Баллада о Пламени Дракона

      В гостинице Беорна готовят самые вкусные на свете пончики с мёдом и корицей, однако даже они не смогли заставить меня полностью расслабиться и забыть о вчерашнем. Употребив целый пакет и с нарочитым восхищением рассматривая проносящиеся за окном Икаруса цветущие поля и луга, я не могла отделаться от одной-единственной навязчивой мысли — а может ли Кили делать так же, как тот эльф вчера в телевизоре? И хочу ли я сама это испытать?       Ужасно!       Скверно!       Возмутительно!       Разве подобает порядочной хоббитянке думать о таких вещах?       Эру милосердный, прости великодушно мою грешную душу, всё проклятые гномы виноваты!       Хотя справедливости ради стоит отметить, что это непотребное кино производится в королевстве крайне праведных эльфов, мимо которого лежит наш путь, и которое Торин надеется обойти самыми дальними тропами.       Как же я с ним теперь солидарна — нет никого хуже и невоспитаннее, чем эти длинноногие дылды! И всё-таки…       Украдкой взглянув на кудрявый затылок сидевшего впереди Кили, я в сотый раз залилась мучительным румянцем и порадовалась, что устроилась так далеко от этого наследного подгорного наглейшества. Всё-таки он со своими нежностями, поцелуями и странными шуточками очень дурно на меня влияет. Честное слово, уже все мозги запудрил, а ведь мне нужно думать вовсе не о нём и не о том, как и где ещё он умеет целовать. У меня и потяжелее грехи на душе имеются. Помнится, Бофур предположил, что я со стыда сгорю, но не решусь украсть прокладки в супермаркете. Как же глубоко он ошибся! Оказывается, мне под силу гораздо более гадкие поступки. Например, могу, не моргнув глазом, украсть чужое обручальное колечко, и даже совесть не заставит вернуть его законной хозяйке.       Хотя какая она законная?       Говорят, тоже стырила.       И в бега ударилась.       Н-да, непростая это штука — обручальное колечко.       Раньше благородные рыцари становились на одно колено и с комплиментами и уговорами одевали его на пальчик прекрасной даме, а теперь разве что сама стыришь по случаю. И поди угадай, то ли перевелись те рыцари, то ли существуют только в сладких сказках, которые сочиняют для романтичных ванильных дурочек вроде меня.       Однако пончики кончились, лимонад с малиновым сиропом тоже, а мне так на ум и не пришло, что теперь с этим злосчастным колечком делать? Если верить Гэндальфу, то этот артефакт сомнительной ценности можно уничтожить исключительно в мордорском Ородруине. Только где я, а где этот злосчастный вулкан, и как к нему попасть, если я всё же надумаю? Пешком точно не дойдёшь — кроссовки скоро совсем разлезутся, а в обувной меня никто так сводить и не удосужился. И всё же, нужно что-то думать, так как влипла я по самые уши того самого ненавистного эльфийского происхождения. Может и впрямь нужно было разрешить Элронду провести тесты ДНК, как он того хотел? Исключительно ради того, чтобы спросить у нерадивого папочки, нет — прадеда, как он это в самом деле умудрился? И почему, оставив мою прабабку в таком интересном положении, скрылся в неизвестном направлении?       Весьма щекотливая тема, и вряд ли мой родственничек, даже если он неожиданно найдётся, захочет вдаваться в столь интимные подробности. К тому же, вдруг он окажется таким же неугомонным баламутом, как младший племянник Торина? Тогда вполне можно понять прабабку, давшую от него дёру даже несмотря на все любовные ягодки. Мне и самой порой хочется бежать, куда глаза глядят. И чем дальше, тем больше хочется.       Раздавшийся звонок телефона заставил, вздрогнув, переключиться с проблем сердечных на дела насущные: — Белли, детка, — откашлявшись, не в меру грозно пробасил в трубку мистер Гэмджи. Ох и влетит мне от него на орехи, как только вернусь домой. — Надеюсь, утро у тебя доброе?  — Доброе! — насторожившись, я скомкала бумажный пакет от пончиков и бросила быстрый взгляд в окно — на крупные белые головки цветущего клевера. — А у вас?  — Трудимся помаленьку, — хмыкнул достопочтенный друг отца и мой единственный опекун и тут же решил брать быка за рога. — Ну как, ты уже посетила некрополь, который уехала искать, или это оказалось сложнее, чем представлялось в твоей буйной головушке?  — Посетила… да… конечно, — растерявшись, я едва могла подобрать слова для достойного ответа. У меня буйна головушка? Это он с господами гномами не знаком, а я самая скромная тихая девушка, какую только можно себе вообразить. Очень стараюсь соответствовать безупречной репутации фамилии Бэггинс. Во всяком случае, она была безупречной до тех пор, пока папенька не женился на моей маменьке, а та не произвела на свет меня, продемонстрировав такой выдающийся генофонд, что сплетни об этом не утихнут вовек. — Это очень… укромное и ухоженное место… В общем, хотя бы этим я довольна…  — Ну и когда нам ждать тебя домой? Пойми правильно, я очень переживаю за тебя, девочка. Негоже тебе со всякими разбойниками по чужим землям разъезжать. Ты у нас девица молодая, незамужняя, а местных кумушек сама знаешь: насочиняют такого, что хоть рот им с мылом полощи — всё равно уже не поможет.       Надо же, как у нас мысли сходятся, однако пообещать, что прямо сейчас брошу всё и вернусь домой, я не могу: контракт Торина со всеми вытекающими такого поворота событий не предполагал. Так что нужно срочно придумывать правдоподобную причину задержки хотя бы на месяц.  — Мистер Гэмджи, меня не будет ещё какое-то время, — услышав, как он шумно втянул воздух, собираясь гаркнуть, как разъярённый медведь гризли, я затараторила то единственное, что пришло в голову: — меня привезли в местный санаторий курортного типа, и тут такое прекрасное обслуживание, что я решила немного задержаться и отдохнуть. Ну когда мне ещё выпадет возможность расслабиться и не шарахаться от удельских сплетен?..  — А сколько новых насочиняется за это время, голубушка…  — Знаю-знаю, это будет ужасно, и всё-таки я хочу немного задержаться. Здесь такое чудесное озеро и красивые сады — вам бы тоже очень понравилось.       Нужно сказать, что мистер Гэмджи никогда не был злым, только чрезмерно заботливым. Он отлично знал о том, как туго мне приходится и одиноко живётся. Несколько минут грозного ворчания, и я смогла выторговать себе немного времени на отдых и релаксацию, как он считал, а на самом деле на то, чтобы угодить в пасть к дракону, как о том знали беспардонно подслушивавшие наш разговор гномы.       По взгляду обернувшегося на меня Торина было ясно, что он всё осознаёт и мечтает прямо сейчас самолично передать меня в руки опекуна. Мечтает, но не может. Потому что я одна такая на свете — могу быть диковинной приманкой и хоть на время отвлечь на себя внимание его дружка Смауга. А желание во что бы то ни стало вернуть украденное Подгорное королевство у Его Величества было в разы сильнее доводов совести. Если эта самая совесть у кого-то из гномьего племени вообще имелась, в чём я лично сильно сомневаюсь.       Опустив ресницы под суровым взглядом старшего престолонаследника Дурина, я постаралась взять себя в руки и выбросить из головы мысли о ползущих сплетнях в Уделе, почивающем в Одинокой Горе драконе и пошлых эльфийских сериалах.       В самом деле, сколько можно?       Сейчас бы карасиков наудить да с лучком нажарить, а не думать о том, что там Кили умеет и в чём мне отказал, заявив, что уж от этого он меня точно избавит.       Вот и спасибо.       Вот и не нужно.       Не пристало моей целомудренной натуре тревожиться о всяком непонятном и противоестественном.       Или естественном?       Святые тортики, ну как же мне в этом разобраться без посторонней помощи?       Ведь когда гном изволит меня обнимать и целовать, это ужасно приятно, а когда вижу… влюблённых… эльфов по телевизору, то их действия вгоняют в такое смущение, что вчера вообще постыдно хлопнулась в обморок.       Так что же хорошо, а что плохо?       И что допустимо и приемлемо для одной маленькой любопытной хоббитянки?       На самом деле, умом я отлично знаю, что всё неправильно, и нужно, отдав кольцо волшебнику, ретироваться домой, пока не стало слишком поздно.       Наверное, именно так и нужно было поступить. Эта светлая мысль следующие пару часов уютно обживалась в моём растревоженном сознании и даже вполне утвердилась. Но…       Но впереди показался лес, и всё завертелось так быстро, что я просто не успела по следам своего озарения.       Стоило нам высадиться у опушки, как Торин и Гэндальф в очередной раз заспорили о наболевшем — волшебник считал, что Мирквуд лучше объехать по вполне безопасной трассе, а Торин, непрестанно жестикулируя, напоминал, что на этой самой трассе есть несколько постов лесных эльфов, и он не собирается перед ними отчитываться, куда и зачем направляется его вооружённый до зубов отряд.       Вряд ли их восхитит гномья идея взорвать снаряд под хвостом у спящего по соседству дракона. Такую скотину, как Смауг, непременно нужно стерилизовать, чтоб не вздумал размножаться, но эльфы-то на это не подписывались. И скорее всего настучат в Гринпис про издевательства над редким, занесённым в Красную книгу видом летучей ящерицы. А в Гондоре не дремлют. Так что лучше идти тайными, давно забытыми тропами и никого не тревожить.       На вопрос, помнит ли он сам, что на этих забытых тропах не ожидается ничего вразумительного, Торин не ответил, но матерился так красноречиво, что, махнув на него посохом, Гэндальф влез обратно в автобус и был таков — видали мы и его, и водителя. В голубой дымке на горизонте. А ведь это был мой последний шанс слинять подобру-поздорову. И я его бездарно профукала, стоя возле ухмыляющихся Кили и Фили и грызя сочное красное яблоко, которым в порыве щедрости меня угостил Глоин. — Да ладно, не парьтесь, — яблоко было вкусным, и моё настроение неуклонно поднималось вверх. — Наберём грибов, разведём костёр, нажарим, а потом будем искать ваши тропы, в чём проблема-то?  — Нельзя в этом лесу костры разводить, — раздраженно зыркнув в мою сторону, буркнул Торин. — И грибы трогать не смей, галлюциногенные они.  — Что? — поёжившись, я уже медленнее жевала своё яблоко. — Это как? — Это значит, один съешь, — приобняв за плечо, Кили потянул меня под сень вековых дубов, туда, где виднелась выложенная потрескавшимся белым камнем узкая дорожка, — и Смауг тебе прямо из-за дерева лапой помашет. — Ну, пускай сам свои грибы жрёт…  — Так, он десятый сон видит. Дай Эру, посмертный. А местные грибы именно ты жарить собралась. — Это как с тяжёлыми наркотиками?       Громкий кашель вслушивавшегося в наш разговор Торина заставил быстрее шевелить ногами. Потому что отхватить королевских звездюлей ой как не хотелось.       А чего в том момент хотелось?       Укуси мне дракон, не знаю, но с Кили, и ни с кем иным.