Комплексы

      — Нанаба, это кто? Новый бариста?       — Ага. Хорош?       — Боже мой, он как ангел. Леви, — Петра дёргает за рукав пиджака Аккермана, погруженного в книгу, — ты видел его?       — Угу, — отвечает он, не отрываясь от строк.       — Будь он постарше, я бы бросила тебя.       — Угу.       Девушка цокает и оставляет его в покое. Она почти не обижается. За долгое время знакомства уже привыкла к такому поведению со стороны «друга».       — Кстати, насчет возраста… — Ханджи щурит глаза, выглядывая из-за Моблита на юношу. — Он что, школьник?       — Нет, — Эрвин, сидящий у окна напротив Леви, делает глоток из белоснежной чашки. — Он первокурсник на нашем факультете.       — Откуда ты знаешь? — Нанаба изумленно вскидывает тонкие светлые брови.       — Я председатель студенческого совета, если ты забыла, и три недели курировал первый курс. У него отличные лингвистические и литературные навыки, не знаю, зачем поступил к нам на архитектурный.       — О, так он красив и талантлив, как и ты, Эрвин? — Ханджи кладёт подбородок на сцепленные в замок пальцы. — Голубые глаза, светлые волосы, не тронутая загаром кожа. Разве только твои брови…       — Что не так с моими бровями?       — Мой палец меньше, чем твоя бровь. Эй, Леви, почему он взял только твой рост? Надеюсь, он не так же ворчлив, как ты?       — Отвали, четырехглазая, — Аккерман закидывает ногу на ногу под столом и переворачивает страницу.       — Ханджи, последний курс, магистратура… Это уже совсем не смешная шутка.       — Ты просто слишком стар, а я ещё так молода, — Зоэ закидывает руку на шею Бернера и играет бровями, улыбаясь. — Правда, Моблит?       — К-конечно, — запинается студент, краснея.       — Эй, Армин, — зовёт Нанаба и машет рукой в сторону рабочей части.       Мальчишка, занятый практикой с автоматом под наблюдением Райнера, вскидывает голову и тычет пальцем себе в грудь, мол, вы меня зовёте.       — Завари-ка чего-нибудь на свой вкус и иди сюда.       Мальчишка кивает и начинает о чём-то перешёптываться со старшим бариста. А потом уже через пару минут стоит с дымящейся чашкой перед старшекурсниками. Под взглядами семи пар глаз он тушуется, не зная, куда себя деть, а кому отдавать чашку, тем более.       — Присаживайся. — Нанаба хлопает по клетчатому одеялу, наброшенному на стул.       Юноша послушно садится рядом, не выпуская чашку из рук.       — Пей то, что принёс. Это твоё, — с улыбкой говорит Нанаба. — Знакомься, это мои друзья. Это стадо, которое чудом дожило до пятого курса, будет таскаться сюда очень часто. Никогда ничего не давай им бесплатно, а они, поверь, будут просить, прикрываясь тем, будто я разрешила. Не верь им.       Майк и Ханджи расплываются в хитрых улыбках.       — Я даже ещё не начал, а ты уже разрушила мои планы, — жалуется Захариус.       — Знакомься — это Майк. Не пугайся, если он тебя обнюхает. Милая девушка с каре рядом — Петра. А вон тот мрачный тип в углу — Леви. Он тут вообще круглосуточно ошивается. Не обращай внимания, можешь считать его бездомным.       Ханджи начинает хохотать, и, в отличие от сдерживающихся друзей под хмурым взглядом Леви, и не думает прекращать.       — Обхохочешься, Нанаба, — Аккерман возвращает взгляд в книгу.       — Блондин напротив нашего хмурого друга — Эрвин. Он добрый дядька. А рядом Ханджи. Она всегда очень громкая, но ты привыкнешь. Возле тебя Моблит, всегда с нашей безумной подругой. Они как сиамские близнецы. И он среди всех самый здравомыслящий человек. Отлично рисует, кстати. Сделает тебе скидку, если надумаешь заказать портрет. Друзья, а это — Армин. Прошу любить и не обижать.       Мальчишка смущенно улыбается, щебечет о том, как ему приятно со всеми познакомиться, и пьет свой латте под уговоры Нанабы.       Леви, как и всегда, сидит в кофейне до самого закрытия. Пока Райнер убирает рабочее место, а Армин протирает столы, он безмолвно покидает «Зерно и лист». На парковке перед зданием в свете уличных фонарей стоит велосипед. Ничем не примечательный, синего цвета, без подножки, разве что.

***

      Когда Леви скрипит входной дверью, на циферблате наручных часов уже десять вечера. Из дверного проёма кухни на пол и стену ложится прямоугольник света.       — Привет, — Микаса как всегда тихо здоровается, выглядывая из кухни. — Заварить тебе чаю?       Аккерман аккуратно ставит туфли на банкетку для обуви и качает головой, спрашивая:       — Как в универе? Справляешься?       — Пока что да.       Леви кивает, подбирает сумку с пола и проходит мимо сестры в свою комнату.       — Прекращай уже ждать меня каждый день.       Микаса ничего не отвечает и провожает взглядом уходящего старшего брата.       Маленькая комната засасывает Леви в свою тьму, и он застывает у двери, прислушиваясь к тихому позвякиванию посуды, щелчку выключателя и шагам в прихожей. Глухой хлопок о дверную коробку — младшая вернулась к себе.       Настольная лампа освещает приглушенным светом половину спальни. Аккерман переодевается в домашнее, выкладывает на стол ноутбук — намеревается ещё поработать, — достаёт сменное белье и полотенце и, уже взявшись за ручку двери, останавливается. Цокает языком, бросает вещи на кровать и берет телефон в руки, садясь на стул. Он заносит палец над зелёной телефонной трубкой и задумчиво смотрит на контакт «Эрвин». Вопросы «почему он думает об этом?» и «почему он решил совать нос в чужие дела?» пролетают в голове за последний час уже в энный раз. Но Аккерман всё равно клацает на экран. Гудок идёт долго, но Смит всё же отвечает. Голос у него как всегда ровный, но Леви чувствует нотку удивления.       — Хотел что-то?       — Ты мог бы достать заказ на какое-нибудь эссе или что-то вроде? Что-нибудь среднее.       — Зачем?       — Можешь или нет?       — Когда нужно?       — Чем скорее, тем лучше.       — Завтра после обеда смогу уже дать тему.       — Тогда рассчитываю на тебя. Не задавай вопросов. Я потом расскажу.       — Как скажешь. До завтра.       — Увидимся.       Телефон возвращается на стол, и Леви уже с чистой совестью идёт в душ.