Пак Чимин действует получше любого косяка

Каникулы. Время веселья, отдыха и забивания на всё. Но не для Тэхёна. Пока Чимин свой законный отдых проводит у Юнги на квартире, Тэ торчит дома. И дело не в том, что Тэхёну нечем заняться, просто его мама вдруг решила взяться за его воспитание. В последний школьный день перед каникулами, увидев через кухонное окно, что её сына привёз домой какой-то парень на мотоцикле, она решила устроить серьёзный разговор. В тот день Чонгук сам вызвался прокатить Тэхёна после школы, а после отвёз его домой. У подъезда, он снял шлем, договорился с Тэ о встрече завтра и уехал, оставшись без прощального поцелуя от своего парня. Хорошо, что у Тэ хватило мозгов не позволить Гуку поцеловать его. Ким опасался, что мама может их увидеть, и как видите, не зря. Зайдя в квартиру, Тэ разулся, закинул рюкзак в комнату и потопал на кухню, чтобы пообедать. Вот только поесть мальчишке так и не удалось. На кухне его уже ждал грозный взгляд матери и куча нотаций. Начался разговор с того, что мать решила поинтересоваться кто это был. Друг. Ну, здесь разобрались. Давайте дальше. Новый нежданчик от мамы: И сколько ему? Он выглядит довольно взросло. Тэ честно признался, что Чонгуку уже 21, но это никому из них вовсе не мешает. Началась тирада на тему того, что Тэхён ещё дитя, и общение с таким взрослым парнем ни к чему хорошему не приведёт. — Ты ещё ребёнок, Тэхён, а он уже взрослый парень. Затянет тебя в какую-нибудь банду, как ты этого не понимаешь? Чёрт, Чонгуку 21, он работает, грубо говоря, официантом в кафе. Банда? Серьёзно? Это она так заботится о нём решила? Не поздновато ли спохватилась? Тэ подумал об этом и выдал, что это его жизнь, и уж точно не матери выбирать, с кем ему общаться. Осознавая, что сыну уже давно не пять, и управу теперь найти на него сложнее, она срывается и объявляет домашний арест до конца каникул. Кажется, тот факт, что Тэхёну уже не пять, благополучно забылся. Светловолосый пулей вылетает из кухни, забегает в свою комнату, с силой захлопывая дверь, и падает на кровать, роняя солёные капли на подушку. Зачем сейчас вся эта забота? Вот уже пятый день парень выходит из своей комнаты только в душ и туалет. Пришлось попросить отпуск у Сокджина на работе. Мать он благополучно игнорирует, а поесть выходит по ночам, чтобы лишний раз не сталкиваться с ней. Где-то глубоко в душе Тэхёна таится маленькая надежда на то, что мама его поймёт, одумается и отменит это дурацкое наказание. Наверно, поэтому он ещё не сбежал. Хотя, куда особо сбегать? От помощи Чимина он уже вежливо отказался, объясняя это тем, что не станет стеснять его с мамой, да и у Пака самого только всё наладилось, пусть в кои-то веки насладится личной жизнью. Получается, сейчас в этом городе у него есть только Чонгук. Но Тэ же принципиальный, не хочет показаться ребёнком перед своим парнем. Не хочет наваливать на Гука эти проблемы, у него и своих хватает. Поэтому, когда Чонгук, прийдя на место встречи, не застал там Кима и позвонил ему, Тэ ответил что сегодня не сможет. Уловив дрожь в голосе парня, Гук просил всё ему объяснить, норовился прийти, так что Тэ пришлось сдаться и всё рассказать. Но приезжать сюда Чонгуку он строго-настрого запретил для его же блага, предупредив, что сам с этим разберется. Не дай бог, если мать Чона снова увидит. Может и заявление в полицию накатать, кто знает, что ей ещё в голову взбредет. Тэхён не спит. На почве всей этой ситуации и ежедневных