Сказать, что Клайв был удивлён, значило ничего не сказать. Парень, стоявший перед ним на пороге, был точь-в-точь как Лив: белые волосы, бледная кожа, круги под глазами. В голову закралось нехорошее подозрение, но Клайв его отмёл. Мало ли, может Лив и её парень – готы. В том, что перед ним бойфренд коронера детектив не сомневался, иначе, почему ему открыл дверь именно этот человек? Сам Клайв был коренастым, сухопарым афроамериканцем, с правильными чертами лица и карими глазами.
Сначала Бобино оторопел и уже собирался пошутить про солнечные ванны, которые не помешали бы молодому человеку, но, всё же, взял себя в руки и решил поздороваться. Утро было промозглым, холодным, а детективу уже не терпелось пройти в дом и приступить к делу.
– Доброе утро. Детектив Клайв Бобино, убойный отдел, – представился оперативный работник. — Я ищу Оливию Мур. Мы вместе работаем.
– Доброе утро. Меня зовут Блейн МакДона. Приятно познакомиться. Лив ждёт в гостиной, – поздоровался Блейн. – Прошу, проходите.
– Спасибо.
При входе в дом афроамериканец отметил, что он хоть и маленький, но уютный. В доме было теплее, чем на улице, что порадовало полицейского. Кроме того он увидел три пары обуви при входе в дом. Цветы на окнах, книжный шкаф с книгами и тысячей приятных мелочей. И в довершение скудной обстановки – крошечная кухня, на которой едва могли уместиться три человека, а также журнальный столик в окружение дивана и кресла.
Заметив холст Бобино про себя посетовал, что пригласил художника, который должен приехать на место через двадцать минут. Впрочем, он, может и понадобится, ведь не все обстоятельства известны. Штатному художнику дольше ехать – он жил в одном из отдалённых районов. Сидевшая в кресле девушка поздоровалась, как только он присел на диван:
– Привет, Клайв! Ты представить не можешь как я рада тебя видеть! – воскликнула Лив. Девушка явно нервничала.
– Привет. А я рад видеть тебя живой и здоровой. По телефону ты сказала, что на тебя было совершено нападение, – поспешил приступить к делу Клайв. – Приступим?
– Приступим, – согласилась Оливия. Она понимала, что чем скорее даст показания, тем лучше.
– Где Вы находились, когда на Вас произошло нападение? — задал первый вопрос Клайв.
– Я выходила из морга и собиралась пойти на свидание, — ответила Лив. Ей было немного не по себе.
«Интересно, а Клайв поверит, что мы с Блейном можем встречаться?» – задалась вопросом девушка. – «Лучше бы поверил... хотя Блейн у меня дома, а это говорит о многом, так что должно пронести».
А молодой человек занимавший её мысли возился на кухне с кофе для гостя и с обедом, на всякий случай.
– Ранее Вы видели нападавшего? – перешёл Бобино к следующему вопросу.
– Нет, этого человека я видела впервые в жизни, — спокойно ответила Лив, чуть поморщившись. Тут и думать было нечего: Оливия видела его впервые в жизни, но впечатление он оставил неприятное, жуткое и гнетущее.
– Кем Вы работаете? – Спросил её Бобино.
– Помощником коронера, – ответила Лив.
– Не сталкивались ли Вы последнее время с угрозами?
– Нет.
– С кем Вы живёте? — осведомился Клайв.
– С лучшей подругой Пейтон. Мы вместе снимаем дом, — ответила Оливия, вертя в руках карандаш.
– Скажите, из Вашей сумки или карманов ничего не пропало? — спросил Бобино. Он решил расспросить Лив как можно подробнее.
– Всё на месте, я проверила.
– Что произошло, когда Вы вышли из морга? – задал вопрос детектив.
