***
Джим понял, что на правах хозяина должен заговорить первым, но весь нажитый за восемнадцать насыщенных лет словарный запас куда-то внезапно улетучился. Он сидел, тыкал вилкой стейк и тоскливо думал о том, что им бок о бок жить два дня. И хоть спровоцированный взглядом Спока непреднамеренный почти_стояк уже сошёл на нет, затея начала казаться ему гораздо менее удачной, чем он представлял поначалу. Спок, сосредоточенно ковырявшийся вилкой в салате, вдруг положил её на стол и резко поднялся. — Джим, мне лучше уехать, — решительно сказал он и попытался уйти, но Джим так же решительно схватил его за запястье. — Сидеть! — рявкнул он и дёрнул Спока вниз, заставив прижать зад к стулу. Очень, кстати, классный зад. Блядь! Джим, неожиданно разозлившись и на себя, и на Спока, отпустил, наконец, его руку и принялся ожесточённо уничтожать свой стейк. Да что с ним такое творится? Он не мог, он просто не имел права запасть на Спока! По крайней мере, он надеялся, что еще не поздно. Чёрт, если бы он не был таким непроходимым идиотом, то давно бы заметил, куда скатывается. Джим с такой силой воткнул вилку в мясо, что тарелка едва не треснула. — Джим, всё в порядке? — после секундной паузы спросил Спок. — Угу, — буркнул Джим, походя размышляя о том, что тембр голоса у Спока, кажется, тоже обалденный. Если ему вручить микрофон и заставить петь… Нет уж, Джимми, тогда моментальный инфаркт тебе точно обеспечен. Так, надо собраться. Он не мог позволить, чтобы эти мысли захлестнули его, потому что, чёрт возьми, Спок контактный телепат, и, возможно, он всё уже знает, потому что, Джим, твою мать, нельзя вот так вот просто взять и схватить вулканца за руку без последствий! Он закрыл глаза и усилием воли заставил себя успокоиться. Всё отлично, Джим. Всё идет как надо. — Джим, я вижу, что ты чем-то обеспокоен, — слегка натянуто сказал Спок. — Если это из-за меня… Да. — Нет, Спок, конечно, не из-за тебя. — Джим заставил себя поднять голову и посмотреть ему в глаза. Очень честно. Очень. Вот так, молодец. — Ты уверен? — педантично уточнил Спок. Нет. — Да, конечно, и вообще, что за дурацкие мысли? — деланно возмутился Джим и поднялся из-за стола, тщательно следя за выражением своего лица. За окном очень кстати стемнело. Чёрт, он даже не заметил. Зато появился отличный шанс запереться в комнате и не выходить до утра. При мысли о том, что нужно будет ещё как-то попытаться заснуть, нечто внутри Джима начинало дьявольски хохотать. — Слушай, уже поздно, ты, наверное, устал? Пойдем, я покажу тебе твою комнату? Спок помолчал пару секунд, во время которых разглядывал Джима с очень странным выражением лица, после чего кивнул и ответил: — Думаю, это приемлемо. Джим с облегчением выдохнул и чуть ли не бегом припустил на второй этаж. Спок последовал за ним. Жестом заправского швейцара распахнув дверь комнаты для гостей, Джим торжественно обвёл рукой небольшую, но уютную спальню. — Твои хоромы. — Он ухмыльнулся и подмигнул застывшему на пороге Споку: — Располагайся. — Благодарю. — Спок внимательно посмотрел на него. — Надеюсь, я не стесню твою семью? — Ой, я тебя умоляю, — отмахнулся Джим. — У нас четыре комнаты для гостей, три своих спальни и два санузла. И в доме мы вдвоём. Его внутренний голос громко откашлялся. — Хорошо. — Спок прошёл в комнату, огляделся, положил рюкзак на кровать. Следом за ним отправился бас, а потом и сам Спок уселся на покрывало и принялся перебирать вещи в поисках чего-то, видимо, очень нужного в этот момент. Джим понимал, что самый лучший момент незаметно свалить — именно сейчас, но продолжал стоять в дверях, завороженно наблюдая за ним и борясь с ощущением того, что Спок в его доме, на его кровати, а незадолго до этого — в подаренной им «понфаррной» футболке смотрится до смешного уместно. Как будто здесь и был. — Что-то не так? Джим, кое-как очухавшись от внезапно нахлынувшего опасного лирического настроя, обнаружил, что Спок изучает его так же пристально, как процессы жизнедеятельности вируса ардананской лихорадки в университетской лаборатории. Ну, Джим был уверен, что именно так Спок его изучал. Он тряхнул головой, поспешно избавляясь от какой-то неприличной зашкаливающей неловкости, и, рассеянно улыбнувшись Споку, сказал: — В общем, располагайся. Здесь, — он широким жестом обвёл комнату, — можно всё. — Действительно? А вот это было лишнее. Джиму стоило больших усилий убедить себя в том, что промелькнувшая в тёмных глазах Спока чертовщинка ему привиделась. — Конечно. — Он адресовал Споку одну из своих фирменных очаровательно-сногсшибательных улыбок (правда, сам не понял, зачем). — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, Джим, — кивнул Спок. Джим притворил дверь и, выдохнув, понёсся к своей комнате. Ураганом ворвавшись в спальню, он сбросил с себя