только ночных трапез, у него разыгралась бессонница. Этот арест уже надоел, а ещё, он безумно соскучился по своему парню. Если посчитать, они не виделись уже пять дней. А Тэхён считает. Ещё как считает. Ему чертовски не хватает прикосновений этих крепких рук, частых и ленивых поцелуев. Всё это сейчас лишь в памяти, а на теле ничего — даже самые последние засосы, как напоминания о прекрасных моментах, уже сошли. Как интересно он сейчас там? Конечно, за все эти дни, Чонгук часто писал ему, но Тэхён отвечал кратко и односложно. Слишком тяжело было писать, что у него всё в порядке, но иначе никак. Расстраивать Гука он не хочет. Так решил. Тэ накрывается одеялом с головой, но тут же отбрасывает его в сторону, услышав однократный стук в окно. Как тогда, в ночь их признания друг другу и начала их отношений, Чон кидал камушки в его окно. Поэтому, уверенный увидеть своего принца, Тэхён подрывается с кровати и, с радостным «хён» на губах, спешит к окну. Распахивает шторы и разочаровывается, увидев лишь отлетающую маленькую летучую мышь и пустующий асфальт перед подъездом. Полностью разбитый возвращается в кровать, оставив шторы раскрытыми. Но не успевает закрыть глаза, как в стекло, с характерным звуком, вновь что-то врезается. Да пофиг. Раз. Чуть позже снова. Что это за нашествие летучих мышей на его квартиру? Сна всё ещё ни в одном глазу, поэтому Ким встаёт снова, решая посмотреть, что же сегодня случилось с фауной в этом районе Сеула. Заодно подышит свежим воздухом, хотя бы через окно. Может, вместе со свежестью, ветерок занесёт в его комнату хоть немного спокойствия, а в голову — немного сна. С раздражением открывает окно, высовываясь наружу, выдаёт негромкое «заебали» и оглядывается по сторонам в поисках причины, но в ту же секунду замирая и глупо улыбаясь. Под окном стоит Чон Чонгук, собственной персоной, с горсткой зажатых в руке камушков. — Радушный, однако, приёмчик. Я думал, ты тут по мне скучаешь, — возмущается Чон, выбрасывая за спину всё, что держал в ладони. — Хён, — тянет Ким. Глаза застилает солёная пелена, отчего образ возлюбленного мутнеет, — Ты пришёл, — будто не верит. — Ну, а как я мог не прийти? — лёгкая улыбка на губах сменяется беспокойством, — Ты плачешь? — Нет, — вертит в разные стороны взлохмаченной головой Ким, — Просто очень соскучился. — Я тоже. Тэ, я так больше не могу. А у Тэхёна в голове все шестерёнки, наконец, закрутились. Что он имеет в виду? Неужели конец? Неужели их отношения не прошли банальной проверки расстоянием? Нет, только не сейчас. Вновь подступившие слёзы, уже не сдерживаясь, катятся по розовым щекам. А Гук, не замечая этих изменений в лице парня, продолжает: — Поэтому, я заберу тебя отсюда. Боже, Гуки, прости, что я мог так плохо о тебе подумать, — мысленно корит себя Ким, стирая ладонью с лица всю сырость. — Но как? Вижу, лестницу ты с собой не прихватил. — Ну да, затупил. Просто очень спешил к тебе и забыл обо всём. Но, может, ты свяжешь простыни и спустишься? Как на канате, а? — Эм… вообще-то я с физ-рой не очень дружу, тем более с канатом, — мнётся Тэ. — Айщ, Ким Тэхён, — раздражается Гук, — Я ведь сам к тебе сейчас залезу! Умираю, как соскучился по тебе, может, ты просто спрыгнешь? Я знаю, ты боишься, но всё будет хорошо, я поймаю. Пожалуйста, просто доверься мне, — Гук смотрит на Тэ глазами, полными нежности и любви. Всё будет хорошо. Он доверится ему, как доверился тогда, в их первую ночь и не пожалел. Доверится, как