– Я ощутила болезненный укол в области шеи и упала назад прямо в руки нападавшего, — сказала Лив. Удивительно, но она четко помнила этот момент. Значит, этот человек хотел, чтобы она всё видела. – Затем он подхватил меня на руки и понёс куда-то, потом раздался выстрел и он уронил меня на асфальт. Я больно ударилась головой.
– Что происходило дальше? – вопросы Клайв задавал очень спокойно, но внутри у него все бушевало. Успев привязаться к слегка странноватой коллеге, афроамериканец искренне за нее переживал.
– Тот человек ушёл... кажется, идти ему было сложно, – ответила молодая женщина. – Вскоре подошёл Блейн, мы должны были встретиться ещё днём, но я не смогла, поэтому перенесла свидание на вечер.
– Когда подошёл твой парень, что он сделал? – осведомился Бобино.
– Дал мне выпить немного воды из бутылки, потом помог сесть в машину и мы поехали ко мне домой, – ответила мисс Мур.
– Что происходило, когда вы вернулись домой? — поспешил продолжить Клайв. Ему хотелось скорее поймать того гада, что накачал его напарницу наркотиками.
– Чувствовала я себя отвратительно, голова болела так, словно ей в футбол играли. Меня мутило. Блейн заботился обо мне весь вечер, укутал пледом, поил водой... – пока Лив отвечала на вопрос, сверху спустилась Пейтон.
– Доброе утро всем! – жизнерадостно поздоровалась Чарльз.
– Доброе утро, Пейтон, – откликнулась Мур.
Повисла неловкая пауза, но надо было продолжать, и чем скорее они закончат, тем быстрее начнется расследование.
– Доброго утра, – в свою очередь поздоровались с Пейтон мужчины.
– Значит, твой парень не отходил от тебя весь остаток вечера? – уточнил Бобино у коронера.
– Да. Потом пришла Пейтон, и они уложили меня спать, – ответила Оливия. – А наутро я позвонила тебе. Я могу набросать тебе портрет того подонка.
После этих слов Лив взяла с журнального столика блокнот, раскрыла его на странице, где были лишь первые штрихи к портрету и начала поспешно рисовать. На альбомном листе проступали всё новые и новые черты. Девушка писала портрет старательно, чуть увлечённо, слегка морща носик. Закончив, она тут же передала портрет напарнику.
– Вообще, я бы хотел, чтобы ты описала мне нападавшего, но и так довольно красноречиво, – слегка растерялся Клайв. Он и не подозревал об умении Лив Мур рисовать.
Бумага, на которой был нарисован подозреваемый, была чуть шероховатой, плотной. С портрета на него смотрел молодой мужчина с чертами купидона, в лице которого читалась жестокость; нечто плотоядное было в его улыбке; взгляд в его глаза замораживал всё внутри. Рисунок словно был живым. Клайв похолодел. Не хотел бы он встретиться с этим типом. У зрачка портрета была синяя точка, по-видимому, у нападавшего были синие глаза. Пейтон, заглянув мужчине через плечо, внутренне содрогнулась.
– Лив, я понимаю, что вы встречаетесь, но твоего парня я тоже должен опросить, — произнёс афроамериканец. – Мистер МакДона, Вы не против?
– Вы делаете свою работу. Так почему я должен быть против? – ответил вопросом на вопрос молодой мужчина.
Он как раз заканчивал с приготовлением обеда. В холодильнике он сумел отыскать овощную смесь и немного яиц. Готовил он для вида, ведь никому не стоило знать о их с Лив необычных пищевых пристрастиях.
На барную стойку он поставил четыре небольших тарелки, от омлета поднимался легкий дымок, наполняя комнату чудесным запахом яиц, томатов, перца и лука. У Клайва желудок свело от голода. Он ехал к дому Лив на всех парусах, совершенно забыв позавтракать. Также на стойку был поставлен острый соус. Затем блондин подошёл к журнальному столику с дымящейся чашкой и спросил у Клайва:
– Кофе, детектив?
– Буду рад, – проговорил полицейский. В папке уже был надёжно спрятан портрет, и можно было не опасаться, что этот блондин солжёт ему.
