Into the nothing Faded and weary I won't leave and let you fall behind Live for the dying Heaven hear me I know we can make it out alive Breaking Benjamin
Декабрь 1944 года, какой-то лес в Бельгии Йен лежал на снегу, думая о фейерверках, что он пускал дома. Он думал о том, как он, Лип и Карл проводили как можно больше времени запуская их, создавая свои собственные. Как Фиона, вероятно, была права, когда говорила, что они станут его погибелью однажды. Это было забавно, подумал он, когда артиллерия заставила деревья загореться около него. Он улыбнулся даже. Засмеялся. — Йен! Сержант?! Иисус Галлагер, вставай! — грубые руки схватили заднюю часть О.D. и начали тащить его к окопу. — Ты ранен? — Йен моргнул, когда Микки посмотрел на него, широко раскрыв голубые глаза от беспокойства. — Что? — Ты ранен?! Галлагер, говори со мной, ты ранен? — Нет… Нет, Мик, я в порядке. Медик вздохнул с облегчением, придерживая одной рукой шею и голову Йена. Его нужно прикрыть. Как будто это имело значение. Они присели, пока минометные снаряды не прекратились. Вместе загнанные в ад. Раздались крики. — Медик! — Док! — Медик! Микки прижал шею раненого и выбрался из окопа. Йен сглотнул и схватил пистолет. У него тоже была работа, которую он должен выполнять. Господи, сколько человек погибло на этот раз… Микки бежал через лагерь, крича. — Оставайся в прикрытии! Оставайся внизу! Оставайся в своём чёртовом прикрытии! Йен не знал, сможет ли он пройти через следующий огневой вал. Не знал, удастся ли ему утаиться снова. Но у него не было выбора. Он заставил рядовых остаться внизу, затаскивая Уильямса в окоп, его нога осталась на снегу. Красное на белом. Уильямс продолжал кричать, и все, что мог сделать Йен, это накрыть его мундиром и выкрикнуть. — Медик! Микки во второй раз вернулся, он жутко спокоен. Он удерживал Йена на месте, когда крики Уильямса снова затерялись в звуке минометных снарядов. На этот раз он не смеялся.***
Jimmy's in the back with a pocket of high If you listen close You can hear him cry Oh, Lord, heaven knows We belong way down below Sing it Oh, Lord, heaven knows We belong way down below Way down below, way down below Heaven Knows, The Pretty Reckless
Двадцать один месяц ранее Лагерь Токкома, штат Висконсин. К чёрту Керрахи. К чёрту капитана Харриса. И, блять, Милковича за отмену пропусков. Его часть, та часть, которая могла игнорировать его ноги, угрожала сдаться, и он уже чувствовал, что его скоро стошнит, но в этом некого винить. Харрис нашел бы оправдание, чтобы заставить их снова бежать по горе. Наконец он достиг вершины. Впереди Милковича. Он почувствовал удар снизу. Когда он наклонился, задыхаясь, Милкович хлопнул его по спине, прежде чем ускориться. — Черт, Галлагер… это было почти… впечатляюще. Йен сопротивлялся желанию сбросить его. Остальные присоединились к ним, включая лейтенанта Джексона и капитана Харриса. — Лейтенант, почему моя рота не стоит смирно? — рявкнул Харрис. — Стройся! Они построились, с трясущимися ногами и сбитым дыханием. Все были пропитаны потом. Капитан осмотрел их, сверкая глазами. Йену стало интересно что за дурость он приготовил для них на этот раз. — Тридцать три минуты недостаточно для этой роты! Хочешь быть десантником? Как ты станешь десантником в моей армии, если не можешь даже взобраться на чертов холм?! Тридцать. Три. Минуты! — он остановился перед Йеном, достаточно близко, чтобы почувствовать его запах. — Тридцать три минуты достаточно для тебя, рядовой Галлагер?! — Нет, сэр. Харрис перешел на Микки. — А вам, рядовой Милкович?! — Я не пробегаю его за тридцать три минуты, сэр. Настала мёртвая тишина. Харрис только усмехнулся, Йен удержал стон. Милкович уже хотел поскорее сдохнуть. — В таком случае, Милкович, никто здесь не получит воды, пока ты не сделаешь это снова. Менее чем за тридцать три