His support

      Хуже самого процесса сдачи сложного экзамена может быть только его кажущееся бесконечным ожидание — с этим доводом Элеанор была совершенно согласна, поскольку сейчас, за пару часов до «момента Х», мучилась напряженным, волнительным предчувствием надвигающегося испытания. Не то, чтобы она была настроена на возможность провала, и все же… Бесповоротно убедить себя, что все пройдет легко и гладко, почему-то не получалось. От бесконечного повторения становилось, напротив, только хуже, и теперь, едва бросив взгляд на исписанные страницы конспекта, она стойко ощущала, что ее начинает подташнивать.       Но неожиданно этот позыв оказался сильнее предыдущих, и мысль о том, чтобы отлучиться в туалет, вдруг перестала казаться излишней. Что-то похожее происходило только единожды вчера, и, хотя повторения ей бы совершенно точно не хотелось, не принять во внимание сигналы собственного организма она никак не могла. А потому, очевидно, не зная, как резко побледнело ее лицо, но стойко ощущая стремительный прилив тошноты к горлу, ослабевшими на секунду руками девушка отложила тетрадь в сторону и торопливым шагом направилась к нужной двери.       — Элеанор? Что случилось? — взволнованный голос подруги призывал обернуться, но терпеть дольше Элеанор уже не могла. Дверь захлопнулась за ее спиной, а в следующее мгновение раздался шум бегущей в раковине воды. Волнение в конце концов сказалось на ее состоянии весьма неприятным образом, и недавний скорый завтрак надолго не задержался.       Вновь появилась Элеанор лишь пару минут спустя, полностью приведя себя в порядок, но еще невольно прижимая тыльную сторону ладони к губам. Бледность с ее лица еще не сошла, но здоровый румянец на скулах уже начал возвращаться. Впрочем, бдительность подруги обмануть сложно, и, едва ступив на порог комнаты, Элеанор нос к носу сталкивается с ней.       — Эль? Ты в порядке? — глаза ее широко распахнуты, в них отчетливо читается беспокойство.       — Да, — опустив руку, она, пытается улыбнуться. И, надо признать, у нее получается. — Да, все нормально. Это все из-за экзамена.       — И вчера — тоже экзамен? Эль, — неожиданно замявшись, подруга замолкает, и только когда Элеанор вновь усаживается на прежнее место, взяв в руки конспект и обернувшись в ее сторону, она неуверенно продолжает: — А ты точно уверена, что причина твоей тошноты не в чем-то другом?       Отчетливо уловив, на что сейчас ей намекают, девушка невольно вспыхивает, но, неизменно пытаясь совладать со смущением, заблаговременно пресекает вопросы:       — Перестань, Лани. Я знаю, к чему ты клонишь.       — Послушай, я ведь серьезно! — с легким возмущением вновь вступает та и на сей раз напрямую тактично предлагает: — Эль, может все-таки тебе сделать тест? У меня в аптечке должен был быть…       — Лани, мы с Луи… В общем, осторожны в этом плане, — на секунду замявшись, поясняет наконец Элеанор и окончательно пресекает эту тему: — К тому же, если тебе так будет спокойнее — честно говоря, я уже делала его вчера. Отрицательный.       Ей показалось, что подруга вздохнула с облегчением. Да и самой, если признаться, вчера вечером стало ощутимо спокойнее на душе, когда вторая полоска так и не появилась. Казаться твердо уверенной внешне и на словах гораздо проще, чем заставить собственное подсознание прекратить рисовать волнующие и пугающие картины. Они с Луи действительно соблюдали должную осторожность в своих интимных отношениях, отчетливо понимая, что слишком юны для того, чтобы становиться родителями. И прежде ей не приходилось сомневаться. Но, несмотря на ту уверенность, с которой Элеанор успокаивала тревоги подруги, вчера странные приступы тошноты заставили поволноваться и ее саму. И впервые усомниться во внимательности любимого парня.       Но даже убедившись, что причина неприятных симптомов заключалась в предэкзаменационном мандраже, полностью перебороть его девушка никак не могла. И только здравый смысл заставил ее собраться с разбегающимися мыслями:       — Давай лучше еще раз пробежимся по основным пунктам. У нас есть полтора часа до выхода.       Взаимный экспресс-опрос оказался вполне успешным, и полтора часа спустя, сидя в одном из коридоров кампуса и ожидая начала экзамена, Элеанор наконец почувствовала себя на толику увереннее.       До «момента Х» остается всего десять минут, когда телефон в руке вибрирует, оповещая об очередном упоминании в Твиттере. Эль разблокирует экран, просматривает новый твит, и губы ее невольно изгибаются в теплой улыбке.       @Louis_Tomlinson: Удачи моей любимой @EleanorJCalder, которая сегодня сдает экзамен. Я точно знаю, что у тебя все получится!       