– Итак, я слушаю Ваши вопросы, – любезно улыбнулся МакДона. Молодой мужчина был уверен в себе и спокоен, ведь это был тот редкий случай, когда полиции он будет говорить чистую правду.
Раздался звонок в дверь, Пейтон пошла открывать. В дом вошёл кудрявый мужчина с серыми глазами и чуть детскими чертами лица. Он был высок и походил на большого ребёнка. Судя по выражению недовольства и раздражения, ему что-то не нравилось. Едва он приметил Лив, стало ясно что именно:
– Я не буду с ней работать, она слишком придирчива, деспотична и высокомерна! – тут же начал возмущаться человек.
Этим человеком был Джимми Стабс – художник-криминалист. Двое суток назад он помогал Лив с составлением портрета Блейна, для поисков среди выживших после бойни на озере Вашингтон, но как раз в то утро Лив впервые вкусила мозг сеньора Обана, и её замечания, уточнения и манера довели беднягу до того, что он попросту ушёл не дописав портрет. На его счастье сегодня он должен был писать портрет неизвестного как раз со слов Блейна.
– Ты неверно понял, Джимми, – поспешил охладить пыл художника Клайв. – На Лив вчера напали, но портрет тебе нужно будет писать со слов мистера МакДона. Сразу после того, как он даст показания. Вчера он спас мисс Мур от нападавшего.
Джимми сразу стушевался. Почему напали на мисс Мур, а писать портрет нужно со слов её спасителя? Это было странно, даже очень, но нескладный, точно подросток, мужчина расположился на диване рядом с полицейским и приготовился слушать, попутно достав из портфеля большой альбом и карандаш. Клайв тем временем начал опрашивать присевшего на высокий стул возле барной стойки Блейна.
– Начнём, мистер МакДона. Где вы находились в момент нападения?
– Шёл, чтобы встретить Лив после работы, – отвечая на вопрос, Блейн был спокоен как Будда.
Не зря герой знаменитого русского романа сказал, что правду говорить легко и приятно. Кто бы знал насколько это приятно. Что же, сегодняшний день обещает быть интересным. Никогда ещё ему не приходилось быть свидетелем, хотя он когда-то давал показания в суде против «Могильщицы». Про себя светловолосый парень отметил, что надо не забыть навестить капитана полиции дабы тот лучше охранял свои ценные кадры.
***
Спустя некоторое время с начала опроса МакДона как свидетеля, Бобино узнал что Блейн с Лив познакомились на вечеринке на озере. Сама Оливия вставила, мол, она смутно помнила, что на вечеринке произошло, а он единственный кто отпечатался у неё в памяти, поэтому она его искала. Что они познакомились утром до нападения и собирались вместе пообедать, но у Лив были дела, и они перенесли встречу на вечер.
Клайва поразило то, как Блейн выстрелил в нападавшего. Он не колеблясь, спросил, из чего МакДона стрелял... Как оказалось из магнума. Да, потом он дал девушке воды из бутылки, да, довёз её до дома, и что с того, что пришлось заглянуть в сумку в поисках ежедневника? На вопрос, откуда опыт помощи при интоксикации наркотиками, ответил, что у него был один друг, который злоупотреблял ими. Также Блейн отметил такую деталь, как хромота, в результате ранения левой ноги. В конце концов, поняв, что больше из парня ничего не вытянуть, детектив сказал художнику-криминалисту:
– Ладно. Джимми, твой черёд. Пусть мистер МакДона опишет как выглядел нападавший.
– Мистер МакДона, опишите нападавшего, – попросил Стаббс.
– Да я видел-то его мельком и то со спины, — лицо молодого человека было задумчивым в тот момент, когда он это сказал. – И совсем немного видел его профиль, но я был метрах в трёх.
– Профиль это уже хорошо, – произнёс Джим. Он надеялся побыстрее закончить с портретом.
