Пак Чимин действует получше любого косяка

После химии, т.е. третьего урока, у учеников как всегда большая перемена, есть время перекусить в столовой или посидеть на школьном дворе, подышать свежим воздухом, чем в принципе наши главные герои сейчас и занимаются. Тэ заскочил в столовую, купил яблочного сока, сосиску в кукурузном хлебе, и сейчас завтракает всем этим добром, сидя на лавочке и периодически ёжась от прохладного ветерка. Хоть и тёплый, но как-никак октябрь... Чимин же, в свою очередь, вообще не желающий себе что-нибудь брать, сидел рядом, в обнимку со своими коленями. Его лицо выглядело поблекшим, а взгляд совсем пустым и бессмысленным. — Эй, Чимини, не спи, — с набитым ртом окликает друга Ким и, более-менее прожевав, продолжает, — Я тут подумал, знаешь, кажется сильно ты Шугу то задел. — С чего ты взял? — вырвавшись из плена глубоких раздумий, спрашивает Пак. — Ты же заметил новый цвет его волос? — Ну и что? — в непонимании хмурит брови Чимин. — Ну и то, — делая пару глотков сока, пытается пояснить Тэхён, — В общем, есть у Шуги одна особенность — мне Соджун как-то рассказал, — заметив в глазах друга ещё большее замешательство, светловолосый спешно продолжает, — Это их одноклассник. Я ему пару раз списывать давал, а он тот ещё любитель косточки всем перемывать, вот и завёл как-то об этом разговор. Короче, когда у Шуги в жизни наступает какая-то полная, прям беспросветная задница, он красится в чёрный. Уныние, отчаяние, все дела, — задумчиво подытоживает Ким, — Сечёшь? Хотя, если честно, не понимаю я этого парня. Если его так задела эта ситуация, то почему же он ничего не предпринимает? В ответ, Чимин лишь с грустью пожимает плечами, хотя, на самом деле, истинная причина такого поведения парня ему известна. Юнги не может. Не может, потому что обязан Донхёну. Буквально жизнью... Но Чимин ведь обещал, что секрет Шуги уйдёт с ним в могилу, а значит Тэ этого не узнает. — Может это и не из-за меня? — вдруг спрашивает Пак, пока светловолосый молча потягивает свой сок. — А из-за кого? Из-за меня что-ли? — возмущается Ким. — Не знаю. Может, дома что-нибудь случилось? Да что ещё хуже, чем есть, может случиться у него дома? Только, если родители Шуги и вовсе отказную от него написали... Но ведь, всякое бывает. Чимин уже понял, что семейка у них там просто ад. — Ты так хочешь в это верить? — со всей серьёзностью спрашивает Тэхён. — Просто пытаюсь найти разумное объяснение, — отвечает темноволосый, освобождая из объятий свои колени и усаживаясь поудобнее. — Думаешь, с Шугой это всё ещё возможно? — Тэ, чёрт возьми, ты запутал меня ещё больше, — хнычет Чимин, роняя голову на сложенные руки. — Чувак, хватит забивать себе этим голову. Когда он сам во всём разберётся, обязательно даст тебе знать. Так что давай, приходи в норму, — тормошит за плечи друга Ким. А я в ней когда-то был? — думается Чимину. — Не могу больше видеть тебя таким загруженным. Ну же, подумай о чём-нибудь хорошем. Например, что сегодня танц.зал будет свободен, и завтра тоже... — Нее, завтра меня в школе не будет. — Почему? — интересуется Тэ, допивая, наконец, свой сок. — Поеду с мамой на её работу. Там что-то по поводу документов, в общем, я ей нужен. К обеду управлюсь, но школу придётся пропустить, — улыбаясь одними уголками губ, объясняет Чимин. Он и вправду рад, что может пропустить хотя бы день. Ему определённо нужен отдых. — Понятно, — с грустью вздыхает светловолосый, — Значит, бросаешь меня. — Ничего, денёк перетопчешься один, — усмехается Пак. - Главное, чтобы эти козлы к тебе снова не прикопались. — Да ладно, разберёмся уж, — очаровательно улыбается Ким. ///// После трудного учебного дня, шайка клинеров в полном составе заваливается в свою берлогу. Донхён и Шин хохочут с какой-то очередной шутки старшего, Ли залипает