***
Каллисто чувствовала себя опустошённой и разбитой. Утром как назло шёл дождь, что явно не способствовало выработке организмом гормона счастья, на работе спокойствие не длилось долго: из-за дождя дороги стали скользкими — произошла крупная авария. Пострадавших распределили по ближайшим больницам, одной из которых и являлась «Космо». Несмотря на коммерческую политику, они были вынуждены помочь пострадавшим. Все операционные тут же были подготовлены, а запланированные на сегодня операции пришлось перенести. Каллисто бегала от одного пострадавшего к другому, когда её вызвали на операцию. У пациента с острой субдуральной гематомой случился ишемический инсульт. — Что показывает УЗИ? — спросила, заходя в операционную и готовясь взять бразды правления в свои руки. — Тромбоз сердечной артерии, — отрапортовал ассистирующий хирург. — Во время аварии тромб оторвался от стенки сосуда. Требовалось срочное хирургическое вмешательство и удаление тромба, пока он не достиг мозга. И минуты ускорили свой бег. Голова доктора Мун была совершенно пуста. Потому что не доктора Мун вчера оставили плакать над чашкой чая, не доктора Мун назвали никчёмным человеком. Так поступили с Каллисто Мун. Это два разных человека с разными переживаниями и проблемами. Никакой больше личной жизни на работе — правило, которого впредь решила придерживаться Кейли.***
Венера, не утратившая своей красоты и женственности за столько веков, сидела на краю дивана, закинув ногу на ногу, сжимала в руке своё зеркальце и решительно не понимала, что происходит. Засыпая, она была с Меркурием, а проснувшись, оказалась лицом к лицу с Марсом. Ей было жутко представить, что творилось в голове этого воинственного бога. Она ожидала всего: ярости, насилия, возмездия. Но точно не довольной (или даже самодовольной) улыбки. И богиня не знала, что хуже: гнев Марса или же его спокойствие. Не могла понять, знает ли он обо всём или же нет. Уже несколько часов — с самого пробуждения — она наблюдает за реакцией своего бывшего поклонника и его приближённых, но не видит ничего, кроме недовольства последних и безразличия первого.***
Доктор Мун вышла из операционной и сладко потянулась. Тот факт, что она спасла чью-то жизнь приятно грел душу. Именно ради этого чувства она и стала хирургом. И хотя смерть на операционном столе — не редкость, спасённых было намного больше, а значит она живёт не зря. Казалось, с уходом Марса (даже если это произошло прошлым вечером) её жизнь вернулась в свою колею, исчезла вечная неразбериха, девушка перестала нервничать и забивать голову мифологической космической ерундой. Но легко было только доктору Мун, в то время как Каллисто спряталась в самый дальний уголок души и колола себя мыслями-иголками: «Стоило сказать ему сразу», «Надеялась на дружбу с богом? Дура!», «Венера для него — всё, а ты — никто, но даже с этой ролью ты не справилась». Едва ли Каллисто можно было назвать человеком, склонным к самокопанию, но эта ситуация перевернула всё с ног на голову. Она будто раскололась на две половины: практичную доктора Мун и чувственную и ранимую Каллисто. Признаться даже самой себе в том, что ей понравилось быть частью этой вселенной, этой истории, его жизни, оказалось ей не по силам. Чтобы не расклеиться окончательно, девушка загрузила себя работой и весь день бегала по отделению туда-сюда, иногда даже выполняя чужую работу (многие хирурги до сих пор были заняты на операциях). Интерны сначала следовали за ней нестройным хвостиком, но постепенно разбрелись по операциям в качестве наблюдающих, а особо удачливые стали ассистирующими хирургами. Показатели многих прооперированных были стабильны, но всё равно требовалось проверять их как можно чаще, чем доктор Мун и занималась. Бэкхён наткнулся на свою нуну в коридоре, когда возвращался с процедур. Она пронеслась на всех парах мимо, не удостоив его даже взглядом. Он проследил за ней глазами и лишь грустно вздохнул: просто ещё один взрослый забыл о нём. Вчера, когда нуна рассказала ему, что происходит в её жизни, Бэкхёну показалось, что они действительно стали друзьями, что он нашёл взрослого, который будет на его стороне. Но сегодня она с ним даже не поздоровалась… Захлопнув дверь в свою палату, он исподлобья осмотрел помещение, в котором провёл последние недели. — Достало! Как же всё достало! — и ринулся к шкафу, где хранились его скромные пожитки. В небольшую спортивную сумку полетели банные принадлежности, средства личной гигиены и прочее. Затем, переодевшись из больничной пижамы в свою одежду, надвинул козырёк кепки на глаза и, внимательно смотря по сторонам, чтобы его не поймали, вышел из палаты.***
