небольшой пруд, хотя мы его, конечно же, называли озером.        Брюс, прежде чем начать рассказывать про этот розыгрыш, отпил какао, а Питер сделал ещё более заинтересованное лицо. Тони мысленно отметил, что нужно будет обязательно запретить ребёнку провернуть то, что им сейчас расскажет Брюс. Чем бы это ни было. — В общем, наша бабушка была очень набожной женщиной, поэтому часто говорила о Библии, об Апокалипсисе, ну, в общем, мы не очень хорошо всё запомнили, но там явно было что-то про реки крови, поэтому, — Брюс хмыкнул. — Мы купили марганцевый калий, несколько мешков, припрятали его на чердаке, дождались, пока бабушка снова начнёт говорить про это, а потом ночью прокрались к пруду и высыпали туда марганец. Утром бабушка чуть в обморок не грохнулась, когда увидела, что в пруду вместо воды — нечто красное.        Питер тихо хихикал, а Тони уже начал сомневаться в том, что он против сотворить что-то такое. — Бабушка потом, правда, всё узнала, а нашим родителям выписали серьёзный штраф, но, честно говоря, я ни о чём не жалею, потому что больше с нами о Библии не разговаривали, — Брюс улыбнулся, а Стив неодобрительно цокнул. Хотя, он тоже улыбался.        Питер ещё пару минут терроризировал Брюса вопросами о том, рассчитывали ли они объём воды или сыпали наобум. И как они умудрились закупить столько марганца, что родители не заметили. Тони посчитал, что на этом моменте он обязан уточнить, что если ребёнок хотя бы попробует сделать такое без него, Пятница тут же узнает.        Питер кивнул, будто убеждая всех, что он, разумеется, не намерен делать что-то такое, поморщился и, это было видно, начал размышлять, какой водоём ему покрасить. Тони решил, что завтра, когда рядом не будет Капитана Морали, предложит ребёнку перекрасить бассейн в каком-нибудь отеле или дома у, например, Илона Маска. — Моя очередь, да? — Стив задумчиво почесал подбородок. — Боже, я только сейчас вспомнил, что родился сто один год назад. Мне нужно оформить пенсионное удостоверение, серьёзно. А, в общем, так получилось, что моё детство выпало на странное время. Первая Мировая только закончилась, у меня в ней погиб отец, а затем была Великая Депрессия, а потом уже через несколько лет ещё одна война. Я могу устраиваться учителем истории в школу, если с геройством не срастётся.        Тони громко фыркнул, напоминая, что, вообще-то, учителя должны уметь пользоваться интернетом, так что Стив тут точно в пролёте. А Питер молча отметил, что знает к кому идти, если нужно будет написать реферат по истории. — Мама работала в госпитале, так что я был предоставлен себе. И Баки, с которым, ну, я вообще не понимаю, как мы подружились. То есть он, вообще-то, был довольно крутым, а я был хилым астматиком, постоянно нарывающимся на драки. Мы дружили вдвоём, раздражая всех моих соседей, серьёзно, — Стив ухмыльнулся, когда Тони состроил дико удивлённое лицо. — Мы болтались ночами по улицам, мучая всех стариков, подрались, наверное, в каждой подворотне в городе, угнали, кажется, две машины, случайно подожгли чей-то ковёр, брошенный сушиться во дворе, а после первой пьянки весь двор провонял жжёной резиной, потому что нам было прохладно, а домой зайти мы не додумались, поэтому решили сделать костёр из покрышек. — О Боже, Стив, а я-то думал, что ты моральный ориентир для подростков, — возмутился Тони. Хотя все видели, что он невероятно рад таким новостям. — Да, мистер Роджерс, неужели все ваши социальные ролики — ложь? — У него есть социальные ролики? — Тут же переспросил Тони, явно надеясь тут же найти и включить их. — Нет, их что, до сих пор показывают? — Стив немного покраснел и зажмурился. Он попытался перевести тему. — Тони, твоя очередь. — Ну уж нет, — возмутился Тони. — Мне необходимо увидеть эти ролики. — Вообще-то, Стив прав, пап, — неожиданно вступился за Капитана Питер. — Я определённо хочу услышать про твоё детство.        Тони нахмурился, пробормотав что-то вроде: «Даже собственный сын против меня». Он ненадолго замолчал, раздумывая, что бы ему такое рассказать. Про его жизнь было много чего известно из газет, а то, что было неизвестно было, ну, не очень радужным. И не для детских ушей. Тем более не для ушей Питера, которого это всё, наверное, разочарует. — Начнём с того, что я, во-первых, родился гением, а во-вторых, был крайне богат, так что моё детство было очень не таким, как у нормальных детей, — Тони немного напряжённо вздрогнул. — Отец с матерью были в основном заняты, мной занимались всякие няни, учителя и прочие люди, которым я систематически устраивал нервные срывы своими выходками, поэтому их было бессчётное количество. Успел сделать кучу разных штук, пока был маленьким, но до пятнадцати лет даже не мог подумать о том, чтобы делать что-то безбашенное.        