То, что мы называем домом

       Как понять, что ваше тактическое решение полностью окупилось?        Шаг первый. Задайте себе вопрос: «Вас встречает ваш радостный песёль, который вместо того, чтобы сидеть весь день дома на очень большой высоте без возможности выйти погулять, целыми днями теперь носится на улице, купается в озере и следит за белками в дикой среде без ошейника, намордника и поводка?»        Если ответ «да», то, поздравляем, ваше тактическое решение полностью окупилось.        Да, им всем теперь приходится тратить гораздо больше времени на то, чтобы попасть на работу (или в школу, тут как пойдёт), но, посудите сами: они живут в милом домике возле леса, собака счастлива, кошка по меньшей мере довольна и никакого Харли.        Ему слишком лень ездить в такие дальние дали, поэтому он только изредка появляется на выходных. В течение последнего месяца вживую Питер видел его трижды, что официально можно назвать самым маленьким количеством его визитов за последний год. Прекрасно, не находите?        Конечно, были некоторые сложности, в основном из-за того, что Пеппер теперь должна была ездить на работу, причём не на лифте, и иногда их расписание было таким, что с Морган, как бы, было некому остаться. Можно было бы повесить её на Хэппи, но Хэппи уволился. Точнее, ушёл в заслуженный отпуск на неопределённое количество времени.        Ещё есть мстители, но они в башне. И на базе — новом здании, потому что, как выяснилось, в башне недостаточно много места и чересчур много соседей. Гражданских, в смысле. Так что, этажи с их комнатами, конечно, остались, и там периодически кто-то бывает (Ванде нравится вид из окна, а Брюс слишком прикипел к своей лаборатории), но основная человеческая масса переехала на север штата.        Что капец как неудобно, чтобы оставлять им ребёнка.        Так что, посовещавшись и придя к неутешительному выводу, что они не смогли прожить с Морган без «вспомогательных средств» и года, что значит, что они ужасные люди (Наташа с Клинтом пытались их убедить в том, что с тем, как они живут и чем занимаются, Тони с Пеппер были буквально самым близким к совершенству в области воспитания детей, но их никто не слушал), коллективно решили, что пора искать няню.        И, да, няне пришлось пройти все проверки, которые они только смогли придумать.        Во время одной из таких проверок (шестой из девятнадцати), Тони поинтересовался, не легче ли было просто собрать робоняню. Потом они втроём красноречиво обернулись на Дубину (его забрали с собой, потому что в лаборатории он уже, фактически, бесполезен, но у них всех есть эмоциональная привязанность к этому тупоголовому куску железа, так что пускай катается и пиликает здесь, не бросать же его), и решили — не легче.        Майли была подарком судьбы, ведь она не только оказалась нормальной, но ещё и вытерпела все ступени проверки и даже не жаловалась из-за того, что ей нужно ездить в такую даль. Впрочем, возможно, дело было в том, что они платили ей вообще не двадцать баксов в час.        Ну, знаете, потому что, как бы, ей приходится работать с ними. Это веский повод слегка доплачивать людям за риски. — Дубина, ты чего делаешь? — Питер с прищуром посмотрел на робота, усердно что-то мешающего в чашке на крыльце, а затем принюхался. — Ага, машинное масло, отбеливатель, соль и металлическая стружка… это ведь любимый кофе Тони, да? Ты ж наша умница, уверен, он будет в восторге.        Дубина радостно запиликал, мигая лампочками, и ещё энергичнее принялся мешать соль с отбеливателем. Питер похлопал его по… тому, что у человека было бы плечом, заходя в дом. По идее, Тони мог уже вернуться, но, видимо, нет, раз Дубина ещё только готовит ему кофе. Да и Тьма лежит на солнышке, а не на своём любимом хозяине. — Привет? — Майли высунулась с кухни, держа в руках поднос с печеньем. — А я думала, мистер Старк первым придёт. — Видимо, он сегодня решил поработать для разнообразия, — Питер стянул обувь, заползая на кухню со страдальческим выражением лица, чтобы Майлс смиловалась и поделилась с ним едой. — Ути, моя хорошая, кушаешь печеньку. Вкусно? — А-а, — Морган улыбнулась, удивлённо отнимая печеньку ото рта и протягивая свои ручки к Питеру, чтобы обниматься.        Питер, к слову, считал своим личным достижением то, что ему в кратчайшие сроки удалось приучить всё своё окружение к спонтанным обнимашкам. — Она сегодня вообще не капризничала, так что я испекла печеньки, — гордо поделилась Майли, кидая очень сложный полный тоски взгляд на духовку, — впрочем, я бы в любом случае испекла их, потому что ваша плита… такая притягательная. Мне больно из-за того, что вы ей практически не пользуетесь, она ведь совершенство. — Я делаю на ней блинчики, — попытался оправдаться Питер, обнимая Морган и целуя её в щёчки. Она, правда, была немного слюнявой и в крошках, но Питер живёт с этим ребёнком уже почти год, он привык. — Она создана для большего, — грустно улыбнулась Майли, смахивая несуществующую слезу. — Ваш робот, кстати, меня не слушается. Он украл отбеливатель, залез в гараж и разблокировал вход в вашу тайную подземную лабораторию. Пятница разрешила мне туда спуститься, потому что она переживала из-за того, что у него начался старческий маразм, а там есть какие-то опасные реактивы, и я была вынуждена использовать швабру, чтобы вытолкать его наверх.        