в новую игру на телефоне, а Шуга молча проходит в своё излюбленное кресло в углу кабинета. Усаживается, снимая очки, и устало откидывается на спинку. Сегодня он весь день сам не свой. А всё потому, что Чимина нет в школе. Юнги, конечно, понимает, что всякое бывает, может он даже простудился, но почему-то мысль о том, что причиной отсутствия может служить и сам Мин, частенько пробирается в его непутёвую голову. Да ты эгоист, Шуга. Юнги пытался разузнать всё у Тэхёна — тормозил его несколько раз в коридоре, с третьей попытки получил только злобное «по семейным обстоятельствам» и, понимая, что Ким на конструктивный диалог точно не настроен, оставил эту идею. Весь день Шуга не видел Пака, не видел его очаровательной улыбки, его красивых глаз, что при заливистом смехе превращаются в узкие щёлочки, не видел этого задумчивого взгляда, когда Чимин стоит у расписания и пытается вспомнить, в какую же сторону ему идти (ну а что вы хотели? Школа то большая, Чимин тут учится всего ничего — не все кабинеты пока запомнил).В общем, не отпускает Юнги какая-то странная тоска по этому парнишке. Даже на минутку представив, что вот таким пустым может стать каждый его день без Пака, Шугу уже бросает в холодный пот. Чимин за такой короткий срок с их знакомства, стал старшему слишком дорог. Этот дерзкий парнишка ярким лучиком пробился через его, плотно задёрнутые, чёрные шторы. Переполошил, встряхнул однообразные будни Мина и вернул того мальчишку с добрым сердцем, который просто нуждался в любви. Да, Шуга на самом деле именно такой, вот только жестокая реальность заставила его измениться. И Юнги не хочет терять этого. Юнги не хочет терять Чимина. Он натягивает очки на тёмную макушку, прокручивается в своём скрипучем кресле, наверно, последний раз в жизни, потому что после того, что он сейчас скажет, в этот кабинет дорога для него будет заказана. — Донхён, надо поговорить, — решительно начинает парень, поднимаясь с кресла и вставая напротив главаря. Ким отрывается от беседы с Шином и переводит всё своё внимание на друга. — Как всё серьёзно, — усмехается старший, — Ну, выкладывай. — Я ухожу. — Куда? — ухмыляется Ким, проходя к учительскому столу и облокачиваясь на него поясницей. — Я ухожу из клинеров, — всё тем же невозмутимым тоном вторит Мин. — Ага, смешно. Давай, ты в следующий раз также пошутишь, и я обязательно посмеюсь, а то сейчас дел и без этого полно. — Я не шучу, Донхён. Я, правда, собираюсь уйти. — Да что случилось то? — в замешательстве старший. — Ничего. Просто всё, что мы делаем — неправильно и жестоко, и я больше не хочу этим заниматься, — поясняет темноволосый. — Да, но до этого тебя почему-то всё устраивало. — Устраивало, пока не появился человек, который помог мне, наконец, открыть глаза. — Говоришь сейчас, как какой-то влюблённый придурок из мыльной оперы, — раздражается лидер, — Что, друзей на юбку и хорошенькие ножки променял? — язвит парень, стиснув зубы. Губы Кима сжимаются, превращаясь в две тонкие параллельные линии. Ну, с юбкой ты, конечно, погорячился, а вот ножки у него и правда что надо, — мысленно усмехается Мин, но снаружи всё также невозмутим. — Это уже не твоё дело. — Что? Как ты вообще смеешь так говорить? — взрывается главарь. Его глаза сузились, фокусируясь на источнике раздражения, в лице Шуги. Ли и Шин притихли в углу, наслаждаясь развернувшейся картиной. Никогда они не видели, чтобы эти двое так сильно ругались. — Да ты мне благодарен должен быть! Я тебе жизнь спас! — А я тебя об этом не просил, — по слогам отчеканивает Шуга в лицо лидеру, — Но всё равно был благодарен. Всё это я делал только потому что, блять, был тебе благодарен. Сказать, что близнецы в этот момент были в шоке — ничего не сказать, они сидели в полнейшем ахуе, ведь таких подробностей не знали и даже