шмотки и с головой забрался под одеяло. Конечно, надо было принять душ, но выйти наружу Джим сейчас решился бы только под угрозой расстрела. И, безусловно, мучившие его последние дни мысли сразу же набросились с новой силой. Он застонал и побился головой о подушку. Блядь. Он не мог, он просто не имел права запасть на Спока, потому что это было так чертовски неправильно, что словами не передать! У него и так было слишком мало друзей, чтобы терять их из-за юношеского переизбытка тестостерона в мозгах, в смысле, конечно, не в мозгах, но, чёрт побери, у него было ощущение, что всё его тело превратилось в одну сплошную озабоченную тестостероновую молекулу, потому что он внезапно осознал, какой на самом деле Спок офигенный! В нём всё, абсолютно всё было офигенным — нет, конечно, совсем за всё Джим поручиться не мог (пока не мог — нет, ты не будешь об этом думать!), но, тем не менее был уверен, что так оно и есть! — и был готов лезть на стену, прыгать в окно и стреляться из фазера, только бы не раскручивать это дальше. Твою мать! Похоже, что на поток сознания об офигенности Спока ушли последние остатки его бедных измученных мозгов, потому что ни о чём другом он сейчас думать был не способен. Джим откинул одеяло и морской звездой разлёгся на кровати. Из открытого окна до него долетали капли начавшего моросить дождя, но даже несмотря на прохладу, хаос в голове продолжал своё победное шествие. Он повернулся на бок и закрыл глаза. Нет. Конечно, он не запал на Спока. Конечно, нет. Они друзья и всё такое. Да это же просто смешно! Джим попробовал рассмеяться, но в тишине его смех прозвучал ещё более неестественно, чем должен был, поэтому вторую попытку лучше было не предпринимать. Так. Спать. Он обязательно подумает об этом. Но завтра. Со смутным ощущением, что завтра всё станет только хуже, Джим заставил сердце успокоиться и провалился в сон.***
Джим проснулся ни свет ни заря с больной головой и чётко обозначившимся стояком. Кажется, ему снилось что-то в духе шедевров немецкого кинематографа двадцать первого века, но он не был уверен, поскольку смотрел их лишь раз и в компании Боунза, который имел отвратительную привычку комментировать, чем постоянно отвлекал от происходящего на экране в высшей степени увлекательного действа. Джим сел в кровати, потянулся, разминая мышцы, и натянул джинсы прямо на голое тело, стараясь не обращать внимания на то, как приятно плотная ткань трётся о кожу. Надеясь, что Спок ещё спит, он осторожно выглянул в коридор, прошмыгнул мимо его комнаты в ванную и тщательно запер за собой дверь. Кирк, в самом деле, ты ведёшь себя так, будто на тебя сейчас нападут и изнасилуют. Некоторым частям его тела такая гипотетическая перспектива очень даже понравилась. Вздохнув, Джим разделся, залез в ванную и, едва не взвизгнув, облился холодной водой. Назойливый стояк поник, но на душе стало совсем паршиво. Джим прижался лбом к покрытой мелкими каплями плитке и включил горячую воду. Ну, что он за человек такой? Почему любые, даже самые лучшие его начинания в итоге заканчиваются полнейшей задницей? Джим был уверен, что если бы Спок знал о том, что творится в его голове, то обходил бы его за пару миль и уж точно не подпустил бы к себе так близко. И, конечно, не остался бы с ним вдвоём в пустом загородном доме. Джим схватил мочалку, вылил на неё чуть ли не полбутылки геля и принялся остервенело тереть себя. Чёрт, им нужно пережить ещё два дня. Всего два дня, Джим. Целых два дня! Он подставил лицо горячим струям и, постояв пару минут, начал мыть голову. Обычно после водных процедур соображалось гораздо лучше, но сейчас надеяться на то, что он сможет упорядочить обуревавшие его эмоции и как-то совладать с ними, было равносильно самоубийству. Он всегда был очень эмоциональным, позволял себе проявлять чувства, не стесняясь, безбоязненно — другой вопрос, что настолько сильного желания открыться перед кем-то у него ещё никогда не возникало. Впервые в жизни Джим не понимал себя. Он выключил воду, вылез из душа и наспех вытерся полотенцем. В зеркале обозначилась помятая физиономия с грустными голубыми глазами. Он криво ухмыльнулся своему отражению, влез в джинсы и вышел. На другом конце коридора открылась дверь второй ванной, и Джим со Споком уставились друг на друга. Рейтинг самых неловких моментов этого грёбаного лета от Джеймса Тиберия Кирка, кажется, наконец-то обзавёлся верхней строчкой. В немалой степени потому, что на Споке, как и на нём самом, кроме джинсов, больше ничего не было. Они молча пялились друг на друга, и по мере того, как, злорадно хохоча, мимо них пробегали секунды, Джим всё отчётливее осознавал всю бедственность своего положения. Два дня наедине с самым умным, красивым и сексуальным не-человеком из когда-либо встречавшихся Джиму — на