То, что мы называем домом

       Питер тихонько пробрался в общую гостиную, надеясь остаться незамеченным. Потому что он пришёл сюда с корыстной целью — украсть их вкусняшки. Потому что его собственные сладости закончились, кафетерий грабить нельзя, потому что учёных жалко, а в магазин идти лень. А мстителям всё равно, они точно с радостью поделятся едой (на самом деле нет).        Сэм до сих пор припоминает им воровство фруктов (между прочим, вся еда в башне Тони куплена на деньги Тони и взята тоже Тони, вот где он там воровство увидел?), а у всяких глупеньких ребят (на «К», «С» и «Б» начинаются, на «линт», «котт» и «аки» заканчиваются) появилась привычка прятать самое вкусненькое.        Но они-то не знают, что Питер прекрасно умеет искать нужное ему лакомство если не по запаху, то используя чутьё и знание психологии отдельных лиц. Клинт, например, предпочитает прятать всё где-нибудь повыше, сказывается наличие маленьких детей дома. Скотт старается засунуть всё в труднодоступные места, каждое из которых известно Питеру. Баки прячет лучше всех — уносит понравившееся в комнату Стива, он всё равно это не ест.        План пробраться незамеченным провалился. Во-первых, потому что в комнате были два шпиона и Баки, а во-вторых, Питер удивлённо застыл, услышав их разговор. Они все говорили не на английском. У него ушло аж секунд десять, чтобы сориентироваться и признать в их речи русский язык, но время было потеряно, а его засекли.        Наташа приветственно улыбнулась, призывно распахивая объятия, а Клинт и Баки обменялись подозрительными взглядами. Вот ведь, собаки-подозреваки, значит, умыкнуть сладости незаметно не получится. Ну, может, Наташа в порыве душевной щедрости покормит его. У неё такие порывы случались особенно часто и почти всегда только для Питера. — А что вы делаете?        Питер старательно делал вид, что зашёл просто по доброте душевной, так сказать, проведать, как они тут поживают. Надо, чтобы Баки и Клинт повелись, а то ещё Тони нажалуются или войну устроят. Наташу провести вокруг пальца не получилось, судя по её хитрой улыбке и щипку за бок, но она в этой войне не участвует. — Ведём секретные переговоры и перемываем кости одному паукообразному, — загадочно протянул Клинт, а затем получил подзатыльник от Наташи. — Ладно, ладно. — Тренируем правильное произношение, — Наташа пожала плечами. — Сами виноваты, если хотят сойти за русских, то должны нормально разговаривать. А не вот это вот всё. — Зачем вам притворяться русскими? — недоумённо спросил Питер, а Клинт и Баки загадочно промолчали. — А, ясно, вы сами ещё не придумали, но хотите. — Я им тоже самое сказала, — фыркнула Наташа. — Видели, придурки, даже ребёнок это видит. — Знаешь, он не в счёт. Ты что, забыла, что у него эти их семейные мозги? — с сомнением протянул Баки, а затем получил укоризненный взгляд Наташи. — Повтори слова «счёт» и «семейные», но только нормально, а не как сейчас, — критично отозвалась Наташа, а Баки действительно подчинился. — Никогда не думала, что мне действительно пригодится педагогическое образование.        Питер решил, что Наташа — страшная женщина, так что лучше никогда её не злить. Серьёзно, кто вообще мог решить, что международной шпионке-киллеру в жизни обязательно должно пригодиться педагогическое образование? Хотя, возможно, навыки учителя действительно могут пригодиться в жизни… Например…        Нет, Питер не может так сходу придумать.        Питер удобно устроился рядом с Наташей, расслабленно слушая, как она ругается на Клинта с Баки. Звучит красиво. Она ненадолго замолчала, слушая, как они повторяют сложные слова, а затем разочарованно покачала головой. Наташа на секунду надула губки и задумалась, пристроив голову на плече Питера. Он проигнорировал ехидные взгляды Баки и Клинта. — Слушай, Пит, — в глазах Наташи внезапно появился хитрый блеск. — Хочешь поучаствовать в одном эксперименте?        «Скажи «нет», скажи «нет», скажи «нет», пожалуйста, откажись,» — увещевало чутьё. Но Питер уже воодушевлёно улыбнулся, стремясь сделать что-нибудь интересное. — Ещё бы!        Баки и Клинт тяжело вздохнули, а Питер и Наташа переглянулись, закрепляя свой коварный план.

