Метки

Стивен

       Ему нужно было сделать выбор.        Пантрис, само собой, предупреждал мага о подводных камнях, но что на поверку все окажется значительно хуже, Стивен и не представить себе не мог.        Путем заковыристой, как руны зарийцев, комбинации, он практически выменял браслет у торговца племени касаров, на счастье Стрэнджа являющихся до безумия азартными игроками.        Торговец по имени Диран уж чего только не делал, лишь бы уговорить неуемного клиента, заманить посулами и скидками на любой товар, на который только упадет взор взыскательного покупателя, но все было впустую.        Прожженный насквозь семью солнцами своей родной планеты темноволосый и низенький, как пуфик, перекупщик и сам не понял, на каком этапе азартного, как в казино, торга за блеклую старую мелочь он проиграл этим стальным глазам неприметного чужестранца в сером одеянии.        Волшебник торговался до потери пульса, до хрипоты, снова и снова изображая полную потерю интереса к заветной вещи.        Чародей отлично помнил уроки Луки Травинно, давнего приятеля Стрэнджа по колледжу.        Тот всегда говорил, что если ты хочешь получить что-то на базаре почти даром, то сделай вид, что за углом такая же ерунда стоит наполовину дешевле, а ещё лучше пожми плечами и небрежно заяви, что у тебя таких безделиц целый шкаф, и ещё одна мелочь погоды не сделает.        Активно используя данные советы, маг добился больших успехов во всевозможных спорах, торгах и пари.        Стивен сразу понял, что интересующий его браслет откровенно притворяется почти новым и решительно не хочет, чтобы кто-то, и уж точно не чародей купил его.        Да, магические вещи нередко имеют собственную душу и вполне могут за себя постоять.        Стрэндж задумчиво посмотрел на беспардонную, как уличный распространитель газет, якобы мельхиоровую вещь, нагло изображающую полное неведение.        Если бы маг не обследовал нахальный артефакт заранее и не разговаривал с ним пять минут назад, то и сам бы поверил, что это всего лишь очередная и не слишком удачная подделка под старину.        «Соглашайся, колдун!»  — снова прошипел в голове Стивена странный, расколотый, как треснувшая чашка, голос.        Дело в том, что вещица мало того что оказалась живой, так ещё и поставила свои условия.        Удивить волшебника, учитывая, с каким склонным к сюрпризам человеком связала его судьба, было нелегко, но этому наглому браслету это удалось.        Безделица заявила изумлённому до глубины души магу, что он должен позволить браслету войти в разум чародея.        Пока Стивен приходил в себя после столь необычной и обескураживающей просьбы, вещица добавила, что прекрасно знает, что маг связан со своей парой и не собирается причинять каких-либо неудобств и тем паче, вреда.        Потому что, если Стрэндж действительно хочет, чтобы браслет стал частью сложного магического амулета, то без полной привязки к колдуну ничего, к сожалению, не получится.        На всякий случай Стивен даже осторожно попробовал влезть в разумный предмет без предупреждения и тут же получил пронзающую иглой боль в области груди.        «Прости, маг, ничего личного, я просто защищаюсь, как могу. Ты не сможешь проникнуть в меня без моего на то позволения. Это не прихоть, такой порядок, я реально должен точно знать, что у тебя в голове. Я знаю, что ты вряд ли рискнешь собой, ведь многие до тебя отказывались, не смея ставить все на кон. Но это твой единственный шанс.» — заметил, словно издеваясь, все тот же голос и украшение вдруг позеленело и стало больше напоминать изъеденную рыбами старую пластину, ржавую и страшную, как улыбка водяного.        Чародей сидел, прикидывая варианты и все больше понимая, что придется согласиться. Даже при всем чудовищном риске подобной эскапады волшебник твердо осознавал, что ему нужен браслет. Метка тревожно екнула, вздрогнув от напряжения, и Стрэндж вздохнул.       «Кто бы меня сейчас видел, сижу в гостинице маленького, как табакерка, торгового городка между планетами Киранс и Фианой, ведя переговоры с браслетом, до чего я дошел… Старк убьет меня, если узнает, господи, да о чем я, он и так узнает...» — размышлял маг, импульсивно махнув рукой выражающему всеми доступными ему способами свое негодование плащу.        Сердце ныло, предчувствуя неладное, метка совсем озверела и буквально рвалась из бьющейся, словно в агонии, груди.        Стивен открыл глаза, стараясь не думать о красноречивом и экспрессивном выражении лица Тони, когда он поймет, в какие игры ввязывается его любимый и сосредоточенно посмотрел на артефакт.        Маг сделал еще один глубокий вздох, в душе кляня себя за безумие, но отступать было поздно да и как-то глупо.        — Хорошо, я согласен. — сказал он, вызвав бурное возмущение Леви и вспыхивающую непонятными всплесками темных изумрудов пригорюнившуюся метку.        — Давно бы так, только время зря потеряли!.. — ответил браслет, мигом вернувший себе истинный вид и гордо лежащий на столе, бронзово сверкая тёплыми огоньками при скудном свете гостиничных ламп.        Вдобавок ко всему скрипящий, как сломанный замок, голос ухмыльнулся и бодро сказал:"Честно, не ожидал. Бери меня в руки и начнем! И держи меня крепко, ни за что не отпускай, если все получится, ты сможешь выполнить все свои задумки. Но учти, что если у тебя появятся вопросы, то задать их мне ты сможешь только лишь до слияния. Не забудь об этом, и удачи тебе, самый отважный колдун из всех виденных мной. "        Стрэндж проворно схватил холодную, как лед, безделицу и сел возле столика на диван.        Комната стала искривляться, распадаясь на отдельные части, плывя в насыщенной глубоким кармином, густой и туманной пелене, понемногу полностью закрывая собой все помещение.        Успев лишь мимолётно опять подивиться тому, как легко одичавшей безделушке удалось подписать чародея на этот немыслимый эксперимент, Стивен почувствовал, как его волоком тащит куда-то в темное пространство…        После серии бесконечных и осыпающих его вниз, как камнепад, полетов в гулко ухающее, как неясыть, жерло огромного колодца мага, как песчинку, выкинуло на твердую поверхность.        — И это все? — задал себе вопрос не теряющий оптимизма волшебник.        — Ага, сейчас. — ехидно ответил знакомый нахальный голос.        И голова Стрэнджа, еще не пришедшая в себя после предыдущего акробатического этюда, начала болеть от слишком быстро пролетающих в ней картинок, как на максимально ускоренном киносеансе...        Люди в незнакомых, чересчур ярких, как тропические цветы, одеждах, больше похожие на артистов или циркачей.        Вычурно и затейливо разодетые представители внеземных цивилизаций, суровые и скрывающие лица темные фигуры в ослепительно белых, как мел, балахонах.        Веселые и шумные, как цыгане, то ли купцы, то ли агенты нуворишей, загадочно считывающие малейшую слабину в лице, голосе или в руках...        Руки.        Много разных рук.        Белокожие, смуглые, с натруженными мозолями рыбаков и прачек.        Руки, прихотливо и беззаботно забавляющиеся с матово играющими гранями древних, баснословно дорогих камней, причудливо отражающих свет и тени лежащих перед ними россыпей сокровищ, достойных самого султана.        Тонкие запястья невидимых красавиц, закутанных до пола в восточные одежды, оставляющие один только зыбкий, кружащийся в горько пахнущем пачули и дамасской розой воздухом соблазн.        Смех и шепот восторженно распахнувших глаза и разодетых по последней местной моде грациозных, как статуэтки, синьор из высшего света.        Изнеженные руки юных леди, перебирающие разложенные перед ними в продуманном беспорядке драгоценные кольца.        Изящные, утонченные пальцы, примеряющие таинственно сверкающую при свете тысячи светильников золотую старинную диадему.        И кровь. Много чужой, запекшейся крови. В уголках измученных губ, в замерших в прощальной гримасе боли лицах.        Кровь.        Боль.        Звенящая железным привкусом на засохших от горя губах.        Ожесточенная музыка мечей, сливающихся в предсмертном танце.        Ледяная поступь рубящего напополам палаша.        Поцелуй ножа, вспарывающего тебя изнутри, как рыбу.        Милостивая тьма, укрывающая тебя от осознания.        Невыносимая пляска ураганной и сжигающей тебя до углей тоски.        Потерянное навеки счастье.        Сердце, разорванное на клочки.        Последнее "Прости!.."        Маг задыхается, с немалым трудом возвращаясь в реальность и судорожно сжимая закушенные до крови губы.        За это время волшебник как будто прожил тысячу жизней и постарел на миллион лет.        Чужие слова, мысли, знаки, крики продолжают звучать в наполненной до отказа чужой болью голове, и Стивен неохотно выплывает из отравляющих душу видений.        Волшебнику немыслимо тяжело, и он тяжело дышит, опоенный, как цикутой, таким близким соприкосновением с бытием.        Стрэндж потрясен, и он пробует вернуть себя из лабиринта вечности.        Спустя десять минут, потратив все, что осталось после неописуемого, как цунами, путешествия по прошлому, маг открывает уставшие, измученные и невидящие ничего глаза только для того, чтобы посмотреть на метку.        Она сверкает, слепя светом, как вершины Альп, и волшебник гладит ее рукой, чувствуя, что получил ответ на свой единственный, жизненно важный для мага вопрос.        Со Старком все в порядке, а все остальное не имеет никакого значения.        Абсолютно.