закрытой территории и без малейшей надежды на спасение. Что за грёбаная жизнь… Самый оптимальный выход, который подсказывал разум — удавиться ремнём от гитары и не мучиться. — Доброе утро, Джим, — в итоге первым сказал Спок, тем самым прервав потрясающе неудобное молчание. Джим догадался, что нужно что-то ответить. — Эм, привет, Спок, — и что у него с голосом? Дребезжит как после недельного запоя. Джим прокашлялся и выдавил из себя неубедительную улыбку. — Как спалось? — исключительно с целью соблюсти хоть какую-то вежливость спросил он. Спок закрыл за собой дверь ванной и сделал несколько шагов ему навстречу. Джим отодрал себя от стены и сделал то же самое. В глаза друг другу они прилежно не смотрели. — Благодарю, хорошо, — натянуто ответил Спок. — Отлично, — фальшиво улыбнулся Джим, лихорадочно пытаясь найти подходящую для утреннего разговора тему. Спок вскинул левую бровь. Взгляд Джима упал на его виски. Хм, похоже, подходящее занятие на сегодня найдено. — Слушай, как насчёт того, чтобы привести в порядок твою причёску? — помедлив, поинтересовался он. Спок провёл рукой по правому виску, слегка позеленел, и на его лице явственно отразилась борьба. — Что ты подразумеваешь под фразой «привести в порядок»? — спросил он. — Ну, вот это все. — Джим неопределенно взмахнул рукой. — У тебя же вихры во все стороны торчат, это, не знаю, неэстетично как-то, что ли. Боже, Джим, и это ты говоришь вулканцу об эстетике? Спок, подумав пару секунд, медленно кивнул: — Вынужден согласиться с тобой. Осуществляя данную процедуру, я был ограничен во времени, и конечный результат получился не таким убедительным, как у тебя. — Спок, только не говори, что ты использовал меня как эталон, — на этот раз уже по-настоящему рассмеялся Джим. — Нашёл, на кого равняться. — Иного примера в моём распоряжении не было, — сухо ответил Спок. — Ладно-ладно, извини. — Джим нахмурился, разглядывая его, а потом решительно сказал: — О’кей, пойдем ко мне, там удобнее будет. — Хорошо, Джим, — согласился Спок. — Но сначала я бы хотел одеться. — Да без проблем, — безразлично пожал плечами Джим, но в глубине души обрадовался — созерцать голые плечи Спока в то время, как будет брить ему затылок, было бы выше его сил. Возможно, ему и самому не помешало бы надеть хоть что-нибудь. Спок скрылся в своей комнате, а Джим проскользнул в свою и быстренько натянул первую попавшуюся футболку. Не успел он пригладить взъерошенные волосы, как Спок возник в дверях и чопорно поинтересовался: — Я могу войти? — Конечно. — Джим пинком отшвырнул в угол валявшийся под ногами со вчерашнего дня рюкзак и указал Споку на зеркало: — Бери стул и садись напротив. Сейчас мы из тебя сделаем самого крутого парня в Академии. — Не уверен, что мне это необходимо, — с сомнением прокомментировал Спок, но всё же поставил стул и сел, куда было велено. — Я уверен, — хохотнул Джим — хотя, конечно, нихрена это было не так — и вытащил из ящика стола бритвенную машинку. Опыт в таких делах у него имелся, и весьма большой — за четыре года постоянных экспериментов с собственной шевелюрой он натренировался так, что мог побрить кого угодно с закрытыми глазами. Испортить то, что вытворил Спок, уже вряд ли было возможно. — Только не дёргайся, — предупредил Джим. Спок кивнул, и он принялся за дело. Пройдясь машинкой по вискам и затылку, аккуратно удалил лишние волосы, которые сразу же посыпались Споку за ворот строгой черной рубашки (интересно, он вообще в курсе, как ему идёт чёрное?). Спок, несмотря на это, сидел смирно, сосредоточенно наблюдая за действиями Джима через зеркало, и, казалось, даже не дышал. Честно говоря, Джима это слегка нервировало — как и то, что в процессе стрижки приходилось неизбежно касаться Спока. И каждый раз, когда это происходило, у него в голове начинала завывать сирена, требующая, во-первых, немедленно прекратить безобразие, а во-вторых — бежать, немедленно бежать отсюда в чём был, через леса, поля и горы куда подальше, желательно — на какую-нибудь альфу Центавра. В конце концов, с грехом пополам убедив себя в том, что начатое надо доводить до логического завершения, он взял себя в руки. Внеся в получившуюся сногсшибательную картину несколько последних штрихов, отступил от Спока на пару шагов, оглядел его и удовлетворённо заявил: — Вот и всё. Можешь вставать. Нравится? Спок, помедлив и не глядя на него, придирчиво осмотрел себя в зеркале и поднялся. — Удовлетворительно, — несколько натянуто ответил он. — Благодарю. — Обращайся, — ухмыльнулся Джим. — Кстати, с кучей волос за шиворотом тебе тоже удовлетворительно? В свете событий последних дней это слово звучало в высшей степени… удовлетворительно, блин. — Нет, — ответил Спок. — С твоего позволения, я бы хотел принять душ. Душ? Душ… Спок в душе. Спок. В. Душе. Мокрый. Горячий. Без