То, что мы называем домом

— Что с тобой, малыш? — Пеппер отрывает взгляд от книги, стоит Питеру показаться в комнате.        Удивительно! Он ещё даже ничего не сказал, но мама уже знает, что что-то не так. Может, она экстрасенс? Питер тяжело вздыхает, не в силах задумываться об этом. У него действительно всё не так. Единственным правильным вариантом сейчас является решение лечь и умереть.        Впрочем, второе ему нельзя, Тони запретил, так что Питер просто скидывает все свои вещи (с наступлением весны остался только рюкзак и обувь, даже куртки нет, вот незадача) на ближайшую горизонтальную поверхность, которой, почему-то, всегда является пол. Интересно, почему? После идёт и сам падает, только уже на диван, а то что-то плечо побаливает.        Пеппер молча и терпеливо следит за его действиями. У неё есть стратегия поведения в ситуациях, когда кто-то из её мальчиков не в духе. Книга убрана далеко и надолго, а она сама доступна для продолжительных объятий и откровенных разговоров о том, где и что болит. Питеру осталось только прийти к ней в руки. У Пеппер опыт, она в этом профессионал. — Милый, что-то случилось?        Пока Тони работает, Пеппер с радостью готова принять заботу об их ребёнке на себя. Особенно тогда, когда Питер действительно выглядит расстроенным. Обычно, он — фонтанчик энергии, который, стоит ему появиться в комнате, топит всех в позитиве, но сегодня он, вернувшись со школы, выйдя из лифта, только вздохнул. Как тут не насторожиться?        Питер дует губы, а затем подползает поближе, устраивая свою голову на коленях у Пеппер. То есть, стадия даже не «жаркие объятия», а «пожалейте меня». Хуже, чем она предполагала. Но не непоправимо, к тому же, у Пеппер всё-таки опыт.        Шаг первый. Убедиться, что ребёнок ранен морально, а не физически. Обычно, в нормальных семьях такого шага нет, но Пеппер знает, с кем она живёт. Шаг второй. Окружить ребёнка заботой. Улыбнуться, погладить по спинке, обнять той рукой, что находится с другой стороны от его макушки. Шаг третий. Запустить вторую руку в волосы ребёнка. Гладить, пока не расслабится.        Дальше надо действовать по обстоятельствам. Обычно он сам всё рассказывает, и нужно только утешить.        Питер, уже давно знакомый с этой техникой лечения травм душевных, наверное, в душе как раз за ней и пришёл. — Хочешь мне что-нибудь рассказать? — спокойно поинтересовалась Пеппер. — Или можешь просто поспать так, я никуда сегодня не иду.        Питер, судя по его молчаливому состоянию, сейчас предпочтёт второе. Что же, у Пеппер действительно есть время. Она быстро поставила телефон на беззвучный режим, а затем подняла книгу, продолжая одной рукой поглаживать сына по голове.        Вообще, ситуация была, видимо, серьёзнее, чем она предполагала, потому что он лёг спать раньше, чем покушал. То есть, конечно, все подростки готовы лечь спать в любой момент жизни, главное предложить, но не этот. Питер сначала опустошил бы холодильник и только потом бы оказался в кроватке. Или нет, сытый ребёнок обычно более энергичен, чем голодный.        Пеппер могла бы написать книгу о воспитании детей. И, наверное, написала бы, но времени не хватает. Сами знаете, у неё почти трое детей и огромная компания за плечами. Впрочем, она может сделать пару заметок, мало ли, вдруг они кому-то пригодятся?        Питер тихо сопит, уткнувшись носом ей в живот. Раньше такое было удобнее проворачивать, сейчас «территорию коленок» приходится делить сразу между двумя оккупантами. К этому тоже можно привыкнуть.        Прежде чем вернуться к чтению, Пеппер шёпотом просит Соню, одного из роботов, обслуживающих этаж, принести плед. Тони назвал его так специально для моментов, когда надо действовать тихо. Иногда он бывает чрезвычайно гениальным и предусмотрительным. Пеппер мысленно отмечает, что надо будет сказать ему об этом.        Только тогда, когда ребёнок укрыт не столько пледом, сколько заботой и пониманием, Пеппер возвращается к чтению. Её подруга Тина, владелица крупного издательства, с которым они иногда сотрудничают, настоятельно посоветовала прочитать эту книгу. И Пеппер готова признать, что в литературе Тина действительно разбирается. Эта книжка определённо достойна находиться в их библиотеке.        В голове Пеппер совершенно внезапно всплыл момент, когда Тони, довольно жмурясь, принёс ей целую кипу заполненных документов и на её вопрос о том, что смогло заставить его выглядеть вот так после работы, сообщил, что дело в Питере. Она прекрасно помнила, как Тони предлагал ей «тоже как-нибудь попробовать» делать что-то со спящим ребёнком под боком. Очевидно, сейчас был её шанс.        Пеппер улыбнулась про себя, ласково погладив Питера по волосам, и всё-таки углубилась в чтение.