Питер подавился воздухом, стараясь не смеяться слишком громко, потому что Морган не любит громкие звуки. Особенно рядом со своим лицом, когда она ест печеньку. — Дубина никого не слушается, кроме Тони, но как он в подвал-то смог пробраться… ладно, я разберусь. Ты там ничего не трогала?        Майли, кстати, была не совсем согласна со словом «подвал» в отношении огромной подземной лаборатории, выглядящей лучше и современнее чем всё, с чем сталкивалась Майли в своей жизни. Но, окей, пусть называют как хотят. Подвал, ещё чего… — Нет, — Майли пожала плечами. — В моём контракте чётко прописано не трогать всякие штуки, и я не хочу позеленеть или типа того, так что, да. И… это нормально, что он делает какое-то зелье? — Да, забей, — Питер кинул взгляд в сторону крыльца, где, предположительно, всё ещё химичил Дубина, чувствуя себя преисполненным нежности к этому тупню. — Пусть занимается тем, что ему нравится, мы делаем вид, что он очень полезный.        Майли улыбнулась, откусывая кусочек печеньки. Питер посадил Морган в её крутой детский стульчик (который, правда, не сравнится с её левитирующей кроваткой, которая была построена из-за того, что Харли начал критиковать «Мандалорца», и Питер решил, что заставит его видеть атрибутику сериала повсюду), чтобы достать вкусняшки для Чарли, который был хорошим мальчиком.        Всегда. — Я вам нужна буду на следующей неделе? — внезапно поинтересовалась Майли, задумчиво глядя в телефон. — М-м, даже не знаю. Зависит от расписания Тони с Пеппер, потому что я хоть и не учусь больше, на мне ещё два месячных отчёта и обязательная репетиция речи, — Питер задумчиво пожевал губу. — Знаешь, что? Я спрошу папу, когда он вернётся, возможно, мы справимся своими силами. С ответом можно потянуть пару часов? — Да, — Майли взъерошила себе затылок потягиваясь, а потом ойкнула. — Блин, забыла… ты же закончил сегодня школу, да? Поздравляю. — На эмоциональном уровне, я покончил с ней в начале своего второго дня в старшей школе, но кого это волнует? Спасибо, — Питер пожал плечами, слегка улыбаясь, а Майли понимающе покачала головой. Жизненно, ничего не сказать. — Рад, что из этого не стали устраивать целое событие. — С чего ты взял, что они этого ещё не сделают? — Майли заправила волосы за уши, а потом протянула Морган бутылочку с кефиром.        Питер помотал головой, облокачиваясь на столешницу. — Не, не их стиль. К тому же, я просил ничего не устраивать. Достаточно того, что мне надоедают учителя и пресса, — Питер закатил глаза, а потом пояснил для Майли. — У меня самые высокие баллы в стране.        Майли восхищённо присвистнула. Впрочем, этого стоило ожидать. Она как-то раз осталась в этом домике на ночь (мистер и миссис Старк были вынуждены уехать, и попросили её приглядеть за Морган, потому что Питер вернётся очень поздно, и ей будет не очень удобно ехать домой) и видела, как Питер учится.        Вообще, если бы у неё в школе кто-то так преподавал, как Питер сам с собой задачи разбирает, Майли училась бы в Гарварде. — Это значит, что ты будешь говорить речь? Типа, гордость школы, — Питер, в этот момент отпивший огромный глоток сока, с надутыми щеками помотал головой. — Ну, впрочем… — Они хотели, чтобы я сказал речь, но я сказал, что лучше умру, чем сделаю это, поэтому речь должна была говорить Бетти, как председатель всего и вся, я уже не помню, чего именно, но она сорвала связки, поэтому речь говорить будет Мишель, — Питер вздохнул, выглядя слегка восхищённым. — На самом деле, никакие связки Бетти не срывала, и всё это — сложная схема, чтобы речь говорила Мишель.        Майли фыркнула. Из того, что она слышала — личность Мишель у них там, вроде как, возведена в культ поклонения. Лично они не встречались, но рассказы о ней накладывают определённые впечатления. — Мишель — шикарный капитан нашей команды по Декатлону, плюс её баллы лишь немного ниже моих, и выше, чем у Бетти, и, что самое главное, все наши считают, что она — лучший кандидат для произношения речи, и на то есть несколько причин: во-первых, она — общественная активистка, — Питер важно начал загибать пальцы, — во-вторых, под её руководством мы два года подряд брали кубок, и в-третьих, цитируя моих друзей, «должны же у неё быть хоть какие-то бонусы за общение с тобой».        Майли тихо рассмеялась. Не то чтобы она считала произношение речи «бонусом», но, видимо, для них это что-то важное. — Так, ладно, зайка, я пойду, — Майли встала со стула, попутно вытирая Морган лицо от кефира, которым та умудрилась измазаться даже через непроливайку.        Должно быть, обидно, что ребёнок не смог унаследовать генетическую предрасположенность к совершенству от папы с мамой, вместо неё получив способность быть сплошной неприятностью от старшего брата. Изменчивость под воздействием внешних факторов, зачем, за что и как от неё избавиться. — Окей, — Питер пошёл за ней на веранду, следя за тем, как Пятница открывает гараж, чтобы Майли могла забрать свою машину. — Я или Тони напишем тебе, но ты скажи, если предпочтительнее, чтобы мы тебя отпустили. — Мне никогда не предпочтительнее, чтобы вы меня отпустили, вы буквально обеспечиваете мне безбедную жизнь за то, что я пару часов тусуюсь в шикарном доме с классным ребёнком, — Майли усмехнулась, садясь в машину. — Покеда! Не давай ей много печенья!        Питер помахал ей, сморщив нос. Ну, вот. Даже печенье нельзя давать. Что за жизнь пошла.