одежды (естественно, Кирк, даже вулканцы моются голыми). Кажется, у него участился пульс. Джим машинально отступил на шаг назад, судорожно соображая, что в таких ситуациях делают нормальные люди. Бегут, Кирк, далеко и желательно с вещами, но это уж как получится. — Э-э, да, конечно, иди, — поспешно кивнул он. — Слушай, я тогда пока сгоняю до магазина, ладно? Список продуктов: смазка, презервативы… Бля, успокоительное, кляп и цианистый калий. — У меня должны быть возражения по этому поводу? — осведомился Спок, не глядя на него. Джим хмыкнул и пожал плечами. — Ну, только в том случае, если будешь очень сильно скучать, — слова сами сорвались с языка, а ведь он хотел сделать их эксклюзивным достоянием своей дурной головы. Спок смерил его странным взглядом. Если бы Джим не был уверен в том, что тот безупречно контролирует себя, то мог бы уверенно сказать, что Спок собирался ответить: «Да, буду». Похоже, масштабы творящегося в его голове бреда увеличивались в геометрической прогрессии. — Твоё предположение в высшей степени нелогично, — сухо ответил Спок. Джим последними словами мысленно обругал свой болтливый язык. Пора было с этим заканчивать. Ему срочно нужно было на свежий воздух. — Тогда жди. Вернусь через час, — он вытащил из рюкзака карточку и, грозно посмотрев на Спока, сказал: — Но даже не думай сбегать, найду и к кровати привяжу. Ох, чёрт, Кирк, заткнись, просто заткнись! Находясь практически на пороге паники, Джим пулей выскочил в коридор, съехал по перилам вниз и, накинув куртку, вышел под начинающийся августовский дождь.***
— С вас двести четырнадцать кредитов, — симпатичная кассирша в желтом форменном платье кокетливо улыбнулась Джиму. Тот изобразил что-то аналогичное в ответ, с ужасом поймав себя на мысли, что впервые за всю свою жизнь не пытается заигрывать с вполне подходящим (и согласным) субъектом противоположного пола. Может, он стареет? Да брось, Кирк, тебе восемнадцать, а не восемьсот! Всё правильно, значит, должно стоять на всё, что движется. У меня стоит, но не на неё! А на кого, например? Например, на… э-э-э, в общем, неважно, у меня всё работает как часы и заткнись ты уже, наконец! — Сэр? — девушка посмотрела на него, напоминая, что помимо него существуют и другие покупатели, которые тоже хотят есть и пить, и приподняла бровь. Пф-ф-ф, ну и нихрена у неё не получилось, у Спока эффектнее выходит! Чёрт бы его побрал, в самом деле. Джим похлопал по карманам, передал ей карточку и, расплатившись, вышел на улицу. Дождь разошёлся не на шутку, и Джим, втянув голову в плечи, на всех парусах понёсся к дому. Ледяные потоки яростно хлестали по спине, словно подгоняя, и он, проклиная всё на свете и промокнув до нитки, бежал по дороге, перепрыгивая через лужи и едва не снося влобовую попадавшиеся на пути столбы. Похоже, сегодня он поставил свой личный рекорд скорости, преодолев почти две мили за полчаса. Залетев в дом, он, окончательно запыхавшийся, прижался спиной к двери и сполз по ней на пол, пытаясь отдышаться. Вот блин! Джим, чертыхнувшись, принялся рыться в пакете, но нет, сигареты он таки купить забыл, зато на автомате сграбастал сразу три упаковки клубничного мороженого, которое скоро начнёт ему сниться в кошмарах. Он разочарованно выругался — курить хотелось просто зверски, но возвращаться, тем более, по дождю, было ещё больше влом. С отвращением посмотрев на веселенькую желтую обёртку, он вздохнул, развернул мороженое и, открыв рот, собрался сделать то, что должен был, но внезапно замер, поняв, что в доме подозрительно тихо. Странно. Он точно помнил, что когда уходил, оставлял радио на втором этаже включённым. Да ей-богу, оно у них вообще никогда не затыкалось. Спок же не мог… О, блядь, только не это, он же точно здесь заблудится! Охваченный нехорошим предчувствием, Джим, забыв об усталости, вскочил на ноги, вбежал по лестнице, перескакивая через три ступеньки, и ворвался в комнату Спока с криком: — Ты здесь?! Я вернул… Спок открыл глаза и укоризненно посмотрел на него, а потом опять закрыл. — …ся, — обалдело закончил Джим, разглядывая стоявшего на голове Спока. Приглядевшись, Джим понял, что тот стоял вовсе не на голове, как ему с перепугу показалось, а на руках, изогнувшись как гимнаст и ногами упираясь в макушку. И, проклятье, это было чертовски эффектно: рельефные мышцы рук Спока, перевитые жгутами вздувшихся вен, и всё тело, напряженное до предела, удерживаемое от падения только силой и волей. Джим обнаружил, что в очередной раз залип на Споке. Это уже начинало обретать подобие системы, хотя с творившимся в его голове в последнее время бардаком было неудивительно. — Твою мать! — окончательно обалдел Джим. — Как ты это делаешь?! Подтаявшая горка клубничного мороженого смачно шлёпнулась ему на футболку. Мысль о том, что