Возвращение

      Ту-ду-ту-дух. Ту-ду-ту-дух. Ту-ду-ту-дух.

      Стук колёс поезда умиротворял, заставлял дремать, прижавшись лбом к грязному стеклу. В вагоне пригородного поезда стоял лёгкий полумрак, единственным источником слабого света были окна. — Девушка!       Резкий толчок в плечо разбудил Арью. Резко дёрнувшись, она распахнула большие серые глаза, оборачиваясь по сторонам. Поняв без слов красноречивый взгляд полной проводницы, она сунула ей в руки помятый билет, и получив одобрение, дождалась, пока та скроется в другом вагоне и достала пачку сигарет. Словив осуждающий взгляд какой-то сморщенной старухи, Арья лишь закатила глаза, прикуривая от спёртой у соседа по комнате зажигалки.       На перроне было многолюдно. Низкого роста девчушка ловко лавировала в этом потоке, придерживая рюкзак, дабы какой-нибудь воришка не решил обрадовать себя его содержимым.       Серое небо. Серый асфальт. Серые здания. Серое отражение в витрине. Арью тошнило от всего этого. От этого она бежала, бежала сломя голову, держа в руках разбитое сердце. Нет, его разбил не какой-нибудь смазливый мудак из старший школы, что распустил слухи, как хорошо она может работать ротиком в тесной машине его отца. Её хрупкое сердце разбила жизнь. Она же и заковала его в стальные доспехи.       Старк внимательно всматривалась в лица людей. Быть может, это кто-то знакомый. Узнают ли они её. Хотелось ли ей, чтобы её узнали? Нет. Она не была той Арьей Старк, лохматой младшенькой Эддарда Старка. Та девочка умерла. На её месте появилась нескладная девушка, путавшаяся в огромную толстовку, смотря на людей исподлобья. — Хей, Арья!       Она резко обернулась на своё имя. — Помнишь меня? Ой, да конечно, прошло ведь три года, а не тридцать, пхах. — Теон, — кивнула головой Арья. Конечно она помнила его. Он был на стажировке у её отца, и всегда ошивался около… около Робба. Воспоминание о брате ударило в подых. — Даа… А ты изменилась, знаешь. Поехали. Санса сказала встретить тебя, но я слегка опоздал, как вижу. Пробки, знаешь ли. — Знаю.       Сев в серую, как всё вокруг, машину, Арья снова упёрлась лбом в стекло.Теон о чём-то болтал без умолку. «Он не изменился», — подумала про себя девушка, уходя в мысли. Кафе. Они часто тут обедали всей семьёй. Вот тир. Сюда её в тайне от матери водил Джон, приёмный сын отца. Миссис Старк разорвала бы приёмыша на месте, если бы узнала. Но Джон всегда умел делать всё тихо. Часто к ним присоединялись и другие братья — Робб и Бран. А вот модельная школа. Сколько скучных показов просидела здесь Арья вместе с матушкой, что сияла, стоило на подиуме появиться её любимой дочурке — Сансе. Иногда Арья завидовала сестрице. Она была такой, какой хотела бы видеть свою дочь Кейтлин Старк. Иногда Арье казалось, что мать испытывает стыд, когда видит, как её вторая дочь капается на заднем дворе вместе с собаками. Она вообще была против такого количества питомцев. — Нед, одного щенка бы хватило, — испуганно говорила женщина, увидев как муж тащит целую коробку прелестных щенят хаски. Из пятерых осталось только двое. Как раз столько, сколько чистокровных Старков…       Сердце защемило. Этот участок трассы. Именно здесь машина какого-то ублюдка на полной скорости протаранила автомобиль её родителей. Именно здесь закончилась жизнь четы Старков и их младшего сына, Брана Старка. Арья никогда не забудет то утро, когда первым, что она увидела, это заплаканное лицо сестры. Санса рыдала, дёргая себя за рыжие, как у матери, волосы. Гувернантка пыталась успокоить воспитанницу, несмотря на то, что по её старому лицу также текли слёзы. Арья помнила сильные объятья Робба, и тихий голос Джона, говорящий о том, что всё будет хорошо. А ещё она помнила их тела. Помнила оторванную от тела голову отца. Помнила изрезанное стеклом тело матери. Помнила переломанное тело брата. Удар переломал ему кучу позвонков и рёбр, его спина была похожа на мешок с обломками костей. — Когда выпадает снег и дуют белые ветры, одинокий волк умирает, но стая живет.       Так говорил им отец. Но они не послушались. Они разбежались в разные стороны. Ей было пятнадцать лет, когда она покинула родной дом. Санса и Робб пытались найти младшую сестрёнку, но она была уже далеко. Лишь Джон знал о том, где она. Он всегда был для неё ближе, чем родные братья и сестра. Именно он помог ей найти некую подработку и маленькую квартиру с жильцами, чтобы было возможно тянуть аренду. А потом и он исчез. Уехал, сначала писал и звонил. А потом перестал. Исчез из её жизни. Приехал ли он? Увидит ли она его? — Всё в порядке? — спросил Теон, увидев то, как изменилось и без того мрачное лицо его попутчицы. — Я знаю, это тот сам… — Да. Тот самый участок. Тот самый участок, где погибли мои родители и брат. Ты это хотел сказать?       