***

       Наташа писала слова на голографическом экране, а рядом — их русские варианты и транскрипции. Клинт и Баки растеклись по дивану, абсолютно несчастные и замученные. Питер не мог им посочувствовать — сами виноваты, не надо было лезть к Наташе.        Сам он сидел перед экраном, в голове читая транскрипции и поедая мороженое. Наташа сказала, что шоколад помогает мозгам работать, поэтому он, под недовольные вздохи Баки и Клинта, вытащил из морозилки самое шоколадное мороженое на свете. Вот он ведь как знал, что не уйдёт с этого этажа, не наевшись сладкого.        Идея Наташи была проста. Поскольку Баки напомнил ей, что Питер — маленький гений, она решила проверить, распространяется ли это на обучение языкам. Итальянский, который Питер учил в школе, давался ему где-то на среднем уровне, хотя Пеппер считала, что, вероятно, он бы знал его лучше, если бы тратил на него столько же времени, сколько уходило на физику.        Впрочем, по заверениям Наташи, итальянский нервно курит в сторонке рядом с её родным языком. Питер и сам это понимал — даже алфавит был совершенно другим, а про всякую там грамматику даже думать страшно. Впрочем, Наташа обещала не ругаться, из-за чего Клинт и Баки обвинили её в выборе любимчика.        Наташа просто сказала, что это правда. Класс. Питер показал этим двум дурачкам язык. — Смотри, всё довольно просто. Если ты произнесёшь все слова лучше, чем вот эти вот, — Наташа выразительно прищурилась, заставив Клинта поёжиться. — То они выполняют два любых твоих желания, а если случится чудо, и два взрослых человека, годами изучающие этот язык, смогут победить ребёнка-новичка, то ты выполняешь одно любое их желание. И вам стоит задуматься. — А почему он всего одно, а мы два? — Потому что вас двое, а он один, — веско ответила Наташа, прожигая в голове Баки дыру. — Ещё вопросы? — Нет, мэм, — Клинт шутливо отдал честь, а Наташа фыркнула. — Честь отдают с покрытой головой правой рукой, — с милой улыбочкой напомнила она, а Клинт и Баки поспешили притвориться глухими. — Так, Питер, начнём. Тебе дать объяснение к этим словам, или всё понятно? — Нет, я готов, — Питер нетерпеливо поёрзал. — Скандал, важно, наивность, заметка, мозг, реакция, человек, зелёный.        Наташа улыбнулась. — Есть пара замечаний, но для первого раза — потрясающе. Давай предложения. Повтори: «Он не признаёт свою вину», — Питер пару раз прокрутил у себя в голове это, стараясь воспроизвести с точностью. — Он не признаёт свою вину, — Наташа одобрительно кивнула, а Питер победно воздел кулак в воздух.        Пришёл черёд Баки и Клинта страдать. Питер внимательно слушал все слова, которые им давала Наташа, потому что чувствовал, что после того, как она наиграется с ними, его будет ждать какая-нибудь подстава. Приходилось лихорадочно запоминать все слова, значение которых она говорила. Кое-что, например, «нет» и «это», он понимал уже как-то автоматически.        Ещё несколько слов он знал из-за пары поездок в машине с Наташей. У неё обычно играли русские песни, а понять, что название, которое Нат иногда переводила — это самая часто повторяющаяся строчка в песне, не составляло труда. Если покопаться в памяти, чтобы найти каждый раз, когда Наташа бросала какое-нибудь слово на русском, а потом тут же исправлялась, то Питер знает чуть больше, чем ничего.        