он никогда не видел Спока голым, была внезапна. Только полуголым. Но как оказалось, некоторым особо выдающимся частям его тела этого было более чем достаточно. Похоже, что всё гораздо хуже, чем он надеялся. — Джим, ты не мог бы выйти и закрыть дверь? — напряжённо спросил Спок, не открывая глаз. — Извини, но ты мне мешаешь. — Д-да, конечно, прости. — Джим выскочил в коридор, захлопнув за собой дверь, и только тогда понял, что всё то время, пока наблюдал за Споком, не дышал. И, естественно, сразу же задохнулся. Это просто уму непостижимо! Джим был уверен, что если бы проторчал без воздуха в комнате Спока ещё минут пятнадцать, то ничего бы подобного не случилось. Нет, это было просто фатальное попаданство! Джим, понимая, что во избежание неловких инцидентов руки надо чем-то занять, попытался вытереть растёкшееся по футболке мороженое и, конечно же, размазал огромное пятно. Яростно выругавшись, он сбросил куртку и стремглав метнулся в ванную. Стянув футболку через голову, он опёрся руками о раковину, открыл холодную воду и сунул под неё голову. В мозгах немного прояснилось, но на душе лучше не стало. Он что, реально запал на Спока?! Блядь! Ну конечно, конечно, конечно же, все эти взгляды, его фирменные улыбочки, обычно адресуемые девушкам, и острое сопутствующее желание прикоснуться — всё это могло говорить только об одном. Он. Запал. На. Спока. Потрясающе. Какой же он идиот. Мог бы и раньше догадаться. Хуже этого могло быть только то, что Спок вряд ли собирался отвечать ему взаимностью. Пре-вос-ход-но. У него возникло острое желание побиться головой об стену. — Джим? О, чёрт! От неожиданности Джим подпрыгнул, ударился головой о кран и резко развернулся лицом к Споку. Струи ледяной воды немедленно устремились с волос на плечи и дальше вниз по груди и животу, затекая под ремень и без того мокрых джинсов, противно облепивших ноги. Взгляд Спока медленно сполз вниз по его телу, зацепился за наметившийся стояк, и даже холодная вода не помогла Джиму остудить начавшую гореть огнём под этим взглядом кожу. Спок поднял голову и посмотрел ему в глаза. Джим судорожно облизнулся. Из крана, судя по звукам, начал низвергаться Ниагарский водопад. В нарушаемой только плеском льющейся воды тишине они уставились друг на друга. Курс физики. Средняя школа. Проводники и диэлектрики. Если следовать этой аналогии, то они со Споком сейчас напоминали Джиму два попавших под грозу трансформатора. Вряд ли в такой ситуации даже истинный вулканец смог бы остаться холодным. Что уж говорить о том, кто бы вулканцем только наполовину. Минула одна вечность, за ней вторая… А на третьей Спок шагнул вперёд, притянул Джима к себе за ремень джинсов и, обхватив рукой за талию, поцеловал в губы. Мозг Джима закоротило как неизолированный провод, он судорожно вцепился в плечи Спока и, послав к чертям все свои «невозможно», ответил на поцелуй, только сейчас осознавая, как сильно и давно этого хотел. Твою мать. Охренеть можно. Спок с нажимом провёл руками по его мокрой спине, царапая ногтями обнажённую кожу, обнимая крепче и вжимая в себя так, что у Джима перехватило дыхание. Он едва успевал отвечать на поцелуи, долгие, жадные, чувственные, понимая, что неизбежно уступает под этим напором, но позволяя вести себя. Интуитивное знание, что сопротивляться бесполезно, пришлось как нельзя кстати, и Джим не стал тратить силы на бесплодные попытки, предпочтя просто поддаться происходящему и наслаждаться им. Спок действовал неторопливо, но настойчиво, обхватывая его нижнюю губу своими, прикусывая, посасывая и массируя её, их языки сплетались и сталкивались, мешая друг другу, но ни тот, ни другой добровольно бы не согласились прекратить это. Форменное безумие. Но безумие желанное, как солнце в ливень. — Ты какого хрена так долго ждал? — выдохнул Джим в поцелуй, хватая ртом воздух, казалось, накалившийся вокруг них, обжигающий горло и вынуждающий искать спасение друг в друге. — Я не был уверен в твоей реакции, — неразборчиво — конечно, из-за языка Джима во рту — отозвался Спок и, скользнув ладонями по его плечам, болезненно укусил за нижнюю губу. Не ожидавший такого Джим дёрнулся и, чертыхнувшись, потянулся к нему с намерением вернуть грубость, но Спок отстранился и, развернув его спиной к себе так резко, что Джим на секунду потерялся, вновь обнял, целуя в шею. — Теперь уверен? — Джим откинул голову ему на плечо и закрыл глаза, вжимаясь в него всем телом и чувствуя упирающийся между ягодиц внушительный стояк. — Теперь — да, — шепнул Спок и размашисто провёл языком по его шее. Джим стиснул пальцы у него на запястьях и резко выдохнул сквозь зубы. В голове было мутно и пусто от застилающего сознание возбуждения, но, балансируя на осколках силы воли, Джим не позволил себе застонать даже тогда, когда Спок