Грим из иного времени

Вновь и вновь перечитывая «предисловие», я с трудом удерживал себя от желания сорваться и отправиться в Визжащую Хижину. Часть меня рвалась туда, но разумом я понимал, что не должен этого делать. Как минимум, не сейчас. Меня очень пугали мои разрозненные чувства. Казалось, я медленно сходил с ума. Критично осмысливая все мои поступки, я понимал, что часто я поступал ужасно неразумно. Причем в то время это казалось совершенно нормальным. К примеру, почему я даже не сопротивлялся, когда пошел в кафе с Дамблдором. Судя по написанному Джеймсом, подобная «гриффиндорская верность» была свойственна Сириусу. Я же был более критичен к анализу собственных действий, ведь так? И если так… неужто Сириус или хотя бы его часть остались тут, со мной, в этом теле? Я резко двинулся к зеркалу, едва не спотыкаясь и падая. Обхватив лицо похолодевшими пальцами, я пытался заметить хоть малейшие намеки на прошлого владельца тела. Но на меня глядело лишь испуганное лицо сероглазого брюнета, коим теперь был я. — Красавец, но на твоем месте я бы поменяло прическу, — проскрипело зеркало, и я отшатнулся, путаясь в ногах и падая. Черт, оно говорящее! Меня чуть инфаркт не хватил. Интересно, а бывают ли у магов инфаркты? В дверь мерно постучали. Судя по всему, это была Вальбурга, так как дети стучали быстрее, а Келдаль после третьего стука попросту открывала дверь со словами «Я врач, меня не нужно стыдиться». — Сириус, можно войти? — из-за двери раздался голос матери, и я поднялся и подошел к двери, дабы открыть дверь. — Да, мам, заходи, — я пропустил женщину внутрь, не зная, что и говорить. После того памятного «чаепития» ни один из нас больше не поднимал разговора о настоящем Сириусе. Я этого не делал, так как не знал, как и зачем поднимать такую тему. Вальбурга же… она просто смирилась с изменениями сына. — Дорогой, с тобой все в порядке? В последнее время ты сам не свой. Ты точно… чувствуешь себя хорошо? — заглядывая мне в глаза, обеспокоенно поинтересовалась мама. — Да, я это пока что я. Все в порядке. Просто вчера в Гринготтсе я взял не только артефакты для Гарри, но и еще кое-что. Взгляни, — я взял со стола и пергамент и протянул его Вальбурге. Та с удивлением прочитала завещание. — Не знала, что Джеймс оставлял свою последнюю волю. И неожиданны его слова о Дамблдоре. А что за книга? Никогда не слышала о такой. Я молча протянул раскрытую на предисловии книгу. По мере прочтения брови Вальбурги поднимались все выше и выше. В итоге «наследство» мне вернули, а мама, пытаясь справиться с удивлением, задала самый неожиданный вопрос. — Мародеры? Серьезно? — Не обращай внимание, нам было по 11-12 лет, когда мы это придумали. — Ясно… Я удивлена, что ты сразу не рванул за второй частью письма Джеймса. — Я пытаюсь себя сдерживать. У меня есть крестник, неразумно лезть сейчас так близко к Дамблдору без прикрытия. Я уже пару раз сглупил, лишь чудом не нарвавшись на проблемы. Но все же, если младшие Лонгботтомы на нашей стороне, не лучше ли нам поискать панацею для них? — Ты думаешь, ее не искали? — Если они шли против директора, то с его связями и властью он мог просто не давать спасти отступников. — Интересная мысль. Можешь поговорить с Гилбертом на эту тему сегодня. — Кто такой Гилберт? — Целитель Фрэнка и Алисы, Гилберт Сигрейв. Он «плюс один» Шарлотты на завтрашнем празднике в честь Гарри, — Вальбурга хитро посмотрела на меня. — А, Сигрейв… — я смутился от воспоминания о глупом с моей стороны поступке. Хоть я и извинился, подобное поведение числилось у меня в списке «А я ли это творю?» — Да, попьем чаю, поговорим… — Только без твоего веритасерума. У тебя он слабоват, я смог преодолеть желание говорить чистейшую правду без выкрутасов, хоть и говорил честно. Но, прошу, завтра день Гарри, не омрачай его политикой и заговорами. — Хорошо, я подумаю над этим. Пообещай, что не будешь ругаться с Келдаль. И, Руслан, — мое настоящее имя Вальбурга произнесла с запинкой, — не попадись, сынок. Пусть ты не тот Сири, но ты мне