Перфекционистка

Водитель такси оказался тем ещё болтуном. Слова, как горный водопад, лились из его уст. Несвязные речи раздражали очаровательную пассажирку, сидящую на заднем сидении по левую руку от Робина. Она смотрела в окно, ловя взглядом дома и пейзажи, не особо изменившиеся за восемь лет её отсутствия. Добавились лишь пара новых магазинчиков, а на месте любимой в детстве пекарни открыли что-то для детей, взгляд не успел уловить, что именно. Следом в глаза бросился ночной клуб — неужели мэр поменяла взгляды на жизнь и позволила существовать ночному заведению в своём городе? Антикварная лавка мистера Голда всё так же будоражила кровь одной лишь мрачноватой вывеской. В детстве Реджина со своей подругой, светловолосой девочкой Мэл, частенько пробирались в лавку, чтобы поглазеть на интересные, странные, богом забытые вещицы. В одно мгновение мистер Голд появлялся в поле их зрения, бросал на детей устрашающий взгляд почти, как им тогда казалось, чёрных глаз, и девочки пулей вылетали из лавки, обещая себе больше туда не возвращаться. Блондинка, имя которой Реджина напрочь позабыла, всё так же вкладывала душу и сердце в свою работу. Миллс готова поклясться, что такого вкусного мороженого никто не сыщет на всём белом свете. «Нужно обязательно сводить туда Робина», — промелькнула мысль в её голове, и уголки губ еле заметно дёрнулись, растворяя мимолётную алую улыбку. «Красная помада — это слишком вызывающе», — твердила Кора. Реджина знала, что её покрытые красным тоном губы вызовут у матери всплеск негодования, но, пожалуй, именно этого и добивалась девушка. Ей хотелось показать, что она давно вышла из того возраста, когда можно было ей помыкать и указывать, какую носить одежду и какую выбирать косметику. — Вы не могли бы помолчать! — тон Реджины выдался чуть грубее, чем ей хотелось бы. Водитель вмиг умолк и в зеркало заднего вида поймал недовольный взгляд пассажирки. Ей было абсолютно плевать на то, как он погряз в делах семейных, воспитывая непослушных детей и терпя несносную жену. Или как ему не додали сдачу в магазине. Или поцарапали машину. Плевать, однако краем уха она уловила суть его бессмысленных речей. И она не хотела это слушать. — Если вам нужно выговориться, то курс психотерапии вам в помощь, — добавила девушка более спокойным тоном и снова перевела взгляд в окно. Реджине хотелось угодить в пробку, которых с роду не было в Сторибруке. Попасть в аварию, на выяснение причин которой ушло бы время. Или просто заставить это ведро на колёсах заглохнуть. Всё что угодно, лишь бы отсрочить момент появления в родных пенатах. Были ли они вообще когда-то ей родными? Единственный человек в том доме, которого она действительно хотела видеть — это её отец. Реджина терпеть не могла, когда ситуация выходила из-под контроля, что непременно произойдёт, как только она переступит порог дома своей матери. Её разбудил настойчивый звонок в дверь. Она не сразу осознала, что это за звук. С трудом разлепив глаза, брюнетка взглянула на часы. Цифры подсвечивались салатовым цветом, настолько ярким, что сразу же пришлось отвести взгляд. — Чёрт! — снова раздалась настойчивая мелодия дверного звонка, и девушка подскочила с постели так, словно её окатили ведром ледяной воды. Реджина схватила шёлковый бежевый халат, с вечера аккуратно уложенный на спинку стула, и скрыла под ним наготу своего тела. Вприпрыжку она бросилась к дверям принимать званного гостя. — Привет, — растрёпанная, сонная, босая и в халате, длина которого прикрывала лишь бёдра, она отошла в сторону, впуская мужчину в квартиру. — Прости, я уснула лишь под утро. Мандраж перед встречей с родственниками и всё такое… Видимо, выключила будильник и продолжила спать. Мужчина молча наклонился, чтобы снять ботинки. Его взгляд задержался на стройных оголённых