Метки

       Стивен, это просто удивительно.        Я думал, что после нашей первой ночи дикая страсть начнет потихоньку слабеть, но нет.        Меня тянет к тебе еще больше, еще сильнее.        Твой вчерашний приезд ко мне на работу в пух и прах разбил все мои ошибочные домыслы.        Ты тоже испытываешь это невообразимое, пробивающее до основания чувство.        Тебе хочется увидеть меня.        Прикоснуться.        Ощутить руку в своих ладонях.        Сгореть, как мотылек возле свечи, от знакомой улыбки.        Взаимность такая странно двойственная вещь, Стивен, это когда ты давно и безнадежно тонешь, а хочется нырнуть еще глубже.        Чтоб совсем.        С концами.        Бесповоротно отдаться.        Ухнуть, разбежавшись с берега, не думая о высоте.        Эта радость и проходит, но все равно остается внутри тебя.        И тянет, и зовет, и свербит острым зудом в кончиках пальцев.        Воспоминаниями о твоей утренней улыбке.        Теплым, согревающим взглядом твоих глаз.        Я ощущаю, как счастье затапливает меня, поднимаясь вверх и шумя в голове.        Мы целуемся, как школьники, сбежавшие с урока.        Как в самый первый раз.        До боли врезаясь губами, сталкиваясь зубами и соединяясь языками.        И нам нравится.        Ты шутишь о плаще, который якобы подбил тебя на это безрассудство, но тебя выдают светящиеся от удовольствия глаза.        И меня это дико заводит.        Стивен, ты так непринужденно срываешь не только все немногие оставшиеся у меня тормоза, но и весь мой рабочий день.        Потому что противостоять этому сладкому безумию я не могу.        Даже если бы это было теоретически возможно.        Держаться от тебя на расстоянии я не сумею, наверное, уже никогда.        Твои губы тянутся, чтобы поцеловать меня, ну как тут справиться?        Твои глаза сияют возмутительно сверкающими сполохами, обещая мне такие перспективы, что я забываю, что нужно дышать.        Эта прекрасная болезнь не дает нам оторваться друг от друга даже на секунду.        Твоя нежность в касаниях руками, казалось бы, безыскусных и медленных, раскаляет меня до немыслимых температур.        Ты обжигаешь меня, Стивен, своим любым действием.        Взглядом.        Тем, как ты проводишь кончиком языка по сухим губам, и я скатываюсь в пропасть, как камешек.        Как ты вздыхаешь, собирая остатки воздуха после затяжного, как прыжок с парашютом с немыслимой высоты, поцелуя.        Как же бесподобно лететь с тобой вместе.        Загадочно глядя на тебя, нежно провести пальцем по твоей щеке.        И ощутить проскочившую между нами электрическую, будоражащую воображение искру.        Целоваться, пока не ослабеют ноги, под зеленым, слившимся воедино любовным светом наших меток.        Опуститься на пол, не разнимая объятий.        И не отпускать.        Мы оба мокрые и жаркие, и шумно и тяжело дышим, как загнанные нерадивым табунщиком жеребцы.        И я отчетливо вижу по твоим глазам, что мы продолжим прямо здесь.        На полу в моем собственном кабинете.        Ты хватаешь меня за привлекательно, почти наполовину расстегнутую рубашку, пиджак давно улетел куда-то в сторону стола для конференций.        Плевать.        Твои обнаженные плечи и прилагающееся к ним бонусом абсолютно крышесносное, до неприличия искусительное выражение, застывшее полуулыбкой на твоем лице, срывают меня с оси.        И я, как полоумный, расплющиваю тебя, непрестанно целуя.        Ты хрипишь что-то, обвивая меня руками, прижимаясь всем телом и я дурею, расслышав свое имя на выдохе.        «Стивен!» — ответно шепчу я, выписывая губами узоры на твоей ключице.        Боже мой.        Такого восторга я не испытывал никогда.        Стивен, ты невозможен.        Откуда ты знаешь, что я мгновенно теряю силы, когда ты целуешь меня за правым ухом, мягко касаясь теплыми губами?        Кто сказал тебе, что я падаю вниз, как с горки, если ты, кусая губы, задумчиво обводишь очертания моей метки своими длинными пальцами?        Меня можно брать голыми руками после того, как ты нарочито долго поднимаешь на меня глаза, осушив меня до донышка жаркими ласками буквально везде и вынудив меня не сдержаться от несказанно распаляющих меня ощущений и стонать.        Стонать, повторяя твое имя в поцелуях.        Между ними.        В секундах до твоего следующего прикосновения.        Мы шутливо боремся, зная, что оба хотим проиграть.        Покориться в этой игре.        Позволить любимым рукам все.        Растаять в лакомой, вкусной открытости твоих губ.        Мы зашли вместе в эти воды, не зная о том, что в этом море нет дна, Стивен.        Водоворот так незаметно, маленькими ручейками вплетает нас в себя и мы не замечаем, что берега давно не видно, он безвозвратно исчез за горизонтом.        Боже.        Ты мой.        Все твои слова, взгляды, прикосновения, улыбки, свет твоих горящих глаз.        Это все мое.        Мое.        Я тону в тебе, как в самом глубоком в мире колодце.        — Энтони! — забывшись, шепчешь ты, сжигая меня голубым пламенем.        Называй меня, как тебе нравится.        Я согласен.        Разве можно сердиться на такой прекрасный ураган, поселившийся в моем сердце?        Скажи мне, что ты хочешь, мой волшебник, и я подарю тебе это.        Я тебя люблю.