Он поймал на себе пару удивлённых взглядов, но лишь ухмыльнулся. Конечно, они вряд ли могут понять, каково это — быть сыном Говарда. — Хотел впечатлить отца. Он всегда говорил мне о своём друге, Стиве, которым восхищался, поэтому, я думал, что если буду кем-то выдающимся, то он заметит и меня. Не заметил, — Тони слегка прокашлялся. — Потом я попал в университет, после того, как взломал базу Пентагона на спор, закончил его за два года и подружился с Роуди. И, честно говоря, из всей студенческой жизни я запомнил только Роуди, кучу алкоголя и тяжёлые пробуждения по утрам. Следующие четыре года я помню смутно. Изобретаю что-то, слушаю ругань отца, пью, ещё изобретаю, ещё ругань и так очень много раз. А потом детство закончилось. Ну, девяносто первый год, мне двадцать один, хороню родителей, Обадайю на пост главного, а сам в один большой запой. Ну, я, конечно, изобретал ещё в то время, светился на всяких мероприятиях, иногда даже управлял компанией. И как бы, кто бы мог подумать, что самый весёлый тут не я, а наш мистер Совершенство.        Тони замолчал, а все остальные обдумывали то, что он сказал. Разумеется, все знали о сотнях вечеринок, на которых бывал Тони, но то, что у него не было нормальных детских шалостей, было как-то печально. Наташа лишь улыбнулась ему. У них у всех было, в какой-то степени, тяжёлое детство, да и жизнь.        От хорошей жизни супергероем не становятся. — Что насчёт тебя, Пит? — Весело поинтересовалась Наташа. — Наш крошка-паучок творил что-нибудь безумное? — Он ещё недостаточно взрослый, чтобы рассказывать истории о детстве, — фыркнул Тони, за что заслужил возмущённый взгляд Питера.        Питер на секунду задумался, решая, что бы рассказать этим ребятам. То есть да, у него действительно было не так много нормальных детских историй. Хотя, была одна идейка. — Возможно ты прав. Но у меня есть классная история, в которой даже есть ты, — Питер улыбнулся.        Тони насмешливо фыркнул, потрепав ребёнка по голове. — Истории за последние два года не в счёт, потому что я их знаю, — Питер сделал немного оскорблённое лицо, но Тони, кажется, не проникся. — Нет, на самом деле, мне было, эм, вроде лет восемь, не уверен, — Питер пытался вспомнить свой возраст, но это действительно было сложно. — Мэй с Беном продолжали баловать меня после смерти родителей, поэтому согласились отвести на Экспо. Типа, я был в восторге. Ты уже тогда был моим кумиром, а потом стал ещё и Железным Человеком, поэтому я просто завесил постерами с тобой всю свою комнату. Ну, и в общем, мы пришли на Экспо, там было просто потрясающе. И я слегка потерялся, потому что бегал от одного экспоната к другому, а Бен с Мэй просто не уследили.        Питер активно жестикулировал, ярко улыбаясь, а Тони лишь посмеивался. Да, Экспо были довольно неплохими. Стоит, наверное, снова вернуть их. — А потом там появились те злобные роботы, все выбежали, ну, я, разумеется, тоже. И они, вроде, не стреляли по людям, потому что, я предполагаю, что у них была какая-то программа для распознавания маски Тони, а на мне была эта маска, — Питер всё ещё улыбался, а Тони внезапно понял, что помнит это. — И я был немного глупый, поэтому решил, что смогу выстрелить в робота из своей игрушечной перчатки. И меня, наверное, убило бы, но тут появляется Тони, стреляет в него и улетает. И я был в таком восторге, потому что, ну, со мной говорил сам Железный Человек, поэтому я был в восторге ещё недели три и только об этом и говорил. Хотя, ты, наверное, не помнишь… — Хороший выстрел, малыш, — перебил его Тони, а у Питера начали сиять глаза. — Ты помнишь? — Питер расплылся в такой широкой улыбке, на которую, кажется, был не способен человек. — Класс! А я думал, что ты вряд ли это запомнил, ну, потому что там всюду были взрывы, да и тебе пришлось сражаться с кучей роботов. — Я всё помню, малыш, — Тони ласково потрепал его по голове, поэтому мстители издали ещё больше «умиляющихся звуков». — Но я не знал, что это был ты. А теперь, когда знаю, какого чёрта ты туда полез, а?        Питер рассмеялся, а Тони возмущённо негодовал, бурча о том, что его ребёнок был очень глупым идиотом даже до укуса паука. Мстители улыбнулись, продолжая тихо умиляться открывшейся картине. Наташа откинулась на спинку дивана. — Просто представь, Старк, ты спас своего ребёнка до того, как вы познакомились, — Тони на секунду застыл, а затем начал возмущаться ещё сильней.        Главное — не разбудить Пеппер, потому что она тоже будет возмущаться, вот только попадёт всем. Потому что уже четыре часа, а они не спят. Безобразие.