***

— Морган, — Питер серьёзно посмотрел в глаза сестры, хмуря брови, — я, конечно, всё понимаю, у нас слишком завышенные ожидания к тебе, но неужели так сложно начать говорить, а?        Морган непонимающе наклоняет головку вбок, хлопая глазками и смотря на Питера с вопросом: «А не слишком ли ты многого хочешь, прямоходящая букашка?»        Морган ещё года нет, а она уже научилась смотреть таким взглядом, так что Питер искренне недоумевает, почему она просто… ну, не разговаривает?        Он вздохнул, откидываясь на диван и скрещивая руки на груди. Эта операция изначально была обречена на провал. — Ну, давай же, скажи «ма-ма», — протянул Питер, и Морган надула щёки, слегка приоткрыв ротик и издав какой-то звук. — Ну, ну, давай, «ма-ма»… — Ау-а, — сосредоточенно мяукнула Морган, заставив Питера издать тяжёлый вздох номер четыреста тысяч семьдесят два.        Тони, глядя на всё это великолепие, только фыркнул, заставив Питера вздрогнуть, оборачиваясь на звук. — О, ты уже пришёл, — Питер улыбнулся, поднимая Морган вверх на вытянутых руках, чтобы Тони забрал её себе, — я не слышал, как ты вошёл. И как приехал.        Тони пожал плечами. Что же, он не ставил себе целью обмануть слух Питера, но он более чем доволен, что у него получилось. — Видимо, ты был слишком занят, — Питер что-то пробормотал в подушку, и Тони закатил глаза. — Я, кстати, думал, что ты будешь заставлять её сказать «папа», нет? Пеппер опять отняла моё звание любимого родителя… — Это звание никогда не было твоим, — слегка улыбнулся Питер, получая подушкой в лицо, — и я знаю, что ты хочешь, чтобы первым словом Морган было «мама», потому что я слышал, как ты уговаривал её это сказать… — Ты ничего не докажешь, — легко отмахнулся Тони. — Кому поверят: тебе или моему многолетнему эгоизму?        Питер сделал вид, что задумался. Тони снова закатил глаза, поудобнее обнимая Морган и залезая в холодильник. — Мне, тут, как бы, без вариантов, — наконец, выдал Питер, подзывая к себе Чарли. — Майли, кстати, спрашивала, понадобится ли она нам на этой неделе. — Ну, если у неё планы, то нет, — Тони пожал плечами. — Мы с Пеппер будем свободны, и тебе особо нечем заняться… — А про пятницу? Мы же не потащим Морган с собой, — Тони задумчиво прикусил губу, кивая, а потом звонко чмокнул Морган в лоб. — Логично… знаешь, что? Я напишу ей, если у неё какие-то планы, то Роудс будет счастлив присмотреть за любимой племяшкой, пока мы заняты.        Питер пожал плечами, мол, «ладно, как хочешь, твой ребёнок, сам думай». — Пепс, кстати, спрашивала, хочешь ли ты пиццу или торт, но я сказал, что ты всегда всё хочешь, так что она приедет домой с вкусняшками, — поделился Тони, попутно быстро печатая сообщения Майли. Впрочем, он заметил секундное непонимание на лице Питера и тяжело вздохнул. — Ты закончил школу, неужели ты думаешь, что мы просто проигнорируем это? Сумел откосить от речи?        Питер кивнул, слегка гордо улыбаясь. Вот, он же говорил, что Тони с Пеппер в кои-то веки послушались его и не стали закатывать ничего огромного. А предложение весь вечер объедаться вместе с Пеппер и Тони вкусняшками? Да это, чёрт возьми, звучит как идеальный план. Что странно, ведь Питер уверен, что должен быть какой-то подвох. — Ага, речь говорит Мишель, — Тони поднял большие пальцы, а затем, осмотревшись, вылил в раковину намешанное Дубиной зелье. — Он сегодня доставил Майли неприятности. Ей пришлось лезть за ним в подвал и выталкивать оттуда шваброй, потому что он её не слушается. — Мой малыш, — пробормотал Тони, а потом махнул руками на осуждающее выражение лица Питера. — Ладно-ладно, я с ним поговорю. Планы на неделю?        Питер задумался. По сути, у него не было планов. Типа, вообще. В пятницу будет выпускной (официальная часть), в субботу уже неофициальная, а до того только одна репетиция в среду, на которой он обязан быть. Остальное время он, в принципе, свободен. За исключением двух отчётов и всяких мелочей, вроде патрулирования или обязательной войны с мамой по поводу того, что нет, ему не нужен новый костюм, у него уже есть несколько, типа, куда ещё. — Есть что-то конкретное, ради чего ты спрашиваешь, или да? — Питер растягивается на диване, давая Чарли запрыгнуть сверху и зарываясь пальцами в его мех. Лучший пёс, существовавший в этом мире, серьёзно.        Самый умный, самый красивый, самый мягонький. И это не говоря уж о том, что он просто чертовски хороший мальчик. — Есть вероятность, что мне придётся составить Дэнверс компанию, потому что у неё, откровенно говоря, прихрамывает навык вести переговоры, а Фьюри и его зеленым товарищам необходимо взять под контроль новоявленных разбойников, путешествующих по галактике. Просто вербовка, я в ней хорош, никакого риска для жизни. Так, всего лишь гонки на космических кораблях и пиратство.        