Марс не сомкнул ночью глаз, сидя в своём кресле и наблюдая за Венерой. Не так ему представлялось их воссоединение. Она должна была счастливо улыбаться, смотреть на него влюблёнными глазами, ловить каждое его слово и бесконечно благодарить за спасение. А в итоге она даже не может скрыть своего напряжения. Сейчас она была похожа не на изящную фею, а на огромную пуму, готовящуюся к нападению. Марс слишком хорошо знал это состояние. И здесь явно дело было нечисто. — Та доктор в курсе? — на подлокотник присел Фобос. — С чего бы? — изогнул бровь Чунмён, не отводя взгляда от Венеры. — Она же тебе помогала… — А ещё у вас сделка, если ты не забыл, — присоединился к нравоучениям Деймос. Иногда Марсу казалось, что он зря даровал им привилегию: они потеряли всякое уважение к нему! — Я ничего не забыл. А вот вы двое, кажется, запамятовали, кто ваш господин, — холодно отчеканил, поднимаясь со своего кресла. Ливень в середине дня. Разве есть более подходящее время для охоты на юпитов? Ему сейчас было просто необходимо кого-то прирезать. А лучше разрубить на части. Хищно улыбнувшись, он достал свой меч из ножен. От глаз Марса не утаилось то, как вздрогнула при этом Венера. Смутное ощущение того, что его водят за нос, закралось в сознание, но он тут же отогнал от себя все мысли. Сейчас — кровь, остальное — потом.***
Каллисто к концу рабочего дня чувствовала себя даже не выжатым лимоном, а замороженным, размороженным и пропущенным через мясорубку цыплёнком, котлеты из которого были на обед. Птичек было жалко, себя — сильнее. Девушка не могла дождаться, когда придёт домой, наберёт себе горячую пенную ванну, нальёт бокал вина (а лучше прихватить всю бутылку), нанесёт маску на лицо и заснёт… Идиллию нарушил переполох в отделении. Выглянув из кабинета, Каллисто заметила лишь сверкнувшие халаты коллег. Перехватив следовавших, как и положено, хвостиком за старшими интернов, спросила, что происходит. — Пациент пропал! — ответил один. — Из пятьсот шестой палаты! — подхватил второй. Сердце девушки ушло в пятки. Она тут же бросилась в сторону палаты, которая в последние дни стала для неё убежищем от всех проблем, островком счастья и беззаботности. Распахнув дверь, упёрлась взглядом в пустующую больничную койку, на которой лежала скомканная пижама. Сомнений не было. Бэкхён ушёл. И не просто ушёл, а сбежал! Так и не удосужившись вернуться в кабинет и надеть пальто, Каллисто побежала на улицу. Бэкхёна нужно было срочно вернуть! В голове проигрывались самые страшные сценарии. А что ещё может ждать в холодный дождливый вечер человека с больным сердцем? Явно ничего хорошего. Оказавшись на улице, под проливным дождём, она замялась, не зная, куда идти. Что она знала о Бэкхёне? Да ничего! И что ему вообще в голову ударило? — Погрузившись в свои обиды, не заметила, как обидела сама, — донеслось из-за спины. Обернувшись, девушка увидела Землю, который в этот раз как-то грустно улыбался. — Что? О чём Вы говорите? — Правильный путь указать в силах лишь сердце, — изрёк очередную мудрость, которая только добавила монет в копилку раздражения Кейли. «Ну почему нельзя прямо сказать?! Неужели обязательно постоянно говорить загадками?!» — гневно подумала она. Махнув рукой (мысленно, разумеется) на Землю, Каллисто побежала направо. Для начала нужно оббежать территорию больницы, а потом придётся прочесать весь район. Вряд ли он мог уйти слишком далеко. Хотя сегодня в больнице был настоящий сумасшедший дом, неудивительно, что пациент так легко сбежал. Как быстро заметили пропажу? Кто бы знал… Девушка была слишком увлечена поисками и перепрыгиванием через особо глубокие лужи, чтобы заметить столь очевидную слежку. Дождь, выбравший сторону врага, заглушал тяжёлое дыхание.***
Марс чувствовал их присутствие. Кажется, сегодня ему повезло наткнуться на целую стаю, пусть и небольшую. Он следовал за ними по грязным переулкам, не обращая внимания на брызги из луж, остающиеся на его дорогом пальто. Они плутали по тёмным улицам утонувшего в сумерках и лужах Сеула, то и дело окружая Марса и пытаясь напасть, но в итоге спасались бегством. Он слишком поздно понял, что юпиты не пытались напасть или скрыться от него — они преследовали иную цель. — Бэкхён! — отразилось эхом от стен невысоких бедных домиков. Марс замер, будто громом поражённый. «Она-то тут что забыла?!» — нахмурился, пытаясь вновь настроиться на поиски юпитов, а не Каллисто. Но девушка всё продолжала кричать и плакать, извиняться и привлекать к себе внимание не то что юпитов, которые и без того за ней следят, а всех хулиганов. Остановившись, Чунмён осмотрелся вокруг, пытаясь определить, где сейчас находится Кейли. Раз уж не выходит следовать за юпитами, то самым верным решением будет следовать за тем, на кого они открыли охоту.***