дорог. Я еще больше смутился, а мама лишь рассмеялась и, нежно взлохматив мои волосы, покинула мою комнату, напоследок улыбнувшись. Это… это было приятно, не буду врать. Я потушил лампу, и комната погрузилась во мрак. В окно заглядывала полная луна, серебристым лучом освещая письменный стол. Ладно, я подумаю об этом завтра. Сейчас я слишком устал, чтобы думать связно и логично. Сны в теле Блэка мне снились впервые. До этого дня я просто спал или не запоминал то, что виделось мне ночью. Но этот сон был, и он казался неправильным. Реальным, что ли, а не просто фантазией разума? Я в теле собаки мчался мимо кладбища по едва освещенной в летней ночи дороге. Я должен был прийти, чем скорее, тем лучше. И вот, оказавшись возле калитки одного из домов, я залаял. Из входной двери вышел темноволосый растрепанный мужчина и впустил меня внутрь. — Ты припозднился, Бродяга. Фрэнк и Лис пьют чай с Лилс в гостиной на втором этаже. Гарри и Невилл играются в спальне, вроде им весело вместе. Думаю, они будут хорошими друзьями. Может, даже переплюнут нас, — мне тепло улыбнулись. — Я спешил, как только мог, — произнес я, вернувшись в человеческое тело. — Джей, я не понимаю, почему ты не доверяешь Дамблдору? Директор может защитить вас. — Сири, ты мой дорогой троюродный племянник и лучший друг, поэтому я надеюсь, что для тебя я тоже не пустое место. — О чем речь, Сохатый… — я явно недоумевал, но Джеймс Поттер прервал меня: — Бродяга, пойми. Директор, каким бы могущественным он ни был, ведет свою игру. Я, как бы мне ни было неприятно это говорить, пообщался со Снейпом. Это он рассказал о пророчестве Волдеморту. Он и только он. Причем сам же и сожалеет о своем поступке. Он до сих пор любит Лили и уже за это я готов набить ему морду. — Но ты..? — Стер ему память о нашем разговоре. Но не в этом дело. После беседы у меня появились вопросы: а почему Дамблдор не стер, как я, память Снейпу? Зачем отпустил его? Почему принимал Трелони в пивнушке своего брата? — Не нам судить о поступках директора. — Не нам? Опомнись, Бродяга! Своими действиями директор навлек беду на нас с Лилс и Гарри, а также на Фрэнка, Алису и Невилла. Герой пророчества один из наших сыновей. И если это игра Дамблдора… — тут Джеймс отвернулся, закусив губу. — То что? — недоумевал я. — То я умру, Сири, — безэмоционально прошептал Джеймс. — Я умру, Лили умрет. Алиса и Фрэнк умрут. А даже если не умрем, то будем не в состоянии защищать наши семьи. — Дамблдор этого не допустит. — Не допустит?! — взорвался Поттер, сверкнув глазами из-под очков. — Бродяга, он забрал мою мантию. Мантию, передававшуюся из поколение в поколение. Мантию, которая способна укрыть даже от самой Смерти. И это в то время, когда над нами висит опасность! — Может, он хочет понять чары мантии и навесить нечто подобное на дом? — Если бы, Бродяга, если бы. Ладно, идем. Лилс с утра готовила комнату для проведения ритуала магических крестин. Алиса будет крестной Гарри, а Лили — Невилла. Ты же будешь крестным обоих мальчиков. Выдержишь? — мы пошли вверх по лестнице, стараясь говорить не слишком громко. — Не сомневайся. Я с оборотнем дрался, как-никак, — горделиво похвастался я. — То, что вы не поделили маггловский мячик и в хвостатых обличиях спорили, кому с ним играть, еще ничего не значит. И, Сири, — меня остановили перед самой дверью, — если ситуация будет хуже-некуда, ты возьмешь крестников и пойдешь к Вальбурге. — Что?! Но… — Поместье Блэков одно из безопаснейших мест Лондона. И это твой дом. Я верю, там ты сможешь защитить детей. Дверь открылась, ослепив ярким светом. Глаза начали болеть, и я проснулся. Проснулся, но было ощущение, что воскрес. Тело ломило словно после долгой тренировки. От сна — или воспоминаний Блэка — меня ощутимо трясло. Если это действительно была частичка памяти Сириуса, то я поражен его тупостью. Директор то, директор это… Очень надеюсь, что в детстве он просто не любил снобизм чистокровных, а после его поили зельями. Иначе я под присягой поклянусь, что он идиот. Приодевшись и