Питер вскинул бровь. Ему послышалось, или Тони зовёт его в космос? Он попытался сделать вид, что словосочетание «гонки на космических кораблях» вообще его не заинтересовало, и что он очень скрупулёзно сверяется со своим расписанием. — Кто тебе сказал, что ты хорош в вербовке? — Тони показал Питеру язык. Действительно, вот он точно умеет вести переговоры. Фьюри, видимо, совсем в отчаянии. — Если это не помешает мне явиться на репетицию в среду в три часа дня, то я в деле. А что за разбойники? — Не знаю. Кажется, они сбежали из тюрьмы, ограбили одну инопланетную расу и взорвали какую-то планету, что странно, ведь они зовут себя… боже, как там? «Стражами», кажется, — Тони пожал плечами, делая вид, что он совсем не заметил, как с каждым словом глаза Питера всё больше становились похожи на сердечки, слишком занятый сообщениями в своём телефоне и попытками Морган стащить со стола салфетку. — Так, ты как, в деле? Пеппер, кстати, пишет, что приедет с Харли.        О, а вот и подвох. — Ты сам знаешь, что да, — сдался Питер, а потом умоляюще посмотрел на Тони. — Ты же дашь мне погонять на космическом корабле, ну, пожалуйста? — Любой адекватный родитель запретил бы школьнику управлять космическим кораблём, — протянул Тони, усаживая Морган себе на бедро и подходя к Питеру, — но ты уже закончил школу, так что… не заведи нас в астероидное поле.        Питер засиял, мысленно представляя себя рыцарем-джедаем, участвующим в погоне за злыми злодеями, и Тони фыркнул, потрепав его по волосам. Нужно надеяться, что хоть это никогда не закончится.

***

       Погоня в астероидном поле однозначно стоила того, чтобы закончить школу. — И, вот как-то так я заполучил межгалактического поставщика взрывчатки, — Питер пожал плечами, складывая руки в замок на животе и кивая Неду, чтобы тот закинул ему ещё одну виноградину в рот. Пока что, он поймал девять из одиннадцати, потому что Нед немного мажет, а Питер ограничен в движениях. — Так, я не понял, — Нед нахмурил лоб, — этот ваш Ракета он типа межгалактический енот? Почему он разумный? Или это сознание какого-то существа, пересаженное в енота? Тогда возникает только больше вопросов: кому и зачем потребовалось пересаживать сознание в енота, нет, они, конечно, милые, но если брать животного, то, наверное, лучше остановиться на льве? Ну, знаешь, довольно опасной штуке, а не милому пушистому олицетворению недосыпа? — С твоей стороны наивно полагать, что Ракета — не опасный, — Питер очень живо помнит, как Ракета отстреливался от целого флота, при этом отбирая у своего друга-сына-питомца (они так и не разобрались в специфике их отношений) игрушку. — Он маньяк, я тебе клянусь.        Нед фыркнул, сосредоточенно изучая объёмную модель дальней галактики, которая, так-то, относилась к секретным материалам и являлась настолько защищённым объектом, что её разумеется мог увидеть Нед, а ещё раньше в школе — Мишель. Ну, а что? Ник Фьюри знал, что делает, когда пускал его на корабль, летящий в космос.        Настолько сосредоточенно, что он чуть ли не падает, поднимаясь по ступенькам.        Нед решил, что останется у них на озере хотя бы до завтра (потому что, очевидно, ему было необходимо полапать всё, что они привезли с собой из космоса). Правда, всё это пока что находилось на базе, потому что они вернулись только этим утром, и Тони нужно было договориться о том, что он возьмёт себе пару игрушек для исследований, так что их находки приедут домой только к ночи.        Питер сам дома не был с тех пор, как в воскресенье они попрощались с Морган и Пеппер, потому что погони в астероидных полях затянулись, и они бы успели вернуться во вторник вечером, но были некоторые обстоятельства, которые им помешали.        Дракс сказал, что заправит корабль топливом на той планете, на которой они были, и ему все поверили. А когда они отлетели от неё настолько, что уже не было смысла возвращаться (к тому же, на возвращение не хватило бы топлива), выяснилось, что Дракс соврал. Это была немного стрёмная история, в которой Тони с Кэрол пришлось толкать корабль.        Зато весело-то как.        И, учитывая то, что Пеппер сегодня написала о том, что её вызвали в суд (она подала иск против какой-то корпорации, которая пыталась заниматься промышленным шпионажем, но не преуспела, так как её агент просто безумно влюбился в их отдел разработок и слил Пеппер своих нанимателей), Майли пришлось посидеть с Морган ещё и сегодня, а не только в пятницу. Впрочем, она, кажется, не была против.        