минуты. Всем пришлось подавить общий тяжёлый стон. Йену было бы жалко его, если бы это был не первый раз, когда подобное вылетало из его рта. Или, может быть, даже второй. Но три месяца тренировок, и Милкович просто продолжал нажимать на все кнопки капитана, нервируя его ещё больше. Харрис и Микки долго смотрели друг на друга, прежде чем здоровяк снова начал кричать. — Ну, Милкович? Чего же ты ждешь?! Микки сжал челюсть и снова побежал. Йен фыркнул, а потом осознал свою ошибку, но было слишком поздно. — Тебе смешно? Йен покачал головой. — Нет, сэр. — Хороший. Беги за ним. Он заставил свои ноющие ноги переместиться вперед, пытаясь догнать Милковича. Больше для того, чтобы он смог столкнуть его с горы. Три мили вверх, три мили вниз. К чёрту это.***
Микки зашёл в казарму и обнаружил, что Галлагер роется в его вещах. Он смотрел, не веря своим глазам. — Какого хрена, Галлагер? Рыжий уставился на него, держа в руке галстук. — Ты вообще собирался стирать это? — А тебе какое дело? Убери руки от моих вещей! Он подошёл ближе, чтобы схватить рыжего. Именно тогда рыжий обнаружил персики. — Иисусе, ты идиот, Милкович. Ты крадёшь с кухни? — Отвали, — Микки схватил его за плечо. Галлагер обернулся, ударив его по руке. Микки схватил его за рубашку, намереваясь показать ему свою силу. Хоть мужчина повыше замахнулся первым… Микки ударил его в живот, и пытался удержать его на земле. Они держали кулаки наготове, даже в самом разгаре ни один из них не хотел проигрывать. Затем каким-то образом Галлагер перевернул его, оседлал и прижал к себе. Микки никак не мог от него избавиться, не мог спихнуть его. Галлагер впился в него взглядом. Они просто смотрели друг на друга, тяжело дыша. Затем рыжий нарушил тишину. — Зачем тебе столько контрабанды? Ты хочешь чтобы Харрис убил тебя? — Отстань от меня чувак, Боже мой. Рыжий самодовольно фыркнул. — Или что? Это был хороший вопрос. Микки был слишком измотан после кросса, чтобы разобраться с этим. — Перестань находить проблемы для своей задницы, и я тебя отпущу. Микки прикусил губу, желая, чтобы он снова мог наблюдать за Галлагером. — Ладно, рыжий лобок, слезай уже с меня. Галлагер выпрямился. Микки наклонил голову в его сторону. — Неплохо дерёшься. Откуда ты? — Чикаго. — Я тоже… Южная сторона, — начал Микки. Он не знал, почему сказал это рыжему. Это было неловко. Галлагер только улыбнулся. — Она самая. Теперь это объясняло способность Галлагера драться. Каким-то образом он обнаруживает, что они начинают обмениваться историями, он выбрасывает свою контрабанду под контролем рыжего лобка. Банку с персиками они делят напополам. Вот так, незаметно для него, он подружился с Галлагером.***
Стало лучше. Изи стал лучше. Милкович стал лучше. Идиоты наконец начали мыться, те, кто мог это делать, делали. Прошли месяцы, и, как бы он ни старался, Харрис не мог их сломить. Он постоянно выделял Микки и Йена, и это только сближало их. Когда Йен так уставал в середине двенадцатимильного марша, что хотел упасть в грязь и остаться там, Микки был всегда рядом, хватал его и тащил за собой. Когда Микки рванул к бегу к вершине Куррахи, именно Йен, следил за ним, чтобы убедиться, что он добрался до вершины. Когда Микки получил письмо, что один из его старших братьев был убит в Италии, рядом был именно Йен, с которым они тогда выпили так много, что едва успели вернуться на базу. Когда Харрис увидел их красные глаза и опухшие лица, он снова заставил их бежать по грёбаной горе. Три мили вверх, три мили вниз. И, как всегда, они делали это вместе. И Йен оказался в состоянии забыть о своем собственном брате в Японии. О семье, которую он оставил. О том, что они тренировали свои задницы, становясь лучшими из лучших, только чтобы выпрыгнуть из грёбаного самолета. Йен мог тайком курить с Микки и на время забывать, что он готовился умереть…