доверился совсем недавно, в этой же комнате, и согласился на отношения, и опять же не пожалел. Сейчас не пожалеет тоже. Тэхён кивает ему головой в знак согласия и спешит к шкафу. Он хоть и не надолго убегает, но в пижаме всё равно как-то неудобно. Ким надевает джинсы, толстовку, накидывает сверху ветровку и, на всякий случай, берёт ещё и шапку. Взбирается на подоконник, но дальше не двигается, замирает. Вспоминает о матери, тушуясь, правильно ли он сейчас поступает. Да, конечно правильно. Он вообще не знает для чего сейчас вся это напускная забота. Ей всю жизнь не было до него никакого дела, а теперь решила повоспитывать? Ещё с детства Тэ знал, что в этой семье он нежеланный ребёнок. По случайности, наверно, получилось, а аборт делать не стали. Да, родители тогда уже были женаты, но вот детей явно не планировали. А поэтому, после рождения Тэ начались скандалы, отец часто уходил из дома, а потом, когда Киму младшему было около пяти, и вовсе подал на развод. После этого, мать не взлюбила Тэхёна ещё больше, виня бедного мальчишку во всех смертных грехах. Но маленький Тэ слишком сильно любил свою маму, поэтому не обижался и вообще старался игнорировать весь негатив в свою сторону. Обычно, если родители не следят за своими детьми, те, как правило, забивают на учёбу, начиная пытаться жить самостоятельно, ища заботы у друзей и знакомых. Но вот у Тэхёна вечно всё не так. Начиная с младшей школы, он занимался до потери пульса, учился, был самым прилежным на свете ребёнком, и всё только для того, чтобы привлечь внимание матери. Показать ей, что он вовсе не так плох, как она о нём думает. Он всего лишь хотел, чтобы она его полюбила. В старшей школе устроился на работу к Сокджину, чтобы не брать у неё денег и самому помогать ей материально. Он всю жизнь жил только ради неё, делал всё, чтобы ей угодить. И маму эта роль устраивала, она уже смогла смириться с тем, что сын всё-таки есть и никуда теперь не денется, и перестала сильно его шпынять по каждому поводу. Но теперь, когда в жизни Тэхёна появился он — Чонгук, появилась любовь и уверенность в том, что всё может быть иначе, Тэ отбросил маску идеального сына и решил начать жить для себя. Маме это понравилось? Конечно нет. Осознав, что сын взрослеет, начинает перечить и больше не стелится перед ней влажной тряпочкой, она взялась за его воспитание. Да, Ким уверен, он поступает правильно. Потому что теперь, он уже не хочет её любви и добиваться не будет. Теперь, у него есть тот человек, которому он подарит свою нежность, и в свою очередь, получит такую же взамен. Из глубоких мыслей Тэхёна вырывает родной голос: — Тэхён-и, детка, я тебя тут не отвлекаю? — усмехается, но с теплом, Гук. — Да, я уже иду. Прости, мам, — тихо всё же произносит светловолосый в пустоту комнаты и спрыгивает, распахивая глаза уже в сильных руках любимого. Ноги Чонгука подкосились, но он смог удержаться, чтобы не уронить Кима, и сейчас в целости и сохранности, опускает его на землю. Тут же заключая талию в кольцо мускулистых рук и впиваясь в родные губы нежным тягучим поцелуем. Отстранившись, Чонгук берёт Кима за руку и ведёт в нужную сторону. — Куда мы пойдём? — интересуется Тэ, ровняясь по шагу с Гуком. — Куда ты захочешь, — с нежностью отвечает Чон, крепче сжимая руку своего парня. — Тогда к тебе. — Хм, думал, ты захочешь прогуляться или заглянуть в тот бар. — Не-а, никуда не хочу. Давай к тебе. Я устал и слишком соскучился, — Тэ поднимает