Сердце сладко екает в груди, теплые карие глаза загораются яркими влюбленными искрами, и улыбка становится шире. Волна безграничной нежности к любимому человеку захлестывает ее изнутри и, кажется, вот-вот выплеснется наружу. Донимавшее было волнение безнадежно угасает на периферии сознания, а мысли немедленно переключаются на Луи. Он словно чувствует, как будто знает даже на расстоянии, когда ей так нужна его поддержка. Одно только его имя, лишь короткое упоминание вселяет в сердце девушки ощущение защищенности, спокойствия, уверенности. И больше всего на свете сейчас ей хочется увидеть его. Хотя бы на пару минут.       — Элеанор! Колдер! Иди сюда скорее! — раздается вдруг возбужденно-звонкий, нетерпеливый голос одногруппницы, вырывая Эль из приятной пелены воспоминаний. На лице ее отражается удивление, но она все же поднимается на ноги и подходит ближе к девушке. Проследив за ее взглядом, смотрит сквозь высокое окно на маленькую площадь перед кампусом, в направлении ближайшей автомобильной стоянки, и…       — Посмотри — кажется, тебя приехали навестить.       Последние слова ей ничуть не нужны, поскольку Эль уже поняла, о ком идет речь. И сердце вторично подскакивает в груди, разливая по телу тепло. Она узнала его сразу, стоило только взгляду зацепиться за знакомую фигуру.       Луи идет от стоянки к площади, приближаясь к ее кампусу и пробегая взглядом по окнам. Как будто знает, что она может наблюдать за ним, что непременно увидит и подаст знак. За ним следуют компании девушек, восторженно переглядываясь и щебеча, явно узнав одного из кумиров миллионов. Его окликают, кто-то фотографирует, подходит ближе, прося о совместном снимке. Луи оборачивается, улыбаясь и приветствуя фанатов, иногда останавливается, не отказывая никому в быстром фото. Чтобы затем вновь торопливо направиться к кампусу.       Наконец он выходит к площадке, и только сейчас Элеанор замечает в его руках небольшой букетик цветов. Глаза ее невольно вновь начинают лучиться восторгом и любовью. Хочется выскочить прочь из этих скучных стен и броситься навстречу к нему, угодить в крепкие, теплые, родные объятия.       И вдруг сердце сладко сжимается, ускоряет темп, стучит оглушительно, нетерпеливо, возбужденно. Луи подошел достаточно близко, и, в который раз скользнув взглядом по окнам первого этажа, встретился с ней глазами. Как будто чувствовал, что она совсем близко. На лице девушки сияет счастливая улыбка, и она, привстав на носочки, точно боясь, что он все еще не узнал ее, машет парню рукой, не сдерживая радостный, переливчивый смешок, тут же срывающийся с губ. Какой-то частью сознания ей трудно поверить, что Луи приехал прямо в ее университет, в день экзамена, чудом выкроив время в своем загруженном расписании. Но он действительно здесь, и это осознание едва ли не заставляет ее кричать от радости, восторженно цепляясь за каждую минуту.       И Луи не может не узнать ее — он видит свою любимую девочку, стоящую у высокого окна на первом этаже и приветственно машущую ему. От нее словно исходит ласковое, любящее, солнечное сияние, и на миг парню кажется, что всем вокруг становится ощутимо теплее. Он останавливается совсем близко к строгому кирпичному кампусу, улыбается ей в ответ, тоже машет рукой, посылает легкий воздушный поцелуй, а сильное молодое сердце гулко грохочет с такой скоростью, что, кажется, грозится выскочить из груди. Но вот она на секунду оборачивается куда-то вглубь коридора, говорит с кем-то и, вновь ловя его отдаленный взгляд сквозь окно, с сожалением поджимает красивые губы, давая знак, что уже должна идти. Луи кивает с пониманием, ободряюще улыбается, указывает в сторону скамеек, где намеревается терпеливо ждать ее возвращения. И прежде, чем Элеанор отходит от окна, он поднимает вверх сжатый кулак, словно говоря, что все непременно будет хорошо.       Она идет по коридору, взволнованная, но наполненная нежностью и любовью. Расправляет плечи и уверенно входит в уже почти полностью заполненную аудиторию, находя свое место. Думает о Луи, когда садится за совершенно пустой стол, и невольно беспокоится, что не сможет достаточно сосредоточиться. Не перестает думать о нем даже тогда, когда профессор уже раздает листы с экзаменационными вопросами. На секунду прикрывает глаза, глубоко выдыхает. И, к своему собственному удивлению, вдруг понимает, что мысли о Луи, напротив, помогают ей собраться с силами. Потому что он здесь, совсем рядом, ждет ее снаружи, твердо уверенный в том, что она сможет блестяще преодолеть сегодняшнее испытание. Его поддержка сильнее любых прочих мотиваторов. Она чувствует его на расстоянии, чувствует его заботу рядом с собой, а значит, ей по силам все, что угодно. И даже на самые каверзные вопросы ответ находится сам собой, все приближая ее к тому долгожданному моменту, когда она наконец обнимет самого любимого на свете человека.       