Точка возврата

Ночью я просыпаюсь от прикосновения. Большое тело прижимается сзади, притискивая меня к кровати, горячий член трется о поясницу, ощутимо набухая. Спускаясь ниже, двигается между бедер, пока не проникая. Но это лишь вопрос времени. Я слышу шумный выдох, по шее скользят сухие губы, как извинение за будущее вторжение. Твердый член настойчиво продвигается внутрь, задевая чувствительную кожу, и затем раскрывает мою истерзанную плоть. Я сдерживаю стон — крупная головка растягивает тонкие края ануса, и даже анестезирующая смазка не помогает избавиться от тянущего чувства боли. Слизистая ощущает каждую вену на крупном стволе, и, чтобы облегчить проникновение, я переворачиваюсь на живот, раскидывая ноги шире. Словно получив от меня разрешение, он тут же ложится сверху, удерживая вес своего тела на локтях. Его бедра не прекращают движение. Медленное, неумолимое, слишком острое для меня сейчас, предназначенное для его удовольствия. Я сгибаю спину, когда он задевает простату. Ей сегодня и так досталось. Но спрятаться от него невозможно. Войдя до конца, он замирает, опуская голову мне между лопаток. И в этот миг я прощаю ему всё — он наполнен мной не меньше, чем я им. Насладившись взаимной пульсацией, он целует меня в затылок и с тихим стоном движется назад. Чтобы потом снова толкнуться вперед. И снова, и снова. Изворачиваясь, я опускаю руку между ног, кончиками пальцев задевая ствол, исчезающий в моей дырке, трогаю натянутую вокруг него кожу. Он берет меня неторопливо, но я знаю, как он меня жаждет. Я покоряюсь ему, принимая его целиком. И когда боль растворяется, плыву в сладком мареве полусна-полусекса, случившегося по вине моего ночного инкуба. Скоро яркие следы удовольствия разрывают туман, оставляя после себя чистое желание — совместные вздохи, шлепки, бессвязный шепот не вызывают сомнений — мы действуем, как единое целое, ублажая друг друга и заставляя стремиться к большему. Ритм инстинктивно меняется, убыстряясь. Он проталкивает подо мной руку, его бицепс ложится на мое горло, и он прижимает меня к себе, обнимая тесной змеёй. Я двигаюсь навстречу, принимая нужную позу, и выгибаюсь в предвкушении. Надвигающийся оргазм меня душит. Или это его рука, едва удерживающая меня на краю?.. Я слышу его неровное дыхание. Он раскачивается надо мной, резко вбиваясь на всю длину. Я чувствую пот, скользящий между нашими телами. Он освобождает мою шею и вздергивает вверх бедра. Я глушу стон подушкой. Его член, как отбойный молоток, высекает из меня искры, и я толкаюсь навстречу, доводя нас обоих до изнеможения. Из его горла вырывается рык, его пальцы впиваются в мою кожу, оставляя синяки. Когда жар начинает заливать меня снизу, я срываюсь вслед за ним. В этот раз почти одновременно. Несколько минут лежим в темноте, восстанавливая дыхание. — Я порвал тебя? — наконец, спрашивает он. Я слабо улыбаюсь. У моего ночного демона есть голос. Довольно приятный. — Не знаю, — я едва могу свести ноги вместе, не желая думать о том, чего мне будет стоить утренний поход в туалет. За последние двое суток он трахал меня столько раз, что я был уверен, что каждый раз — последний. И… Я не успеваю додумать следующую мысль, как меня рывком переворачивают на живот. Его руки раздвигают мне бедра. Он растягивает ягодицы и утыкается между ними лицом. Боже. Я чувствую его мягкий язык и губы и слышу хлюпающий втягивающий звук. Волну смущения мгновенно сменяет осознание — в темноте невозможно разглядеть кровь, но не