полный любви взгляд на Чона, останавливается и, приблизившись к лицу парня, тягуче целует. Гук от неожиданности поначалу тушуется, а после, осознавая, что произошло, перехватывает инициативу на себя. — Подожди, детка. — отстраняясь, выдыхает в чужие губы Чон. — Давай всё же сначала доберёмся до дома. ///// Ключ поворачивается два раза в замке, и входная дверь в квартиру открывается. Первым заходит Чонгук, утягивая за собой парня. Тэ прикрывает дверь и тут же оказывается прижатым к ней. Старший впивается в губы светловолосого жадным поцелуем. Получается скомкано и неуклюже, они то и дело сталкиваются зубами и носами, но сейчас это не важно. Оба слишком скучали. Закончив терзать бедные губы Тэхёна, Гук спускается ниже, мажет языком по шее, стаскивает, такой лишний в данный момент, бомбер вместе с ветровкой, а после и футболку парня. Снова вгрызается в карамельного цвета кожу на шее, оставляет сиреневый больнючий след, ловит сверху протяжный стон и переходит к ключицам. А Кима ноги уже не держат, он просто виснет на крепких плечах старшего, находя в кромешной тьме его пухлые губы. Чонгук подхватывает младшего под бёдра, заставляя обвить свой торс ногами и, не разрывая поцелуя, отправляется вместе с Тэхёном в свою комнату. В таком состоянии, да ещё и в полнейшей темноте, ориентироваться не получается от слова совсем, поэтому пару раз они всё же натыкаются, то на шкаф, то на что-то ещё. Гук опускает младшего на мягкую кровать, отстраняется, только чтобы снять свитер вместе с майкой и снова припадает к распухшим от поцелуев губам. Парень под ним ёрзает, возбуждение уже давно дало о себе знать и сейчас трётся о его собственное. У Гука сносит крышу, от губ он ведёт к скуле, целует за ухом, шепчет, что так долго этого ждал. Получает от младшего довольную улыбку и дорожкой мокрых поцелуев спускается к кромке джинс. Тэ выгибается, хватается худощавыми пальцами за одеяло под ним и издаёт негромкий стон, больше похожий на скулёж маленького щенка. Расправившись с ширинкой, Чон резким движением стаскивает джинсы, лицезрея перед собой уже крепко вставший орган в мокрых боксерах. Оставляет поцелуй сквозь ткань, а Тэ, не найдя поддержки в одеяле, вплетает свои пальцы в тёмные пряди парня. Чонгук полностью избавляет и Тэхёна, и себя от мешающей одежды и снова целует. Страстно, мокро, жарко. Засасывает и кусает то верхнюю, то нижнюю губу. Почувствовав вкус собственной крови, Ким недовольно мычит в поцелуй, на что Гук, как бы извиняюсь, зализывает ранки. Оторвавшись, спускается поцелуями ниже, снова слыша сверху сдавленный стон. Продвигается всё ближе к бёдрам, а Ким уже задыхается в собственных ощущениях, в собственной любви, в Чонгуке. Что же он медлит? С последнего их раза прошло уже достаточно много времени, поэтому сейчас Чонгук решает, что торопиться в этом случае нельзя. Он не хочет доставлять Киму сильную боль, так что он потерпит. А младший терпеть больше не может. Орган нещадно пульсирует и ноет, требуя к себе внимания, а Ким мечется по постели, хныча, чтобы Гук уже продолжал. — Пожалуйста, Гуки-я, я больше не мог… Аах! Ким вскрикивает, так и не закончив то, что хотел сказать, и дёргается, почувствовав на своём члене чужие губы. Гук заглатывает наполовину, поднимается выше, обводя языком головку и слызывая естественную смазку парня. Снова спускается, помогая себе рукой и берёт полностью, ощущая пальцы младшего в своих волосах, что несильно их оттягивают. А Киму многого и