– Черты лица у него плавные и мягкие, ещё в нём есть нечто восточное, – припоминая, произнес Блейн. Он постарался воскресить в памяти предыдущий вечер. – Волосы чёрные, выразительные глаза. Крылья носа, как у хищной птицы. Губы плотные, мясистые.
– Спасибо, мистер МакДона, Вы очень нам помогли. Лив, тебя подвезти до работы? – спросил Клайв.
– Нет, спасибо, меня Блейн подвезёт, – спешно ответила блондинка.
– Как насчет обеда? Я же не зря стоял у плиты, – решился задать вопрос МакДона.
– Я не голодна, так что мне только кофе, если можно, – с улыбкой сказала Лив. Ей было неловко перед Джимми, которого она задела на днях, так что пусть хотя бы поест нормально.
– Думаю, обед – это отличная идея! – сказала Пейтон, которая как раз прикончила свою порцию.
– Времени нет. Нам надо в участок, – высказался детектив Бобино.
Молодой человек убрал плоды своих трудов в холодильник, спешно вымыл посуду и пошёл одеваться. Все немного спешили. В доме было не очень хорошее отопление, поэтому Пейтон, Клайв и Джимми, немного мерзли, а два же зомби не имели возможности ощутить температуру воздуха при всём желании. Заметив, что Блейн надевает кобуру с магнумом на пояс, Бобино воскликнул:
– Это же классический магнум! Прямо как в «Грязном Гарри», – в голосе Клайва был почти детский восторг.
– О да, это магнум 44. Не тот же самый, но очень похож. Выстрел из него вчера спас Лив жизнь, – ответил МакДона. – Этот гад ещё долго будет хромать на левую ногу.
– Теперь мне ещё больше нравится этот пистолет, – произнёс Клайв.
Все пятеро в спешке собрались и вышли на улицу. В это прохладное утро больше всего хотелось засесть дома с книжкой и чашкой кофе или какао, по крайней мере так думали Пейтон, Клайв и художник-криминалист Джимми. Лив и Блейну температура на улице была до лампочки.
Блейн проводил Оливию до своего форда и галантно открыв дверь, пригласил сесть. Надо сказать, этот мужчина любил красивые жесты и очень старался вести себя как джентльмен, каковым на самом деле не являлся. На самом деле несколько наплевательское отношение к нормам морали и нравственности было его второй сущностью, но когда необходимо, МакДона вел себя как самый, что ни на есть, галантный кавалер. Вот и сейчас он придерживал дверь, пока Лив усаживалась в автомобиль.
Все расселились по машинам. Не прошло и пяти минут, как процессия направилась к полицейскому участку.
***
Перед тем как отъехать от дома, Блейн вынул из бардачка кассету с надписью
Nirvana «Nevermind» и вставил её в старенький магнитофон. Зазвучала Smells like teen Spirit, и молодой человек поспешил завести свой форд.
– Любишь Nirvana? Какой у тебя любимый альбом? – полюбопытствовала Лив.
Она была приятно удивлена, что Блейну нравится творчество Курта Кобейна. Мейджер часто говорил ей, что вообще не понимает, о чём поёт этот парень. Лив поражалась, как можно поселиться в городе, где зародился Гранж и не любить хотя бы одну песню самой знаковой группы? Ей это казалось кощунством. Хотя сама она родилась в Британии, но переехала в возрасте двенадцати лет с родителями и новорождённым братом сначала в Торонто, где её отец был директором института Дайад, а затем и в Сиэтл, где её маме предложили возглавить родильное отделение одной из больниц.
Сама Лив предпочитала считать себя американкой и обожала Сиэтл – это отвечало её свободолюбивой натуре. Её отец постоянно был в разъездах, читая лекции, организуя презентации и всячески продвигая неолюционисткое движение.
