Здравствуйте.

— Здравствуй, — прозвучало в тишине с поразительной четкостью. Давно не слышала, чтобы это слово говорили, не проглатывая буквы, по-настоящему желая здоровья. — Здравствуйте, — ответила я. Рядом со мной сидела солидная женщина, лет так семидесяти, кажется, что она появилась тут из ниоткуда. Правда. Может она так тихо ходит?  В соломенной шляпе с широкими полями, одетая с довольно старомодным, но хорошим вкусом. В твердо произнесённом ею слове были слышны отголоски английского акцента, который практически исчез за то время, что она тут, скорее всего, живёт. Я заметила в ней одну крайне удивительную вещь: единственная прядь волос, выбивающаяся из-под шляпы, была цвета золотой пшеницы, в то время как остальные, заплетённые в неряшливый низкий пучок, блестели серебряной сединой. На тонких музыкальных пальцах вырисовывались узоры когда-то неснимаемых хозяйкой колец, раз их отпечатки не покидают пальцев до сих пор, и одно тонкое золотое кольцо. На нем нет ни единого камня, но его изяществу может позавидовать любой ювелир. Мне кажется — оно обручальное. Она заметила, что мой взгляд остановился на этом кольце, и, опустив глаза вниз, перестала крутить его пальцами другой руки. Украшений на ней совсем не было. Кроме этого кольца. Но, когда она подняла обратно на меня свои глаза, я увидела в них слезы. Застывшие слезы в стеклянно-пустых глазах. Самое красивое и дорогое украшение в мире. — Я не могу плакать уже много лет. Нет слёз. Все, что остались, застыли в глазах хрусталем навечно. Много плакала слишком. Раньше... И чувство потери и ощущение слез в глазах я несу в себе с самой молодости. До сих пор несу.— её скрипучий голос безжалостно разрезал каждым словом утреннюю тишину парка, но этот голос был настолько мягок и нежен, что слушать его было одно удовольствие. Она словно не говорила, а пела. — Тут такой воздух, — после минутной паузы, немного передохнув, она продолжила, снова повернувшись ко мне, — лёгкий. Дышится свободно. И жизнь снова радостна и беззаботна. Как в молодости. Я помню, как была когда-то счастлива. Всё ещё помню, хотя ничего уже не вернётся. Пусть больше никого у меня тут нет. Не осталось. На земле. Никто меня тут не держит. Но я до сих пор чувствую, что Он рядом. Я верю в это. Он заставляет меня дышать этим волшебным воздухом и доживать последние дни моей светлой старости, — она неторопливо повернула голову в сторону входа в парк и замолчала. — Никогда даже не представляла себе, что в конце останусь одна. Совсем, — промолвив это, она посмотрела на меня с материнской заботой, будто пытаясь помочь чем-то или уберечь от чего-то, и слегка улыбнулась. А затем встала и тихими широкими шагами направилась к выходу. Я не знаю, отчего, но мне была приятна эта женщина. Начиная голосом и заканчивая шляпой. Все в ней было так гармонично, так складно и необыкновенно. И будто бы знакомо. Таких людей уже не встретишь. В ней сохранились и память, и чувства, и ум, а главное — любовь к жизни даже тогда, когда, казалось бы, смысла жить уже нет. Откуда я это знаю? Я прочитала это в ее глазах. Она умна. Бесспорно. Но почему она кажется мне такой знакомой? Это странно, но от этого мне становится тепло. Холодный утренний туман растворялся в воздухе, тая и унося за собой все сказанные ею слова