ножках, что заметно смутило девушку. «Красивые ноги», — пронеслось у него в голове. Он выпрямился во весь рост и уставился на Реджину, в попытках сообразить, а не произнёс ли он этого вслух. Нет ничего предосудительного в комплименте, тем более, что это чистейшей воды правда. Но… «она не заводит серьёзных отношений», и подобными заявлениями Робин просто боялся отпугнуть девушку. — О… — брюнетка опустила взгляд в пол. Слишком откровенный домашний наряд для глаз того, кого она видит второй раз в своей жизни. — Прости за мой внешний вид, — инстинктивно поправила край халата. Как будто он мог что-то прикрыть. Она привыкла встречать на пороге своего дома лишь Оливию, а той будет всё равно, даже если брюнетка откроет дверь голая. — Ты проходи. Гостиная там. Посмотри телевизор или почитай что-нибудь. Полка с книгами и журналами в твоём распоряжении, — неловко улыбнулась, заглядывая в голубые глаза. — В общем, дай мне минут 15, я приведу себя в порядок. Девушка исчезла за дверями ванной комнаты, а мужчина проследовал в указанном ему ранее направлении и попал в гостиную с белыми стенами, разукрашенными замысловатыми чёрными узорами. В глаза бросилась плазма, висящая на стене. Робин прошёл вглубь комнаты, зачем-то касаясь подушечками пальцев мягкой обивки светло-бежевого дивана, почти вплотную к которому был приставлен журнальный стеклянный столик. В самом его центре расположилась небольшая корзиночка с различными цветами. Ещё пара шагов, и его взгляд поймал несколько рамок с фото. Он подошёл ближе и внимательно всмотрелся в каждую из них. Мужчина отметил про себя, что камера ничуть не скрывает глубину этих тёмных омутов. Реджина — обладательница потрясающе красивых глаз. «И не только глаз», — и опять мысли уводят его в другую сторону. Может он хоть минуту не думать о ней, как о чертовски красивой женщине? Робин проследовал дальше и наткнулся на ту самую полку с книгами. Выстроенные в один ряд, они, как послушные ребята, не смели выбиться из строя. Рядом лежала стопка журналов, идеально сложенных в одну кучу. Робин взял один из них в руки и без особого интереса пролистал несколько страниц. Яркие иллюстрации, чёткий шрифт, гладкие плотные листы, прочный переплёт. Явно журнал не из дешёвых. Помимо бросающейся в глаза обложки и говорящего названия «ELOQUENCE», журнал оказался наполнен довольно интересной информацией. — Чай, кофе? — появилась Реджина. Мужчина обернулся на звук её голоса и встретился с ней взглядом. — Что-нибудь будешь? — халат заменили джинсы и белая футболка, но даже они не смогли скрыть стройного тела, скорее наоборот — подчеркнуть. Растрёпанные волосы аккуратно были убраны за ушки. — Нет, спасибо, — любезно отказался мужчина. — Я позавтракал. — Что скажешь? — взгляд её упал на журнал и почти сразу вернулся к голубым глазам. Реджина на самом деле ждала его мнения, подпирая дверной косяк плечом. — Да я ещё не успел толком вчитаться, — он не будет говорить ей, что и вовсе не собирался читать его. — Обложка привлекла внимание, — уточнил Робин. — А ты, смотрю, ценитель? — улыбнулся и кивнул головой в сторону стопки журналов. — Я там работаю. — Ты журналистка? — вскинутые вверх брови пояснили Реджине о его удивлении. — Почему ты удивляешься? — тёмные глаза заинтересованно прожгли голубые. — Только не говори, что ты считаешь всех журналистов напыщенными козлами и овцами, лезущими не в своё дело и копающимися в чужом грязном белье, — ей было плевать, какими грязными сплетнями любит народ поливать журналистов. Но почему-то подобное отношение с его стороны удручало. — Возможно, мне стоит пересмотреть своё отношение к журналистам, — его руки вернули журнал на место, а губы расплылись в ленивой улыбке. — Пойдём на кухню, — головой кивнула в сторону соседнего от гостиной помещения. — Я нуждаюсь в кофе