***

       Питер завозился спустя три часа и сонно разлепил глазки. Пеппер с трудом подавила в себе желание умилённо запищать, такой он был хорошенький. Это всё гормоны, Пеппер, спокойно. Но он всё равно очень миленький! — Доброе… Хм, уже не утро и даже не день, — Пеппер улыбнулась, отложив книгу. Оставалось всего несколько страничек, но они подождут. — Хорошо поспал? — Ага, — Питер сел, потянувшись и блаженно зажмурившись, а потом тревожно вздрогнул. — Подожди. И долго я тут тебе мешался? — Ты мне не мешался, — Пеппер сморщила носик, а затем улыбнулась, погладив Питера по плечу. — А спал чуть больше трёх часов.        Питер коротко выдохнул, удивлённо хлопая глазами. Типичный пример дезориентированного после дневного сна человека. Пеппер такое видит восемьдесят раз в неделю, но у Питера получается очаровательнее, чем у других. Он тихо стонет, а затем укладывает свою голову обратно к ней на колени. Как и предполагалось, пока что они не закончили. — Если хочешь, можешь мне всё рассказать. Я всё равно никуда не могу отсюда уйти, — пошутила Пеппер, а Питер улыбнулся сквозь зевок. — Устал, — печально заявил он, продолжая быть не очень многословным. — Школа выматывает.        Ну, тогда всё понятно. У него сейчас был предпоследний год в школе, и Питер действительно старался держать все свои оценки на высшем уровне, чтобы потом поступить в хороший университет. И Пеппер знала, что он сказал Тони, чтобы тот даже не пытался хоть как-то помогать ему в этом деле, потому что он хочет всё сделать сам. Разумеется, он устал. — Я точно тебе не мешался? — пока Пеппер задумчиво перебирала прядки его волос, Питер снова начал тревожиться. — В смысле, тебе и так не очень удобно, а тут ещё я… — Ты нравился мне больше, пока спал, — весело фыркнула Пеппер, а Питер надул щёки. — Тони тоже так говорил! — Вот видишь? Я думаю, это значит, что ты можешь прислушаться к нам.        Питер фыркнул, но ничего не сказал. Он снова зажмурился и замер. Вот это правильно, а то начал опять беспокоиться о всяких глупостях.        Но долго Питер в таком спокойном состоянии не пролежал. Через несколько минут он резко открыл глаза и удивлённо сел. С чего бы это вдруг? — Ты это слышала?        Иногда Пеппер забывает, что его слух намного лучше, чем у обычного человека. Впрочем, Питер, видимо, тоже забыл, что она не может услышать всё, что доступно ему. Но в этот раз повезло — Пеппер прекрасно знает, что это за звук. — Что-то мне подсказывает, что дочка пойдёт не по нашим стопам, а в футболисты, — Пеппер засмеялась, когда Питер округлил глаза. — Она пинается? — Пеппер кивнула. — А можно? — Конечно.        Питер восхищённо приоткрыл рот, когда в ответ на его прикосновение, малышка зашевелилась (смачно пнула маму по почкам, но ладно, ей это можно простить). Пеппер снова засмеялась, потому что сейчас, когда Питер выглядел так, будто получил самый лучший рождественский подарок, он до боли напоминал ей одного парня постарше, сидевшего с таким же выражением лица буквально пару недель назад. — И давно она так? — Питер не спешил убирать руки, едва ли не светясь от восторга. — Пару месяцев уже, — Пеппер фыркнула. И куда делся тот грустный и молчаливый ребёнок? Непонятно. — Отбила мне уже все органы. — Она просто очень хочет к нам, да, Мор-Мор? — Питер посмотрел на живот, а затем улыбнулся ещё шире, потому что девочка снова зашевелилась. — Ух ты!        Пеппер широко улыбнулась, посмотрев на сиявшего ребёнка. Что же, видимо, теперь в её инструкцию по утешению добавился ещё один пункт. И кстати… — Мор-Мор? Вы уже дали ей прозвища?