ни разу о них не слышали. — Шуга! — прикрикивает Ким, пытаясь образумить друга. — Не называй меня так! Я — Мин Юнги. Был им и всегда буду. Нет больше того Шуги, что тебе подчинялся, можешь забыть о нём. — Да я же могу тебя... — в ярости не успевает договорить Донхён, как младший его прерывает: — Не можешь, — совершенно спокойно говорит темноволосый, — Надо было тебе бросить меня тогда, когда мне не страшно было подыхать. А теперь, когда появилось, ради чего жить, когда есть, что терять, ты мне уже не помешаешь, — заканчивает Мин, подхватывает с рядом стоящей парты свой рюкзак и выходит из кабинета, оставляя в ступоре своих, уже бывших, коллег. С облегчением выдыхает и направляется на выход, размышляя о том, как скажет Чимину, что теперь свободен. — Стоять! — вдруг раздаётся за спиной темноволосого. — А вам то что надо? — Юнги их ещё по голосу узнал, а сейчас, обернувшись, только удостоверился в своей правоте. Хёджин и Сумин собственной персоной, — Это только наше с Донхёном дело, и мы с ним уже всё решили. Тем более, вы вообще радоваться должны, что я сваливаю. — Да мы и радуемся. Теперь Донхён точно защищать тебя не станет, и ты нам за всё ответишь, — мерзко хрустя костяшками на руках, ухмыляется Шин. Осознавая, что полная задница совсем близко, а Юнги к ней совершенно не готов, парень пытается успокоить их словами, выставляя руки вперёд в примирительном жесте: — Может, мирно всё уладим? Как никак цивилизованные с вами люди, к чему эти дикие способы решения? Хах, наивный... ///// Чимин восседает на диване в гостиной, поедая ванильное мороженое из ведёрка и щелкая каналы в поисках чего-нибудь интересного. Он освободился ещё пару часов назад, получилось дольше, чем планировалось, но зато они всё сделали. Мама осталась в офисе до конца рабочего дня, а Чимин вот вернулся домой. На самом деле, этот прогул пошёл ему на пользу. Он был слишком занят, чтобы думать о чём-то постороннем, да и плюс провёл много времени с мамой. В общем, можно сказать, что отдохнул. Жаль, что всё хорошее когда - нибудь заканчивается, и завтра придётся снова вернуться в этот ад. Из потока навязчивых мыслей вырывает звонок в дверь. Неужели Тэхён? Да вроде не договаривались. Пак отставляет ведёрко с мороженым на столик и направляется в прихожую. Настойчивый гость будто повис на звонке, продолжая трезвонить, пока Чимин лениво добирается до коридора. Но всю лень как рукой снимает, когда Пак открывает входную дверь и замирает, увидев, кто на самом деле к нему пожаловал. В подъезде стоит Юнги. Улыбается слабо, одной рукой держась за бок, а другой опираясь о дверь. На нём живого места нет, свежевыкрашенные волосы в полнейшем хаосе, на лице куча ссадин, школьная рубашка в пятнах крови и пыли, рюкзак мотается на одном плече, а взгляд усталый но такой тёплый... — Шу.. —ошарашенно осекается на полуслове Пак, — Юнги? Что случилось? — Может, впустишь? — тихим хриплым голосом усмехается старший, — А то, боюсь, долго так не простою. — Ой, да-да, конечно, — Чиимин подлетает к Мину, подхватывая его за талию и помогая зайти. Как можно аккуратнее Пак заводит гостя в свою комнату, усаживая того на кровать. — Подожди, я сейчас, — бросает младший, скрываясь за дверью и возвращаясь через несколько секунд с аптечкой и мокрым полотенцем в руках. — Ты извини, что я к тебе так завалился, просто до своего дома я бы не доковылял, а ты не так недалеко от школы живёшь, — виновато произносит Мин. — Ничего, — Чимин стирает полотенцем подсохшие дорожки крови с лица и шеи ослабленного старшего, — А теперь рассказывай, что случилось. Кто тебя так? — стараясь унять внутреннее волнение, задаёт вопрос Пак. — Хёджин и Сумин. — За что? — недоумённо переспрашивает младший, смачивая ватку антисептиком, обрабатывая все ранки и смазывая синяки заживляющей