То, что мы называем домом

       Питер обиженно надул губы, поймав на себе сердитый взгляд Тони, но ничего не сказал. Да, он знает, что сам виноват. Но это же не повод вот так вот волком целый день смотреть? Очевидно, Тони считал, что это достаточно хорошая идея, поэтому каждый раз хмурился, стоило ему заметить, что Питер на него смотрит. Пусть прочувствует родительское негодование, нечего тут.        На самом деле Тони не был зол. Он уже давно смирился с тем, что его ребёнок — небрежный балбес. И даже успел испробовать на нём все приемлемые виды наказания, которые только смог придумать. Сейчас вот решил испробовать одновременно две тактики: «молчанка» и «строгий родитель». Впрочем, даже учитывая то, что Питер автоматически был прощён, настроение было поганым.        У вас, знаете ли, тоже было бы такое себе настроение, если бы ваш ребёнок вернулся с «прогулки» с ногой, больше похожей на отбивную. Как он получил такие ужасающие травмы — вообще загадка, потому что сам Питер отмалчивался, а Карен отрубилась. Это было ещё одной причиной недовольства Тони.        Впрочем, Питер был одним из тех людей, которые утром истекают кровью на операционном столе, гадая о том, отрастёт ли новая нога, если ампутировать эту, а вечером тащатся в парк, потому что «с собаками нужно гулять». Ах, подождите, он такой ведь один.        Хромота — единственное, что осталось в напоминание о том ужасе, который Тони будет видеть в своих кошмарах следующие месяцев пять. Как бы этот ребёнок выжил без своей регенерации? Иногда Тони хочет от души поблагодарить того паука. В остальное время — засудить чёртов Оскорп.        Для Питера пребывание ноги фаршем имело два последствия: во-первых, он хромал, а потому не мог бегать с Чарли, а во-вторых, Тони смотрел на него так, будто страшно недоволен. Возможно, так оно и было. Впрочем, Питер признавал свою вину (не надо было туда лезть), а ещё был уверен в неспособности Тони долго на него злиться. Неизвестно, что пройдёт первым — хромота или папин гнев.        Чарли, чувствуя странную атмосферу в семье, сегодня был тише обычного. Питеру из-за этого было не по себе: почему его щеночек должен страдать из-за его, Питера, глупого поступка? Впрочем, хоть Чарли и не носился, стараясь облаять каждый куст, он продолжал вилять хвостом и гордо шлёпал рядом с ними.        Вот, кстати, это он, похоже, перенял у Тони. Ни одна собака не шла с таким царским видом, как это делал Чарли. Видимо, «Старк» в его документах играло свою роль. — Как твоя нога? — Тони пронзительно глянул на Питера из-под очков, всем своим видом показывая, что он всё ещё страшно зол. — Всё хорошо, — Питер легко улыбнулся, намекая, что Тони со своей задачей «сурового родителя» не справился. — Я в полном порядке, но не отказался бы от пончиков. — Как будто кто-то их тебе предлагает.        Ещё одна попытка Тони быть сердитым провалилась, потому что они оба прекрасно знали, что в такие дни организм Питера потребляет калории в огромном количестве. А ещё Питер знал, что что бы он ни попросил, Тони сделает. И он мог бы этим пользоваться, но считал, что это очень мило. А ещё он — хороший ребёнок. И хочет пончик.        Когда они повернули к небольшому кафе, в котором продавались шикарные пончики, Питер не стал ничего говорить. Он просто улыбнулся, наклоняясь за палкой для Чарли. А есть ли пончики с мясом? Чарли бы понравились.        Питер прекрасно видел, что Тони не в настроении разговаривать с людьми, поэтому взял это задание на себя. Если бы не необходимость гулять с Чарли, Тони бы заперся в своей мастерской и взламывал бы все камеры на пути Питера, чтобы узнать, кто это с ним сделал. После он бы часа два находился в гневе, затем уничтожил бы этих людей, а потом, посовещавшись с Пеппер (но не послушав её), отправил бы Питера на Северный полюс, где он не смог бы найти себе неприятностей на пятую точку (спорно).        Но он был хорошим папой и ответственным человеком, поэтому составил Питеру компанию на прогулке (наверное, он считал, что так ребёнок избежит какой-нибудь возможности умереть).        А ещё потому, что в душе Тони любит гулять. Ему только об этом не говорите, ладно? — Коробку ассорти, будьте добры, — Питер краем глаза посмотрел на Тони, поглаживающего Чарли по спинке. — А ещё кофе чёрный без молока с двойным сахаром, холодный чёрный чай и бутылку воды без газа. — О! Я видел тебя, — продавец смешно округлил глаза, а Питер улыбнулся ему. — Ты же сын Старка… — Ага, я. А ты новенький тут, да? Мы здесь частенько закупаемся, — Питер чуть кивнул в сторону Тони. — Он сегодня немного не в духе, но в следующий раз обязательно распишется тебе на любом предмете. Тине, ну, девушке которая здесь работает, мы подписали ноутбук. — Ого!        