Like You Need it to Survive

В этот раз я проснулся вовремя и увидел сигарету, которую Александр-полуночник оставил для утреннего Александра. Хорошо продумано, сказал я сам себе, зажигая её. Докурив, я поднялся с кровати и направился в душ. Я закрыл глаза, чтобы в них не попал шампунь, пока я мыл голову, и моё воображение вспыхнуло карим. Я массировал кожу головы и представлял, что эти глаза смотрят на меня. Руки стали скользкими от мыла. Мне пришлось снова снять напряжение. Уже по пути к выходу я наполнил термос кофе. Когда я приехал на работу, было ещё только восемь. Я приступил к работе и успел выполнить два из пяти пунктов в списке «нужно сделать», когда в десять приехал он. — Доброе утро, мистер Гамильтон, — он разложил на столе вещи и сел за него. — Лоуренс, — мой тон был отрывистым. Я злился на него за вторжение в мои чувства. Я не мог спокойно смотреть на него, поэтому просто продолжил работать. — Итак, чем я могу вам помочь? — Я всё ещё не уверен, что ты должен делать, но я вполне способен справиться со своими обязанностями сам, — я видел его отражение в мониторе. Он выглядел подавленным. Гамильтон, ты дерьмо. Я мог заставить его улыбнуться. Я мог заставить его больше, чем улыбнуться. Но нет. Это добром не кончится. Я не могу стать причиной ещё одного разбитого сердца. — Оу, окей, — он начал громко рыться в сумке. Я наконец-то мог работать. Он был ужасно громким. Он явно нашел то, что искал, и теперь я едва слышал свои мысли сквозь скрип карандаша по бумаге. Я стал печатать громче, соревнуясь с ним в умении раздражать, шумно вертелся в кресле и прочищал горло. Я пытался продержаться дольше. Кажется, его это не сильно беспокоило. Я дернулся и развернулся. Он сидел в наушниках, держа на коленях скетчбук, и покачивался в такт музыке, которую слышал только он, чуть высунув язык и сосредоточенно прикусив его. Он даже не слышал меня. Я встал из-за стола и вышел в другую комнату, чтобы выпить кофе. Я почувствовал чье-то присутствие и обернулся. Адамс. — Гамильтон, как дела у мистера Лоуренса? — на его лице была коварная улыбка. — Он не слишком полезен. — Ты пытался обучить его тому, как у нас проходит день? Я выбрал тебя из-за твоих заслуг. Хоть я и неохотно признаю это, но ты делаешь очень много, чтобы удержать нашу газету на плаву. — Я не знаю, чему я должен его научить. Фотожурналистика? Он даже не настоящий журналист. — Настоящий. Смотри, почему бы вам не сходить в новую пиццерию? Ты напишешь статью, он предоставит фотографии, завтра чтоб была у меня на столе. Я закатил глаза и вернулся к своему столу, ткнув Лоуренса в плечо как раз так грубо, как и хотел. — Ау, — он потер плечо и снял наушники, примявшие его волосы. Он наконец-то посмотрел на меня, двигаясь слишком медленно. Я попытался отвести взгляд, но не успел. Я встретился с его глазами. Эти чертовы глаза. — Пойдем, есть материал, — сказал я и схватил свои вещи. — Куда мы идем? — спросил он, запихивая вещи в сумку. Меня раздражал стук карандашей. — Открылась новая пиццерия. Оказывается, за двадцать четыре часа твоей работы в компании моя журналистская ценность снизилась до фуд порн, — я испепелял его взглядом. Мы вышли вместе. Я ждал, когда же начнется атака непрерывной болтовни. Я не хотел разговаривать. Я никогда не хотел разговаривать. Трезвым я дискутировал, слегка пьяным я спорил, но я никогда не разговаривал. Я выбрал метро, чтобы сократить длительность нашей поездки. Когда мы переступили порог ресторана, я подготовился и включил своё умение общаться с людьми. — Здравствуйте, — я поздоровался с хостес, сияя улыбкой. — Меня зовут Александр Гамильтон, я из "Пост", мы хотели бы написать статью о вашем успехе и, мы надеемся, о славе, которую вы сможете снискать. — Ох, ничего себе, спасибо, давайте я позову администратора. Молоденькая девушка ушла, и я почувствовал, как рядом со мной мялся Лоуренс. — Расслабься, — пробормотал