мазью. — Долгая история, — уклончиво отвечает Мин, но заметив в глазах напротив неистовую настойчивость, всё же продолжает, — Я сказал им, что ухожу. Мы с Донхёном немного повздорили, а потом, эти два бабуина догнали меня в коридоре и отлупили. — Донхён подослал их? — Нет, он тут точно не причём. — Так в этом уверен? — криво усмехается младший. —Уверен, — вылетает слишком резко, что Чимин так и замирает с пластырем в руках, но потом, недовольно фыркнув, всё же заклеивает им рассечённую бровь старшего. — Я его знаю. Со мной он так по-крысячьи не поступит. Это точно придумали только Шин и Ли. Почувствовали свободу действий по отношению ко мне, вот и надавали за всё хорошее. Да, возможно ты удивлён, но эти гамадрилы меня терпеть не могут. — Знаешь, — притворно задумывается младший и усмехается, — вообще не удивлён, — закончив с ссадинами, он направляется к шкафу, выуживает оттуда чёрную однотонную футболку и спортивные штаны и подаёт их гостю. — Я и тебе футболку испачкал, извини, — проговаривает старший, указывая рукой на майку парня. Чимин оглядывает себя, замечая на светло-серой футболке несколько свежих пятнышек крови. — Ничего страшного, потом застираю. А ты, переодевайся, а то сейчас ещё тут что-нибудь испачкаешь, и что я потом маме скажу? — бурчит Пак, хватая со столика аптечку, использованную вату и снова уходит на кухню. Задерживается там подольше, чтобы не смущать старшего, пока тот переодевается и только потом возвращается. Становится напротив, опираясь спиной о дверцы шкафа, беспощно метаясь взглядом по комнате. Руки за спиной подрагивают, но все попытки хоть как-то подавить эту, внезапно накатившую, растерянность пресекает неожиданный вопрос старшего. — Что же ты теперь мне скажешь, Пак Чимин? — А что ты сам хочешь от меня услышать, Мин Юнги? — игриво уходит от ответа Пак. Что ж, Юнги принимает твой вызов. — Хочу услышать, как ты называешь меня хёном, — поднимаясь с кровати и подходя как можно ближе к младшему, проговаривает Мин. — Да ни за что, — усмехается Чимин, глядя в лисьи глаза напротив. — Ты чего такой злой? Спермотоксикоз? — издевается ещё. — По твоим губам степлер плачет, — заключает младший. — Неужели только степлер? — заговорчески вскинув брови, интересуется Юнги. — Не только. Ещё кляп, а лучше — скотч, — язвит Пак. — Что ж, Чимин-а, мы обязательно притворим все эти твои фантазии в жизнь, — шепчет в самое ухо младшему Мин, нарочно задевая мочку губами. — Вот же ж, — возмущается Пак, уже занося руку, чтобы отпихнуть наглеца, но ловкие пальцы старшего вмиг обхватывают чужое запястье, укладывая руку себе на плечо. 🎵One Direction - You & I🎵 Еле ощутимо Мин касается пухлых губ парня, тут же отстраняясь и заглядывая в полуприкрытые глаза напротив, пытаясь найти там ответ, не торопится ли он. Долго ждать его не приходится, в следующую же секунду Пак сам тянется за полноценным поцелуем, беспрепятственно получая его. Не отрываясь от терзаний губ младшего, Мин тянет его за собой, устраиваясь на кровати и усаживая Пака себе на колени. Они ещё долго пролежат в обнимку. Чуть позже Юнги, уткнувшись носом куда-то в район шеи младшего мирно засопит. Пак будет перебирать пальцами его чёрные густые пряди, глупо улыбаясь под размеренное дыхание рядом. Никогда Чимин не думал, что будет лежать в руках своего заклятого врага, на минуточку. Не думал, что в этих самых руках ему будет так спокойно и уютно. Не думал, что захочет навсегда остаться в этих объятиях, не отпуская старшего от себя ни на шаг. Не думал, а теперь думает. И от мыслей своих не мучается, как раньше, а радуется им и наслаждается. Старший горячим дыханием щекочет нежную кожу на шее, отчего внутри тепло разливается. Сейчас Чимину так хорошо, что весь остальной мир с его вопросами может и подождать. Так, это и есть счастье?