расстегнул на нём джинсы и, обхватив ладонью член, медленно двинул рукой. — Спок, блядь. — Джим повернул голову, положил ладонь ему на затылок — на выбритый, чёрт возьми, затылок! — и притянул ближе, целуя жестко и требовательно, наслаждаясь прикосновениями губ, которые, словно в противовес порой срывавшейся с них ахинее, сейчас делали с ним что-то совершенно невообразимое, заставляя его предвкушать, желать и жаждать большего. — Вряд ли из нас двоих данная характеристика применима ко мне, — бесстрастно прокомментировал Спок. Оставив на шее Джима пару пламенеющих засосов, он повел языком вдоль его позвоночника, опустился на колени и, стащив с него джинсы, отшвырнул их в дальний угол ванной. — Ты нарываешься, — огрызнулся Джим, но, получив ощутимый укус за ягодицу, всё же заткнулся и, чувствуя, как прохладные ладони оглаживают его задницу, только шире развёл ноги. Спок провёл руками по его бёдрам, с силой стискивая их, поднялся и прижал Джима спиной к своей груди. — Ты тоже, — низко и почти угрожающе рыкнул он на ухо Джиму, в подтверждение своих слов грубо сжал его член, кружа большим пальцем по головке. Джим всхлипнул и прикусил губу. Спок прошёлся ладонью по его груди, выкручивая соски, сомкнул пальцы на запястье и, развернув лицом к зеркалу, дёрнул вперёд, заставив наклониться и опереться о раковину. — Да ты издеваешься, — выдохнул Джим, уставившись на их отражения и едва окончательно не свихнувшись от выражения лица Спока. От его обычной сдержанности и отстранённости не осталось и следа, губы припухли от поцелуев, в глубине тёмных глаз плескалось искреннее, незамутнённое желание, скулы пылали зелёным, а всегда ровно лежащая дурацкая чёлка растрепалась. Эта картина в целом и отдельные её детали по отдельности вкупе с жадным взглядом, которым Спок смотрел на него, и руками, беспрестанно ласкающими его тело, превращали Джима из разумного существа в какое-то одержимое похотью животное, и он подавался на каждое прикосновение, едва не поскуливая от удовольствия и лихорадочно облизывая пересохшие губы. — Отнюдь. — Спок расстегнул свои джинсы, столкнул их вниз и притянул Джима к себе за бёдра. Джим глухо застонал себе в плечо, закрыл глаза и, прогнувшись в пояснице, подался навстречу Споку, вжимаясь в него и сходя с ума от безумного желания, сметающего контроль, стыд и сдержанность к чертям, заставлявшего его снова и снова втираться в Спока. Блядь, они подходили друг другу просто идеально, и как он раньше этого не замечал! Их тела, плотно прижатые друг к другу, совпадали всеми изгибами, и Джиму даже не пришлось вставать на носки, чтобы почувствовать буквально истекающий смазкой член Спока, проезжающийся между его ягодиц. — Джим. — Спок склонился у его уху и прикусил мочку, неторопливо разминая подушечками пальцем пульсирующие мышцы входа. — У тебя есть смазка? — Конечно, блядь, я ведь готовился к тому, что меня трахнут в собственной ванной, — прошипел Джим и, не выдержав, толкнулся навстречу ласкающей его руке, с мстительным удовольствием отметив, как шумно Спок выдохнул ему в затылок. — Тогда не торопись. — Спок прихватил губами его плечо, выпрямился и, помедлив, взял с полки над раковиной какой-то тюбик. — Чёрт, давай уже! — Джим запрокинул голову и закрыл глаза, мысленно готовясь к тому, что вот-вот, сейчас, наконец-то, уже скоро, чёрт возьми! — и сладко, откровенно застонал, когда прохладный палец скользнул в него, готовя к тому, чего так хотелось. — Ох, блядь. — Всё в порядке? — Спок прижал его к себе, прихватывая губами распалённую кожу на шее и плечах, и начал медленно, с толком растягивать, заставляя Джима стискивать пальцами холодный металл и рвано дышать, периодически постанывая при особо резких движениях. — Блядь, да. — Джим почувствовал, что Спок добавил ещё один палец, и выгнулся, подставляясь его рукам и губам. Проклятье, это просто вынос мозга! Несмотря на то, что, экспериментов ради, пару раз трахался с парнями, он все равно всегда считал себя убеждённым натуралом — до сегодняшнего дня. Теперь он понял, что после того, что сейчас творил с ним Спок, будет хотеть ещё, и так часто, как только возможно. При одном воспоминании об устремлённом на него взгляде Спока у Джима сводило низ живота и поджимались пальцы на ногах. Он был уверен, что никогда никого так не хотел, более того — не хотел хотеть. То, что происходило здесь и сейчас, — только это было важно, и Джим знал, что оно не на один раз. — Джим. — Спок зарылся носом в его волосы и обнял поперёк груди. — У тебя уже был подобный опыт? — Немного, но это не повод обращаться со мной как с долбаной фиалкой, — прохрипел сквозь зубы Джим, чувствуя, что от собственной откровенности заливается краской. Спок прошёлся по его плечам чередой коротких влажных поцелуев и ответил: — Очень скоро ты поймешь, что