Окрыленная победой и бушующими внутри чувствами, Элеанор вылетает из кампуса час спустя точно на крыльях. С самого крыльца видит до дрожи знакомую фигуру у дальней скамейки. Он поднимается на ноги, сияя улыбкой, и приветственно разводит обе руки в стороны. Сердце пропускает удар, а ноги, кажется, сами срываются с места. Пара секунд — и знакомые руки на лету подхватывают ее в объятия, на миг отрывая от земли, а мягкие, горячие губы дарят нежный, нетерпеливый поцелуй. Эти крепкие, родные, любящие объятия — самая лучшая в мире поддержка. Вместо тысячи слов и сотен ободряющих фраз.       — Привет, малышка! — со счастливым смешком произносит наконец Луи, на секунду прикрывая глаза и полной грудью вдыхая волшебный аромат ее мягких волос. Она зарывается носом в его теплую кофту, и прежде, чем поднять взгляд к таким родным распахнуто-голубым глазам, чувствует, как слегка пощипывают в уголках собственных слезы безграничной радости и нежности.       — Привет, Лу! — голос ее звучит так счастливо и ласково, что Луи долго еще не может заставить себя выпустить ее из объятий. — Поверить не могу, что ты приехал прямо сюда. Как только тебе удалось?       — Я хотел сделать сюрприз. Правда, ты узнала о нем немного раньше, чем я планировал, — смеется парень в ответ, наконец отпуская ее, и оборачивается, взяв со скамейки красивый букет. Вручает его девушке, оставляя на мягкой щеке нежный поцелуй. — Поздравляю, любимая! Судя по твоему лицу, все прошло даже очень хорошо.       — Все наконец позади, — карие глаза Элеанор лучатся теплом и благодарностью, и Луи не может оторвать от них взгляда. — Спасибо огромное, Луи. Честное слово, я думала, что умру от волнения, пока не увидела тебя в окно. Точнее, пока не прочла твой новый твит, — с ее губ срывается смешок, заставляя усмехнуться и его самого.       — Все должны знать, что я всегда верю в тебя, малыш. А теперь, я думаю, ты не откажешься от кофе? — хитрая улыбка проскальзывает по красивому юношескому лицу, и Луи указывает на скамейку, где скромно ждут своего часа два горячих стакана из Старбакса. Волна нежности в который раз накрывает Элеанор с головой. Ее любимый кофе. Именно тот, который она берет чаще всего. И его стакан, с минимумом кофеина. Луи не особенно любит кофе, но уступает ей всякий раз, когда они проходят мимо Старбакса. Потому что любит смотреть, как нетерпеливо она ожидает заказа, как мило греет руки о горячий стакан и как почти по-детски выуживает остатки ароматной пенки при помощи трубочки.       — Когда ты только успел, вот скажи мне? — в который раз восхищенно спрашивает она, с наслаждением обнимая ладонями теплый стакан. От первого же глотка по телу струится тепло, но оно несравнимо с тем, которое дарит ей присутствие Луи. Он только лишь вновь смеется, охотно присоединяясь:       — Ты забываешь о том, что твой парень — Супермен, и всегда готов прийти на помощь. Кстати, это еще не все, что входило в мой план… — он замолкает, то ли для того, чтобы сделать глоток кофе, то ли исключительно для удержания легкой интриги. Заговорщицки смотрит на Элеанор и видит в ее глазах восторженное нетерпение. Наконец, сполна насладившись зрелищем, объявляет: — Надеюсь, ты не против перекусить, потому что лично я ужасно проголодался. Мы идем в МакДональдс!       Элеанор вдруг заливается смехом, таким заразительным, искренним и переливчивым, точно серебряный колокольчик. Луи такой Луи! Но она нисколько не против, и даже не только потому, что сама успела проголодаться. Как вообще можно не согласиться с этим чудом, что порой ведет себя почти как ребенок? Которого она так счастлива и горда назвать своим любимым человеком.       — Сегодня, Луи, я согласна идти куда угодно, — под стать неугомонному парню, девушка заговорщицки подмигивает и, вложив свою узкую ладошку в его теплую и ласковую ладонь, вместе с ним следует к припаркованной на стоянке машине.       Говорить такие вещи Луи Томлинсону довольно опасно — он легко может поймать ее на слове, как и всегда. Но Элеанор и в самом деле готова пойти с ним куда угодно. Сейчас, сегодня и до конца своей жизни.       Они уходят с площади кампуса, держась за руки, порой приобнимая друг друга, оживленно болтая и смеясь. Им улыбаются вслед, приветственно машут руками, иногда фотографируют, окликают, провожают восторженными восклицаниями. Кто-то может посмотреть на нее с недовольством, неприязнью и даже со злостью. Кто-то потом напишет что-нибудь обидное в сеть, в который раз крича, что они с Луи — не пара. Но сейчас Элеанор все это ничуть не волнует. Потому что рядом с ней самый замечательный человек, а вместе с ним — его забота, поддержка и любовь.