Марс всему виной

Неделя пролетела незаметно. Не разобранные сразу после переезда чемоданы и коробки, которые только на днях доставили, теперь пылятся в небольшой кладовочке, а вещи аккуратно разложены по полкам. Благо, у главврача больницы в Америке хватило совести выплатить зарплату и неустойку по контракту. Этих денег как раз хватило, чтобы полностью обустроиться в новой стране. — Эх, ещё бы машину купить. Ну почему они не могли отдать мне мою малышку и разрешить выплачивать кредит из Кореи? — пробормотала девушка, смотря в окно на парковку, где стояли машины разных цветов и моделей. Как же она сейчас скучала по своему Феррари. Отвернувшись от окна, она наткнулась взглядом на фотографию, которую купила спонтанно на выставке. Она и сама не поняла, почему обратила внимание на баннер с изображением космоса, а затем двадцать минут стояла напротив фото одного из спутников Юпитера — Каллисто. Возможно, это из-за того, что её саму назвали в честь этого спутника. Её отец был астрономом, который жить не мог без двух вещей: её матери и звёздного неба. Когда её мать сообщила ему, что у них будет ребёнок, он купил самый мощный телескоп, на который только хватило денег, и пообещал открыть в честь своей жены звезду. Однако звезда так и не нашлась, но он обнаружил прекрасный спутник Юпитера — Каллисто. Матери это небесное тело понравилось не меньше, чем отцу, поэтому дочь было решено назвать Каллисто. А в сочетании с фамилией Мун вышло абсолютно космическое название. Родители были в восторге. А вот сама Каллисто их радости не разделяла. Её имя постоянно коверкали, забывали, изменяли, её дразнили и обзывали. Дети так устроены, что не могут вытерпеть хоть какого-то отклонения от нормы, если ты выделяешься хоть чем-то, тебя тут же втопчут в грязь. И, к сожалению, так устроены не только дети. Однако в старшей школе девушка расцвела, её начали уважать, а некоторые даже обожать. К сожалению, с подругами связь сохранить не удалось — все разъехались по разным городам, а на общение онлайн времени не было из-за учёбы. В Америке Каллисто так же пользовалась популярностью, но почти никого к себе не подпускала. Коллеги называли её спутником или вечным спутником, беззлобно подшучивали, пытались сблизиться, но молодому кардиохирургу было совершенно не до этого. Сердце её интересовало не как хранилище души, а как вполне материальный и крайне проблемный «кусок мяса». А однажды, когда истёк срок действия загранпаспорта, Каллисто оформила новый и взяла себе американское имя — Кейли. Родители долго ворчали на неё из-за этого, но в итоге смирились. И вроде бы всё наладилось: нелюбимое имя практически исчезло из её жизни, на работе она получила повышение и добилась высот в обучении, даже хотела пойти в ординаторы, чтобы в дальнейшем читать лекции в университете, но… Сначала ей позвонили посреди ночи и сообщили, что родители попали в аварию и находятся в реанимации. Начальство не выдало ни отпуска, ни больничного, а затем вечером ей снова позвонили, разбив душу на части. Она впервые почувствовала связь между «куском мяса» и душой, хотя прекрасно знала, что сердце болит вовсе не из-за того, что в нём заключена душа. Эта старая рана до сих пор толком не зажила, поэтому возвращение в Корею далось нелегко. Но выхода не было: снова обустраиваться в незнакомой стране у неё не было совершенно никакого желания. Раньше ей помогали в этом родители, а теперь, когда их нет, она осталась совершенно беспомощной в этом колючем мире. Тряхнув головой и отогнав болезненные воспоминания, Кейли ещё раз взглянула на фотографию, а затем пошла на кухню, чтобы приготовить завтрак. В конце концов, опоздание в первый же рабочий день ещё никому на пользу не шло.