Оставшуюся дорогу они молчали. Теон понял, что пытаться разговорить её — это глупо. Это больше не та девочка, которую он знал. К тому же, в зоне видимости появились ворота семейного особняка Старков. Они приехали.       Арья первая вышла из машины, громко хлопнув дверью. Задрав голову, она заметила тонкую фигуру в чёрном, стоящую у окна. Она не двигалась, как будто это была кукла, манекен.       Когда последний раз Арья была тут? В ту снежную ночь, когда куталась в парку, тайком вытирая рукавицей слёзы, пряча лицо в шарф. Тогда она под покровом ночи шла по сугробам, трясясь у автобусной остановки, боясь, что Джон не успеет, что он обманул, пошутил. Но он никогда не обманывал её. Не обманул и тогда.       Зайдя на крыльцо, она постучалась. Теперь это был не её дом. Теперь надо было соблюдать правила приличия, перед тем, как войти. Это не её дом. Она не может войти без стука. Ведь это не её дом, нет. Не её дом. Больше нет.       Дверь раскрыл толстый дворецкий. На его лице появилась улыбка, несколько подбородков затряслись, и сильные руки заключили девушку в объятья. Та, сказать честно, не ожидала ничего такого. Но на мгновенье ей стало так тепло, как давно не было. Она помнила этого человека с детства. Тогда он был ответственным за породистых лошадок старшего Старка. Видимо, получил повышение. Но от него всё также пахло молоком и лошадьми. Этот особый деревенский запах нельзя было вывести даже работой в доме.       Передав ему один единственный рюкзак, Арья поднялась по лестнице на второй этаж. Найдя ту комнату, окна которой должны были выходить во внутренний двор, Старк вошла туда. Та самая фигура всё ещё стояла. — Санса… — тихо проговорила Арья.       Девушка обернулась. На её лице не появилось улыбки. Так отошла от окна, прижав сестру к себе. Арье пришлось привстать на носочки, чтобы хоть чуть-чуть приблизиться к лицу Сансы, что была ещё выше из-за элегантных каблуков. Когда-то Арье казалось, что она ненавидит её. Ненавидит её чуть раскосые голубые глаза, ненавидит тонкие аристократичные черты лица, ненавидит гладкие волосы цвета осенней листвы. Как много раз ей хотелось взять ножницы и отрезать их, пока ненавистная сестра спала. Сейчас их осталось двое. Двое из рода Старков. Теперь нет никого ближе её. Теперь Арья поняла смысл слов отца. — Я не видела тебя четыре года. Ты изменилась. Ты выросла, — проговорила Санса, отпуская девушку из объятий. — Выросла. Но всё равно ещё не доросла до тебя. Люди растут до двадцати пяти? Ещё будет время, — попыталась пошутить Арья, но тут же улыбка слезла с губ. Она увидела гроб. Чёрный, блестящий. Он стоял у стенки, и казалось, идеально подходил в интерьер комнаты. — Санса… Это. Это Робб? — Санса только кивнула, и Арья заметила, как на её глазах блеснули слёзы. Ей было тяжело. Но Арья была обязана узнать. Обязана. — Я слышала что с ним случилось. Но расскажи ты. Расскажи, что случилось. Я хочу знать правду без приукрасок. Я имею право. — Я не знаю сколько их было. Но они напали на него в переулке. Он не дошёл до машины около пяти метров. Я… Я не знаю что я могу рассказать тебе. Открой крышку. Посмотри сама.       Уговаривать не пришлось. Арья твёрдой походкой подошла к гробу, приоткрыв его. Она видела многое. Жизнь в неблагополучном районе, как никак, дала опечаток. Но такого ей ещё не приходилось видеть. Закрыв глаза, она сглотнула, убивая в себе подошедший крик боли и слёзы. Её старший брат, её Робб, надежда всего рода Старков. Сейчас он лежал в этом глупом ящике, в этом глупом костюме, скрывающим его раны. Арья аккуратно приподняла воротник его рубашки и вскрикнула. Не смогла. Не смогла удержать маску спокойствия. Слухи оказались правдой. Помимо кучи ножевых, у Робба Старка была оотрезана голова. Прямо как у отца. Когда изверги сделали это? После того, как юноша сделал свой последний вздох, или до? Быть может, первым делом они рванными движениями отделили его кудрявую голову, а потом как шакалы терзали тело?       Вопросов было много. Но ответов искать надо было в другом месте. Резко развернувшись, Арья покинула комнату, оставляя труп брата наедине с рыдающей Сансой, вытирающей слёзы платком.