Спасибо, что у него хорошая память. А то чутьё постоянно дёргало, предвкушая подставу. — Так, зайка, снова твоя очередь. Будешь опять повторять предложения за мной, — Наташа уселась на столик и зачерпнула своей ложечкой мороженое из его ведёрка. — Ветер шепчет тебе в ухо. — Ветер шепчет тебе в ухо. Ты чувствуешь, как он возвращается? — напел Питер, вспомнив мотив одной песни, которую явно где-то слышал. Вроде, в мультфильме про драконов, но это не точно. — Сквозь тепло, сквозь холод, бегу, пока мы не окажемся здесь. Мы возвращаемся домой. — Плюс один балл тебе за чудный голосок, — Питер смущённо покраснел, а Баки пихнул в плечо Клинта, собиравшегося возмутиться, чтобы заткнулся. — Ещё одна песня, наверное, ты угадаешь: «Всегда будет другая вершина». — Всегда будет другая вершина. И я всякий раз хочу её сдвинуть. Всегда будет битва за восхождение, и иногда мне придётся проигрывать, — Питер ухмыльнулся. — Я узнаю Майли Сайрус на любом языке. — Видишь ту линию, по которой сходится небо с землёй? — Видишь ту линию, по которой сходится небо с землёй? Это же из Моаны? Я не помню продолжение, но она мне нравится, — Питер покачал головой будто бы в такт музыке. — Ты красиво поёшь, кстати.        Наташа улыбнулась, ненадолго остановившись, чтобы съесть очередную ложечку мороженого. Питер в голове быстро соотносил слова из песен, которые узнал только по прилипчивому мотиву, который Наташа напевала. Любое слово может пригодиться, а раз чутьё до сих пор не успокоилось, подстава будет впереди. — Последние несколько предложений, и ты получаешь двух рабов, — весело заявила Наташа. — У вас железное сердце, молодой человек. — У вас железное сердце, молодой человек. Странное предложение, а как оно переводится? — Питер нахмурился, а Наташа сказала перевод. — Всё равно странное. — Ну, как знаешь. Чёрная вдова — мой любимый мститель.        Чутьё дёрнулось. Даже если бы не дёрнулось, хитрые лица этой компании выдавали их с потрохами. Ну, что она пытается заставить его сказать? Первое слово Питер знал — это «чёрный». Ещё он знал слово «мой», поэтому догадывался, чего от него хотят. Хитрюги. Впрочем, не дождутся. Ну, а что? Сама виновата, вот если бы она выбирала другие слова, а так и «железный» и «человек» были, запомнить их и использовать — вообще без проблем.        Но Питер не успел привести свой коварный план в исполнение, потому что кое-кто успел первым. — Его любимый мститель — я, — убийственно-спокойно сообщил Тони, подходя ближе. — Ты говоришь по-русски? — Наташа шокировано посмотрела на Тони, а Клинт округлил глаза, предаваясь панике. — И я всегда понимал ваши «тайные разговорчики», да, — ухмыльнувшись поделился Тони, а Баки прошипел, что он ведь говорил, что это было плохой идеей. — А теперь уберите свои грязные гуманитарные ручонки от моего ребёнка. Привет, малыш. — Я тоже собирался сказать, что ты — мой любимый мститель, — Питер улыбнулся, показав Наташе язык. — Ты определённо в тройке лучших. — Сложно бороться с Тором, — печально вздохнула Нат, а Питер помотал головой. — А кто тогда? — Брюс.        Кажется, все в комнате, кроме Тони, потому что он был весьма доволен своим первым местом, закатили глаза. Ну, конечно. Брюс. Кто ещё это мог быть? Даже не Тор.        Питер в извиняющемся жесте протянул Наташе оставшуюся часть мороженого, а когда она приняла его, подтвердив, что он прощён, Тони, наконец-то, получил свои объятия. Ну, он заслужил. А ещё он заслужил допрос, потому что, эй, с каких это пор он говорит на русском?