Парень бросил немного оторопевший взгляд на Тони, а когда тот его перехватил, поспешил вернуться к заказу. Да, хмурый Тони действительно страшный. Нужно надеяться, что кофе и пончик с глазурью немножко его смягчат. — Это тебе, — Питер вручил кофе, коробку пончиков и свой чай Тони. — Не всё, но тоже неплохо. Чарли, малыш, хочешь пить?        Питер присел на корточки рядом с Чарли, в предвкушении водички машущего хвостом. И сделал вид, что вовсе не заметил, как Тони улыбнулся, умилившись этой сцене. Нет, нет, он всё ещё строгий и недовольный. Питер не будет его расстраивать. — Ты взял кофейный? — Я взял ассорти, — Питер забрал чай и коробку себе, наблюдая, как Тони морщит нос, делая глоток кофе. — Почему пончики с кофейным вкусом существуют, а с чайным — нет? — Потому что человечество переросло этап поедания травы. — Это было грубо. — У тебя нос в пудре, — сообщил Тони, ухмыльнувшись краешком рта. — А у тебя борода, — Питер широко улыбнулся, даже не собираясь вытирать нос. Он ещё раз десять измажется.        Тони покачал головой, не покупаясь на столь откровенный блеф. Этот человек настолько опытен в поедании пищи, что даже там, где пачкаются просто все — он чист. Монстр, одним словом. Как он это делает? Неизвестно.        Питер практически мог поклясться, что ещё пара минут этой игры в обиженных, и Тони сдастся. И тогда они посмеются, пойдут домой и будут приставать к Пеппер. Всё так бы и было, но когда у них что-то шло по плану, да?        Всего одно могло выбить Тони из колеи сильнее, чем опасность, грозящая его близким. Наглые журналисты. Этот тип людей он не терпел от слова совсем. Есть журналисты, которые видят, что вы не в настроении, осознают, что перед ними стоит живой человек, и не лезут. А есть те, которые нет.  — Здравствуйте, мистер Старк, — Тони, в отличие от Питера, даже не дёрнулся, когда к ним подбежала журналистка. — Мы заметили, что ваш сын хромает, что с ним случилось?        Питер мысленно посочувствовал девушке, потому что нарваться на Тони, когда он абсолютно не в настроении даже отшутиться, это ещё постараться нужно. Старк тяжело вздохнул, раздражённо закатив глаза. Даже Чарли, похоже, почувствовал, что «папочка» злится, поэтому потёрся о больную ногу Питера. — Какого чёрта всем надо засунуть свои носы в мою жизнь? — Тони процедил сквозь зубы что-то нецензурное. — Не выражайся! — Питер немного виновато тыкнул его в бок, понимая, что Тони не в духе из-за него. — С тобой я позже договорю, — Тони грозно прищурился, а журналистка, кажется, уже мысленно попрощалась с карьерой, поэтому решила поиграть в Камикадзе. — Вы избиваете своего ребёнка?        Питер закатил глаза. Почему если кто-то видит злого Тони и что-нибудь неправильное неподалёку, типа хромающего ребёнка, то сразу связывают это воедино? Тони, кажется, занимали похожие мысли, поэтому он посмотрел на журналистку убийственным взглядом. — Да, каждый чёртов день с двух до пяти я бью своего сына, — Питер тихо усмехнулся, старательно пропустив мимо ушей «плохие слова» и подумав что если Стив узнает об этом диалоге, то точно умрёт. — До половины четвёртого, вообще-то, — фыркнул Питер, заслужив ещё один раздражённый взгляд Тони. — У меня должно быть время на полдник. — А мне нужно работать, — Тони показал ему язык, а его губы чуть дрогнули в улыбке из-за слов Питера.        Питер серьёзно посмотрел на журналистку, потерявшую контроль над ситуацией. Да, сама виновата. С одним Тони справиться невозможно, но когда они вдвоём — это уже приговор. — Ваши слова оскорбительны не только для папы и мамы, но и для меня, — Питер чуть прищурил глаза. — Надеюсь, впредь вы будете думать, прежде чем говорить что-то подобное в наш адрес. И не станете публиковать нечто столь мерзкое, если хоть немного считаете нас за людей.        Тони с удивлением посмотрел на Питера. Его этому что, Пеппер научила? С каких пор эти ушлые журналюги прислушиваются к словам ребёнка, который ещё и является центром их изысканий? Такими темпами Тони придётся брать у него уроки по уничтожению людей словами, а он, вообще-то, всегда был признанным профессионалом в этом деле.        Питер озадаченно посмотрел девушке вслед, отметив, что её рука немного подрагивает от стресса. Ну, сама виновата, чего уж тут.        Он присел на корточки, занявшись поводком Чарли, будто ничего не было. Нужно надеяться, что завтра в жёлтой прессе тоже будут так считать. — С Пеппер тренируешься в красноречии? — С ЭмДжей, — Питер ухмыльнулся, а Тони цокнул языком. Как он сам не догадался? — Она всех пугает. Полезный навык.        Питер выпрямился, а затем вопросительно посмотрел на Тони. Тот лишь тяжело вздохнул, но руки для объятий открыл. Питер сделал вид, что верит, будто это прощение, и что это вовсе не нужно было самому Тони. Тони чмокнул его в лоб, а Чарли радостно тявкнул.        Что же, теперь им осталось только дойти до дома и начать приставать к Пеппер. Питер здраво решил, что пункт «посмеются» отлично заменяется объятиями. Что, впрочем, так и было.