Чувака, если что, не уволили, но у его бывшего руководства теперь большие проблемы. К тому же, Пеппер, судя по фотографиям, которые она отправила Тони, надела своё красное платье господства, кожаную куртку и огромные чёрные очки. Если судья сможет говорить в присутствии такого великолепия, у той компании выиграть дело не получится.        Пеппер сказала, что это «хорошая практика», потому что через пару лет они с Тони собираются уничтожить Оскорп. Питер, так-то, предполагал, что они уже пропустили все сроки, чтобы засудить их, ведь прошло почти четыре года, к тому же, он не был уверен, подходит ли «укус радиоактивного паука» под какую-либо статью, но Пеппер сказала, что если не получится добиться обвинения за нанесение тяжкого вреда здоровью, она швырнёт в них уголовный кодекс.        Там будет и халатность, и неправильные условия содержания, и ещё что-то там, но то, что им будет несладко, Пеппер гарантировала. — Знаешь, мне кажется это немного нечестно, — задумчиво выдал Нед, пытаясь отобрать у чересчур любвеобильного Чарли свою руку. — Что именно из всего того, что ты сегодня услышал? Потому что там половина подходит под это определение, — Питер зевнул, беря Чарли на руки, потому что, да, он взрослый пёс весом в тридцать килограмм, но ему всё ещё нравится кататься на ручках. — То, что космонавты всю жизнь тренируются ради того, чтобы хотя бы разок-другой вылететь на орбиту Земли, а ты такой: «На выходных полетим охотиться на межгалактических преступников, не уверен, что связь будет ловить, так что имейте в виду». И три дня подряд скидываешь мне сэлфи на фоне всяких разноцветных космических штук.        Питер закатил глаза. Не, ну, а что? Откуда ему было знать, ловит в космосе вай-фай или нет?        Или Нед не об этом возмущается? — Как тот человек, который несколько раз был в Асгарде, который, так-то, тоже не совсем на нашей планете, ты вообще не имеешь права жаловаться в этой ситуации.        Нед вздохнул. Что же, формально, Питер прав.        Это не делает судьбы космонавтов менее разочаровывающими, но допустим. Окей, ладно. Да. — И что, прямо без перегрузок? — Питер помотал головой. — Несущественные. Мистер доктор Стрэндж защитил нас своей необъяснённой наукой, — Нед недовольно зафырчал, искренне сочувствуя тем космонавтам, которые трудятся на правительство, а не на ЩИТ.        А ЩИТ — это правительство? Если да, тогда вдвойне жаль оттого, что тем беднягам не повезло попасть в скучную часть правительства. — Морган! — Питер широко улыбнулся, зайдя в домик и увидев, как Морган ползает по полу. Девочка издала вопль счастья, тут же устремившись к Питеру ползком на первой космической скорости. Или даже на третьей. Пришлось даже поставить Чарли на пол, чтобы раскрыть объятия. — Соскучилась по мне?        Морган, подползя поближе, оказалась поднятой на руки, и мурлыкающей что-то на своём детском языке. Нед сделал вид, будто то, как Питер с Морган обнимаются, ведя себя так, будто не виделись пару лет, не самое милое, что он видел в своей жизни.        Его самого Морган щедро хлопнула лапкой по носу, выражая искреннюю привязанность. Боже, он сейчас умрёт от счастья. Почему Кира не была такой миленькой? То есть, она была миленькой, в принципе, она и сейчас ничего, но насколько Нед помнит, его сестра всегда была немного чудовищем. — О, да ладно, ты живой? — Майли облокотилась на стену, помахав им кончиками пальцев. — Все в интернете только и говорили о том, что тебя и мистера Старка с воскресенья никто не видел. И миссис Старк не сказала, куда вы делись. — Мне запретили постить в инстаграм и твиттер, потому что это было типа тайной поездкой, — Питер улыбнулся, а Нед одними губами прошептал «угнетение космонавтов», за что получил тычок локтём под ребра. — Но если по секрету, то мы были в космосе.        Майли зависла, провожая Питера, крадущегося с Морган на руках в гостиную, а Нед похлопал девушку по плечу, типа: «Просто забей, это только начало». — Ты уверен, что Ник Фьюри не пристрелит тебя за то, что ты всем подряд рассказываешь о космосе? — Нед подошёл к Тьме, чтобы почесать ей за ушками. — Ты забыл, что Ник Фьюри всё ещё у меня в долгу за Европу? — Туше.        Питер посадил Морган в её левитирующую люльку, а потом с прищуром посмотрел на Майли, которая всё ещё оторопело таращилась на него, пытаясь переварить слово «космос». — Какие у тебя ногти классные, — Майли на секунду опускает взгляд на свои руки, а Нед начинает неконтролируемо смеяться, потому что знаете, что?        У неё космический маникюр. Звёзды, планеты, туманности. Майли тихо выдыхает себе что-то под нос и молча выходит из комнаты. И из дома. Нед слышит, как заводится её машина.        Питер просто пожимает плечами, а затем выглядывает из окна и машет ей вслед: — Хорошего дня!        Нед просто делает вид, что его лучший друг не сумасшедший. Но потом они полдня учат Дубину читать, так что… не ему судить, да?