Белая рубашка промокла насквозь и облепила тело, как вторая кожа, все джинсы были в брызгах и бензиновых разводах из луж, в ботинках неприятно хлюпало, но Каллисто продолжала бежать вперёд и звать Бэкхёна. Как бы холодно ей сейчас ни было, ему намного хуже, ведь он ребёнок с больным сердцем, которому и податься-то некуда. Даже не понимая, что произошло, девушка винила во всём себя. Улица в очередной раз расходилась, и Каллисто остановилась, пытаясь отдышаться и выбрать, куда бежать дальше. Внезапно сзади, едва отличимые в шуме дождя, раздались чьи-то быстрые шаги. Она не успела даже испугаться, когда на плечо опустилась широкая ладонь. — Если бы существовал цирк идиотов, ты бы стала гвоздём программы, — ровным голосом, будто это не он бежал по лужам, произнёс Марс и искривил губы в своей коронной презрительной усмешке. Кейли не сдержала облегчённого выдоха, но сразу же вспомнила о том, зачем вообще здесь оказалась, стряхнула руку бога со своего плеча и пошла направо. «В любой непонятной ситуации лучше идти направо», — рассудила она. Буквально кожей она чувствовала его взгляд, слышала каждый шаг, который был будто эхом её собственного, казалось, она даже могла сказать, о чём он сейчас думает. А думал Марс о том, что эта представительница рода человеческого не так уж и безнадёжна. По крайней мере, гордость и чувство собственного достоинства ей не чужды. Не хватает лишь инстинкта самосохранения: ни одна живая душа не посмела бы вот так бесцеремонно стряхнуть его руку. Каллисто резко остановилась, когда услышала чей-то вскрик. Он был едва различим из-за расстояния и дождя, но она его услышала. И на уровне подсознания уже знала, чей он. — Если ты пытаешься понять, где кричали, то это было слева от развилки. Думать о том, что эгоистичное и раздражающее божество с самого начала знало, куда идти, времени не было, а потому она лишь просверлила его злобным взглядом и побежала обратно, к развилке. Где-то впереди снова вскрикнули, и девушка ускорилась. Если с Бэкхёном что-то случится, это будет на её совести. Она свернула за угол и тут же врезалась в парня, который бежал в обратном направлении. Они упали на мокрый асфальт. — Нуна! — испуганные глаза напротив и дрожащая нижняя губа привели ударившуюся головой Каллисто в чувства. Его что-то очень сильно напугало. Или кто-то. — Попались, — хищно улыбнулся Марс, обнажая свой меч. Трое юпитов ходили вокруг них, пробираясь через узкие проёмы между домами, но нападать не спешили. Желание связаться с богом могло возникнуть лишь у напрочь лишённых рассудка существ, коими юпиты пока не являлись. Чунмён годами изучал их тактику и прекрасно знал, что они постараются напасть сзади. Однако в этот раз что-то было не так. Перед ним слишком быстро для ослабшей расы появился юпит, нанося удар рукой с острыми когтями. Многовековой опыт, конечно, позволил Марсу увернуться, но не смог спасти от глубокой царапины, растянувшейся от щеки до живота. Из-за спины раздался крик Каллисто, которая пыталась прикрыть собой находящегося в предобморочном состоянии Бэкхёна, от двух других юпитов, что скалили серые зубы. Один из них протянул к девушке оранжевую руку. Мгновение, и рука упала в бензиновую лужу, заливая её тёмно-коричневой кровью, а сам юпит отлетел в стену. Марс бросил быстрый взгляд на девушку, проверяя на повреждения, а потом вновь повернулся к врагам, закрывая Каллисто и Бэкхёна своей спиной. С острого, полыхающего красным меча на асфальт капала густая кровь. Дождь заливал глаза, но божеству и не нужно было зрение, чтобы сражаться с противниками. Он чувствовал их, слышал каждый шаг. Юпиты, осознав, что с Марсом им не тягаться, бросили своего истекающего кровью сородича и отступили. Чунмён же подошёл к лежащему под стеной существу, которое продолжало тянуться здоровой рукой в сторону Каллисто и хрипело, будто пыталось что-то сказать. Но слушать его Марс уж точно не будет. Хрипы превратились в булькающие звуки, но потом и они затихли. Брезгливо скривившись, Чунмён вытер с лица брызги чужой крови и развернулся к Кейли, у которой вновь началась истерика, как и в ночь их знакомства. Она тщетно пыталась привести в сознание Бэкхёна, хотя и сама была на грани обморока. Внезапная трель телефона заставила её вздрогнуть и притихнуть. — Чего? — резко ответил Марс. Фобос и Деймос должны были знать, что он ненавидит, когда его отвлекают во время «охоты». — Господин, она сбежала.