я. Хостес вернулась с мужчиной средних лет. — Здравствуйте, я Патрик, хозяин заведения. Чем могу быть полезен? — Приятно познакомиться, Патрик, я Александр Гамильтон из "Пост". Я бы хотел написать статью о вашем ресторане. — Что ж, с удовольствием, давайте присядем. Пройдемте, вот сюда. Потерянный Лоуренс последовал за нами. — Простите, я не услышал ваше имя, — Патрик протянул руку Лоуренсу. — Я Джон, эм, Лоуренс. Фотожурналист. Джон просмотрел меню, я же не удостоился. — Что вам нравится? Лично я обожаю козий сыр. — Не смотри в меню, пусть он скажет, что мы будем. Патрик вернулся с нашими напитками. — Ну, парни, что-нибудь присмотрели? — Что ж, все выглядит чертовски аппетитно, но я знаю, что у вас наверняка есть любимое блюдо. Что в вашем ресторане нужно попробовать обязательно? — Я сам родился и вырос в Филадельфии, поэтому мой личный выбор — чизстейк. Я соединил культуру, в которой рос, с культурой пиццы здесь, в Нью-Йорке, и результат впечатляет. — Отлично, я возьму, — я улыбнулся и наклонил стакан в его сторону. — А что будете вы, сэр? — Эм, ну, если он будет чизстейк Филадельфия, я хочу попробовать что-нибудь другое. — Вы любите острое? — Эм, да. — У нас есть ужасно вкусные куриные крылышки. Я закажу вам. — Огромное спасибо, — я кивнул и подал ему наши меню. Он ушел, и Лоуренс с ужасом посмотрел на меня. — Я не ем мясо, — прошептал он. — Жаль, — я покрутил стакан в руке и отпил из него. — Но вы же тоже не едите мясо, правда? — Не-а, ем. К счастью, он пережил свой экзистенциальный кризис молча. Я достал записную книжку и ознакомился с атмосферой. Покрашенные в медный цвет потолки и темное, блестящее дерево напоминали о сухом законе. Всего около двадцати столиков. Достаточно уютно, в отличие от большинства сверкающих ярких пиццерий. Принесли нашу еду, и Патрик присел за наш столик. — Выглядит потрясающе. Вы знаете своё дело, — я взял кусок пиццы и попробовал. Неплохо. — Надеюсь, вам понравится. — Итак, мне нужно знать, как вы оказались в Нью-Йорке? — Ну, это обычная история. Встретил девушку, она уезжала в Нью-Йорк. Я поехал за ней и не вернулся. — Всё ещё вместе? — Нет, но все в порядке, она подарила мне этот город. — Он поражает, когда видишь его впервые, не правда ли? — Он невероятен. Я думал, что Филадельфия большая, но, черт подери, когда я приземлился в аеропорту Кеннеди, я знал, что моя жизнь уже не будет прежней. Вы тоже, наверное, не здешний. — Нет, я из, эм, Маями. — Боже, я обожаю Маями. Откуда именно? Черт. Ври, уклоняйся, но заставь его говорить о себе. — С юга. В любом случае, какая у вашей пиццерии философия? Интервью продолжилось и пошло как по маслу, да и пицца была очень даже неплохой. Лоуренс сфотографировал весь ресторан и большую часть кухни, я пожал руку Патрику, и мы ушли. — Вы же не из Маями, да? — Лоуренс спешил, чтобы успеть за мной. — Какая разница? — я зажег сигарету и глубоко затянулся. — В принципе никакой, но мне бы хотелось узнать вас поближе. В смысле, нам предстоит какое-то время работать вместе, было бы неплохо познакомиться получше. В смысле, вы много знаете обо мне. Было бы честно. Мы остановились. Я посмотрела ему в глаза и возненавидел себя за сказанное. — А ты действитель хочешь узнать меня. Софрито, сегодня в девять, — я пошел вперед и докурил сигарету. Я смог написать статью и отправить её редакторам. Он работал за ноутбуком, который достал из сумки — обрабатывал фото. Я уже закончил. Я был лучше. Я собрался уходить ровно в пять. В его компании я приобрел новую черту — пунктуальность. — Оу, Вы уже закончили? Я почти закончил, нужно только доделать эту. Увидимся в девять в Софрито. Я кивнул и поспешил уйти. Уже дома, наедине со своими мыслями, я не мог поверить, что предложил ему составить мне компанию. Надеюсь, это заткнет его. Он увидит меня таким, какой я есть, и просто оставит меня в покое. Ему стоит оставить меня в покое.