– Это всё равно, что спросить родителей, кого из детей они больше любят, – усмехнулся МакДона. В уголках глаз у него появились морщинки, а на щеках поступили ямочки.— Нельзя выбрать один альбом или композицию, это же Кобейн, он гений!
– Серьёзно, у тебя наверняка есть песня, которую ты слушаешь чаще других, – заупрямилась Мур. В динамиках уже звучала Breed.
– Даже не знаю, никогда не предавал значения прослушиванию лишь одной песни. Либо тебе нравится всё, либо творчество этого человека попросту не твоё.
– Звучит убедительно, – девушке не хотелось спорить.
Да, творчество Кобейна она обожала. Пусть в колледже блондинка и начала слушать Вичхаус, но местечко для разбитного Гранжа в её сердце было прочно забронировано. Можно сказать, что Грандж был её тайной страстью в школе: её подруги больше предпочитали современную поп-музыку, Лив тоже нравилась пара песен, но в сердце жила рок-музыка.
– Я заметил у тебя много старых книг на полках. Многие сейчас предпочтут электронную книгу или вовсе не читают, – решил перевести тему Блейн. Он сам был воспитан на классической литературе, любовь к которой старательно прививала его матушка.
– Мне по душе книги, которые можно перелистать, ощутить запах типографской краски, – чуть смутилась молодая женщина. Они уже почти подъезжали к участку, он был буквально через две улицы. – Печатные книги... они как живые. Большую часть книг, в том числе старых, мне подарил мой папа.
– А что за книга о новом этапе в эволюции? Не могу вспомнить, как называется?
– Эту книгу написал мой отец – доктор Олдос Лики. Вообще я не разделяю его убеждений, но если критикуешь ,ты должен знать, о чём говорит твой оппонент, что не мешает мне любить папу. Просто поверь, в дебри неолюции лучше не лезть.
– Ты глянь, да тут у нас конфликт отцов и детей! Расскажешь потом из-за чего сыр-бор, потому что нам пора выходить, – с этими словами Блейн припарковался, вышел из машины и помог выбраться Лив.
До участка они шли в молчании. На месте их встретил Клайв. Остальные были уже на рабочих местах. Убойный отдел встретил их запахом крепкого кофе, густым табачным дымом от дешёвых сигарет, напоминавшим туман, и ароматом свежих пончиков.
Грязновато-серые стены вызывали ощущение тоски и желание вздёрнуться на ближайшей перекладине. Всё пространство занимали расставленные рядами столы полицейских. Жалюзи на окнах были старыми, местами пожелтевшими. В это утро здесь уже кипела работа. Грузный и усатый мужчина через два стола от Клайва опрашивал плачущую навзрыд пожилую леди в бордовом пальто.
Лив и Блейн прошли к столу вместе с Клайвом, попутно МакДона утащил стул у полицейского, чей стол был по соседству. Сосед Бобино мог возмутиться, если бы не принимал важный вызов по телефону. По-видимому, где-то произошла попытка убийства.
– Раз уж вы расположились, то давайте начнём, – бодро произнёс Бобино.
Следующие полчаса Клайв задавал им вопросы о месте жительства, месте работы, телефонах и обстоятельствах дела. Со слов Блейна он узнал, что незадачливый похититель хромает после выстрела, был одет в мешковатые штаны цвета хаки и простую черную куртку. Лив вещала ему про то, что глаза неизвестного были глубокими и холодными как воды океана в ночь гибели Титаника. Оба сходились в том, что нападавший – неприятный тип, а Блейн в сердцах обозвал преступника тем ещё мудаком, отчего Лив поморщилась. МакДона также вспомнил как долго ему пришлось отпаивать Лив водой, какой неподвижной она была, когда он подоспел. Из чего детектив сделал вывод, что преступник использовал огромную дозу наркотика. Для чего-то ему надо было, чтобы девушка видела, что будет с ней происходить.
Наконец, закончив с протоколом, Клайв передал два портрета одному из коллег, чтобы дали ориентировку. Начало положено, теперь остается только ждать.