почувствовать её вкус нельзя. Как и вкус спермы, которая медленно вытекает из меня. Смущение вновь охватывает меня, но его язык уже вылизывает мой член, проводя одному ему известный анализ. — Ты горячий и опухший там, но крови нет, — докладывает он, добираясь до моего лица. Я тихо смеюсь, отворачиваясь. Как большой пёс, нахальный и сильный, он рычит и насильно целует мой рот, вталкивая внутрь язык. Запах мускуса обволакивает меня, тревожа изнутри. И я понимаю, что хочу его опять, но не знаю, каким ещё способом показать ему это. Он приносит из ванной влажное полотенце. — Я могу смазать тебя, — предлагает он, когда мы укладываемся на одеяле, разложенном поверх испачканных простыней. — Я устал и хочу спать, — отказываюсь я. В самом деле, почему бы нам немного не поспать ночью?.. Он смеётся. — Спи, — и снова уходит в ванную. Когда он возвращается, я почти сплю, и он опять будит меня. — Ты чудовище, — ворчу сонно, послушно раздвигая перед ним ноги. — Завтра ты скажешь мне спасибо. Прохладный гель ласкает воспаленную кожу, проникает внутрь. Длинные пальцы смазывают меня изнутри, и я слегка сжимаю их мышцей, благодаря за заботу. — Спасибо. — Спи спокойно. — Он укрывает меня вторым одеялом и ложится рядом, обнимая одной рукой. — Всегда хотел засыпать с парнем, не вынимая из него член. Я фыркаю сквозь сон. Подростковые фантазии у всех одинаковые. — Поэтому я дал тебе второе одеяло, — подтверждает он мою догадку, и мне уже не так смешно. — Давай завтра сходим куда-нибудь. А то уже два дня не вылезаем из постели. — А ты сможешь ходить? — улыбается он мне в плечо. — Будем ездить на твоей машине. — И обедать в МакАвто. — Я согласен, — я прижимаюсь губами к его руке. Целую покрытую тонкими волосками кожу. Мне нравится его запах. Мне нравится его голос. Мне нравится он весь. С его молодостью. Бессонницей. Сомнениями. И бесконечной преданностью мне. Он молчит. Я знаю, что он хочет сказать. И знаю, что скажу ему в ответ. Что не смогу дать ему больше. Что я такой, какой есть… Но он говорит другое. — Я люблю тебя. Я кусаю губу. — Не надо, — он крепче обнимает меня. — Мне достаточно того, что мы сейчас вместе. Неравноценный обмен. Но это чувствую только я. Он обнимает меня, и по его ровному дыханию я понимаю, что он уснул. Высвободив то, что давно жило у него внутри.

***

Утром меня будит запах кофе. Стук чашки о стекло стола. И его тихий насмешливый голос. — Вставай, соня, — склонившись, он смотрит на меня, готовый поцеловать. — Солнце уже высоко. — Который час? — я щурюсь, не в состоянии понять время по серой пелене дождя, шелестящего за окном. — Почти одиннадцать. Самое время выйти на пробежку. Он все-таки успевает поцеловать меня в покрытую щетиной щеку. Как всякий нормальный человек, я не люблю целоваться после сна, не почистив зубы. Но его это не заботит. Он готов тискать меня в любое время суток, независимо от количества выпитого накануне спиртного. — Ценю шутку, — говорю я, приподнимаясь. — Почему же шутка, — он наблюдает за моим лицом, пока я сажусь в кровати.