***

Коллектив в новой больнице был не самым дружелюбным, но и откровенной ненависти не выказывал. Вполне обычные люди, у которых полно своих проблем и которым совершенно нет дела до чужих. Разве что кроме молоденьких медсестёр, которые, кажется, совсем недавно окончили обучение. Впрочем, Каллисто было глубоко плевать. Ей почему-то казалось, что тема космоса будет преследовать её всю жизнь. «Космо» — весьма странное название для больницы. Да и дизайн полностью этому названию соответствует. Коридоры детского отделения вообще на планетариум похожи: тёмно-синие, цвета ночного неба, с россыпью звёзд разной величины, созвездиями, срисованными со звёздных карт; лампочки также сливались с общей картиной звёздного неба, а ночью, когда свет выключался, коридоры освещали россыпи звёзд на потолке и стенах. В самих же палатах был «вечный день»: люстры в виде солнца, голубой потолок, зелёный пол, забавные рисунки на стенах. Дети были в восторге, врачи хихикали, а Каллисто поражалась изобретательности главврача. Взрослые отделения тоже были стилизованы: картины и фотографии космических тел на стенах, преобладание синих тонов. И только в крыле главврача было всё точно так же, как и в остальных больницах: голубые стены, белые пол и потолок, тоска и уныние. Оказалось, что в больнице действительно была большая проблема с кардиохирургией, специалистов в этой области критически не хватало, поэтому Каллисто была для них подобна манне небесной. Ей выделили кабинет, который, на удивление, не отличался от других, что, разумеется, порадовало девушку. Отделение кардиохирургии практически пустовало: всё ещё вёлся поиск кадров. И пока отделение полностью не укомплектовано, к работе приступить оно не может. По крайней мере, не в полном объёме. На данный момент они могли позволить себе лишь лечение без операций. Так пролетел месяц. Постепенно отделение заполнялось врачами и сёстрами, но всё ещё не могло работать на должном уровне, что неимоверно раздражало Кейли, которая буквально с ума сходила от скуки. Предыдущий зав отделением, старый сухонький старичок с недовольным лицом, постоянно бурчал что-то наставительное, рассказывал, какие они проводили здесь операции и многое другое, считая это просвещением и передачей обязанностей. И что не нравилось Кейли больше всего, так это то, что завотделением сам должен решить, когда она будет готова взять бразды правления в свои руки. Возможно, если бы не её юный возраст, проблем было бы на порядок меньше, а доверия не в пример больше, но она ведь не виновата, что оказалась на данный момент лучшей кандидатурой. Ей повезло побывать на двух операциях, о которых многие могли только мечтать, а послужной список и журнал операций приятно удивили комиссию, состоящую из профессоров и заведующих другими отделениями. Всех смутил только возраст и вытекающая из него неопытность. Исключая ворчливого врача, всё шло гладко. Но жизнь была бы слишком справедливой, если бы белые полосы были по ширине такими же, как чёрные. Во время одного из ночных дежурств Кейли спустилась на первый этаж к кофейному автомату, потому что у них в отделении его никак не могли починить, что ужасно раздражало весь персонал шестого этажа. На другие этажи Кейли не заглядывала, не испытывая к ним совершенно никакого интереса, да и не видела разницы между первым и пятым этажами, когда она едет на лифте. Ночью в больнице было ещё мрачнее. Всё-таки космический дизайн для больницы не совсем подходит, коридоры даже со звёздами становятся слишком тёмными. Странно, что дети не боятся выходить ночью в туалет, когда даже взрослой Каллисто, которая в жизни темноты не боялась, становится не по себе. Передёрнув плечами, улыбнулась медсестре, которой тоже не повезло остаться на дежурство, и нажала на кнопку вызова лифта. Чувство тревоги никак не отпускало, на шее уже выступили капельки холодного пота. Закутавшись к свободную вязаную кофту, Кейли шагнула в подъехавший лифт. На первом этаже было совсем пусто, свет горел лишь в начале и конце коридора, оставляя середину во мраке. Единственным освещением здесь был кофейный автомат, который выглядел ну совсем жутко в такой обстановке. Девушка замерла перед автоматом, будто прилипла к полу, не желая подходить ближе. Страх склизкими щупальцами прополз по ногам, позвоночнику и обвил шею, перекрывая дыхательные пути. Девушка задрожала всем телом, смотря даже не на автомат, а куда-то сквозь него, будто там, в стене или за ней, ждёт своего часа чернильный клубень, то самое зло, о котором снято так много фильмов и написано столько книг. Ей казалось, что, если она подойдёт хоть на шаг, оно вырвется из оков и поглотит её. Её охватила паника. Внезапно за автоматом что-то громыхнуло, отрезвляя девушку. Она подпрыгнула на месте, развернулась и побежала, что было мочи обратно к лифту. Её не отпускало чувство, что за ней кто-то гонится, будто чьё-то тяжёлое дыхание щекотало её затылок, а острый коготь готов был вот-вот схватить за шею. Лифт как назло долго не приезжал, заставляя её, тридцатилетнюю состоявшуюся женщину, чуть ли не плакать от страха. Наконец створки открылись. Кейли вихрем влетела в кабину, нажав на цифру шесть, и зажала кнопку закрытия дверей. Ей казалось, что там, в темноте коридора, за пределами освещённого островка, где находился лифт, кто-то смотрит на неё. Последнее, что она увидела, прежде чем створки закрылись, это тень, скользнувшая по стене и скрывшаяся в темноте коридора. Медсестра поинтересовалась, всё ли в порядке, увидев, в каком состоянии новый зав отделением вышла из лифта, но та лишь прошла мимо, будто и вовсе ничего не замечая вокруг. Пожав плечами, медсестра снова открыла вкладку с сериалом и уселась поудобнее. «Мало ли, у кого какие заморочки», — резонно заметила она. У всех свои тараканы, прежде чем лезть в чужой «выводок», лучше для начала со своим разобраться. А потому ей было совершенно плевать на проблемы нового начальства. Всё оставшееся дежурство Каллисто просидела, закутавшись в свою кофту и уставившись в окно.