и завтраке, — добавила она, уже виляя бёдрами в сторону кухни. Робин покорно проследовал за ней и, как любой мужчина, всё же опустил взгляд на филейную часть девушки. — Знаешь, журналисты очень разносторонние люди, — обиженная интонация заиграла в её голосе. — Я всегда считала, что это не профессия, а призвание. Журналистика не для тех, кто не умеет включать вдохновение по щелчку пальцев, даже когда плохое настроение, высокая температура или проблемы дома, — она поставила сковороду на плиту и отправила туда пару яиц. — И да, — озорной взгляд и хищная улыбка через плечо полетели в сторону мужчины, — я не просто журналистка. Я — главный редактор. — Оу, — ухмылка не скрывала отчётливые ямочки на его щеках. — Должно быть, мне повезло, что я не раскритиковал твой журнал. — В таком случае, я выставила бы тебя за дверь, — усмехнулась девушка. — Шучу. Я воспринимаю адекватно любую критику. Понимаю, сколько людей — столько мнений. Я не стремлюсь понравиться всем. Но стараюсь быть лучшей. — Знаешь, я, пожалуй, почитаю его на досуге, — решил для себя, устроившись за кухонным столом, — а после выскажу тебе свою точку зрения. Если, конечно, она тебе интересна. — Да, я бы послушала твоё мнение, — одобрила девушка его рвение к изучению нового, хотя они оба понимали, что если бы не она, Робин не стал бы тратить время на изучение содержимого журнала. — В этом журнале много полезной и интересной информации, — карие глаза слишком откровенно изучали лицо мужчины, пока яичница томилась под крышкой. — Что насчёт тебя? Чем ты занимаешься? — Продаю машины, — его спина прижалась к спинке стула, а взгляд не терял карих глаз. — У меня свой автосалон. — Это хорошо, — подметила она. — По крайней мере эту информацию нам перевирать не придётся. Понимаешь, моя мать… — задумалась, подбирая нужные слова и тяжело вздохнула, включив кофеварку. — Ей неважна твоя внешность. Она одобрит мой выбор, будь ты хоть сгорбленным стариком с клюшкой. Её будет интересовать твоё положение в обществе и насколько толст твой кошелёк. — Владелец автосалона подходит под её критерии идеального парня для своей дочери? — Надеюсь, — отвела взгляд куда-то в пол и поджала губы. — Знаешь, она ведь придерётся из-за любого пустяка, — Робин заметил, как девушка напряглась всем телом. — Если ты неверно назовёшь мой любимый цвет. Или не будешь знать, какой кофе я пью по утрам. Или под какие фильмы я могу пустить слезу. Господи! — закинула голову назад, издала тяжелый вздох и посмотрела на мужчину. — Почему я не могу просто забить на это? — она посмотрела на Робина так, словно искала у него ответа на свой вопрос. — Моя мать сводит меня с ума! — Реджина, — поднявшись на ноги, мужчина вплотную подошёл к девушке и захватил пальчики одной её руки в тёплый плен своей ладони. Понимал ведь, что такой жест может отпугнуть её. Но не смог сдержать порыва. Хотелось её успокоить, подбодрить. Простые слова «всё будет хорошо» прозвучали бы слишком банально. И не правдиво. — Нет, нам не нужно это делать, — отреагировав на его касание так, словно это привычное дело, Реджина вздохнула. — Я пока что не говорила им, что приеду с тобой. Не поздно ещё отказаться от этого. Это безумная идея. Как я вообще согласилась на твою авантюру? — Не знаю, — улыбнулся и пожал плечами. — Может, я внушаю доверие? Знаешь что… Бери телефон и звони. Матери или сестре. Звони и говори, что ты приедешь не одна. Тогда у нас точно не будет пути назад. Особняк, выкрашенный в пастельные белые тона, показался из-за густой зелёной листвы, когда Робин и Реджина вышли из такси. Девушка благодарственно улыбнулась водителю до того, как покинула салон авто, а мужчина поспешил достать чемоданы. Отворив чёрные ворота, холодная сталь которых была скручена в замысловатые волнообразные детали — изогнутые прутки