— Больно? — напряжённо спрашивает он. Задница ноет, напоминая о непомерной нагрузке. — Слегка, — соглашаюсь я и замечаю пепельного цвета розу, лежащую на краю прикроватного столика рядом с кофейной чашкой. На ней ещё блестят дождевые капли. Я поднимаю глаза. Он улыбается мне. — Купил, пока бегал. Она похожа на тебя по утрам. Такая же колючая. — И серая, — вздыхаю я, поднося розу к ноздрям. Свежий тонкий аромат задевает что-то в груди. Я касаюсь прохладных лепестков губами. — Редкий цвет, — он отворачивается и подходит к окну. Ждёт, пока я выпью кофе. Я ставлю пустую чашку на стол и поднимаюсь. Тело с трудом принимает вертикальное положение, что неудивительно после двухдневного постельного режима. — Тебя донести или дойдешь до ванной сам? — интересуется он, глядя на меня издалека. — Кофе вернул меня к жизни. Спасибо. Мне непривычно находиться перед ним голым. Тем более, когда он одет, и его взгляд так оценивающе скользит по мне сверху вниз. У меня нет претензий к своему телу. До сих пор не было. Я высокий и худой. И старше своего любовника на десять лет. Не знаю, что его во мне зацепило. Может, то, что я морозил его почти год? — Дашь мне свой халат? — я не выдерживаю многозначительного молчания. — Я тебя обожаю, — он весело смеётся, довольный своей маленькой победой. Ему удалось смутить меня. Не знаю, кто из нас первым начал эту игру, но когда мы в реале, я проигрываю в ней всухую. — Засранец, — беззлобно парирую я, получая из его рук халат и шлепок по заднице. — Аккуратнее с оскорблениями, — предупреждает он. — Иначе придется отвечать за свои слова в душе. Я встречаюсь с ним взглядом. В душе у нас тоже было. И я был бы не против повторить вновь, чуть позже — стоит только произнести вслух то, что промелькнуло в наших глазах. Но тогда чем, чёрт побери, этот день будет отличаться от предыдущих?.. Сегодня я твердо намерен выйти наружу из этого замка похоти и разврата, даже несмотря на дождь и соблазнительного хозяина замка. Я упрямо сжимаю губы, чтобы не сказать то, что хочется сказать сильнее всего. Он усмехается, словно прочитав мои мысли. — Я приготовлю завтрак, пока ты будешь в ванной, — успокаивает он меня. В полном раздрае чувств я выхожу из спальни, вспоминая, в какой стороне чужой квартиры находится ванная комната.

***

Мы едем в крайнем левом ряду проспекта. Рабочий день давно начался, и на улице не так много машин. Ещё не час пик, и уже не час пик. Город мне незнаком, и я рад, что не за рулём, иначе от указаний навигатора можно было бы свихнуться. Я смотрю в боковое окно, наблюдая за прохожими, которых, в отличие от автомобилей, на улице даже в дождливый день очень много. Туристическая Мекка страны, и она заслуживает свое название. Очень много красивых зданий, от количества ажурных мостов рябит в глазах. Музыка меняется — он переключает радиостанцию, и я провожаю взглядом руку, вернувшуюся на руль. Ещё рано, и я трезв. Хотя мои мысли явно нетрезвы. Я смотрю на кисти рук, свободно лежащие на рулевом колесе. Широкие костяшки, гладкая кожа. Красивые мужские руки — мой фетиш. У моего любовника красивые руки. На тонких фалангах нет колец. Правое запястье украшают брендовые часы на тяжёлом металлическом браслете. Тоже красиво. Почти оргастически. Я ловлю визуальный кайф, запоздало перехватывая его взгляд в зеркало. Он хмурится. Я знаю, ему легче общаться со мной в постели — в ней мы легко нашли общий язык. В реале нам общаться труднее. Мне приходится выбирать правильные слова. Чтобы не спалиться. — Я отвезу тебя в пару магазинов, в которых обычно покупаю себе костюмы, — он в курсе моего неожиданно возникшего желания пошопиться. — Там хороший выбор и можно найти то, что тебе понравится. И не так дорого, как в бутиках, — добавляет он. — Возможно, — я не очень верю в свою удачу. На меня не так легко подобрать классический костюм. То рукава короткие, то брюки болтаются. Вечная проблема долговязой фигуры. Я ненавижу