***

       Питер предполагал, что с его образом жизни, выпускной не покажется ему чем-то выдающимся.        То есть, да, он немного в восторге от того, что спустя столько лет наконец-то сделал это и правда выпустился, но если оценивать события, происходящие в его жизни… выпускной не может быть даже в третьей десятке. Серьёзно, ничто не сравнится с неделей-путешествием или Рождеством в Альпах. Просто вот никак.        И когда он просыпается утром пятницы, понимая, что через несколько часов у него будет выпускной, Питер не слишком-то взволнован. И он ожидает, что так будет продолжаться в течение всего дня.        Но они приезжают к школе, и это оказывается чуть более травмирующим открытием, чем Питер думал. Не в плохом смысле, а скорее в… поражающем.        Это — последний раз, когда он приходит в школу. Он, возможно, когда-нибудь заглянет сюда, но конкретно в данный момент — это в последний раз.        И об этом странно думать.        Пеппер мягко сжимает его плечо, замечая, что Питер слегка замер, смотря на школу так, будто видит её впервые. — Неожиданное открытие, да, милый? — понимающе уточняет Пепс, и Питер удивлённо улыбается, даже не пытаясь придать себе беззаботный вид: всё равно уже спалился. — Это и должно ощущаться так?        Так, будто это конец чего-то важного. Так, будто он что-то теряет, только сам не до конца понимает, что именно.        Пеппер и Тони не нужно уточнять, как именно. Они практически одновременно кивают, и Питер немножко успокаивается.        В последние несколько лет он не задумывался о том, как должен выглядеть его выпускной, но раньше? Да. И это странно, потому что здесь всё так, как он и представлял, потому что его одноклассники и учителя почти не менялись, и буквально каждый человек в США знает, как выглядят выпускные с этими дурацкими шапочками и мантиями (Мишель ненавидит их), кроме одного маленького «но».        Он никогда не думал, что придёт сюда с Тони и Пеппер.        Это немного тяжело, потому что его сюда привели Мэй с Беном. Даже не родители. И очень трудно действительно осознавать, насколько давно это было. Насколько давно не стало Бена. Насколько давно он живёт с Тони, что они действительно стали нормальной семьёй.        Всё такое быстрое.        Есть причина, по которой Мэй сегодня здесь нет. Питер предлагал ей прийти, но Мэй сказала, что будет там лишней и лучше приедет вечером, потому что иначе они все обречены утонуть в её слезах. И хоть Питер уверен в том, что Мэй никогда не будет лишней, он не задумывался о том, что, возможно, ей было бы непросто здесь находиться.        Не из-за того, что она лишняя, а из-за того, что тут наоборот кого-то не хватает.        Питер немного в смятении, потому что ему бывает грустно из-за Бена. Не так часто в последнее время, потому что он научился жить с этим, и постепенно боль переходит в скорбь, а скорбь в память. Тёплую, мягкую, потому что таким был Бен. Сейчас ему грустно, но это не та грусть, при которой хочется плакать.        Это что-то светлое?        Питер сталкивался с понятием «светлая грусть», но, вопреки всему, не так уж и часто. Большую часть времени он предпочитает просто не думать о своей семье, так что это редкое явление, чтобы он испытывал именно грусть, а не боль. Его психиатр говорит, что Питер выбрал худший из способов переживать травму — терпеть, пока не сломается, а потом снова терпеть.        Питер замечает, что Тони с Пеппер наблюдают за ним, так что слегка отмирает от своей небольшой меланхолии, чтобы хотя бы дойти до школы до того, как вся церемония закончится. — Как думаете, Бен оценил бы мой аттестат? Кажется, он всегда ставил на то, что я сообразительный. — Конечно, шкет, — Тони в этот раз даже не треплет его по макушке, потому что Питер расчесался, и это довольно важный день, да? — Мы все гордимся твоим аттестатом.        Питер слегка улыбается. Гордятся. В настоящем времени.