переплетались с витыми столбиками — Реджина придержала одну половину, пропуская Робина с чемоданами вперёд. Ступив на дорожку из серого камня, ведущую к главному входу, Реджина остановилась и окинула взглядом территорию особняка. Девушка улыбнулась яблоневому саду. Приятные и не очень воспоминания закрались в голову. Совсем неподалёку росла дикая вишня и цветущая сакура, которой хозяйка особняка обзавелась уже после отъезда дочери. В следующую секунду Реджина напряглась, чему поспособствовал собачий лай. Из-за угла особняка выскочила огромная чёрная собака. Возможно, в лохматой голове не было ни намёка на угрозу, но девушка здорово испугалась и поспешила спрятаться за спину Робина. — Какого чёрта! — громко выругалась Реджина. Округлившимися от страха глазами брюнетка разглядывала пса. Только вчера она разговаривала по телефону с сестрой и сейчас мысленно проклинала рыжую бестию за то, что не предупредила о наличии ненавистных животных в доме. — Ты что, боишься собак? — спросил Робин и присел к подбежавшему псу. Тот и не думал нападать, кусаться или рычать. Мужчина ласково потрепал собаку за ухом, от чего пёс развалился на земле. — Одна из таких вот чуть не загрызла меня в детстве, — пояснила Реджина. — Простите! — послышался голос подбегающего седовласого мужчины. — Должно быть, забыли запереть вольер. — Вольер? — удивление и ужас слышались в голосе Реджины. — Мама! — она всё ещё пряталась за спиной Робина. — Она что, завела собак? — Троих, если быть точнее, — уточнил мужчина, хватая собаку за ошейник. Та начала вырываться, и Реджина схватилась за локоть Робина. — Вы, должно быть, Реджина? Я Ричард — садовник. Миссис Миллс поведала мне о вашей детской фобии. Я прослежу, чтобы во время вашего здесь пребывания собаки не бегали по двору без присмотра. — Детской фобии? — злости в её голосе было не занимать. — Серьёзно? Так она это называет? — Пожалуй, я уведу собаку, — отозвался мужчина и скрылся за углом дома. — Мы целых три дня провели за изучением разного рода мелочей друг о друге, а ты не удосужилась поведать о том, что боишься собак? — в его голосе не было осуждения, лишь немой вопрос «почему?». Он уловил всё ещё напуганный взгляд девушки. — Не знаю, — развела руками. — Просто не думала, что встречу здесь собак. Да, и ещё, Робин… Там будет мой бывший. — И об этом ты говоришь только сейчас? — усмехнулся мужчина. — У тебя всё ещё есть чувства к нему? — Нет. Нет, просто… Я любила его, но однажды он сделал мне очень больно. А теперь он пишет мне. Каждодневно строчит чуть ли не целые поэмы, потому что на звонки я не отвечаю, а голосовые от него сразу удаляю. Он считает, что можно вернуть былое, и никак не поймёт, что я не хочу этого. Так что я буду тебе очень благодарна, если ты сделаешь вид, что без ума от меня и поможешь мне показать, что я счастлива. — А разве не для этого я здесь? — улыбнулся он. — Да уж, кому расскажи, посмеются от души. Реджина Миллс привезла фальшивого парня, чтобы показать ненастоящее счастье, потому как быть счастливой по-настоящему она до смерти боится, — нервный смешок полетел из её уст. — Боишься? — переспросил Робин с удивлением. — Однажды я была счастлива. И закончилось это всё моим разбитым сердцем. Я понимаю, что глупо грести всех мужчин в мире под одну гребёнку, но… Это чувство просто сидит где-то внутри меня, и я никак не могу от него избавиться. — Поэтому ты не заводишь серьёзных отношений, — понял он для себя. — Это либо мимолётный романы, либо тупо секс. Ты не хочешь снова чувствовать эту боль, отгораживаешься стеной, чтобы не влюбиться, потому что заранее уверена, что всё обречено на провал. — Есть хоть что-нибудь чего ты не знаешь? — улыбнулась она. — Просто я понимаю тебя. — Понимаешь? — с интересом всмотрелась в его лицо. — Моя жена изменяла мне с моим лучшим