Господин Чон

      Ты со временем успокаиваешься, окончательно в чувства приводит звонок в дверь. Не хочешь открывать, опасаясь что тот мужчина вернулся. Ты ещё больше сжимаешься, плотнее колени к груди притягивая, и сидишь так до тех пор, пока незнакомый голос не кричит, что принёс чанжанмён.       Ты нехотя поднимаешься и открываешь дверь пересиливаешь себя, всучиваешь доставщику деньги и забираешь заказ захлопывая её сиюминутно. Есть теперь не хочется от слова совсем. Ты и так сыта по горло обидой, что наполнила тебя до краёв и болью прожигающей насквозь.       Когда-то давно родные тебе люди, которых ты звала мама и папа, поступили с тобой точно также - откупились деньгами от родной дочери. Ты росла сама по себе, не видя их по несколько лет, а они только периодически высылали деньги. Теперь и этот мужчина поступил также. Почему легче откупиться, чем просто поговорить или извиниться лично? Тебе этого никогда не понять. Наверно, для родителей ты ничего не значила, раз работа и собственная жизнь им была дороже, так и не значила и для этого мужчины тоже, он просто играл. Хотя, ты знала это с самого начала, но всё-равно глубоко в душе теплилась надежда.       Ты пытаешься уснуть, ворочаешься, но ничего не выходит, сна ни в одном глазу. Ближе к полуночи телефон оповещает о входящем сообщении и ты торопишься взглянуть, кто бы это мог быть: "Я прилетаю завтра в полдень, встреть меня в аэропорту".       Это всего лишь сообщение от старшего брата, хотя от кого же ещё. Ты так ждала его возвращения, а теперь и этому не рада. Предстоит придумать отговорки многим вещам. Почему ты всё-таки уволилась до истечения контракта без выплаты компенсации? И как посчастливилось получить такие положительные рекомендации? Уже представляешь как брат будет смотреть на тебя так, будто на сквозь видит и знает всё, что ты пытаешься скрыть. Это будет невыносимо. Но встретить нужно, чтобы у того не появилось ещё больше вопросов.       Отправляешь в ответ скромное: "Хорошо, оппа". Тебе о многом стоит подумать, найти объяснения всему, чтобы не возникло ещё больше проблем.       Ты засыпаешь только к утру, и кое-как открываешь глаза около десяти. В ужасе понимаешь, что всего через два часа прилетит брат, а дорога до аэропорта займёт около часа. Ты поспешно собираешься, и решаешь выйти пораньше, опасаясь форс-мажеров.       Самым тяжёлым оказывается выйти за порог собственного дома, но ты сделав вдох поглубже всё-таки делаешь шаг за границу своего убежища. А мир оказывается не таким страшным, каковым казался в четырёх стенах. Тяжело выйти на свет, просидев в замкнутом пространстве несколько дней, изолировав себя даже от общения.       Ты вполне легко себя ощущаешь, и думаешь, что ты большая молодец, и у тебя обязательно всё получится, нужно только время.       Форс-мажор настигает тебя на подземной парковке, куда ты спускаешься за авто брата, которую тот оставил под предлогом: "Если захочешь прокатиться". Но возможности так и не выдалось.       Чьи-то сильные руки хватают тебя и прижимают к стене, ты отбиваешься, кричишь, норовишь ударить мужчину в наиболее уязвимое место.       — Тише, Т\и, – раздаётся тихо над тобой, вскидываешь взгляд вверх и тут же опадаешь в чужих руках. Чон Чонгук собственной персоной. Паника накрывает с головой, ты рвёшься из клетки рук ещё целеустремлённее, но незнакомец держит и умоляет успокоиться. Не требует как обычно, а просит, как побитый пёс.       — Давай поговорим, прошу тебя, – просит Чонгук немного расслабляя хватку, ты пользуешься случаем и бьёшь его ногой под колено, выскальзываешь из цепких пальцев и торопишься исчезнуть. Чон перехватывает тебя на полупопытке, сопротивляясь боли, что ты нанесла. Он накрывает своими ладонями твои плечи и прижимает к себе, запредельно близко, так что ты слышишь его сердцебиение. У тебя больше нет сил сопротивляться и истерика накрывает, пытаешься ударить его в мощную грудь, сыплешь его проклятиями, а он молча слушает. Нет, это явно не Господин Чон, кто угодно только не он.       — Т/и, просто выслушай меня, я большего просить не буду. Только послушай. Я не причиню тебе больше боли, просто понимаешь, я жалок и хотел сломать тебя, переломить твой характер, подчинить. А вышло так, что сломался я. Чёрт, это так всё запутанно, непонятно. Я сам себя не понимаю.       Он замолкает, и ты слышишь его неровное дыхание. Ему явно было сложно это произнести в слух. Ты тихо плачешь, понимая, что выслушать его всё-таки придется.       — Я начну с самого начала. Давным-давно, я переживал не лучшие времена. Мама умерла, когда я ходил в начальную школу, а отец как кажется нисколько не переживал, тут же начал вкладывать мамины деньги в свой сомнительный бизнес. Все кого я считал друзьями и дорогими сердцу смотрели на отца с презрением, а на меня с жалостью. Это злило, выводило из себя. А ещё у меня был друг, о котором почти никто не знал. Она была для меня особенной, только с ней было тепло и уютно. Она всегда поддерживала, и ела со мной токпокки. Поле произошедшего с мамой, мы не виделись с ней долгое время, я избегал её, боясь рассказать о своей беде. В один из дней я всё-таки с ней столкнулся, и увидел в её глазах, то же что и у других - жалость. Тогда я был готов стерпеть это от кого угодно, только не от неё. Поклялся себе, что ни одна девушка не узнает больше о том, что меня беспокоит, и никому не позволю так смотреть на себя. Хотя это был хороший урок, я понял, что всё зависит только от меня самого, и быстро начал вникать в дела компании. Госпожа Пак мне в этом помогала, можно сказать, что она меня вырастила. К выпуску из школы я уже взял компанию в свои руки, в день совершеннолетия официально стал её владельцем. Я всегда полагался только на себя, и сколько помню был один, - он еле слышно всхлипывает, но ты решаешься поднять глаза       — А потом пришла ты, и в какой-то момент посмотрела на меня также как та девочка из детства. Мне захотелось тебя сломать, объяснить, что никто не смеет так со мной себя вести. Я пытался преломить тебя, а ты лишь сильнее барахталась. Решился на отчаянный шаг похитив, и стал дрессировать как собаку, а в итоге сам стал твоим псом. Я заставил себя отпустить тебя, но понял, что оказался в ловушке, – он усмехается, и в голосе чувствуется отчаянье. А по твоей коже бегут мурашки. — Я в замешательстве и совсем не знаю, что с этим делать. Не имею права, но всё же, прости меня, Т\и, – мужчина опускается на колени, обнимая тебя за ноги.       Ты теряешься в пространстве, всё вокруг перестаёт существовать. Только твои мысли, его тихий голос, пробирающий до дрожи и крепкая хватка рук, не желающая отпускать.       — Я просто не умею иначе, я до этого и представить себе не мог, что так бывает. Я хочу попробовать быть с тобой, хочу научиться быть как все, жить полной жизнью, любить.       — Встаньте, – произносишь ты и хватаешь мужчину под руки призывая подняться. — Ну же поднимайтесь.       — Я наверняка кажусь тебе жалким, но я всё же спрошу, – он не подаётся твоим усилиям, и лишь поднимает глаза оттенка коньяка и смотрит прямо в душу. — Ты поможешь мне? Научишь меня? Если ты сейчас откажешь, то я не стану больше держать. И не появлюсь в твоей жизни. Но я всё же прошу всего лишь шанс, один маленький шанс, не больше. Я понимаю, что...       — Господин Чон, – не выдерживаешь ты. — Почему Вы решили что вольны решать за других. Вы издевались надо мной несколько недель, и после этого приползаете на коленях, вымаливая прощение. Вы и правда жалкий. И как вообще смеете даже думать, что я Вам поверю и дам шанс. Вы пришли сюда с этой историей про тяжёлое детство, про обиду, про токпокки... – слова застревают в горле.Его рассказ отдаёт чем-то знакомым, чем-то больным из прошлого. Пауза между вами затягивается, а тишина отвратительно звенит в ушах, натягивая нервы до предела. Ты с усилием решаешься на слова, о которых можешь пожалеть. — Я дам Вам шанс, Господин Чон.       Ты боишься того, через что вам предстоит пройти вместе, опасаешься пожалеть, но если не рискнёшь, то будешь жалеть ещё больше. Глупо не дать второй шанс, тому, кто этого так жаждет. Тому, кто смог осознать свои ошибки, принять их и найти в себе силы их исправить.       Снова тянешь его вверх, и он наконец-то поднимается. Смотришь в глаза Господина Чона, в них какая-то мягкость, которой не видела раньше и сожаление. Он нерешительно обхватывает своими длинными пальцами твои руки и медленно подносит к своему лицу, прикасаясь губами к тыльной стороне ладони.       — Спасибо, Т\и.       Ты снова забываешь про встречу с братом, как много лет назад. Но он всегда прощал тебе твои опоздания, наверняка простит и в этот раз. Ты просто расскажешь ему удивительную историю про мальчика из детства, токпокки и странную встречу много лет спустя. Потому что не может быть двух похожих историй, есть одна общая.