я не собираюсь этого делать, — и, протолкнув в него третий палец, начал раскрывать сильнее. Джим захлебнулся стоном, хватая ртом воздух, откинул голову ему на плечо, и тогда Спок взял его за подбородок и снова поцеловал — грубо, собственнически, не давая оторваться и вдохнуть, не отпуская от себя ни на секунду. Дьявол, Джим даже в самых смелых фантазиях не смог бы представить, что Спок может быть таким… горячим. И к температуре его тела это относилось лишь косвенно. Это чувствовалось в каждом его движении, в том, с какой страстью и самоотдачей он целовал и прижимал к себе Джима, в том, как требовательно и самозабвенно исследовал его тело, каждым прикосновением заставляя кожу пылать. Их общее на двоих желание настоящим шквалом эмоций, как казалось Джиму, прямо из-под кожи обычно сдержанного Спока острыми электрическими разрядами ударявших ему напрямую в точки удовольствия. Спок, казалось, был везде, мокрыми, беспорядочными поцелуями покрывая каждый дюйм его тела, растягивая, лаская, и Джима вело от желания и осознания того, насколько сильно его хотят. Вода хлестала из крана, ледяные капли попадали на разгорячённую кожу, но не охлаждали её — испарялись, едва долетев. — Черт, Спок, мы дом затопим. — Джим потянулся к смесителю, но Спок перехватил его руку и заломил её за спину, заставив вскрикнуть от боли, смешанной со спровоцированным ею новым приливом возбуждения. — Не затопим, — прорычал он в шею Джиму, терзая её губами и зубами так яростно, словно хотел прокусить и выпить из него всю кровь. — Судя по скорости и траектории потока воды, мы закончим гораздо раньше, чем это теоретически может произойти. — Ты настолько не уверен в своих силах? — выпалил Джим, понимая, что без дополнительной опоры сейчас точно упадёт. Спок отпустил его руку, Джим упёрся ладонью в стену, чувствуя, что если сейчас же не получит больше, то точно сойдёт с ума. — Джим, ты вынуждаешь меня действовать жёстче, — практически прорычал Спок ему в шею и протолкнул пальцы глубже, вырвав из него отчаянный вскрик. — Спок, хватит, — простонал Джим. Он хотел Спока, он до горячечного бреда хотел Спока, и, проклятье, он не мог больше ждать. — Вставь мне, блядь, трахни меня, сейчас же, немедленно! — Ты уверен? — Да, блядь, уверен, давай же! — Хорошо. Спок отстранился и с нажимом провёл ладонью по его спине, заставив сильнее прогнуться в пояснице и шире развести ноги. Джим поднял голову и сквозь пелену нечеловеческого, звериного возбуждения посмотрел на отражавшегося в зеркале Спока, который, чёрт возьми, закрыв глаза и удерживая его за бёдра, медленно толкнулся в него. — Твою мать! — Джим задохнулся, инстинктивно сжимая мышцы. Спок, не останавливаясь, но двигаясь всё так же осторожно, словно здесь только у Джима рвало крышу, вошел в него до конца. У Джима из лёгких выбило весь воздух, он зажал рот ладонью, но всё равно сорвался на стон. Ему было больно, но одновременно с этим — невероятно хорошо. Он чувствовал себя буквально заполненным без остатка, цельным и, несмотря на первоначальный дискомфорт, под дулом фазера не согласился бы прекратить это. Усилием воли он заставил себя расслабиться, но мышцы всё равно обхватывали член Спока так плотно, что он чувствовал каждый чёртов дюйм. — Джим. — Спок склонился над ним, целуя напряженные, зажатые плечи и спину, не двигаясь и давая ему возможность привыкнуть. — Я тебя не тороплю. Но судя по почти-стонам, полубезумному взгляду и тяжёлому, рваному дыханию, Спок и сам был на пределе. Джим повернулся, ловя его губы в поцелуе и, спустя несколько судорожных вздохов почувствовав, что окончательно расслабился, шепнул: — Я готов. Трахни меня, Спок, — и улыбнулся, когда тот, втянув носом воздух и прижавшись губами к его губам, подался назад и снова вперёд, загоняя свой член в Джима до основания, сцеловывая с его губ жаркие сорванные вздохи. Джим стонал и цеплялся за стену по обеим сторонам от зеркала, а Спок, с каждым толчком увеличивая амплитуду, вколачиваясь в него, заставлял стонать громче и просить больше. Джиму казалось, что с того момента, как они начали, прошли столетия, и он не имел ничего против того, чтобы провести в таком положении всю оставшуюся жизнь. Он откровенно кайфовал, наслаждаясь сносящим крышу удовольствием, но гораздо больше — тем, что сейчас всё внимание Спока было сосредоточено на нём, только на нём, и никто и ничто не в силах были этого изменить. Он вскинул голову, посмотрев в чёртово забрызганное каплями воды зеркало, и сразу же пожалел, потому что едва не кончил от этого зрелища. — Чёрт, Спок, ты офигенный, — прохрипел он, не в силах оторвать взгляда от отражающегося в гладкой зеркальной поверхности лица Спока. — Ты тоже. — Спок, удерживая зрительный контакт, провёл языком по его шее, оставляя влажный след, и сжал в ладони его