Здравствуйте.

– Павел, добрый вечер! – крикнула я, заходя в квартиру. Вот уже год, как он переехал. Там какое-то завещание было, или что-то вроде того. Не думала, что благополучие старика кого-то волнует, честно. Ни звонил ему никто, ни писал, а наследство от кого-то осталось.    Я бросила ключи на тумбу, по пути на кухню разуваясь. – Я купила мандаринов и ананас, представляете! – я уже стягивала куртку и где-то потеряла шарф, но все так же восторженно кричала, мерно шагая вперед. – Вы где? – обеспокоенно всё-таки спросила я, не найдя его на кухне.    Старанно, что его нет. Может быть, он вышел за газетой? Хотя, какая к чёрту газета может быть в это время? Непонятно.    Я поставила чайник, и часы прогремели десять вечера. Нужно ещё успеть поставить ёлку в этом году, салатик хоть один сделать. Эта квартира очень тусклая – коричневые стены, коричневый скрипящий паркет, скатерть-клеёнка на столе какого-то тоже противного грязного цвета, я до сих пор не придумала ему названия. Скоро мы сделаем ремонт, я обещала Павлу начать весной. Где же он? Часто думаю о том, каково Павлу живётся одному. Быть может, я хоть немного скрашиваю его одиночество и приношу хоть капельку радости в его жизнь. А когда-то у него было много друзей, но, знаете, он отзывался о них не лучшим образом, заключая: "одиночество среди людей – ужасно". Был ли он счастлив? Вы знаете, как ужасно наряжать ёлку в одиночестве, когда твоя семья где-то не дома. Ронять слёзы на разбитый стеклянный шар, который как назло разбился, словно твоя душа. Ужасно сидеть за столом ночью, ужиная бутербродом и холодным чаем. Ужасно ждать, что кто-то придёт домой, обнимет и поставит кипятиться чайник. Что кто-то наберёт тебе ванну и предложит посмотреть фильм. Ужасно знать, что этого не будет, но все равно ждать. Ужасно скучать по детству в новогоднюю ночь. Представлять, что вот-вот выскочит отец в такой нелепой синей шубе, зачем-то нацепивший смешную пожелтевшую от времени бороду, и протянет коробку с долгожданным подарком, громко хохоча и крича "С новым счастьем!". Ужасно слышать стук своего сердца наблюдая за свечкой, вздрагивающей от хлопков фейерверка. Ужасно осознавать, что никто не ждёт и никто не придёт. Слушать, как за стеной смеются соседи, хором отсчитывая мерный счёт курантов, и в бесконечной надежде на чудо торопиться записать все-все желания на листочек, прислушиваясь к звукам соседского телевизора. Зажигать спичку, спеша: не обжечься бы, успеть бы. Касаться ею листочка и внезапно ронять в коричневую от чая чашку с морсом где-то на самом донышке – желание не исполнится. Слышать звон бокалов. Ужасно, когда заветное "Двенадцать!" в шуме радостных криков становится роковым. Тушить свечку и идти спать, слушая, как всю ночь за стеной играет музыка, а за окном небо разукрашивают цветные огни. Когда-то я не тяготилась одиночеством. Наверное потому, что не знала, как хорошо может быть с любимым человеком. Мыслимыслимысли – слишком их много! Тишину и вихорь моих размышлений прервал свист чайника. А за ним последовали щелчки входной двери : "Ну слава богу, он вернулся" . Я встала с дивана, поправив помявшееся покрывало и отряхнув свои брюки, и двинулась на кухню через коридор, проходящий мимо прихожей. Послышался звон ключей – видимо, Павел опять случайно кинул свои ключи прямо на мои. Всё-таки спрошу, где он был.