магазины. Любые. От продуктовых маркетов меня бросает в дрожь. От толп с переполненными тележками. Напоминает свиноферму. Магазины с одеждой вызывают аналогичные эмоции. Столько бесполезных тряпок — как выбрать среди них нужную? Я смотрю в окно. Может, на меня пасмурный день влияет? Как они выживают здесь при такой погоде? Я снова возвращаю свой взгляд к его рукам. Их вид меня успокаивает. Они выглядят фантастически. И я внезапно принимаю решение. — Найди ближайший ювелирный, — прошу я. Он бросает на меня удивлённый взгляд, но притормаживает у трёхэтажного здания. Недолго ищет место для парковки. — Нам туда, — он показывает на другую сторону улицы, где я замечаю подсвеченную вывеску с золотым ключиком. Мы перебегаем две пустующие полосы. На двух других машины останавливаются, пропуская нас. Здесь вежливые, почти европейские автомобилисты. Дождь прекратился — висит густой туман, и мне не надо прятать волосы от льющейся сверху воды. Не люблю, когда на голове закручиваются кудри, как у барана. Он открывает передо мной дверь. Колокольчик звякает — мы проходим в маленький зеркальный зал. — Налево, — удерживая за локоть, он направляет меня в нужную сторону. Это его первое прикосновение ко мне вне дома. Мы оказываемся в отделе с мужскими часами. Я останавливаюсь. — Ты смотрел на мои часы. Я подумал, что ты, может быть, хочешь подобрать себе нечто похожее. Теперь смущён он. В этом наша проблема — мы слишком умные. Или думаем, что таковыми являемся. Просчитываем чужие ходы наперёд, пытаемся выиграть партию. Мне нечего ему сказать, потому что я сам такой же, поэтому я просто беру его за руку. Сжимаю теплые пальцы. — Девушка, покажите мне, пожалуйста, витрину с кольцами. Мужскими, — говорю я, предупреждая вопрос консультанта. Веду любовника за собой, не выпуская его руки. Ловлю на себе его взгляд. На его губах играет странная улыбка. Тяжёлые печатки и тематические кольца меня не интересуют. Мне нужно что-то лёгкое и удобное в носке. С закругленными краями. Типа обручального. Взгляд скользит по витрине. Прикидываю размер — скорее всего, как у меня. Выбираю модель — из платины, с насечками, в виде следа от протектора. — Покажите нам вот это, — указываю на кольцо. — Примерь, — я поворачиваюсь к нему. Он не двигается. — Мне надеть тебе самому? — вопрос из серии «заставь партнёра воспользоваться презервативом», и он просекает фишку. Расслабленно улыбается. — Надень, — он ожидает моей реакции. Я поднимаю к себе его руку. Консультанты привычны к подобным сценам — этот город гораздо ближе к Европе, чем мой. Кольцо плавно скользит по фаланге. Что выглядит весьма символично. В мои щеки бросается краска, в паху разгорается жар. Член начинает твердеть, несмотря на то, что пару часов назад был выжат, как лимон. Надеваю кольцо на его безымянный палец и прячу дрожащие руки в карман. — Вам очень идёт, — произносит дежурную фразу девушка-консультант, но сейчас она звучит искренне. — Правда? — спрашивает он, заглядывая мне в глаза. Я слышу в его вопросе другой, который не задашь вслух. — Да, — отвечаю, и моя нервная дрожь неожиданно прекращается. Надо было давно признать, что мы не просто интернет-знакомые. Не просто виртуальные любовники, случайно нашедшие друг друга в сети. Люди не болеют, когда интернет-связь обрывается. Не сходят с ума и не ждут месяцами обычного «привет». — А себе? — тихо спрашивает он. — Я не люблю кольца. Я много лет не ношу обручальное кольцо, хотя женат, и появление на моем пальце нового