***

       Кое-что, о чём тебя не предупреждают, когда ты приходишь на выпускной — это то, что твои одноклассники выглядят по-другому.        Питер, как бы, привык к себе в костюме, как бы ужасно это ни звучало, но ему приходится надевать его довольно часто, так что сложно ненавидеть вещь, которая надета на тебе на половине твоих существующих фотографий. К тому же, такую удобную. Удивительно удобную, он бы сказал.        И у них в школе нет формы, так что это не такое уж потрясение — видеть их в чём-то другом. И у них проходило довольно много официальных мероприятий, так что Питер знает, как они все смотрятся в костюмах и платьях. Но это воспринимается вообще по-разному.        И, возможно, говоря «одноклассники» Питер имеет в виду Мишель. Нет, он абсолютно точно имеет в виду Мишель.        Что он знал о её платье? То, что оно будет синим с белым и длинным. Чего он не знал?        О, он определённо не знал об этих огромных вырезах. У него нет лямок, зато есть огромный, просто чудовищно большой вырез вокруг талии, который крепится на истинно-библейском прикосновении друг к другу двух треугольничков. И волосы Мишель внезапно очень прямые, хотя обычно она оставляет их кудрявыми.        И она выглядит великолепно. Питер не может дышать.        И если вы спросите, то Питер должен был предусмотреть что-то подобное, потому что любимая одежда Мишель делится на безразмерные худи и то, что позволяет ей открыть талию и плечи. Он не предусмотрел.        Тони просто посмеивается над его реакцией, потому что ребёнок откровенно таращится, пока Пеппер многозначительно улыбается, кидая на него взгляды: «Ты выглядел также, милый, так что, будь уверен, если ты скажешь ему хоть слово, я подниму семейные архивы и уничтожу твою репутацию крутого парня».        Так что Тони ограничивается простым: — Удачи. Мы пока займём места, — тихо говорит он, подталкивая Питера немного вперед, но стоит Пеппер отвернуться, Тони совсем бесшумно, на грани слышимости, не удерживается от комментария, — не забывай дышать.        И, что же, это, вообще-то, не то чтобы плохое напоминание.        Питеру требуется минутка и несколько слов Неда, который тоже заметил, что его друг вообще не в порядке, но хотя бы не стал насмехаться. Потому что если Мишель зашла с того края, на котором она выглядит как богиня, то Бетти, смеющаяся рядом с ней, а последнем повторении речи, зашла с другого угла и выглядит как самое милое создание в мире.        Потому что она в довольно-таки простом светлом платье, но с внешностью Бетти и её очарованием кажется, будто она светится.        Никто не светится ярче Мишель. Никогда.        Когда минутка начинает казаться довольно-таки долгой и жуткой, Питер находит в себе силы изобразить спокойствие и приветливо улыбнуться девочкам. — Мишель сказала мистеру Харрингтону, что будет читать речь без мантии и шапочки, потому что её религия не позволяет ей выступать с покрытой головой, — весело сообщает Бетти, и Мишель хитро улыбается, потому что… все знают, что единственное, во что верит Мишель — то, что Плутон нужно признать планетой. — Я надену их позже, — спокойно говорит Мишель, что звучит как: «я не надену это никогда». — Не наденешь. Твоё платье слишком прекрасно, я запрещаю тебе надевать мантию, — Бетти поднимает вверх указательный палец. — Хочешь, я оболью её газировкой? Я скажу, что это моя вина, и мистер Харрингтон сдастся. — У него есть заначка, — одновременно выдают Питер с Мишель, и Бетти вздыхает.        Через минуту Бетти уводит Неда портить и прятать заначку мистера Харрингтона, потому что, если кто-то действительно не нарочно испортит свою мантию, они принесут одну, но облачить Мишель в это? Ну уж нет. Бетти, в принципе, подумывает и свою мантию испортить. И, раз уж на то пошло, Питер вообще пришёл без мантии, потому что мантии — чисто приколы из «Гарри Поттера», и никто ему ничего не сделает.        Если надо будет, на общую фотографию мантию просто прифотошопят. Или, на крайний случай, он всё-таки её наденет. Ну, так, чуть-чуть. Ведь у мистера Харрингтона есть заначка.        Питер остаётся стоять с Мишель, которая тихонько проговаривает длинные слова из своей речи, чтобы точно не запнуться, и комментирует поведение некоторых родителей, которые уже начали плакать. — Пеппер будет плакать, у неё до сих пор гормоны, — тянет Питер, пробегаясь по рядам взглядам, — твоя мама тоже. Тони… — Ты сомневаешься в нём? — Мишель вскидывает бровь, улыбаясь краешком рта. — Я знала, что они сядут рядом, и у мамы в сумке коробка бумажных платочков. — Предусмотрительно. У моей тоже.        Мишель смеётся. — Они слишком драматичны. — По крайней мере, ты сделала всё возможное, чтобы твоя речь не усугубила ситуацию.        Мишель кивает, а потом, подмигивая, убирает листки речи в свои рукава. Они у неё большие, летающие, и Питер практически уверен, что это сделано, чтобы компенсировать отсутствие ткани на её животе.        