готовый взорваться член. — Джим, посмотри на себя. — Блядь. — Джим практически взвыл и зажмурился, понимая, что тогда точно сорвётся, но Спок с силой потянул его за волосы и практически прорычал в ухо: — Смотри, — заставляя его повиноваться и открыть глаза. Джим смотрел на своё охваченное лихорадочным румянцем лицо, мутные, подёрнутые поволокой глаза, искусанные опухшие губы, усыпанную засосами шею, понимая, что выглядит так из-за Спока, и его разрывало от нового, незнакомого, но теперь необходимого чувства быть рядом с ним всегда. — Можно ли тебя не хотеть? — Спок, я сейчас кончу, — простонал Джим, судорожно царапая стену ногтями, и стиснул зубы, чтобы не заорать, чувствуя, как его трясёт и буквально подбрасывает от глубоких толчков, с каждой секундой становившихся всё более рваными и порывистыми. — Я знаю. — Спок потянулся губами к его шее, вылизывая её с таким удовольствием, словно дорвался до долгожданного десерта, прикусил плечо и с силой двинул рукой по стволу. — Я жду, Джим. Кончи для меня. И тогда у Джима окончательно сорвало чеку. Он запрокинул голову, отдаваясь охватившей тело волне дрожи, и кончил, прокусив губу до крови. Спок глухо застонал у него над ухом, прихватил Джима зубами за загривок и кончил следом, изливаясь глубоко в него. Джим ничего не имел против этого. Сейчас он вообще был не способен думать. Только дышать, быстро и часто, ощущая себя так, как будто до этого ему внезапно перекрыли кислород. — Джим, ты в порядке? — голос Спока звучал низко и сорванно, он водил носом по его шее, зарываясь в волосы и невесомо, нежно целуя. — Лучше не бывает, — прохрипел Джим, пытаясь опомниться. Кажется, он на пару секунд отключился. Только этого не хватало. Спок упёрся ладонью в стену рядом с его рукой и, приподнявшись над Джимом, осторожно вышел из него. Джим, стараясь не смотреть в зеркало, облокотился о раковину, выдохнул и приподнялся на вытянутых руках, всё ещё пытаясь отдышаться. — Джим. — Спок устроил руки у него на талии и потянул на себя. — Иди ко мне. Развернувшись, Джим посмотрел на него и рассеянно улыбнулся. Спок, впрочем, не дал себя долго рассматривать, обнял и поцеловал. — Слушай. — Джим, пытаясь не засмеяться от глупых мыслей (хотя другие на ум в такой момент обычно не приходят), прижался лбом к его лбу и закрыл глаза, наслаждаясь успокаивающими поглаживаниями по спине. — По-моему, мы с тобой только что потрахались. Спок пару мгновений молчал, а потом столкнулся с ним носом и уточнил: — Джим, ты уверен, что данный факт нуждается в дополнительной констатации? Джим рассмеялся и уткнулся в его плечо. — Нет, не уверен, — наконец ответил он, не переставая смеяться. — Я уверен только в том, что теперь хрен куда тебя отпущу одного, понял? Буду таскаться за тобой в Академию и тоскливо заглядывать в окна аудитории. Могу выть на луну, когда ты будешь готовиться к своим дурацким экзаменам, не обращая на меня внимания. Хочешь? — Нет, — слегка растерянно ответил Спок, прижимая его к себе. — Это совершенно нелогичная трата времени, Джим. Мы можем использовать его более эффективно. — О, да, конечно. — Джим ухмыльнулся и, вскинув брови, посмотрел на него. — Теперь-то я знаю, что вулканцы знают толк в эффективном расходовании времени. — Безусловно, — отозвался Спок. — Мы будем готовить тебя к поступлению в Академию. Я считаю, что это наиболее приемлемый вариант из всех возможных. — Не-а. — Джим с довольным видом покачал головой. — Я знаю как минимум один ещё более приемлемый. — Джим, я всецело поддерживаю тебя в этом, но боюсь, что непрерывные половые акты могут негативно отразиться на иных сферах нашей жизни, — заявил Спок, сосредоточенно ероша его растрепанные волосы. Джим снова расхохотался и шутливо ткнул его локтем в бок. — А кто-то говорил про секс? — Он строго погрозил Споку пальцем. — Вы слишком озабочены этим, мистер. Я вообще-то имел в виду сон. Спок вскинул бровь и ответил: — В таком случае предлагаю внести в обязательный список дел также периодические приёмы пищи. — Я обдумаю этот вопрос, — пообещал Джим и наконец-то выключил воду. Похоже, что сегодня они протрахали как минимум половину Гурона. Остаток дня и следующая ночь пролетели незаметно. Ещё бы, ведь теперь у Джима было гораздо меньше времени на идиотские самокопания — их место заняли другие, куда более приятные вещи. Например, сон и еда. Было почти два часа ночи, когда они, кое-как выбравшись из кровати, уселись около распахнутого настежь окна, решив хотя бы таким образом глотнуть свежего воздуха. Уперев подбородок в сложенные на коленях руки, Спок задумчиво разглядывал усыпанное звёздами небо, а Джим… Джим делал то, чего ему больше всего хотелось — просто был рядом. И, глядя в чёрные бездонные глаза Спока, он улыбался как дурак и был абсолютно, до неприличия счастлив.