спустившись вниз, я улыбнулся восторженному от количества подарков Гарри. По его растерянному и растроганному лицу я вспомнил, что его таким не баловали. Прибил бы и Дурслей, и Дамби. — Гарри, — подозвал я крестника после завтрака. Он и я были готовы к выходу в маггловский свет, но все остальные переживали момент паники. — Гарри, совсем недавно я получил наследство от твоего отца. Как свое, так и твое. Твои деньги — это твои деньги, я напишу в Гринготтс и попрошу их сделать для тебя волшебный кошелек, только трать с умом. Но Джеймс оставил тебе не только счет в банке. Я должен был передать тебе письмо от твоих родителей. Держи. Я протянул запечатанный конверт крестнику. Тот скоро распечатал его и начал читать. Пара минут — и письмо прочитано, а у ребенка истерика. Я обнял его, притягивая к себе и пытаясь успокоить. Эх, надо было делать это не так резко. — Они… они правда меня любили? — прошептал ребенок. — Да. Больше жизни. Они очень сильно боялись тебя потерять, Гарри. — А кто такой Невилл, тетя Алиса и дядя Фрэнк? — немного отодвинувшись, поинтересовался Гарри. — Наши с твоими родителями друзья. Невилл твой ровесник, у вас с ним разница в пару часов. Если получится, я тебя познакомлю с ним. Джеймс считал, что вы будете хорошими друзьями, — понадеялся на правдивость сна я. — Только с ним? А с его родителями? — нахмурился мальчик. — Они… они болеют. Но я постараюсь найти лекарство для них. Идем, нас уже заждались, — я потянул мальчика к прихожей. Заметив красные глаза у Гарри, Вальбурга нахмурилась, но промолчала. Ясно, либо чаем напоит, либо просто пытать начнет. Какие хорошие воспитательные методы у семьи Блэк! Пара таких раз — и ты говоришь, правду, только правду и ничего кроме правды. Поход в парк аттракционов был незабываемым. Маги были в шоке, Гарри же безумно счастлив. Мне бы хотелось видеть реакцию Келдаль, но у той была смена в Мунго. Вернулись мы под вечер. Ноги гудели от усталости, но было непередаваемо великолепно. Дети радовались выигранными мною игрушкам в тире, старшее поколение нет-нет да расплывалось в задорной улыбке. Оставался лишь ужин и знакомство с Сигрейвом. Мне даже было любопытно взглянуть на обоже Келдаль. На удивление, им оказался слегка апатичный тридцатилетний мужчина с зелеными глазами и русыми волосами. Весь его образ казался гармоничным, только искривлённый уголок губ не вписывался сюда, от того мужчина выглядел так, словно втайне он насмехается над нами. Немного неприятный тип. Ужин прошел спокойно, настал черед подарков для Гарри. Тот с дрожью открывал упаковки, явно боясь закрыть глаза и открыть их вновь в чулане у Дурслей. Повторюсь: прибил бы. Спустя полчаса Гарри стал владельцем недавно вышедшей метлы «Чистомет-6», детской волшебной палочки, защитного платинового медальона и набора зельевара. Оставался только я. Судя по тому, как на меня все взглянули, старшее поколение уже успело обсудить подаренное. Однако подарков не осталось. — Кричер, — я позвал домовика, с которым еще вчера договорился. Хлопок — и перед Гарри стоит маленькая корзинка с покрывалом, защищенная огненепроницаемыми чарами. Гарри откинул покрывало и увидел… яйцо с ребристо-алой скорлупой. Судя по удивленному взгляду Гилберта, он знал, чье оно. Позже на меня с шоком посмотрели и остальные. — Надеюсь, ты не против, что я решил сам выбрать тебе питомца. Совсем скоро, со дня на день он вылупится и станет твоим фамильяром, поддерживающим тебя в трудную минуту. — А кто это? — недоуменно посмотрел на всех мальчик. Гости молчали. — Феникс. Завтра прибудут специальные корма для него. Надеюсь, ты не слишком разочарован подарком? Может, ты хотел кошку? Или сову. Все же, надо было у тебя спросить. — Дядя Сири, даже если бы твоим подарком было только письмо от папы с мамой, я все равно бы был рад. Спасибо тебе, — меня обняли, от чего я усмехнулся. Нда, если удастся убедить Олливандера использовать перо этого феникса, подстава с одинаковой начинкой палочек провалится. Главное, чтобы эта птица ничего не сожгла. И никого.