другом, — слишком просто сказал он об этом. Видимо, боль предательства давно пережита. — О, это… Ужасно. — И при разводе наш сын остался со мной, так как мешал ей строить личную жизнь. — Сын? — удивилась Реджина. — Почему ты не сказал мне, что у тебя есть ребёнок? — возмутилась столь важному факту. — Я не думал, что в образ твоего идеального парня входит отец-одиночка, — слегка виновато отозвался Робин. — Вообще-то, я люблю детей, — продолжала девушка негодовать. — Они — моя слабость. Есть ещё что-то настолько особо важное, что мне нужно знать? — забавно, что она уточняет об этом уже на пороге дома своей матери. — Думаю, нет. А мне? — Нет. У меня нет детей, если ты об этом. Хотя… Возможно тебе нужно кое-что знать. Но я… Я не готова с тобой этим поделиться. Прости, не то, чтобы я тебе не доверяла, просто… Это очень личное… — Всё нормально, Реджина. Ты не обязана мне выкладывать все свои секреты. — Зная мою семейку, — закатила она глаза, — они определённо поднимут эту тему, и им покажется странным, что я не поделилась самым сокровенным с…любимым мужчиной, — она почувствовала себя немного неловко, называя его именно так. — Если у тебя что-нибудь спросят про Генри, просто скажи, что… — к глазам подступили слёзы, и девушка нервно сглотнула, стиснув зубы, чтобы не разреветься. — Эй, всё в порядке? — он коснулся своей рукой её пальчиков. — Я любезно намекну, что не желаю об этом говорить, потому что для тебя это больная тема. Хорошо? — помог он ей избежать дальнейших объяснений. — Спасибо, — с самой настоящей благодарностью отозвалась Реджина. — Не волнуйся, всё будет хорошо. Помнишь, что сказала Оливия? — Что мы отлично гармонируем вместе и создаём впечатление счастливой пары? — Именно. А в какой момент она так решила? — еле заметно улыбнулся он, намеренно уводя девушку от грустных мыслей. — Когда мы в домашней обстановке, держа в руках листочки, пытались заучить вкусы и привычки друг друга. Смеялись, когда путались в словах и… И ты меня передразнивал! — маленький кулачок уткнулся в мужское крепкое плечо. — А ты швырялась в меня попкорном! — улыбнулся он в ответ на её задористый смех. — Понимаешь, о чём я говорю? Всё, что нам нужно — это вести себя естественно. Никакой фальши, никакой чрезмерной наигранности, просто… — Будем сами собой? — Да. Уверен, это самый беспроигрышный вариант. Я не подведу тебя, Реджина. Я обещал помочь и я помогу. Когда мы будем уезжать, твоя семья будет считать тебя самой счастливой женщиной на свете. — Поцелуй меня, — застала она врасплох мужчину. — Что? — За нами наблюдают. — Твой бывший? — догадался Робин. — Да. Его зовут Дэниел. Только… Без языков, — ей казалось, что в ещё более неловкие ситуации она никогда не попадала. — Кажется, нам стоило потренироваться над этим, — усмехнулся Робин. Когда веки уже были прикрыты, а губы коснулись друг друга, время вокруг застыло. Два сердца пропустили удары, дыхание замерло в ожидании, даже сама природа погрузилась в небытие: ветер перестал колыхать листву, каждое насекомое прекратило своё движение. И в момент, когда губы, готовые отпустить друг друга, разомкнулись, языки, подвластные чувствам и желаниям, но никак не разуму, сплелись между собой. Мужская рука запуталась в тёмных мягких волосах, а женская вцепилась в сильное плечо. Они, как магниты, плотнее притянулись к друг другу. У Реджины земля ушла из-под ног. Она понятия не имела, что творит, но точно знала, что ещё никогда банальный поцелуй, который был глубже, чем планировалось, дольше, чем предполагалось, и в нём было больше страсти, чем того требовалось, не вызывал в ней таких эмоций. — Чёрт! — прошептала она, смотря прямо в голубые глаза, когда всё же губы отпустили друг друга. — Я… Эм… Н… Нам надо… Нам пора идти, — запиналась она. — Да, да, конечно. Я… Я возьму чемоданы.