Питер поддерживающе сжимает её руку, потому что даже если Мишель выглядит спокойно и уверенно, она всё равно переживает. И когда до её выхода остаётся несколько секунд, Питер понимает, что обязан что-то сказать. — Мишель, ты… — не так просто подобрать слова, потому что это Мишель, и её невозможно описать словами, но Питер пытается, — прекрасна. Мы все верим в тебя.        Мишель улыбается, показывая пальцами сердечко, а потом разворачивается, уходя к сцене. Питер идёт к Неду и Бетти, занявшим ему место, чтобы, не дай боже, пропустить хоть слово.        И хоть он уже слышал эту речь… — Добрый вечер. Вы, должно быть, задаётесь вопросом, почему речь говорю я, а не капитан футбольной команды или ведущая школьного блога. На самом деле, всё дело в том, что в этом зале нет никого, кто читал бы по бумажке лучше меня.        Это вообще не та речь.        Но Нед с Питером, а также вся команда Декатлона, оценивают шутку с чтением бумажек, а Алекс с Бетти успокаивающе гладят мистера Харрингтона, не ожидавшего такой подставы от Мишель, по плечам. — Поэтому я решила немного разнообразить свои умения. И, мистер Старк, это — не плагиат, это я показываю вам, как нужно делать, — Мишель сценически откидывает волосы назад, буквально закапывая Тони. Тот выглядит безмерно довольным. — Моя прошлая речь казалась мне безликой и пустой, и это не то, что я хочу чувствовать, произнося её. Не то, что я хочу, чтобы вы чувствовали. Возможно, теперь вы её запомните.        Питеру кажется, что нет ни одного человека в зале, который был бы с ней не согласен. — Все, кто сегодня здесь, прошли через многое, у кого-то этот путь был легче, у кого-то сложнее. Наша школа не была похожа на то, что нам навязывает медиа. Да, у нас были популярные компании и не очень, крутые спортсмены и ботаники, красивые девочки… и другие красивые девочки, — Бетти улыбается, и, вероятно, за ней повторяют многие. — Но мы не были картинками, застрявшими в своём развитии, заложниками образа. Школа научила нас меняться, и все, кого я вижу здесь, менялись или меняются к лучшему.        Питеру кажется, что Мишель не просто говорит, но ещё и ищет тех, кому она это говорит. Её взгляд задерживается на Флэше, на Дэбби, на практически каждом. Это мощный ход с её стороны. — Наша школа также не была идеальной. Иногда здесь было сложно, иногда больно, иногда несправедливо. Потому что мы все — неидеальны. Но мы пытаемся — становимся лучше, учимся любить и принимать себя, чтобы чувствовать себя более полноценными, и у нас получается. Это делает наши жизни легче, и этим мы делаем жизни других людей легче. Школа научила нас понимать своё окружение и ценить людей.        Мишель делает драматичную паузу, и это даёт минутку, чтобы подумать, потому что… неужели они действительно этому научились?        И, похоже, что да, потому что Питер видел всё это. Как все его одноклассники интересовались самочувствием друг друга. Как пытались помочь, когда могли. Когда вступались за кого-то. Это ведь действительно было. — Чему ещё нас научила школа? Ну, кроме этих абсолютно бесполезных формул и правил игры в баскетбол, без обид, тренер Уилсон, но я до конца жизни останусь верна своему кредо, — тренер смеётся, и зал повторяет за ним, Мишель гордо поднимает подбородок. — Сочувствовать, помогать, любить, поддерживать, заводить друзей, терпеть, думать, защищать… этот список может длиться бесконечно. Вам не нужно, чтобы я это говорила, вы знаете всё это сами, просто… не наблюдаете.        Питер клянётся, что Мишель просто нравится слово «наблюдать». — Вы спросите: «Но, ЭмДжей, разве это то, чему учила школа?» — есть что-то, что заставляет Питера думать о том, что Мишель собирается поставить красивую точку. — Да. Потому что школа — это второй дом. А дом — это не место, это люди. И сегодня я прощаюсь не с этим зданием, которому стоило бы ремонт освежить, а с теми, с кем я здесь была. Мы — больше, чем просто люди, учившиеся вместе, мы сами были этой школой. Всем отличного вечера, с вами была Мишель, но друзья могут звать меня ЭмДжей.        Питер не уверен, кто первый начал хлопать, возможно, он сам, но со сцены Мишель уходила под аплодисменты всего зала.        Когда она садится рядом с ним, поправляя длинные рукава своего платья и юбку, Питер коротко целует её в плечо. — Это было великолепно, — Мишель довольно улыбается, и Питер берёт её за руку, переплетая пальцы. — Ты так потрясающе справилась, как будто всю жизнь готовилась к этому моменту. — Я написала эту речь сегодня утром, — смеётся Мишель, и, ну, этого стоило ожидать. — И я определённо не собираюсь повторять что-то подобное когда-либо ещё. Ну, нет. — Эй, а как же клятвы на свадьбе? — Мишель мучительно вздыхает, потому что, чёрт возьми, он прав, и складывает голову ему на плечо. — Ла-а-адно, но только один раз, — Питер фыркает, а на сцену выходит директриса и учительский состав. — Кажется, начинается, — вздохнул Питер, и Мишель наморщила нос, готовясь к тому, что ей придётся выходить одной из первых. — Хотя, знаешь, мне кажется, что самое важное, что было на этом празднике, я уже услышал.        И, что же, возможно, выпускной был не так уж плох.