украшения сразу бросится в глаза. Мы проходим к кассе. Мне пробивают чек, и я тут же выбрасываю его в урну. — Чтобы не посмел вернуть кольцо, когда я уеду, — говорю я. — Строгий папочка, — шутит он. Девушки смеются. На улице погода уже не кажется такой пасмурной, хотя туман никуда не делся. По крайней мере, температура явно поднялась на пару градусов. Как и мое настроение. Он обходит машину, удерживаясь от того, чтобы распахнуть передо мной дверь, и садится на водительское кресло. Смотрит, как я пристегиваюсь. И не трогается с места. Я поднимаю к нему вопросительный взгляд. Он наклоняется, глядя сначала мне в глаза, потом на губы. Я не знаю, о чем он сожалеет, когда целует меня. Но знаю, о чем сожалею я. — Слушай, так жрать захотелось, — сообщает он, когда мы проезжаем мимо Макдоналдса. — Только не сюда, — вырывается из меня, и он бесстыже ржёт, довольно хлопая правой рукой по рулю. Молодец, подколол папочку. Улыбаюсь, глядя, как блестит кольцо на его пальце. Представляю, как должна была сложиться наша жизнь, чтобы я мог надеть его официально. Нужно было родиться в другой стране. Или в другое время. Что одинаково невыполнимо для нас обоих — так что нечего даже думать об этом. Настроение снова падает. Он замечает, что моя улыбка пропала, и предлагает остановиться в одном уютном месте.

***

Мы заходим в зал небольшого ресторана. Я вижу, что он пользуется популярностью — почти все столики заняты, и нам приходится подождать, чтобы не сидеть в самом центре под прицелом десятков глаз. Мужская пара, находящаяся не на деловом обеде, по-прежнему вызывает недвусмысленный интерес. Кидаем куртки на диван, располагаемся на стульях напротив друг друга. Средиземноморское меню устраивает нас обоих и, пока ждём пасту и салаты, я потягиваю белое вино. Окружающая идиллия действует на меня расслабляюще. Разговоры вокруг нас текут неторопливо, и так же медленно двигаются здесь официанты. Скрашивая ожидание, мы болтаем ни о чём, и к моменту, когда я выпиваю второй бокал, я чувствую, что меня повело. Он это замечает. — Люблю, когда ты такой, — говорит он после паузы. — Какой? — улыбаюсь я и внутренне ужасаюсь своему поведению. Я что, с ним флиртую? — Тёплый. Расслабленный. Алкоголь хорошо на тебя влияет. — В малых дозах, — я кручу ножку бокала, думая, нужно ли заказать третий, пока наша паста пригорает. — В больших дозах ты тоже милый. Становишься таким страстным. — Чтооо?.. — мой голос даёт петуха. Я оглядываюсь. Он смеётся над моей реакцией. Я веду себя, как комик. Пьяный комик-гомик. Фыркаю про себя. — Я серьёзно. — Он перестает улыбаться. — Ты и трезвый хороший. Я такого никогда не встречал. Спокойный, сдержанный, гордый. Но когда выпьешь, вся твоя сдержанность куда-то исчезает. Мне кажется, ты становишься самим собой. — Неправда, — мне отчего-то хочется спорить. — Мне не нужно пить спиртное, чтобы заняться с тобой сексом. И разве я был менее страстным этой ночью, хотя был совершенно трезв? Риторический вопрос, от которого его зрачки расширяются. Не знаю, откуда во мне это берётся. Он и так постоянно на взводе, а я ещё поджигаю фитиль. — Вот за что я люблю тебя. — Он перегибается через стол. Его голос тих, но в нем бушует столько эмоций. — Ты действуешь на меня, как грёбаная виагра. Одно твоё слово или взгляд, и я твердею для тебя. Меня неслабо шарахает его признание. Я автоматически подношу бокал к губам. Он оказывается пустым. Как и моя голова, потому что вся кровь сейчас бурлит в другом месте.