не нужно, ещё пару толчков в рот старшего, и он обильно кончает, с именем любимого на губах. Пока Тэхён приходит в себя, Чонгук сползает с парня, лезет в тумбочку, выуживая оттуда смазку. Возвращается на кровать, устраивается между ног младшего, подтягивая его ближе за бёдра. Выдавливает содержимое бутылька на свои пальцы, слегка растирает и подносит первый палец к сжавшемуся колечку мышц Кима. Вводит наполовину. С губ Тэ слетает болезненный стон, но тут же теряется где-то в губах Чона. Старший проталкивается глубже, снова успокаивая парня поцелуем. Как только первый палец свободно двигается внутри, добавляет к нему второй, оставляя поцелуи на скуле и подбороке. Когда Ким привыкает и к этому, добавляет третий. Тэхён, наконец, расслабляется, заметно упрощаяя Чону задачу. — Хён, я уже готов, пожалуйста… — Хорошо малыш, — шепчет старший, целуя в губы, и снова тянется к бутылочке. Чон выдавливает жидкость на член, обильно смазывая по всей площади и подставляет головку к пульсирующему входу. Входит осторожно и очень медленно, но даже это вырывает из Тэ болезненный крик, который он тщательно пытается скрыть. — Прости, маленький, — с сожалением произносит Чон, проводя ладошкой по щеке парня. — Потерпи. Ким часто кивает и, немного привыкнув, даёт Чонгуку знак продолжать. Старший входит до основания с характерным рыком. Первый толчки аккуратные, Тэ зажмуривает глаза, запрокидывая голову и впиваясь короткими ноготками в широкие плечи старшего. Боль пронзает всё тело светловолосого, внизу всё нещадно горит, а поясница ноет. Но даже это не мешает ему наслаждаться Чоном. Он ведь так этого хотел, и сейчас хочет, а поэтому потерпит. Чону мокро, горячо и до жути хорошо в Тэхёне. А вот младший удовольствия пока не получает, старший прекрасно это видит, поэтому всячески старается поменять угол, в поисках нужного. — Боже! — вскрикивает младший, закатывая глаза, перед которыми уже целая вселенная разлизалась млечным путём. Через несколько феерических толчков, Тэ снова кончает себе на живот, даже не прикасаясь к своему органу. Сжимает стенками член старшего, отчего тот рычит, словно голодный дикий зверь, набросившийся на жертву, вдалбливается сильнее и сам кончает внутрь парня. Ким чувствует, как тягучая белёсая жидкость заполняет его, снова блаженно стонет, а после обиженно хмыкает, когда Чон уже выходит из него. Старший валится рядом и, тяжело дыша Киму в шею, шепчет: — Я люблю тебя, Тэхён-и. Ким находит в себе силы произнести лишь тихое «и я». Чон приподнимается на локтях, достаёт пачку влажных салфеток, вытирает живот младшего и снова ложится рядом, крепко обнимая и целуя в макушку. — Детка, я хочу, чтобы ты переехал ко мне, — начинает Чон, крепче прижимая к себе, обмякшее после оргазма тело Тэ, — Думаю, теперь я уже не смогу отпустить тебя так надолго. А? — Я не знаю. А как же мама? — тихонько спрашивает Ким, поглаживая руку Чона и мягко целуя её. — Она против того, чтобы мы виделись, и тебе плохо рядом с ней Я же видел, в каком состоянии ты был дома, — оставляет поцелуй на виске, — Пожалуйста, родной. Я просто хочу, чтобы с тобой всё было хорошо, — поцелуй на щёке. — Я подумаю, Гуки-я. Я обещаю, — Тэ снова целует тыльную сторону широкой ладони Чона и прикрывает глаза. — Я люблю тебя, — шепчет старший, но в ответ слышит лишь тихое размеренное сопение светловолосого. Улыбается мягко, зарывается носом в его волосы на макушке и тоже засыпает. Тэхён обязательно об этом подумает…